После саммита ШОС Владимир Путин ответил на вопросы журналистов

Владимир Путин: Добрый день. Пожалуйста, прошу вас.

А.Верницкий: Владимир Владимирович, Антон Верницкий, Первый канал. Удовлетворены ли вы эффективностью ШОС в такой турбулентной обстановке в мире и вообще успевает ли организация за всеми вызовами? Спасибо.

Владимир Путин: ШОС – полезная организация. Напомню, что она создавалась для окончательного урегулирования всех вопросов после развала Советского Союза, пограничных вопросов с Китайской Народной Республикой, которые оставались еще недорешёнными в советские времена между новыми суверенными государствами и Китаем. И постепенно эта организация начала набирать обороты, а в современном мире, безусловно, стала весьма востребованной, потому что это, очевидно, один из самостоятельных центров нового многополярного мира. И именно это стало привлекательным для участников организации и для тех, кто хотел бы поддерживать с этой организацией постоянные контакты на самых разных уровнях – и как гости, и как наблюдатели. Как видите, желание присоединиться к организации растёт. Она стала, действительно, мощной, по сути, глобального характера – почти половину населения Земли представляют страны, которые состоят в этой организации. Первое.

Второе. Все-таки это площадка для согласования позиций между странами-участниками: здесь и Китайская Народная Республика, Россия, Индия, Пакистан. Понимаете, что лишних контактов не бывает. И потом, кроме всего прочего, уж если она стала такой мощной, большой, то и принципы, которые она декларирует, тоже имеют значение, когда они расходятся по всему миру. Например, мы в декларации согласовали, и в других документах проходит, что все страны Шанхайской организации сотрудничества выступают против размещения любого оружия в космосе. Это всё-таки сигнал для всего остального мира по поводу того, как мы относимся к милитаризации космического пространства.

Есть и другие вещи, которые, безусловно, являются серьёзными, важными, я уже говорил. Во-первых, триллионные обороты совместной торговли – это имеет значение. Когда обсуждаются вопросы, связанные с экономическим взаимодействием, конечно, это очень важно – и в двухстороннем плане, и в многостороннем. Я уже говорил, по-моему, 5,4 или 5,3 процента рост ВВП, 4,5 рост промышленного производства при низкой инфляции в 2,4 процента. Это хороший темп роста экономики и её хорошее качество, имею в виду низкий уровень инфляции.

Наконец, согласование вопросов гуманитарного характера, сотрудничества по различным направлениям, в том числе молодёжное сотрудничество, в сфере культуры, образования, спорта – всё это очень важно и имеет хорошие перспективы.

А.Гамов: «Комсомольская правда», Александр Гамов.
Владимир Владимирович, мы уже делаем такие заявления, что считаем единственным легитимным органом власти на Украине Верховную Раду.

Владимир Путин: Это не мы считаем, конституция Украины об этом говорит.

А.Гамов: Да, по конституции. Может быть, Россия могла бы напрямую обратиться именно к Верховной Раде? Чтобы, может быть, и народ Украины, и Запад – все услышали наше прямое обращение.
И в связи с украинской тематикой – об этом много сегодня, нормально говорилось – возникает такой вопрос. Еще в декабре 1999 года было принято решение о создании Союзного государства России и Белоруссии, тогда мы мечтали о том, что будет единая конституция, единая валюта и так далее. Сейчас интеграционные процессы вышли вообще на беспрецедентный уровень, учитывая даже наши оборонные связи. Не пора ли вернуться к созданию именно такого союза, о котором мы мечтали в 1999 году? Спасибо.

Владимир Путин: Первое, что касается Украины. Обратиться к Раде, конечно, можно, но в условиях узурпации власти правящей верхушкой на Украине это бессмысленно. Потому что большинство Рады подчинено этой так называемой правящей верхушке, о которой я сказал. Ведь она незаконно находится у власти и даже не обращается в конституционный суд за подтверждением своих полномочий. Потому что, как я уже говорил, в 2015 году верховный суд Украины принял уже решение, что срок президентства на Украине ограничивается пятью годами, и никаких причин для продления президентских полномочий в соответствии с конституцией Украины не существует. Все полномочия должны перейти к Раде, но она эти полномочия не берет на себя. Поэтому обратиться, конечно, можно, но исходя из практической ситуации, из того, что происходит в реальной жизни, это более или менее бессмысленно.

Что касается Союзного государства: оно развивается, мы помним обо всех целях и задачах, которые поставлены в первоначальных документах. Мы, собственно говоря, по этому пути и идем.

