К станку!
Успех интеграции – в развитии современного станкостроения в России и Беларуси На протяжении всей истории союзного строительства в Беларуси и России находились эксперты, недовольные «вялым» протеканием интеграционных процессов и стремившиеся понять причину этих, по их мнению, неудач. Довольно часто в качестве основной причины называлось различие реализуемых руководством двух стран курсов развития, прежде всего на уровне макроэкономики. Беларусь, мол, делает ставку на сильную роль государства, государственную собственность. В России же сформировался крупный частный капитал, активно продолжается приватизация, роль государства постепенно снижается.
Успех интеграции – в развитии современного станкостроения в России и Беларуси
На протяжении всей истории союзного строительства в Беларуси и России находились эксперты, недовольные «вялым» протеканием интеграционных процессов и стремившиеся понять причину этих, по их мнению, неудач. Довольно часто в качестве основной причины называлось различие реализуемых руководством двух стран курсов развития, прежде всего на уровне макроэкономики. Беларусь, мол, делает ставку на сильную роль государства, государственную собственность. В России же сформировался крупный частный капитал, активно продолжается приватизация, роль государства постепенно снижается. Современный глобальный экономический кризис обострил давние противоречия, заставив срочно искать эффективные и принципиальные решения существовавших проблем.
При безусловной справедливости таких выводов хотелось бы обратить внимание на другой фактор – дезинтеграцию технологических цепочек, связывавших воедино промышленные системы Беларуси и России (а также других советских республик, прежде всего Украины и Казахстана). Мощнейший удар по этой материальной основе союзной экономики, прежде всего по станкостроению, нанесла деиндустриализация, поразившая постсоветские страны в 1990-х�годах. Сворачивание производств оставило станкостроителей практически без заказов. Спастись от банкротства и гибели в России удалось лишь единицам промышленных предприятий этого сектора – таким крупнейшим советским заводам, как Рязанский станкостроительный, Нижегородский, Ивановский, Краснодарский, Стерлитамакский заводы, «Красный пролетарий» (Москва). В Беларуси удалось сохранить практически все предприятия отрасли, но беспроблемной их жизнь решатся назвать разве что отпетые оптимисты.
К сожалению, ситуация почти не изменилась к лучшему и в период экономического роста – с 2001 года по наши дни. Все дело в том, что восстановление промышленности, начавшееся в этот период, затронуло в основном отрасли, связанные с производством предметов потребления. Распространенными стали сборочные производства либо производства, организованные на импортном оборудовании. В рамках союзных программ интенсивно развивалось военное и гражданское машиностроение, но станкостроение, увы, так и осталось в стороне.
Известная формула о том, что в первую очередь нужно производить средства производства, была проигнорирована, а союзная промышленная политика осталась без стратегической перспективы. Используя зарубежные станки, производственные линии и отдельные узлы, белорусские и российские промышленники теряли свой технологический суверенитет, лишали будущего собственное станкостроение, а также целый набор связанных с ним индустрий и передовых направлений научно-исследовательской и опытно-конструкторской работы.
Результат указанных ошибок – самый плачевный. Если Советский Союз по производству станков занимал второе-третье места в мире, то Россия, как его правопреемница, не смогла закрепиться на этой высоте, отступив в третий десяток рейтинга стран-производителей, занимая, по оценкам экспертов, примерно 0,3% мирового рынка. Физический износ промышленного оборудования в станкостроительной отрасли превышает 50%. В парке эксплуатируемого оборудования доля обрабатывающих центров с числовым программным управлением (ЧПУ) не превышает 5%. Для сравнения: за рубежом количество используемого оборудования с ЧПУ приближается к 50%, а у предприятий, производящих технологическую оснастку (пресс-формы, штампы, литейные формы), достигает 85%.
Ничего удивительного в том, что номенклатура выпускаемых станков сузилась, конкурентоспособность продукции фактически нулевая. Коэффициент обновления станочного парка в СССР составлял 5-6% в год, а в настоящее время в России – 0,3%. В развитых странах этот показатель составляет 8-10%. При современных темпах обновления станкостроительного оборудования развитые страны полностью обновят свои базовые средства производства за 10 лет, а Россия – за 300 лет, то есть никогда.
