Битва в Сети

В современном мире информационная война постепенно становится не менее важной, чем «традиционная» война. И предстает эта война в самых разных формах.

Есть у нее чисто военные формы. Во-первых, это радиоэлектронная борьба, известная еще со времен Второй мировой войны, – подавление различных радио-
электронных средств противника. Во-вторых, это родившаяся недавно концепция «сетецентрической войны». Она подразумевает превращение вооруженных сил в единый гигантский разведывательно-ударный комплекс, где все связаны со всеми линиями передачи информации и находятся в едином информационном пространстве. Это позволяет постоянно отслеживать оперативную обстановку, на основе ее изменений немедленно принимать решения и доводить их до исполнителей. Противник должен уничтожаться сразу после обнаружения с помощью тех сил и средств, которые в данный момент могут сделать это с наибольшей скоростью и эффективностью.
Но не меньшее, а даже большее распространение в последнее время получают невоенные формы информационных войн.
Впрочем, не все они являются новыми. Так, психологические операции известны с глубокой древности. Сломить волю противника, «распропагандировать» его войска и население, манипулировать их сознанием, внести в их ряды раскол по политическому, конфессиональному, национальному признаку пытались все и всегда. Причем такие операции можно вести и в мирное время. А с появлением телевидения, а затем Интернета эффективность подобных операций возросла даже не в разы, а на порядки. Ярчайшим примером их эффективности стали вьетнамская и первая чеченская войны. США и Россия в них проиграли отнюдь не противнику на поле боя, а, по сути, собственным СМИ, в первую очередь – телевидению, которые сознательно или невольно работали на противника. В итоге ведение войны стало невозможным, поскольку войну отторгало общественное мнение. Затем США в Ираке (имеется в виду кампания 1991 г.) и Россия во второй чеченской извлекли уроки из своих поражений и создали совершенно другую информационную картину этих войн, обеспечив себе поддержку, по крайней мере, собственного населения.
Без телевидения и Интернета практически невозможна террористическая война, действия террористов дают тем больший эффект, чем шире освещают их СМИ. Можно, видимо, сказать, что террористическая война является одной из форм информационной войны, поскольку теракт, о котором никто не узнал, не имеет никакого смысла. Соответственно, и борьба против терроризма невозможна без использования методов психологических операций, ведь это в первую очередь война за сознание людей и только во вторую – «собственно война».
Кроме того, для террористов Интернет стал, к сожалению, огромным «подспорьем» в их деятельности. Через Интернет они теперь налаживают связь между своими ячейками по всему миру, обмениваются опытом и средствами (деньги теперь тоже успешно переводятся через Интернет). И, главное, вербуют новых сторонников. Хотя до сих пор в мире достаточно популярна теория о том, что терроризм порожден бедностью и является некой новой разновидностью классовой борьбы, хорошо известно, что среди «среднего класса», то есть людей хорошо образованных и обеспеченных, уровень поддержки терроризма гораздо выше, чем среди беднейших слоев населения. А «средний класс» гораздо удобнее агитировать именно через Интернет.  
Естественно, сами компьютеры и их сети стали теперь объектом боевых действий. Причем, как и психологические операции, сетевые войны можно вести и в мирное время, они ведь формально никого не убивают. Такие войны не имеют четких национальных и географических границ, в них очень значительную роль играют космические средства.    
При этом объектом воздействия оказываются отнюдь не только военные, но и гражданские сети противника. Они заведомо слабее защищены от хакерских атак, а эффект от их разрушения может быть не меньшим, а иногда и большим, чем от разрушения военных сетей. Причем в данном случае чем страна более развита, тем более она уязвима от сетевых операций. Взломав компьютерные сети, можно дезорганизовать энергетическую или транспортную систему не только в крупном городе, но и в целой стране, что может привести к серьезным человеческим жертвам и колоссальному материальному ущербу. Не менее колоссальным будет психологическое воздействие подобной атаки. Шок от выключения электроэнергии в мегаполисе (особенно на длительный срок) может быть более сильным, чем от атаки эскадрильи бомбардировщиков. Ведь прямая атака врага очень часто сплачивает и мобилизует, а вот хаос, пришедший «ниоткуда», всегда деморализует.
Целенаправленные взломы сайтов с очевидным изменением их содержания, либо приводящие к их «зависанию», уже никого не удивляют. «Локальные сетевые войны» идут все время – между Россией и чеченскими сепаратистами, между США и Китаем, США и исламскими радикалами, Израилем и арабами, Китаем и Тайванем, Индией и Пакистаном, Северной и Южной Кореями. Впрочем, как правило, в таких войнах принимают участие не столько военные и спецслужбы, сколько гражданские «энтузиасты» (за исключением КНДР, где простым гражданам Интернет недоступен). В случае настоящей войны и масштаб, и характер хакерских атак был бы совсем другим.
