Елена Драпеко: За мои фильмы - не стыдно

Фото: Иван Вислов/ kpmedia.ru

- Кому это нужно?

- Тем, кто вывез свои семьи в Лондон, деньги в офшоры, а теперь хочет вывезти накопленные коллекции. Думаю, этот закон остановил президент. Так что работа в Госдуме – это каждодневная борьба.

- В Думе есть свои «режиссеры»?

- У каждой фракции свой режиссер – ее руководитель. Но, как и в любом творческом процессе, мы договариваемся. Сергей Миронов никогда не настаивает на солидарном голосовании, когда у депутатов фракции есть разные мнения. Правда, когда речь идет о голосовании по принципиально важным законам (например, о бюджете РФ), если фракция решает голосовать солидарно, а кто-то – против, мы его исключаем. Между олигархами и социальной сферой традиционно идет жесткая борьба за деньги.

ДЕПУТАТ КАК ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

- Вы избраны от Санкт-Петербурга – беспроблемным регион не назовешь.

- Да уж. За нашей кольцевой дорогой Ленинградская область возводит гигантские жилые массивы без инфраструктуры. Там нет детских садов, поликлиник, транспорта, школ. Сотни тысяч областных новоселов «рухнули» на Петербург. Мы не можем оставить детей без образования, поэтому школьники, прописанные в области, учатся в наших школах. В две смены. Поликлиники тоже переполнены, возросла нагрузка на общественный транспорт. Как федеральный депутат я вижу, что нужна трехсторонняя комиссия: разрешить спор двух губернаторов может только правительство.

- С какими проблемами к вам приходят в приемную?

- С самыми разными жизненными историями. Недавно женщина-инвалид попросила помочь поменять коляску: ей выдали механическую, а нужна электрическая. Есть проблемы с беженцами и переселенцами. Гражданка России, врач, вышла замуж за сирийца. Когда началась война, ее и младшего ребенка вывезли в Россию, а у старшего сына не было российского паспорта, и он с отцом остался в Сирии. Женщина просит помочь восстановить семью. Обычно к нам приходят тогда, когда остальные инстанции отказали или ничего не сделали.

НЕ ДОГОВОРИШЬСЯ – ЗАКОН НЕ ПРИМЕШЬ

- Кого считаете своими учителями – в кино и в Думе?

- В кинематографе у меня был очень хороший учитель - режиссёр Станислав Ростоцкий. На его фильмах воспитывалось целое поколение советских людей. Мне повезло: мы дружили, он многому меня научил не только в профессии, но и в отношении к жизни.

А в Госдуме учат противники, оппоненты. Не найдешь компромиссную точку, в которой пересекаются интересы, закон не примешь. В спорах с идейными противниками оттачиваешь логику, ищешь доказательства своей правоты, аргументы «за» или «против». Для этого и нужна многопартийность: сесть друг напротив друга и искать оптимальный вариант.

Многие законы, пять-шесть лет назад казавшиеся невозможными, уже приняты. Например, закон о защитных зонах. Два десятилетия не могли сделать защитную зону вокруг зданий-памятников. Внутри зоны, например, в лесочке, очень хочется поставить домик, а под стеной Кремля – особнячок. Памятники многим мешали, а принятый закон накрыл их, как сеткой, и защитил. Большое дело.

- Ваша работа в кино помогает решать вопросы?

- Конечно! Куда бы я ни приехала, меня узнают и с удовольствием помогают. Такую память грех не использовать во благо.

НАШЕ КИНО

«ПРОДЮСЕРЫ ДЕНЬГИ ПОЛУЧАЮТ, А ЗА РЕЗУЛЬТАТ НЕ ОТВЕЧАЮТ»
  
- Что скажете о современном российском кинематографе?

- В Год кино мы его анализировали. Есть безусловные достижения. Появились технически совершенные блокбастеры: умеем делать то, что делает Голливуд. Есть хорошие, оснащенные студии. «Мосфильм», стопроцентно государственный, перевооружился и модернизировался не за деньги налогоплательщиков, а на заработанные средства. Его директор Карен Шахназаров написал познавательную статью о том, как можно исправить ситуацию в этой сфере, и я с ним согласна. Карен считает, что развитие отечественной кинематографии должен регулировать единый государственный орган.

Кинематография – это кентавр. Нижняя его часть – производство с цехами, сложным оборудованием. Верхняя – искусство: талант актеров, режиссеров, сценаристов. Одно без другого невозможно.

Вторая проблема – безответственность чиновников. Согласна с Шахназаровым, что мириться с этим нельзя. Знаете, что решение о том, кто и что будет снимать, принимает анонимная коллегия? Некие эксперты, назначенные министерством, пишут заключение на проекты. За свои ошибки не отвечают.

