Алексей Рыбников: Гонораров не надо. Отдайте их лучше Донбассу

Фото: Михаил Метцель/ТАСС

«С ИНОСТРАНЦАМИ ПЕРЕСТАЛ ОБЩАТЬСЯ»

На произведениях Алексея Рыбникова выросло не одно поколение: он написал музыку к «Приключениям Буратино», «Звездному мальчику»и многим другим. Ее слушали мои родители, слушают мои дети. И она всегда дарила надежду. Сейчас, несмотря ни на что, композитор настроен философски.

- Да, с западными коллегами приостановили общение, - признается он. - Но есть надежда наладить контакты, в частности, с Венгрией, учитывая ее общую позицию по отношению к России. Там мою музыку много исполняют, поддерживают меня. Я в Венгрии был председателем европейского конкурса оперных произведений, возглавлял жюри еще нескольких конкурсов.

Надеюсь, международная ситуация изменится в лучшую сторону, пройдут эти тяжелые времена, и музыка будет той первой кровеносной системой, которая объединит мир. У меня был когда-то проект с ЮНЕСКО - «Музыка, объединяющая народы». Этот лозунг нужно возрождать, он снова должен восторжествовать.

- В августе артисты из вашей творческой мастерской дали в Москве концерт для ребятишек из Луганской области. Будете продолжать такие акции?

- А вы сомневаетесь? Мы будем и дальше что-то организовывать для ребят из Донецка и Луганска. Может, к Новому году сделаем. Но вот еще интересный факт: в Донецком музыкально-драматическом театре «Юнону и Авось» поставили сразу после 2014 года, и она идет по сей день. Они приедут на гастроли в Россию и будут выступать больше чем в десяти городах. Театр просил у меня разрешение на исполнение музыки. Я ответил: «Пожалуйста, мне гонораров никаких не надо. Отдайте их лучше на благие цели Донецкой Республике». Так что граф Резанов и Кончита работают!  

КОМПОЗИТОРАМ НЕ ХВАТАЕТ СМЕЛОСТИ

- Вы - сопредседатель Совета Российского музыкального союза. Много ли талантливых начинающих авторов в России?

- Сейчас проводят огромное количество конкурсов среди молодых композиторов. Никогда такого не было. Но это творчество не очень разнообразно. Какие-то рамки чувствуются: закрепощенность на пути к так называемому авангарду, хотя ему на самом деле уже сто лет, либо это очень практичная, коммерческая киномузыка. Все здорово сделано, но мне как композитору хочется услышать что-то свежее. Это уже немного приелось. Не хватает смелости композиторам.

- Вы начали писать очень рано - в семь лет, кажется…

- Многие и сейчас в подростковом возрасте пишут потрясающую, очень интересную музыку. Недавно прошел конкурс имени Прокофьева для юных музыкантов. Там было столько интересного! А потом эти ребята попадают в жернова профессионального образования, и их калечат.

- Старые хиты, в том числе и на вашу музыку, сейчас модно перепевать. Как вы к этому относитесь?

- Не все одобряю, только когда песня звучит традиционно. А когда начинают делать что-то совсем непохожее, категорически возражаю.

- Недавно в тысячный, наверное, раз услышал «Последнюю поэму» Рабиндраната Тагора из кинофильма «Вам и не снилось», положенную на вашу музыку. И снова поразился: как вам удалось этот текст, в котором нет рифмы, связать с мелодией?

- Я написал сначала музыку, а потом на нее неожиданно легли слова Тагора. Это удивительно. Сейчас в Индии с большим вниманием относятся к этой песне. О ней даже сняли документальный фильм.

- А вам часто приходилось продвигать свои проекты вопреки всему?

- В «Ленкоме» продвигали с Марком Захаровым, Николаем Караченцовым «Звезду и смерь Хоакина Мурьеты», «Юнону и Авось». Это был бой. С «Юноной...» я пошел в одиночку, даже без ленкомовской поддержки. У меня было прослушивание в церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, один против всех на свете. Но выстоял. Дальше было отстаивание собственного театра, который я сделал сначала в подвале своего дома, куда приглашал хорошо известных мне людей, показывал спектакль «Литургия оглашенных». Потом театр встал на ноги и в середине девяностых годов уехал в Америку, где много месяцев гастролировал.