Немногим лучше ситуация и в белорусском станкостроении, которое хотя и сохранилось практически полностью, однако страдает хроническим кризисом сбыта и крайне высоким износом оборудования.
Без кардинального обновления производственной базы (а в течение ближайших 15 лет российским компаниям придется заменить около двух миллионов единиц производственного оборудования) выход Союзного государства из кризиса невозможен. Прибыль предприятия, как любил говорить знаменитый Генри Форд, находится на кончике резца токарного станка.
По оценкам экспертов, единственной перспективной стратегией в данной ситуации является ставка на рывок в промышленном развитии и выход в седьмой технологический уклад, в основе которого лежат приборо- и роботостроение, биокомпьютерные системы и биомедицина, т.е. связь искусственных и органических, «живых» систем. Такой рывок обеспечит мировое лидерство белорусско-российской промышленной системы. Сегодня, в условиях кризиса, догонять западное станкостроение и выходить в пятый-шестой уклады – бесперспективно и даже преступно: ниши, которые могут занять такие производства, во всем мире уже поделены и заполнены, а значит, наши силы и средства будут потрачены попусту. А вот если удастся с опорой на отечественные научные и промышленные заделы обеспечить союзному станкостроению мировое лидерство, то вопрос о конкурентоспособности белорусско-российской промышленности в целом будет решен сам собой. Во-первых, при этом будет создан целый ряд производств, в отношении которых у нее просто не будет конкурентов в мире. Во-вторых, в уже существующих отраслях будет обеспечена такая производительность труда, которая позволит союзной промышленности успешно конкурировать с лучшими китайскими, индийскими и западными компаниями.
Отрадно, что осознание данной проблемы уже произошло: сегодня эксперты в Беларуси и России разрабатывают программу Союзного государства «Развитие станкостроения на период до 2012 года». Ее реализация позволит сделать серьезный шаг вперед в развитии конкурентоспособности экономики как России, так и Беларуси (только на стадии научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ предполагается выделить 4,5 миллиарда российских рублей). Думается, что если в основу данной программы будет заложена по-хорошему амбициозная цель выхода в седьмой технологический уклад, то ее принятие и реализация положит начало совершенно новому этапу белорусско-российского союзного строительства.
Юрий КАРПИЦКИЙ,
Юрий ЦАРИК
На протяжении всей истории союзного строительства в Беларуси и России находились эксперты, недовольные «вялым» протеканием интеграционных процессов и стремившиеся понять причину этих, по их мнению, неудач. Довольно часто в качестве основной причины называлось различие реализуемых руководством двух стран курсов развития, прежде всего на уровне макроэкономики. Беларусь, мол, делает ставку на сильную роль государства, государственную собственность. В России же сформировался крупный частный капитал, активно продолжается приватизация, роль государства постепенно снижается. Современный глобальный экономический кризис обострил давние противоречия, заставив срочно искать эффективные и принципиальные решения существовавших проблем.
При безусловной справедливости таких выводов хотелось бы обратить внимание на другой фактор – дезинтеграцию технологических цепочек, связывавших воедино промышленные системы Беларуси и России (а также других советских республик, прежде всего Украины и Казахстана). Мощнейший удар по этой материальной основе союзной экономики, прежде всего по станкостроению, нанесла деиндустриализация, поразившая постсоветские страны в 1990-х�годах. Сворачивание производств оставило станкостроителей практически без заказов. Спастись от банкротства и гибели в России удалось лишь единицам промышленных предприятий этого сектора – таким крупнейшим советским заводам, как Рязанский станкостроительный, Нижегородский, Ивановский, Краснодарский, Стерлитамакский заводы, «Красный пролетарий» (Москва). В Беларуси удалось сохранить практически все предприятия отрасли, но беспроблемной их жизнь решатся назвать разве что отпетые оптимисты.