Мы просто решили, и Президент Белоруссии считает, я поддерживаю его, что на первом этапе нужно решать прежде всего вопросы не политического, а экономического характера. Нужно создать базу для дальнейшего сближения и на политическом треке. Хотя и в сфере политики у нас, слава богу, все в порядке: у нас работают и межпарламентские структуры, и межправительственные. Нужно ли сейчас переходить, как было первоначально заявлено, к созданию единого парламента – это вопрос времени. Я согласен с Александром Григорьевичем [Лукашенко], нужно как следует укрепить наши отношения в сфере экономики.

То же самое касается финансов и единой валюты. В целом никто не говорит о том, что это невозможно, или нельзя, или не нужно делать. Нужно, чтобы мы для этого созрели экономически. Потому что в Евросоюзе, вы знаете, при создании единой валюты всё-таки многие государства со слабой экономикой страдали, потому что нельзя ничего регулировать с помощью инфляции, поскольку всё привязано к евро. Нет драхмы, допустим, и Греция не могла регулировать свои внутренние экономические процессы с помощью национальной валюты. Поэтому нужно, чтобы и уровень экономического взаимодействия был соответствующим.

И мы сделали очень серьезные шаги по этому направлению, очень серьезные. Это касается налогового регулирования, таможенного регулирования. Вы знаете, если они не революционные вещи, то они очень серьезные. Мы идем вперед, имея в виду и международный опыт. И думаю, что мы правильно делаем.

Д.Кортер: Дональд Кортер, Russia Today.

Владимир Владимирович, серьезной угрозой безопасности пространства ШОС, в том числе стран Центральной Азии и России, являются террористические организации на территории Афганистана. Наиболее опасное из них, конечно, это Исламское государство, с которым Россия уже столкнулась в этом году.

Вопрос такой: нужно ли подключать талибов к диалогу по вопросам террористических угроз? Как Вы думаете, они нам в этом союзники или враги?

Владимир Путин: Талибы, движение «Талибан» взяло на себя определенные обязательства, и в целом есть вопросы, которые требуют постоянного внимания и внутри страны, и международного сообщества. Но в целом мы должны исходить из того, что движение «Талибан» контролирует власть в стране. В этом смысле талибы, безусловно, для нас союзники по борьбе с терроризмом, потому что любая действующая власть заинтересована в стабильности своей власти и в стабильности того государства, которое она возглавляет и которым она, эта власть, руководит.

Уверен, что и «Талибан» заинтересован в том, чтобы в Афганистане все было стабильно, спокойно и подчинено определенным правилам. Мы неоднократно получали такие сигналы со стороны движения «Талибан», что они готовы с нами работать и на антитеррористическом треке.

Д.Лару: Дмитрий Лару, газета «Известия».

Афганистан остается наблюдателем при ШОС. При этом власти в Кабуле неоднократно говорили о том, что заинтересованы стать полноценным участником этой организации. Обсуждается ли эта тема по линии ШОС, учитывая возобновление работы Контактной группы [«ШОС – Афганистан»]?

Планирует ли Россия исключать «Талибан» из списка запрещенных организаций? Если да, то когда это может произойти?

Спасибо.

Владимир Путин: Я уже сказал, что мы в контакте с движением «Талибан». Мы неоднократно получали сигналы о том, что движение «Талибан» готово сотрудничать с Россией по разным направлениям, в том числе и на антитеррористическом треке, и мы это приветствуем.

Но что касается полноправного членства в ШОС, то это Россия не решает единолично, это всегда решается на основе консенсуса. Здесь есть вопросы с различными странами – членами Шанхайской организации сотрудничества. Это касается инклюзивности власти в Афганистане.

Я думаю, что это всё решаемые вопросы. И мы должны поддерживать отношения с Афганистаном, с реальными политическими структурами, которые контролируют эту власть в стране. Мы будем это делать. Я не вижу, почему мы должны сейчас как-то от этого отворачиваться.

А что и в какие сроки произойдет – это будет зависеть от того, как будет развиваться ситуация.

П.Зарубин: Добрый вечер! Павел Зарубин, телеканал «Россия».

Несколько месяцев назад мне удалось задать Вам вопрос: кто для нас лучше – Байден или Трамп? И Вы тогда сказали, что Байден. Но сейчас получается так, что эта «ставка» оказалась под вопросом, потому что после недавно прошедших дебатов в США все просто в ужасе от Байдена, и вообще под вопросом оказывается его участие в предвыборной гонке.

