Григорий Рапота: Не помню, чтобы президенты сказали «нет»

ТАМ ГДЕ ДОВЕРИЕ - ПРОБЛЕМ НЕТ

- Григорий Алексеевич, у вас были непростые обязанности на посту Госсекретаря Союзного государства. Приходит на ум такое футбольное сравнение. Вы стоите на воротах и вам летят мячи с двух сторон - с российской и белорусской. Их надо поймать или отбить, а может и дать забить гол. А потом, как рефери, объяснить каждой из сторон, что они, на самом деле, имели в виду. Иначе игра встанет. И вот пришло время сменить команду. С каким чувством вы покидаете ее, эти стены, союзное поле?

- Сказать, что я спокойно покидаю пост Госсекретаря Союзного государства, было бы неправильно. Это бросило бы тень на всю мою работу здесь в течение 9,5 лет и возникло бы подозрение в равнодушии к тому, чем ты занимаешься. А это не соответствует действительности, поскольку тут оставлена и часть души, и сил, и здоровья. Что естественно при нормальном отношении к делу. А я считаю, что мы все в Постоянном Комитете относимся к делу заинтересовано, болеем за результат.

И когда для меня наступает момент смены амплуа, то, во-первых, вспоминается все, что сделано. Во-вторых, хочется, чтобы дела здесь дальше шли хорошо, а, может быть, и еще лучше. И потом, лелею надежду, что тему российско-белорусских отношений я не оставлю. И смогу, надеюсь, что-то полезное сделать для укрепления этих отношений с других позиций. И это греет душу.

А что касается сравнения с рефери или вратарем, то тут трудно что-то сказать. Для меня это обычная работа. Собственно, она не отличается от любой другой, когда перед тобой стоят задачи, или ты сам их формулируешь. А часто нам приходится поступать именно так, чему я очень рад. А то, что предметом нашей деятельности являются две страны со своими национальными интересами, делает работу еще более интересной. Очень важно, чтобы эти национальные интересы совпадали как можно в большем количестве аспектов. Все как в обычной жизни: когда люди друг другу доверяют, то и совместные задачи решаются веселее. А если возникают элементы недоверия, тут и возникают проблемы.

ПОЛИТИК, ЧИНОВНИК, ДИПЛОМАТ

- И все равно, российско-белорусские отношения трясло прилично. Были и «мясные, «молочные войны», споры из-за цены на газ и на нефть. У вас была задача всегда оставаться «над схваткой». Сами кем себя больше ощущали: политиком, чиновником или дипломатом?

- Всем вместе. Не то, чтобы мы оставались над схваткой, мы пытались внести свою лепту в урегулирование проблем. Другое дело, что это надо делать достаточно деликатно, так, чтобы никого не обидеть. Потому, что в обстановке раздражения, недоверия друг к другу, трудно прийти к согласию. Это, с одной стороны. А, с другой, мы же действительно должны вносить свою лепту в урегулирование этих споров, предлагать решения, которые устраивали бы обе стороны. Все проблемы и спорные вопросы, которые возникали, мы стремились вынести на поляну дискуссий наших интеграционных структур: Совета министров, Группы высокого уровня, просто на экспертные совещания. Таким образом, мы не были равнодушными наблюдателями.

- Были такие острые моменты, когда дело могло дойти до потасовок?

- Нет, конечно. Но на экспертном уровне иногда эмоции зашкаливали, в конце концов, все - живые люди. Но это не получало своего развития, потому что люди, вовлеченные в двухсторонние отношения, достаточно профессиональны, чтобы находить конструктивные решения. Иначе, собственно, и быть не должно. Не важно к какой профессии ты принадлежишь: энергетик, транспортник или отвечаешь за сельское хозяйство. Даже по самым острым спорам мы выходили на разумный диалог. Иногда он заканчивался ничем, и такое бывало. Поэтому опять возвращались к этому вопросу, и уже находили решение. Но чаще всего какое-то движение было с самого начала. Когда я работал в ЕвразЭС, там было еще сложнее: поскольку в объединение входило пять стран. И было порой пять различных позиций.

Григорий Рапота всегда вникал в суть вопроса.

