Ищите лидера в себе
О роли психологии в карьере профессионалов, душевном допинге и самоуправлении Когда мы, болельщики, с трибуны или на экране телевизора наблюдаем за перипетиями напряженной борьбы в спортивных состязаниях, то иногда не на шутку удивляемся досадной неудаче того или иного лидера, за которого мы особенно переживали. При этом нам и в голову не приходит, что сам спортсмен в своем срыве в принципе не виноват. Его просто не научили грамотно управлять бурным фонтаном эмоций, чтобы те не захлестнули его, что называется, с головой. «Нервические» мелочи тренеров обычно почему-то не волнуют. Самим же обратиться к специалисту-психологу атлетам бывает порой просто стыдно: партнеры узнают – засмеют. Что же делать? За ответом на этот непростой вопрос корреспондент «СВ» обратился к доктору медицинских наук Вячеславу ПЕГАНОВУ, в свое время консультировавшему ряд сборных команд страны.
О роли психологии в карьере профессионалов, душевном допинге и самоуправлении
Когда мы, болельщики, с трибуны или на экране телевизора наблюдаем за перипетиями напряженной борьбы в спортивных состязаниях, то иногда не на шутку удивляемся досадной неудаче того или иного лидера, за которого мы особенно переживали. При этом нам и в голову не приходит, что сам спортсмен в своем срыве в принципе не виноват. Его просто не научили грамотно управлять бурным фонтаном эмоций, чтобы те не захлестнули его, что называется, с головой. «Нервические» мелочи тренеров обычно почему-то не волнуют. Самим же обратиться к специалисту-психологу атлетам бывает порой просто стыдно: партнеры узнают – засмеют. Что же делать? За ответом на этот непростой вопрос корреспондент «СВ» обратился к доктору медицинских наук Вячеславу ПЕГАНОВУ, в свое время консультировавшему ряд сборных команд страны. – Какова же роль психолога в современном спорте?
– Я бы назвал психолога – медиатором. Когда у отдельных атлетов или в команде что-то не ладится, тренеру не стоит пробивать лбом стену – лучше посоветоваться со специалистом. А затем уже решить, как применить эти советы на практике, исходя из конкретной обстановки в команде. Но при этом хочу заметить, что ни в коем случае нельзя подпускать такого специалиста сразу к спортсменам. Он может невольно все испортить и еще больше усугубить ситуацию. Приведу пример с хорошо известным Владимиром Кашпировским. В свое время его пригласили в национальную сборную по тяжелой атлетике. Он, как врач-гипнолог, сделал упор на медитацию, погружение в душевные глубины человека, различных техниках релаксации. Но когда это можно и нужно применять, а когда категорически нельзя, он ни ребятам, ни тренерам толком не объяснил. В итоге – вместо того чтобы сконцентрироваться и выйти на помост предельно отмобилизованными, спортсмены стали пассивными, безвольными и, как итог, уехали с чемпионата мира вообще без медалей.
– Нередко, когда речь заходит о спортивной психологии, от спортсменов можно услышать фразу типа: «Мне не нужна ничья помощь со стороны, потому что лучший себе психолог – я сам». Не кажется ли вам, что в подобных рассуждениях сквозит определенная доля пренебрежения к вашей науке?
– Пренебрежения – вряд ли.
С их стороны это даже правильный ход, но с одной существенной оговоркой: необходимо досконально изучить себя, чтобы уметь управлять собой, своими эмоциями. К сожалению, как показывает практика, нередко спортсменам только так кажется, что они хозяева над собой. Но в самый ответственный момент у них вдруг наступает эмоциональный срыв, который мгновенно отражается на результате. Я знал неоднократных чемпионов Олимпийских игр, они тренировались в сборной по десятку лет и прошли долгий путь досадных поражений, пока не познали себя, не научились управлять собой, после чего к ним пришел настоящий успех. Спорт – это модель жизни. Если вы научитесь справляться со стрессами в спорте, то одолеете их потом и в жизни. У академика Симонова есть так называемая «информационная теория эмоций». Суть ее заключается в том, что чем большим набором и глубиной знаний обладает человек, тем меньше в его жизни присутствует всякого рода страхов и стрессов. Так что люди любознательные, получается, помогают сами себе.
Âûëå÷èò òîëüêî
ïðîäâèíóòûé òðåíåð
– Не секрет, что в окружении некоторых спортивных звезд, в том числе и российских, присутствуют персональные экстрасенсы. Они ездят с ними на все крупные турниры и, сидя на трибуне, чего-то там колдуют в пользу своих подопечных. Как вы относитесь к помощи такого рода?
– Как к элементу банального самовнушения, что-то вроде психологического допинга. Эти «карманные кудесники» внушают спортсмену: «Я рядом с тобой, все будет хорошо». Но однажды я спросил у одного такого специалиста: «А что случится с вашим подопечным, если вы, например, заболеете?» Услышав вопрос, он даже обиделся – буркнул что-то себе под нос, быстро развернулся и ушел. Кстати, по моим наблюдениям, надежность, стабильность и чувство уверенности у спортсменов, прибегающих к услугам экстрасенсов, нисколько не выше, чем у всех остальных, кто соревнуется рядом с ними. Хочешь поклоняться магу – ради бога, поклоняйся, дело твое. Главное, чтобы атлет не попал в тотальную зависимость от такого «шамана».