На поддержку национального кинематографа, документального и детского кино, мультипликации государство тратит 7 миллиардов рублей в год. Практически все фильмы, а их делают более сотни в год, финансируются из бюджетных денег. Поэтому мы вправе спросить за их качество.
Корень проблем – некачественная система управления отраслью. Тут виноваты сами кинематографисты. В борьбе против чиновников они разогнали Госкино – единственную госструктуру, которая была в них заинтересована и поддерживала. В ответ на просьбы его вернуть, при Минкульте был создан Фонд поддержки национальной кинематографии, через который финансируются проекты. Но это полумеры: продюсеры деньги получают, а за результат не отвечают.

- Изменились условия актерской работы?

- Актерам сегодня работать и легче, и труднее. Сто телеканалов, по каждому – фильмы. Прогнозировать, что понравится зрителям, сложно. Изменились технологии. Нет ламп, от которых мы обливались потом. То, на что сегодня уходят минуты, раньше снималось на пленку несколько дней, делалось не менее семи дублей – чтобы повторно не приезжать на натуру, не строить и не собирать декорации, если пленка окажется бракованной. Компьютерная графика упрощает и украшает современный кинематограф. Зато тогда все было… настоящим что ли.

- А как вы относитесь к призывам вернуть цензуру в ответ на чрезмерные вольности на сцене и в кино?

- Она запрещена конституцией. Но это не значит, что публичное пространство нельзя контролировать. Если в свет вышло произведение, нарушившее, допустим, законодательство о нравственности, его можно запретить через прокуратуру, вменить автору умышленное нарушение закона. Советы по защите нравственности есть в Италии, во Франции, Америке, на Украине. Это нормальный опыт.

Правительство РФ боится вводить подобный Совет, опасаясь, что его захватят либо радикалы-клерикалы, либо либералы. Одни требуют полной свободы, другие склонны к тотальным запретам. Искать золотую середину в стенах Госдумы придется в мучительных переговорах.

НОВЫЕ ВЕРСИИ

А ЗОРИ ЗДЕСЬ… РАЗНЫЕ

Роль Лизы Бричкиной в культовом фильме Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие…» стала одной из самых знаковых для Елены Драпеко. В последние годы вышло два новых «ремейка» этого фильма. Можно ли их назвать удачными, удалось ли юным актерам передать чувства и переживания?

- На мой взгляд, никто не превзошел и не превзойдет первую экранизацию 1972 года. У китайцев получился ужасный, конъюнктурный 20-серийный фильм. Хотя они и повторили многие наши мизансцены, пытались найти похожих на нас артистов, души в нем нет.

Версия Рената Давлетьярова (2015) мне симпатична. Я благодарна ребятам за то, что через сорок лет они вернулись к этой теме и подошли к ней очень трепетно. Для нынешней молодежи Великая Отечественная война – как для нас война 1812 года: нет личной боли, воспоминаний. А тот первый фильм снимали фронтовики – и сценарист Васильев, и режиссёр Ростоцкий, и оператор Шумский, и художник Серебрянников. Все прошли фронт, своими глазами видели ужасы войны. Это была их юность. Фактически они снимали фильм о себе, поэтому он получился «живой», искренний. У молодых актеров нет подобного личного опыта. Это чувствуется. Но фильм цветной, снят качественно, неплохо сыгран. Молодому поколению, не видевшему первую картину, он полезен.

ЛЮБЛЮ БЕЛАРУСЬ

«ВЫЙДУ НА ПЕНСИЮ, ПОЕДУ ЗУБРОВ СМОТРЕТЬ»

- В Беларуси я бывала много раз - и в кино снималась, и в гости приезжала, и по депутатскому обмену. Люблю Беларусь. Приятно, когда ее хвалят. Многие женщины из аппарата Госдумы отдыхать ездят в Синеокую. Там качественное и недорогое лечение, чистая природа. На Канары денег нет, в Турции стреляют, Египет закрыли, а в Беларуси всем очень нравится. Мне не удалось там отдыхать, но, думаю, на пенсию выйду, буду ездить и на зубров смотреть.

Я дружу с белорусскими актерами. Например, со Светланой Суховей много лет снимались в сериалах и брали в гостинице один люкс на двоих: две спальни и общая гостиная. Нас называли «два скорпиона в одной банке» - мы же родились с разницей в два дня. Перезваниваемся, у нас много общего. У нее дочка Настя – и у меня, у нее внучка – и у меня. Правда, Света меня обогнала: уже и внука нянчит.

Много друзей среди коллег – белорусских депутатов. Я часто с ними советуюсь, спрашиваю, как та или иная проблема решается в Беларуси. Встречаемся и обмениваемся опытом на заседаниях межпарламентской ассамблеи СНГ.