- То штиль, то шторм…

- Тут все зависит от вашего внутреннего состояния. Если вы относитесь нетерпимо к партнеру и считаете свое мнение единственно правильным, тогда вам все будет казаться штормом. Меня иногда ставят в тупик заявления некоторых наших политологов или журналистов, которые комментируя наши отношения с какой-нибудь страной, говорят: видите, какие они хитрые, преследуют свои собственные интересы. А какие они должны интересы преследовать, если не собственные? У России есть свои национальные интересы: в сфере обороны, экономики, в той же энергетике, если хотите, и в сфере культуры (сохранение своего культурного кода, например). У белорусов - свои. К счастью, в большинстве своем они совпадают. Очень важно, чтобы интересы были четко сформулированы, иначе трудно найти решение. Бывает, конечно, что в каких-то сферах интересы расходятся. Тогда эту тему можно оставить на потом, и подумать при каких условиях можно найти компромисс.

- То есть немножко схитрить.

- Это не хитрость, это - прагматический подход. Ведь есть сферы, где интересы стран, даже имеющих напряженные политические отношения, совпадают: например, борьба с ковидом, загрязнением окружающей среды, или с преступностью. А уж в отношениях Россия - Беларусь сфера совпадения интересов огромна.

СТОПРОЦЕНТНОЕ СОВПАДЕНИЕ

- А на сколько процентов, на ваш взгляд, мы с белорусами совпадаем?

- Это невозможно посчитать в процентах. Если бы не было совпадений интересов, то Союзного государства бы не существовало. Мы можем приводить цифры, относящиеся, например, к промышленной сфере: в какой степени российские предприятия пользуются комплектующими с белорусской стороны, и, наоборот. Это можно подсчитать. И для каждого производства данные будут разными. Иногда копеечный элемент может играть ключевую роль в создании конечного продукта. На БЕЛАЗе мне рассказывали о кооперации с российскими производителями: кузов сделан в Беларуси, но отлит из российского металла, электродвигатели получены из Казани и Новосибирска и т.д. Так и складывается реальное российско-белорусское производство.

Вот еще цифры: до 80 процентов белорусской сельхозпродукции реализуется на российских рынках. Как эту связь разорвать? Невозможно.

- Взять сферу культуры. Мы переиздавали книгу первопечатника Франциска Скорины, который создал свое первое произведение на 50 лет раньше, чем Иван Федоров. Но Федорова в России хорошо знают, а Франциска Скорину – мало. Хотя писали они фактически на одном языке. В предисловии самого Скорины сказано, что он издает эту книгу для русских людей. Пусть филологи спорят, был ли это старобелорусский, староукраинский, старославянский или церковнославянский язык. Главное, что он был понятен в то время всем славянам.

Или возьмем Симеона Полоцкого, которого русский царь Алексей Михайлович привез из Полоцка в качестве наставника для своих детей. Он заслуживает наибольшего уважения: настоящий интеллектуал в самом широком смысле этого слова. Привез с собой большую библиотеку на нескольких языках. Считается основателем русского стихосложения и зачинателем русской драматургии.

ГЛАВНОЕ, НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ

- Если подводить итоги вашей работы. Что бы выделили как самое главное и ценное из сделанного?

- Мы можем предъявить обществу, к примеру, решение вопроса о взаимном признание виз, соглашение, которое родилось в стенах этого кабинета. Идея изначально имела другую форму - «виза Союзного государства». Но по предложению белорусской стороны приняла нынешнюю конструкцию. Что было разумным решением, не менявшим сути.

Та же работа над отменой «союзного роуминга». Это не наша идея, а Парламентского Собрания, являющегося законодательным органом Союзного государства. Постком эту идею энергично подхватил и старается реализовать в жизнь.

Но я бы предпочел говорить не о том, что сделано, а о том, что надо сделать, и о тех задачах, которых пока не удалось, к сожалению, решить. Полагаю, что главным остается создание совместной транспортной инфраструктуры: это и автомобильный транспорт, и железнодорожный, и авиасообщение. Я бы это поставил на первое место по значимости.

Много надо сделать в сфере производственной кооперации. И в этой связи я бы поставил в число приоритетных задачу формирования единой промышленной политики. Хотя несомненное движение вперед есть.

Что касается развития культурного сотрудничества, тут вопрос - не качественный, а количественный. С качеством все понятно: мы и книги издаем совместные, есть и площадки для взаимодействия молодых писателей, и художников. Речь идет лишь о расширении этих контактов.