Вам, может быть, удалось увидеть какие-то фрагменты этих дебатов. Какие у Вас впечатления? И, скажем так, не изменились ли у Вас политические предпочтения?

Владимир Путин: Вы сказали: «Эта «ставка» оказалась под вопросом». Ничего не оказалась под вопросом. Я говорил тогда… Что изменилось? Ничего не изменилось. Что, нам было неизвестно, что ли, что может происходить? Известно. В этом смысле ничего не изменилось.

А по поводу смотреть, не смотреть – я какие-то фрагменты видел. У меня своих дел хватает, поэтому я не особенно слежу за тем, что там происходит, тем более в комментариях средств массовой информации. Они всегда имеют определенные предпочтения: кто-то за, кто-то против. В целом, конечно, я видел, отворачиваться от этого невозможно, тем более что Соединенные Штаты остаются великой державой с известными возможностями в сфере экономики, безопасности, в сфере военного дела, и США – постоянный член Совета Безопасности, конечно, такое влияние имеет на ситуацию на Украине. Конечно, небезразлично, что там происходит. Но это их, собственно, внутреннее дело.

Пожалуйста, прошу Вас.

А.Герейханова: «Российская газета», Айсель Герейханова.

Все-таки, что касается дебатов и конкретно заявлений Дональда Трампа. Он уже неоднократно в ходе дебатов говорит о том, что буквально за один день готов завершить конфликт на Украине. Звучат также сообщения о том, что Трамп может остановить расширение НАТО на восток. Насколько Вы сами серьезно воспринимаете подобного рода обещания?

Владимир Путин: Вы знаете, то, что господин Трамп как кандидат в президенты заявляет о том, что он готов и хочет остановить войну на Украине, мы к этому относимся вполне серьезно. Я не знаком, разумеется, с его возможными предложениями по поводу того, как он собирается это сделать – и это, конечно, ключевой вопрос. Но я не сомневаюсь, что он говорит это искренне, и мы это поддерживаем.

А.Колесников: Андрей Колесников, газета «Коммерсант».

Владимир Владимирович, скажите, как Вы считаете, возможно ли прекращение огня по линии боевого соприкосновения с Украиной до начала мирных переговоров без предварительных условий, хотя бы для того чтобы повысить шанс на успех? Или это тоже предмет переговоров?

Спасибо.

Владимир Путин: Вы знаете, я напомню некоторые вещи. Когда наши войска стояли под Киевом, мы получили предложение и даже настойчивую просьбу со стороны западных партнеров прекратить огонь, прекратить боевые действия для того, чтобы были предприняты определенные вещи с украинской стороны. И мы это сделали. Там был такой эпизод, мы это сделали. Украинская сторона не прекратила боевых действий. А потом нам было сказано, что украинские официальные власти не могут контролировать все свои вооруженные формирования, потому что там якобы есть такие, которые не подчиняются центральным властям. Так нам было сказано, здесь я ничего ни прибавил, ни убавил. Это первое.

Второе. Нас просили отвести войска от Киева с целью создания условий для окончательного заключения мирного соглашения. Мы сделали это и опять столкнулись с обманом: все договоренности, достигнутые в Стамбуле, были выброшены в помойку. И так было неоднократно.

Поэтому просто сейчас взять и объявить о прекращении огня в надежде на то, что обратная сторона предпримет какие-то позитивные шаги, мы просто не можем. Это первое.

Второе. Нам нельзя допустить, чтобы после прекращения огня этим прекращением противник воспользовался для того, чтобы улучшить свое положение, довооружиться, доукомплектовать с помощью насильственной мобилизации свою армию и быть готовым к продолжению вооруженного конфликта. Нам нужно добиться того, чтобы противная сторона согласилась предпринять такие шаги, которые являлись бы необратимыми и были бы приемлемыми для Российской Федерации.

Поэтому прекращение огня без достижения этой договоренности невозможно.

Е.Мухаметшина: Газета «Ведомости».

На днях Владимир Зеленский заявил о том, что он считает возможным переговоры с Россией через посредников, как было с зерновой сделкой. Как Вы оцениваете эту идею, и кто бы мог стать посредником в таком случае?

Владимир Путин: Мы всегда выступали за переговоры, вы это хорошо знаете, мы никогда от них не отказывались. Вопрос только в том, что окончательно завершить конфликт с помощью посредников и только через них мне представляется маловероятным. Прежде всего потому, что вряд ли посредник будет наделен полномочиями подписывать окончательные документы. И более того, даже не то, чтобы подписывать окончательные документы, а привести к подписанию даже окончательные документы. Здесь принципиальным является вопрос не только компетентности этих посредников, но и их полномочий. Кто может дать полномочия посреднику такие, которые бы могли поставить окончательную точку и положить конец этому противостоянию? Я считаю, что это маловероятно.