К сожалению, ситуация почти не изменилась к лучшему и в период экономического роста – с 2001 года по наши дни. Все дело в том, что восстановление промышленности, начавшееся в этот период, затронуло в основном отрасли, связанные с производством предметов потребления. Распространенными стали сборочные производства либо производства, организованные на импортном оборудовании. В рамках союзных программ интенсивно развивалось военное и гражданское машиностроение, но станкостроение, увы, так и осталось в стороне.
Известная формула о том, что в первую очередь нужно производить средства производства, была проигнорирована, а союзная промышленная политика осталась без стратегической перспективы. Используя зарубежные станки, производственные линии и отдельные узлы, белорусские и российские промышленники теряли свой технологический суверенитет, лишали будущего собственное станкостроение, а также целый набор связанных с ним индустрий и передовых направлений научно-исследовательской и опытно-конструкторской работы.
Результат указанных ошибок – самый плачевный. Если Советский Союз по производству станков занимал второе-третье места в мире, то Россия, как его правопреемница, не смогла закрепиться на этой высоте, отступив в третий десяток рейтинга стран-производителей, занимая, по оценкам экспертов, примерно 0,3% мирового рынка. Физический износ промышленного оборудования в станкостроительной отрасли превышает 50%. В парке эксплуатируемого оборудования доля обрабатывающих центров с числовым программным управлением (ЧПУ) не превышает 5%. Для сравнения: за рубежом количество используемого оборудования с ЧПУ приближается к 50%, а у предприятий, производящих технологическую оснастку (пресс-формы, штампы, литейные формы), достигает 85%.
Ничего удивительного в том, что номенклатура выпускаемых станков сузилась, конкурентоспособность продукции фактически нулевая. Коэффициент обновления станочного парка в СССР составлял 5-6% в год, а в настоящее время в России – 0,3%. В развитых странах этот показатель составляет 8-10%. При современных темпах обновления станкостроительного оборудования развитые страны полностью обновят свои базовые средства производства за 10 лет, а Россия – за 300 лет, то есть никогда.
Немногим лучше ситуация и в белорусском станкостроении, которое хотя и сохранилось практически полностью, однако страдает хроническим кризисом сбыта и крайне высоким износом оборудования.
Без кардинального обновления производственной базы (а в течение ближайших 15 лет российским компаниям придется заменить около двух миллионов единиц производственного оборудования) выход Союзного государства из кризиса невозможен. Прибыль предприятия, как любил говорить знаменитый Генри Форд, находится на кончике резца токарного станка.
По оценкам экспертов, единственной перспективной стратегией в данной ситуации является ставка на рывок в промышленном развитии и выход в седьмой технологический уклад, в основе которого лежат приборо- и роботостроение, биокомпьютерные системы и биомедицина, т.е. связь искусственных и органических, «живых» систем. Такой рывок обеспечит мировое лидерство белорусско-российской промышленной системы. Сегодня, в условиях кризиса, догонять западное станкостроение и выходить в пятый-шестой уклады – бесперспективно и даже преступно: ниши, которые могут занять такие производства, во всем мире уже поделены и заполнены, а значит, наши силы и средства будут потрачены попусту. А вот если удастся с опорой на отечественные научные и промышленные заделы обеспечить союзному станкостроению мировое лидерство, то вопрос о конкурентоспособности белорусско-российской промышленности в целом будет решен сам собой. Во-первых, при этом будет создан целый ряд производств, в отношении которых у нее просто не будет конкурентов в мире. Во-вторых, в уже существующих отраслях будет обеспечена такая производительность труда, которая позволит союзной промышленности успешно конкурировать с лучшими китайскими, индийскими и западными компаниями.
Отрадно, что осознание данной проблемы уже произошло: сегодня эксперты в Беларуси и России разрабатывают программу Союзного государства «Развитие станкостроения на период до 2012 года». Ее реализация позволит сделать серьезный шаг вперед в развитии конкурентоспособности экономики как России, так и Беларуси (только на стадии научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ предполагается выделить 4,5 миллиарда российских рублей). Думается, что если в основу данной программы будет заложена по-хорошему амбициозная цель выхода в седьмой технологический уклад, то ее принятие и реализация положит начало совершенно новому этапу белорусско-российского союзного строительства.
Юрий КАРПИЦКИЙ,
Юрий ЦАРИК
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