Важна молодежная политика. Причем не в смысле воспитания (меня это немножко приводит в смущение), а в вовлечении ребят и девчат в творческий процесс на равных с теми, кто в нем находится давно. Это очень интересная тема. Молодые ищут применение своим силам, и нам надо этим воспользоваться и предоставить им такую возможность именно в сфере сближения России и Беларуси. Сейчас, к примеру, работает инициативная группа над созданием механизма адаптации не только российских и белорусских, но и мировых технических достижений для использования в Арктике.

Григорий Рапота намерен и дальше заниматься развитием российско-белорусских связей 

В НАДЕЖНЫЕ РУКИ

- У вас в кабинете висит карта союзных проектов до 2039 года, которую подарила молодежь Союзного государства. Заберете ее с собой или оставите преемнику?

- Оставлю преемнику. Это - документ, который можно показать нашим молодежным структурам, когда ребята соберутся еще раз вместе. А заодно и задать вопрос: что они сами сделали для того, чтобы эти проекты были реализованы. Хорошо, когда люди инициируют какие-то идеи. Но еще лучше, когда они их воплощают в жизнь.

- И, как думаете, воплотятся они в жизнь до 2039-го года?

- Считаю, что большие шансы на это есть. Было бы желание.

- Продолжите продвигать и дальше проект высокоскоростной магистрали Петербург-Гамбург?

- Работаем над ним. Именно на Форуме регионов России и Беларуси впервые прозвучала идея высокоскоростной магистрали. И хотя дело движется с трудом, но сама жизнь заставит осуществить этот проект.

Насколько знаю намерения моего преемника, он в этом смысле настроен решительно, тем более, что железнодорожная тема не является для него чуждой. Есть много заинтересованных лиц и в России, и в Беларуси, и в ФРГ и в Польше. Что позволяет с определенной долей уверенности рассчитывать на то, что этот проект будет жить.

- Раз мы заговорили о преемнике... С Дмитрием Мезенцевым вы часто пересекались и в Минске, и в Москве в разных должностях. В надежные руки передаете дела?

- Более чем. Уровень квалификации Дмитрия Мезенцева не вызывает вопросов. Сами посудите: он возглавлял Шанхайскую организацию сотрудничества, имеет опыт работы и в качестве губернатора Иркутской области, был сенатором, то есть знает и международные и российские экономические и политические реалии. А поработав послом России в Беларуси, он стал специалистом в области российско-белорусских отношений.

- В Беларусь будете приезжать вне служебных командировок? Скучать по каким-то местам, может быть?

- Хотелось бы приезжать почаще. У меня там друзей много. И меня все равно будет туда тянуть. К тому же есть уголки в Беларуси, в которые было желание съездить, но не было времени. Скажем, я хотел побывать в Полесье, был там лишь с короткими деловыми поездками. Рыбалка, говорят, хорошая на Припяти…

ВАЖНО

СОЮЗНЫЙ ОПЫТ ЕЩЕ ПРИГОДИТСЯ

- Как думаете, что может пригодиться из вашего союзного опыта в Совете Федерации?

- Я бы хотел сохранить возможность участвовать в развитии российско-белорусских отношений.

- Мы-то рассчитываем, что Курская область теперь станет центром российско-белорусского сотрудничества. Обещаете?

- Трудно сказать, что получится. Хотелось бы, чтобы эта тема в моей деятельности присутствовала.

- К 80-летию Курской битвы там хотят построить большой военно-патриотический парк и установить там монумент не хуже, чем Советскому солдату подо Ржевом?

- Я, естественно, своим опытом обязательно поделюсь и готов содействовать реализации такого замысла.

ДРУГИЕ АМПЛУА

И ФИЗИК, И ЛИРИК

- Вы за время работы на посту Госсекретаря Союзного государства занимались и техническими вопросами, и гуманитарными. Так кто вы все же: физик или лирик?

