В юности Юрий Грымов мечтал стать режиссером, но не был принят во ВГИК и «пошел в жизнь»: отслужил в армии, работал манекенщиком, снимал видеоклипы и рекламные ролики, за что получал призы на фестивалях, в том числе во Франции, Англии, Швейцарии. В 26 лет основал «Студию ЮГ», в 31 год – открыл Школу кино и телевидения, в которой около 500 выпускников получили дипломы.
Грымов поставил несколько спектаклей на московских сценах, в том числе «Дали» – в Театре им. Вахтангова, «Нирвану» на площадке Театра им. Маяковского, оперу «Царская невеста» в «Новой опере». Уже целый год с аншлагами в РАМТе идет его спектакль по культовому роману американского писателя Дэниэла Киза «Цветы для Элджернона».
С 1998-го Грымов занимается кинематографом. Снял 5 полнометражных фильмов, в том числе «Му-му» по повести Тургенева (призы от Минкультуры Франции «За лучший дебют года», «Кинотавра» – «За лучшее воплощение классического сюжета», «Ники» – «За лучшую операторскую работу» и др.); «Казус Кукоцкого» по роману Людмилы Улицкой (награда от «Ники» – «За творческие достижения в искусстве телевизионного кинематографа»).
Особенностью Юрия Грымова является то, что он одновременно занимается несколькими проектами, причем очень разными. Кроме театра и кино, педагогики устраивает персональные выставки фотографии, продюсирует ТВ-каналы и программы, ведет телепередачи; разработал фирменные стили более чем 50 компаниям.
– Юрий Вячеславович, вы сейчас ставите спектакль для юных зрителей по Конан Дойлу «Затерянный мир». Чем вас привлекает работа над детскими проектами?
– На фоне того, что происходит с российским кинематографом на протяжении последних 15 лет, имею в виду и отсутствие проката, и низкое качество фильмов, и заброшенность детского кинематографа, с молодым поколением нужно немедленно начинать выстраивать отношения. Поколение 30-летних, которые воспитывались на программах канала ТНТ, в частности на кошмарной передаче «Дом-2», на драках нашего законодателя Жириновского, на его брани в адрес женщин, уже потеряно. Но за ними идет новое поколение. Сегодня нужно апеллировать к детям от 7 до 11-ти – именно в этот период они покинуты всеми. А сейчас их воспитывают американские фильмы.
– Но вы тоже любите американских авторов…
– Почему я не могу ставить иностранных авторов? Только о российской Бабе-яге я должен, что ли, рассказывать?! Взять «Поллианну» Элеоноры Портер... Это великая книга о становлении человеческой нравственности. Автор рассказывает, как это происходит в случае с маленькой девочкой. Но государство не поддержало наш проект… А материал «Затерянного мира» мне интересен тем, что появилась возможность вернуть на сцену романтику. «Затерянный мир», между прочим, первая в мире театральная постановка этого литературного произведения.
Конан Дойла вообще трудно инсценировать. Как трансформировать на сцене старый Лондон и джунгли?!. Но мы все придумали – у нас «живые» динозавры. А главное, показаны романтические взаимоотношения между людьми и увлекательные приключения – то, чего так не хватает детям, когда они сидят в Интернете. Ребята забыли, что существует романтика в отношениях с противоположным полом, мечты о путешествиях, одержимость в профессии, увлеченность науками и фанатическая преданность ремеслу. В нашем спектакле показаны взаимоотношения папы и дочки, идет речь об ученых и путешественниках, мечтающих отыскать «затерянный мир», о мере ответственности за свою же мечту. В этом произведении герои, обнаружив динозавров, понимают, что о них не нужно рассказывать, иначе ящеров убьют и устроят из них парк развлечений. Дети должны понимать, что они поступают именно так по причине ответственности за найденный «затерянный мир».
– А что касается спектакля «Цветы для Элджернона», вы действительно считаете, что интеллект убивает чувствительность в человеке, доброту, нежность, которая так очевидна в Чарли, страдающем психическими отклонениями?
– Доброту убивает сам человек, если его развитие начинает идти неестественно. Мы же, когда растем, постепенно наполняемся знаниями о себе, своих родителях, доме, кошке, растениях, которые вдруг могут завянуть, если их не поливать. Когда в детстве заболеваем, то, выздоровев, становимся взрослее, потому что нами был пережит сложный момент в жизни. В спектакле человек в результате эксперимента становится умным моментально, воспринимает свои отношения с другими молниеносно, по принципу «если я тебя люблю, я тебя поцелую». Таких понятий, как «неудобно» или «неприлично при первой встрече», для него не существует. И здесь возникает вопрос: нужен ли вообще такой человек в нашем обществе?
В свое время я снимал «Казус Кукоцкого», где придумал фразу, вопреки Дарвину: «В России выживает серейший». Просто Дарвин со своей теорией «выживания сильнейшего» был выгоден буржуазии. На самом деле львы договариваются по поводу спаривания и продолжения рода, а инфузории-туфельки в засохшем болоте залезают друг на друга, чтобы тех, которые сверху, сдуло ветром и они улетели. Нужны ли нам в России яркие, самобытные люди? Думаю, что нет. Мы не готовы с этим мириться, в нас слишком много ханжеского.
– В Совете по культурной политике продолжаете работать?
– Да, но только никому ничего не советую, потому что нас не собирают. Считаю, что культура не может быть на службе идеологии, это некий стержень, который должен сплачивать вокруг себя людей, а если культуру ставят на службу идеологии, то она и становится идеологией. Думаю, если бы Лев Толстой задумался об основах культурной политики государства, он не написал бы свои произведения. Я в этом уверен.
– Есть ли у вас глобальные дальние замыслы?
– «Трех сестер» по Чехову буду ставить. Подчеркиваю – в соавторстве с ним. Мне кажется, сегодня должно быть некое переосмысление классики, пусть это звучит высокопарно или кого-то смутит – пожалуйста, смущайтесь. Да, в русских людях ничего не изменилось со времен «Трех сестер», но жизнь-то вокруг все равно меняется – вот об этом и будет спектакль. Премьера запланирована на апрель. Актерский ансамбль – российские звезды.
– Связано ли что-то в вашей жизни с Белоруссией?
– Мне нравится Минск – красивый город, сохранивший, в отличие от Москвы, свое лицо.