– А если все-таки попадет?
– Тогда беда. Вылечить от нее может только продвинутый тренер, который в своей работе использует самые передовые методики, в том числе из области спортивной медицины. Это в прежние времена тренер обычно говорил своим подопечным: «Думать за вас буду я. Ваше дело – слушать и пахать на тренировках».
– Многие тренеры до сих пор так работают.
– И это не есть хорошо. Они «дрессируют» организм спортсмена, не включая одновременно его разум. Не секрет, что многие потенциальные звезды бросают выступать на самом взлете профессиональной карьеры именно потому, что их, попросту говоря, «изнасиловали», не научив при этом, как подзаряжаться. До уровня мастера спорта человека можно довести без участия сознания, практически на одной «физике». Но такой «бессознательный» спортсмен никогда уже не станет олимпийским чемпионом.
– А чем вы как психолог можете объяснить стремительно растущую в последнее время популярность экстремальных видов спорта?
– Я знаю, что некоторые люди называют экстремалов просто, извините, чокнутыми. Но они не совсем правы. Со спортивной точки зрения экстремалы – прежде всего точно такие же профессионалы, как и представители всех других дисциплин, более привычных большинству болельщиков. Чтобы выполнять сложнейшие и полные риска элементы, надо быть очень хорошо подготовленным и натренированным человеком.
– Однако экстремалы не выбирают олимпийские дисциплины.
– Все дело в уровне притязаний. Я общался со многими из них – прежде чем сделать свой выбор, они хорошенько взвесили все свои возможности: где-то им не хватит средств, где-то – мастерства и способностей, значит, надо идти туда, где у тебя точно есть шансы, что тебя заметят. Бывают и другие мотивы. Скажем, человек все познал, всего достиг: деньги, слава, удача – все у него уже есть. Но хочется еще чего-то свеженького, остренького, иначе скучно станет жить без риска.
– Да уж чего-чего, а риска в экстремальных видах хоть отбавляй…
– Даже при хорошей тренированности многие спортсмены, например, гибнут в горах, но никто из фанатов экстрима не обращает на это внимания. Увидят по телевизору, как какой-нибудь супермен прыгает на вершину горы с вертолета, и решат: «Я тоже хочу так, как он». И ведь попробуют, даже не потренировавшись толком. Что наша жизнь? – игра, рассуждают они и ставят ее на кон, совершенно не задумываясь о последствиях.
– И что в этом хорошего?
– Я тоже пытался им объяснить, что неоправданный риск, ради эфемерной по большому счету цели – не лучший способ приложения своих возможностей. Но переубеждать их бесполезно. Они живут в каком-то своем мире, где господствует отличная от обычного спорта система координат. В конце концов это их сознательный выбор, и отвечать за него, если что, им придется самим.
Беседовал Борис ОРЕХОВ
Когда мы, болельщики, с трибуны или на экране телевизора наблюдаем за перипетиями напряженной борьбы в спортивных состязаниях, то иногда не на шутку удивляемся досадной неудаче того или иного лидера, за которого мы особенно переживали. При этом нам и в голову не приходит, что сам спортсмен в своем срыве в принципе не виноват. Его просто не научили грамотно управлять бурным фонтаном эмоций, чтобы те не захлестнули его, что называется, с головой. «Нервические» мелочи тренеров обычно почему-то не волнуют. Самим же обратиться к специалисту-психологу атлетам бывает порой просто стыдно: партнеры узнают – засмеют. Что же делать? За ответом на этот непростой вопрос корреспондент «СВ» обратился к доктору медицинских наук Вячеславу ПЕГАНОВУ, в свое время консультировавшему ряд сборных команд страны. – Какова же роль психолога в современном спорте?
– Я бы назвал психолога – медиатором. Когда у отдельных атлетов или в команде что-то не ладится, тренеру не стоит пробивать лбом стену – лучше посоветоваться со специалистом. А затем уже решить, как применить эти советы на практике, исходя из конкретной обстановки в команде. Но при этом хочу заметить, что ни в коем случае нельзя подпускать такого специалиста сразу к спортсменам. Он может невольно все испортить и еще больше усугубить ситуацию. Приведу пример с хорошо известным Владимиром Кашпировским. В свое время его пригласили в национальную сборную по тяжелой атлетике. Он, как врач-гипнолог, сделал упор на медитацию, погружение в душевные глубины человека, различных техниках релаксации. Но когда это можно и нужно применять, а когда категорически нельзя, он ни ребятам, ни тренерам толком не объяснил. В итоге – вместо того чтобы сконцентрироваться и выйти на помост предельно отмобилизованными, спортсмены стали пассивными, безвольными и, как итог, уехали с чемпионата мира вообще без медалей.