- Сама должность обязывала заниматься и тем, и другим. Я не могу сравнивать себя с людьми с журналистским или с филологическим образованием, которые есть и в Постоянном Комитете. Поэтому в этой сфере был скорее не инициатором, а исполнителем идей. Например, поступило предложение об издании сборника о дружбе Максима Горького с Адамом и Максимом Богдановичами. Для меня это была новая тема, но я доверял специалистам. Или, когда мы получили первую книгу о Симеоне Полоцком, то выяснилось, что ее автор Лидия Сазонова всю жизнь занималась его творчеством. Так я узнал о жизни и творчестве Симеона Полоцкого. Труд Лидии Сазоновой поражает глубиной исследования и величием личности Полоцкого. Как можно не поддерживать такие вещи?

В научно-технической области мне полегче было немножко, поскольку я – инженер по образованию. При этом в Постоянном Комитете есть очень сильные специалисты, которые знают и российскую, и белорусскую промышленность. Мы постоянно контактируем с Академиями наук, и с научными институтами.

- Получается, что много нового узнали для себя?

- Конечно. Просто к этому надо стремиться, а возможности были хорошие. Потом нас куда-то постоянно приглашали. Вот у меня стоят в кабинете прототипы сегментов детских позвоночников, разработанных Институтом Турнера из Санкт-Петербурга в сотрудничестве с белорусскими коллегами по программе Союзного государства «Спинальные системы». Это чисто медицина или медицина, соединенная с инженерной мыслью? Это физика или лирика? Совершенно очевидно, что это - здоровье и благополучие детей. И эта программа должна иметь продолжение. То есть человек. который стремится к каким-то познаниям, выходит за рамки узкой специализации.

В ШИРОКОМ ФОРМАТЕ

БУДУЩЕЕ БРОНЗОВОГО СОЛДАТА

У Ржевского мемориала может появиться концертная площадка и места для отдыха и развлечений.

- Вам приходилось много общаться и с Владимиром Путиным, и с Александром Лукашенко. Видеть их в неформальной обстановке. Что осталось для нас за кадром этих встреч?

- Что было за кадром, то осталось и вне поля моего зрения. Я присутствовал на многих официальных встречах, либо в широком формате, либо более узком. И они неизменно проходили в конструктивной обстановке и всегда были нацелены на решение конкретных задач. И, если возникала необходимость что-то прояснить, дополнительно проработать, то тут же давались поручения специалистам, которые за это отвечают.

И если приходилось обращаться с каким-то просьбами и к Владимиру Владимировичу, и к Александру Григорьевичу, не помню случая, когда мне сказали бы «нет».

- Помогало в делах, что у президентов особые отношения?

- Вне всяких сомнений. Чем больше доверия на всех уровнях, тем легче решаются задачи. И то, что два президента в любой момент могут созвониться и встретиться - тоже показатель особых отношений.

Владимир Путин и Григорий Рапота (справа). ФОТО: kremlin.ru

- На предложение о строительстве Ржевского мемориала, они тоже сразу сказали: «Да»?

- Конечно. Я - вообще сторонник того, чтобы начинать проработку вопроса не с высших должностных лиц, а на рабочем уровне. В этом случае важно было отношение губернатора Тверской области. Мы побывали и в лагере поисковиков, чтобы внутренне проникнуться всем трагизмом ситуации, которая характерна для этого участка фронта во время войны. И когда это все накопилось, я действительно обратился к Владимиру Владимировичу, и Александру Григорьевичу, и они без колебаний дали согласие.

Дальше уже был вопрос техники, пусть и очень тяжелый. Но тут надо отдать должное Министерству культуры: Владимиру Мединскому и его заму Николаю Овсиенко, который буквально дневал и ночевал на площадке возведения мемориала.

- Когда все это начиналось, вы же не представляли, что получится такой грандиозный мемориал?

- Нет, не представлял.

- Волосы не зашевелились, когда оценил размах?

- Зашевелились. Когда что-то очень хочется сделать, а потом видишь результаты своего труда, это не может оставить человека равнодушным.

- Но вы же не оставите вниманием и в дальнейшем этот проект?

- Сейчас мяч на стороне Тверской области, потому что ей принадлежит прилегающая территория. Ее надо обустроить соответствующим образом, облечь в какую-то единую архитектурную композицию. У нас есть договоренность с губернатором Тверской области о концептуальном плане развития территории. Когда он появится, будет легче говорить и с инвесторами. Если там предполагается проведение каких-то мероприятий, то должна быть концертная площадка; обязательно должны быть пункты питания, а для детей - места для отдыха и развлечений и т.д.