Но посредничество, как, например, господин Эрдоган это делал в ходе нашего переговорного процесса в Стамбуле, само по себе посредничество мы приветствуем.

Р.Бодрова: Россина Бодрова, телеканал «Звезда».

Что нам известно о планах Вашингтона о размещении ракет средней и меньшей дальности, какие это, условно, могут быть территории, и как будут угрожать нашей безопасности?

Недавно Вы говорили о необходимости начать производство ударных систем РСМД. Речь про какое-то новое оружие? Только производство, или размещение в том числе?

Владимир Путин: Я, если вы помните, говорил, что в связи с выходом Соединенных Штатов из этого договора и анонсированием того, что они приступают к производству, мы тоже считаем себя вправе начать ОКРы, разработки, а в будущем и производство. Мы ведем эти ОКРы, разработки. Мы готовы начать производство. Мы уже в принципе дали соответствующее поручение промышленности.

Что касается развертывания, то – если вы помните, если нет, я напомню – я говорил о том, что мы объявляем мораторий на возможное в будущем размещение наших соответствующих систем до тех пор, пока эти ракетные комплексы не появятся в каком-то регионе мира. Если комплексы, ракеты средней и меньшей дальности американского производства где-то появятся, то мы тогда оставляем за собой право действовать зеркально. Всё остаётся, как мы и говорили.

А.Юнашев: Александр Юнашев, Life.

Владимир Владимирович, вчера у Вас была череда двусторонних встреч, и особое внимание было приковано к Вашим переговорам с Эрдоганом, с которым Вы лично давно не виделись, хотя товарооборот у нас падает между странами.

Владимир Путин: Сейчас растет уже.

А.Юнашев: Но все равно не в таком темпе, как хотелось бы.

Если не секрет, о чем Вы говорили, когда пресса ушла? И какая самая главная проблема отношений России и Турции, что нам мешает, может быть, кто?

Владимир Путин: Кто нам мешает – хорошо известно. Что нам помогает – это политическая воля Президента Эрдогана. А в техническом плане – это расчеты, всем хорошо известно. Хотя турецкие партнеры вчера говорили о том, что да, в стоимостном выражении у нас объемы торговли сократились с 63 миллиардов до 55 миллиардов долларов. Это нужно проверить, конечно. По их мнению, прежде всего это связано со стоимостными характеристиками, потому что они приобретали наши энергоносители по более высоким ценам, а в последние месяцы цены снизились, во всяком случае, по сравнению с 2022 годом. Поэтому наблюдается снижение и в стоимостном выражении.

Но, по их мнению, в абсолютных величинах, в объемах примерно все то же самое, что и было. Я проверю. Но дело даже не в том, чтобы проверять, а дело в том, чтобы интенсифицировать нашу работу. В целом с обеих сторон интерес к этому есть.

Есть и вещи объективного характера, связанные не с тем, что нам кто-то мешает, а с реальным развитием событий. Например, хороший урожай в Турции: у них хранилища заполнены зерном, они стали меньше покупать зерна. Или, например, их ограничения налогового характера, связанные с нашей металлургической промышленностью. Это никакого отношения не имеет к каким-то ограничениям со стороны. Это просто динамика внутреннего производства и наших двусторонних отношений. Все вопросы решаемы.

Прошу Вас.

А.Деркач: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Анна Деркач, «МИР».

Беларусь с сегодняшнего дня официально в ШОС. Какие перспективы это дает организации, и какие возможности открываются для взаимодействия между ШОС и Евразийским экономическим союзом?

Спасибо.

Владимир Путин: Беларусь по своим масштабам, территории, экономике и населению несопоставима с Китайской Народной Республикой или с Индией, где 1,5 миллиарда человек, уже больше, наверное. Но все-таки это важный элемент Шанхайской организации сотрудничества, потому что Беларусь – это уже Восточная Европа и это выход, уже официально, Шанхайской организации сотрудничества, уже в полном смысле этого слова на Европейский континент. А для самой Белоруссии это тоже, я считаю, большой плюс, потому что все-таки она через Россию, а затем через, допустим, Казахстан, Узбекистан имеет выход и в Каспийское море, а дальше – в Иран. Для Белоруссии это важно, она все-таки остается крупным, скажем, экспортером минеральных удобрений. И для нее важно, какими маршрутами она поставляет свой товар, важно, какими маршрутами и в какие страны может поставлять свою сельхозтехнику, важно, по каким маршрутам и что она может получать от стран Шанхайской организации сотрудничества.