«Высшим классом» в информационной войне является дезинформация, причем речь идет не только и не столько о прямой лжи в сообщениях СМИ, а о вещах гораздо более сложных и тонких. В частности – о так называемых семантических атаках, когда информационная система противника внешне продолжает работать в обычном режиме. Однако входящая информация не является адекватной реальности. Подобным атакам могут подвергаться наиболее популярные сайты, вызывающие полное доверие пользователей. Незаметное изменение их содержания оказывает воздействие и на психологическое состояние населения враждебной страны, и на решения, принимаемые ее руководством. Естественно, что сторона, проводящая такие операции, должна быть уверена, что сама не является объектом подобного воздействия. Поэтому сетевая защита не менее важна, чем сетевое нападение.
В целом война в эфире во всех ее формах может не только обеспечить победу в «нормальной» войне, но и вообще «отменить» войну в ее классическом понимании. Страна, обладающая современными информационными технологиями и методами их эффективного использования, может полностью парализовать волю руководства и населения противника, лишить их способности принимать адекватные решения. И добиться его прямой или косвенной капитуляции, не сделав ни единого выстрела. Или, еще лучше, она может добиться смены руководства страны-противника и даже его социально-экономической системы. При этом внешнему наблюдателю и даже населению проигравшей стороны может казаться, что никакой войны, никакого внешнего воздействия вообще не было, капитуляция или смена власти произошли под действием внутренних причин.
Широкое распространение Интернета приводит уже к тому, что он в значительной степени начинает жить собственной жизнью и оказывать чрезвычайно серьезное влияние на реальную жизнь. В этом плане очень показательны последние события в арабских странах, уже названные «твиттерной революцией». Ее «вдохновителем и организатором» фактически стал Интернет. Людей на улицы выводили отнюдь не исламисты и не светские оппозиционные партии, все они «тащились в хвосте» событий. Более того, за время революций не появилось никаких новых харизматических лидеров. Все делалось через социальные сети.
И в России, и в остальном мире принято видеть за происходящим в арабском мире «руку Вашингтона». Между тем для США происходящее там не создало пока ничего, кроме проблем. Так, свергнутый президент Египта Мубарак был одним из ключевых союзников Вашингтона не только на Ближнем Востоке, но и в мире в целом, новые же власти Египта хотя и медленно, но довольно явно начали отдаляться от США. Ни малейших претензий не могло быть у американского руководства к президенту Туниса. Абсолютно исключено, что в Штатах хотели свержения хотя бы одной из монархий Персидского залива. Бахрейн, где волнения приняли широкий характер, вообще является важнейшим союзником США, здесь находится главная база их 5-го оперативного флота. Наоборот, за событиями в странах Персидского залива  легко можно углядеть «руку Тегерана», главного врага США. Ведь здесь бунтовали в основном шииты. Даже Каддафи свергать американцам было совершенно незачем, недаром они очень быстро устранились от участия в военной операции против Ливии. Возможное свержение президента Йемена Салеха, скорее всего, приведет к тому, что именно сюда переместится из Афганистана главная база «Аль-Каиды». Лишь сирийские волнения на руку Вашингтону, но понятно, что ради одной Сирии никто не стал бы обрушивать весь регион.
На самом деле все арабские страны объединяют одни и те же проблемы – крайняя коррумпированность режимов на фоне высокой безработицы и низкого уровня жизни населения. А распространение Интернета при наличии одного языка способствует тому, что люди осознают общность проблем в рамках не только страны, но и всего региона. При этом какой-то один вопиющий случай произвола властей мгновенно становится известен миллионам. Как и призыв «выйти на площадь». В итоге протестные выступления становится весьма просто организовать без всяких политических структур и лидеров.
Впрочем, в этом не только сила, но и слабость «твиттерных революций». Люди прекрасно знают, против кого и против чего они выступают, но не способны внятно сформулировать никакую положительную программу и не могут перехватить власть, если им удастся свалить старую. В итоге получается хаос (как в Тунисе), «обмен шила на мыло» (как в Египте) или гражданская война (как в Ливии). И, естественно, происходящим очень хорошо могут воспользоваться внешние силы, которые как раз прекрасно знают, чего хотят. Применительно к событиям в арабском мире это и США, и их смертельный враг Иран, и смертельный враг США и Ирана «Аль-Каида». По поводу последней можно сказать, что информационные войны в значительной степени уравнивают государства с мощными негосударственными субъектами (террористическими или чисто криминальными группировками, ТНК и т.д.). А это вносит в события еще больший элемент не-
предсказуемости и очень затрудняет парирование угрозы.