– Нередко, когда речь заходит о спортивной психологии, от спортсменов можно услышать фразу типа: «Мне не нужна ничья помощь со стороны, потому что лучший себе психолог – я сам». Не кажется ли вам, что в подобных рассуждениях сквозит определенная доля пренебрежения к вашей науке?
– Пренебрежения – вряд ли.
С их стороны это даже правильный ход, но с одной существенной оговоркой: необходимо досконально изучить себя, чтобы уметь управлять собой, своими эмоциями. К сожалению, как показывает практика, нередко спортсменам только так кажется, что они хозяева над собой. Но в самый ответственный момент у них вдруг наступает эмоциональный срыв, который мгновенно отражается на результате. Я знал неоднократных чемпионов Олимпийских игр, они тренировались в сборной по десятку лет и прошли долгий путь досадных поражений, пока не познали себя, не научились управлять собой, после чего к ним пришел настоящий успех. Спорт – это модель жизни. Если вы научитесь справляться со стрессами в спорте, то одолеете их потом и в жизни. У академика Симонова есть так называемая «информационная теория эмоций». Суть ее заключается в том, что чем большим набором и глубиной знаний обладает человек, тем меньше в его жизни присутствует всякого рода страхов и стрессов. Так что люди любознательные, получается, помогают сами себе.
Âûëå÷èò òîëüêî
ïðîäâèíóòûé òðåíåð
– Не секрет, что в окружении некоторых спортивных звезд, в том числе и российских, присутствуют персональные экстрасенсы. Они ездят с ними на все крупные турниры и, сидя на трибуне, чего-то там колдуют в пользу своих подопечных. Как вы относитесь к помощи такого рода?
– Как к элементу банального самовнушения, что-то вроде психологического допинга. Эти «карманные кудесники» внушают спортсмену: «Я рядом с тобой, все будет хорошо». Но однажды я спросил у одного такого специалиста: «А что случится с вашим подопечным, если вы, например, заболеете?» Услышав вопрос, он даже обиделся – буркнул что-то себе под нос, быстро развернулся и ушел. Кстати, по моим наблюдениям, надежность, стабильность и чувство уверенности у спортсменов, прибегающих к услугам экстрасенсов, нисколько не выше, чем у всех остальных, кто соревнуется рядом с ними. Хочешь поклоняться магу – ради бога, поклоняйся, дело твое. Главное, чтобы атлет не попал в тотальную зависимость от такого «шамана».
– А если все-таки попадет?
– Тогда беда. Вылечить от нее может только продвинутый тренер, который в своей работе использует самые передовые методики, в том числе из области спортивной медицины. Это в прежние времена тренер обычно говорил своим подопечным: «Думать за вас буду я. Ваше дело – слушать и пахать на тренировках».
– Многие тренеры до сих пор так работают.
– И это не есть хорошо. Они «дрессируют» организм спортсмена, не включая одновременно его разум. Не секрет, что многие потенциальные звезды бросают выступать на самом взлете профессиональной карьеры именно потому, что их, попросту говоря, «изнасиловали», не научив при этом, как подзаряжаться. До уровня мастера спорта человека можно довести без участия сознания, практически на одной «физике». Но такой «бессознательный» спортсмен никогда уже не станет олимпийским чемпионом.
– А чем вы как психолог можете объяснить стремительно растущую в последнее время популярность экстремальных видов спорта?
– Я знаю, что некоторые люди называют экстремалов просто, извините, чокнутыми. Но они не совсем правы. Со спортивной точки зрения экстремалы – прежде всего точно такие же профессионалы, как и представители всех других дисциплин, более привычных большинству болельщиков. Чтобы выполнять сложнейшие и полные риска элементы, надо быть очень хорошо подготовленным и натренированным человеком.
– Однако экстремалы не выбирают олимпийские дисциплины.
– Все дело в уровне притязаний. Я общался со многими из них – прежде чем сделать свой выбор, они хорошенько взвесили все свои возможности: где-то им не хватит средств, где-то – мастерства и способностей, значит, надо идти туда, где у тебя точно есть шансы, что тебя заметят. Бывают и другие мотивы. Скажем, человек все познал, всего достиг: деньги, слава, удача – все у него уже есть. Но хочется еще чего-то свеженького, остренького, иначе скучно станет жить без риска.
– Да уж чего-чего, а риска в экстремальных видах хоть отбавляй…
– Даже при хорошей тренированности многие спортсмены, например, гибнут в горах, но никто из фанатов экстрима не обращает на это внимания. Увидят по телевизору, как какой-нибудь супермен прыгает на вершину горы с вертолета, и решат: «Я тоже хочу так, как он». И ведь попробуют, даже не потренировавшись толком. Что наша жизнь? – игра, рассуждают они и ставят ее на кон, совершенно не задумываясь о последствиях.
– И что в этом хорошего?
– Я тоже пытался им объяснить, что неоправданный риск, ради эфемерной по большому счету цели – не лучший способ приложения своих возможностей. Но переубеждать их бесполезно. Они живут в каком-то своем мире, где господствует отличная от обычного спорта система координат. В конце концов это их сознательный выбор, и отвечать за него, если что, им придется самим.
Беседовал Борис ОРЕХОВ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