Поэтому, я думаю, это обоюдовыгодное решение, в известной степени это успех Александра Григорьевича Лукашенко и его Министерства иностранных дел.

К.Черняева: Агентство «Интерфакс», Ксения Черняева.

На данный момент, по сути, аннулирована вся прежняя система стратегической стабильности: не работает СНВ-3, ДРСМД и ДВЗЯИ. Возможно ли в перспективе возобновление этих договоров, или же они уже никогда не будут актуальными? Или стоит придумать что-то новое, например, какую-то единую концепцию, конвенцию, какой-то другой рамочный документ? С кем и на какой площадке следует обсуждать эту тему и фиксировать такие договоренности?

Спасибо.

Владимир Путин: Первое, что я хочу отметить, это то, что, действительно, основополагающие документы, которые лежали в основе международной стабильности и безопасности, были разрушены Соединенными Штатами. Не мы же вышли из Договора по противоракетной обороне, а это был один из краеугольных камней, или Договора по ракетам средней и меньшей дальности, или по ДВЗЯИ.

Много элементов, которые лежали в основе международной стабильности, были уничтожены за последние годы. И все не мы делали. Это все сделали США. А что нам оставалось? Только принимать к сведению и реагировать на эти действия. Вот мы и реагировали. В военной сфере, допустим, для преодоления создаваемой Соединенными Штатами системы противоракетной обороны мы что делали? Изобретали – и небезуспешно – системы преодоления ПРО. Это, допустим, «Авангарды» межконтинентальной дальности, планирующие блоки с гиперзвуковой скоростью. Это системы преодоления ПРО баллистической ракетной техникой межконтинентальной дальности и некоторые другие вещи. Мы вынуждены были это делать.

Но все равно вопрос о создании правовой базы международной безопасности и стратегической стабильности, конечно, стоит. Должны ли быть это новые договоренности либо возвращение к старым? Это специалисты должны сказать. Я, знаете, даже когда в университете учился, я не занимался международным публичным правом, я занимался международным частным правом и соответствующие дипломные работы писал на этот счет. Потом занимался экономикой.

Но дело даже не в этом, не в формальной стороне, не в юридической стороне дела, а в сущности тех вопросов, которые мы должны вместе решать.

Мы сформулировали свои предложения. Я об этом говорил при выступлении в МИДе, перед руководством МИДа. В принципе это положено на бумагу. Но должна быть добрая воля со стороны тех, кто в этом заинтересован. Мы слышим иногда со стороны Соединенных Штатов, что они хотят на эту тему возобновить разговоры. Но не понятно: то они хотят, то уже не хотят. В последний период работы Администрации Президента Обамы нам подали сигнал, что хотят. Потом вдруг раз – расхотели.

Сейчас в ходе предвыборной кампании, причем такой, которая носит очень острый внутриполитический характер, говорить о том, что мы можем сейчас наладить с Соединенными Штатами, а прежде всего с ними надо на этот счет говорить, какой-то конструктивный диалог, – мне кажется, что все присутствующие здесь, да и вообще люди, которые хоть мало-мальски следят за происходящими событиями, понимают, это невозможно на сегодняшний день. Надо дождаться выборов США и понять настроения и предпочтения будущей Администрации. Мы к этому готовы.

Ю.Бубнова: Вы на выступлении в МИД озвучили свое видение будущей системы безопасности, а сейчас Вы упомянули, что эти идеи будут положены на бумагу. Что это будет, если не секрет? Это какие-то новые договоры, это будут наши письменные предложения Западу или что-то еще? И вообще, идут ли какие-то контакты по Вашим предложениям по Украине, вообще по системе глобальной безопасности или пока они остаются без ответа от Запада?

Владимир Путин: Что касается глобальной безопасности, я только что сказал. Надо дождаться, пока новая Администрация [США] появится, понять, какие у них предпочтения, взгляды, какие планы, и есть ли у них желание говорить на этот счет. Я повторяю еще раз: нам сигналы этот посылают время от времени, что они хотят с нами возобновить этот диалог. А потом вдруг пропадают куда-то, начинают рассуждать на какие-то отвлеченные темы, не имеющие прямого отношения к вопросам стратегической стабильности. Повторяю еще раз, давайте мы дождемся формирования новой Администрации и поймем, каковы ее планы и предпочтения. Еще раз хочу повторить, мы к этому готовы.

Спасибо большое. Всего хорошего.