НОСТАЛЬГИЯ

О работе в Синеокой маэстро вспоминает с восторгом.

- Беларусь - это моя молодость. Это съемки «Приключений Буратино», «Красной Шапочки» (Рыбников написал музыку для этих фильмов). Я тогда на «Беларусьфильме» поселился практически, - вспоминает композитор. - Это судьбоносный для меня период жизни, потому что там были сняты самые популярные мои картины. Потом у меня сестра переехала в Беларусь, долгое время жила в Минске. Мне приятно, что президент республики регулярно поздравляет меня с днем рождения, с юбилеями. Такое внимание очень ценно.

- А где вы черпаете вдохновение?

- С 1987 года - в доме под Переславлем-Залесским, возведенном в 1911-м. Его достроили, немного переделали. В нем сейчас дочка живет. Фантастические места. Там огромные липы. И люди приезжают туда лечиться просто самим климатом.

ПРЕМЬЕРА

ЭПОПЕЯ ЗА СТО МИНУТ

Классику перепели на современный лад.

Алексей Рыбников сейчас еще и худрук двух учреждений культуры: собственной творческой мастерской и объединения «Градский-Холл», которое он возглавил после смерти мэтра в ноябре прошлого года.

- Я провел в театре «Градский-Холл» большие преобразования: теперь там можно показывать спектакли. Выяснилось, что в атриуме фантастическая акустика для хоровой музыки, - рассказывает композитор. - И еще там прекрасный зал для исполнения академической камерной музыки. Мы его расширили со 150 до 220 мест. Я хочу приглашать туда академических музыкантов, хоровые коллективы - развитие должно идти в разных направлениях. Такая возможность теперь есть.

Певцы там замечательные, но мы столкнулись с тем, что их ресурс рассчитан всего на 30 - 35 представлений в год. А это очень мало. 

- Какие представления ждать в ближайшее время?

- Спектакль «Москва. Ревю», в котором собраны песни о столице, - в зал на 480 мест пришло девятьсот заявок. Не ожидал такого внимания. Покажем «Дух Соноры» - художественный фильм с живой рок-группой (это картина по мотивам спектакля «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»), «Литургию оглашенных» - спектакль будет состоять из нескольких частей. Сначала хор поет в атриуме, потом все переходят в большой зал, где он продолжит сопровождать своим выступлением фильм. Картины рассчитаны на то, чтобы показывать их с живыми музыкантами.

- В афише театра на октябрь стоит спектакль «Le prince Andre. Князь Андрей Болконский» по «Войне и миру». Почему такое название?

- Некоторая часть спектакля идет на французском языке, ведь на нем много говорили в обществе того времени. Я сам его ставил как режиссер. Считаю себя учеником Юрия Любимова и Марка Захарова. Я был первым заведующим музыкальной частью Театра на Таганке, когда он только зарождался. Присутствовал на всех репетициях Любимова. Ничто не обучает лучше, чем такие мастер-классы.

А потом стал сотрудничать с конкурентом - «Ленкомом». Изучил досконально, как работает Марк Захаров. Некоторые вещи очень хорошо для себя усвоил. Публика, придя на спектакль, не должна скучать ни секунды. Это был принцип и Любимова, и Захарова. Поэтому у нас «Война и мир» длится два акта по пятьдесят минут. Начинается с салона мадам Шерер и заканчивается счастливой семейной сценой с Пьером Безуховым и Наташей Ростовой. У нас в спектакле есть Аустерлицкое сражение, Бородино. Есть и  то, чего нет в произведении: сцена коронации Наполеона, появление Александра I в Париже на площади. Наполеон у нас важная фигура. Вы же помните, что во время Аустерлица он спас Болконскому жизнь?