Фронт без линии фронта
Советские военачальники и историки в своих мемуарах и исследованиях называли и называют ряд причин неудач Вооруженных cил СССР в 1941 году. Но в то же время почти все исследователи забывают еще об одной важной причине неудач Красной Армии в начальный период войны. Это трагедия советской разведки. Речь идет не только о том, что многие из прославленных советских разведчиков оказались репрессированными. Просто в первые дни Великой Отечественной войны в руки врага попали самые секретные материалы нашей разведки.
Советские военачальники и историки в своих мемуарах и исследованиях называли и называют ряд причин неудач Вооруженных cил СССР в 1941 году. Но в то же время почти все исследователи забывают еще об одной важной причине неудач Красной Армии в начальный период войны. Это трагедия советской разведки. Речь идет не только о том, что многие из прославленных советских разведчиков оказались репрессированными. Просто в первые дни Великой Отечественной войны в руки врага попали самые секретные материалы нашей разведки. Абвер обладал высокопрофессиональными шифровальной и дешифровальной службами. Весьма мощной по техническому оснащению и квалификации персонала была радиоразведка – Функабвер. Германия перед войной и в ходе ее опережала в области радиосвязи, радиопеленгации, звукозаписи, шифровальной аппаратуры (знаменитая «Энигма») и Францию, и Великобританию, и даже США.
Уже в 1934 году новые двухмоторные самолеты Ровеля стали совершать разведывательные полеты над территорией Советского Союза. Пилоты производили аэрофотосъемку морской базы в Кронштадте, промышленных районов Ленинграда, Минска и Пскова.
В результате встречи Ровеля с Герингом это подразделение было отнесено к люфтваффе, то есть было напрямую связано с их разведывательным отделом. «Экспериментальный пост» был переименован в «Эскадрилью особого назначения». Впрочем, неофициально за ней до конца сохранилось название ее бессменного командира – «Эскадрилья Ровеля».
Ровель получил новые, совершенные самолеты конструктора Эрнста Хейнкеля – Не-111. Самолет имел экипаж из четырех человек, мог совершать полеты дальностью до 3000 километров и во всех отношениях был весьма удобен для осуществления аэрофотосъемки.
В случае необходимости самолеты-разведчики маскировали под коммерческие воздушные суда, на них даже наносились опознавательные знаки компании Deutsche Lufthansa. А экипажи в таких случаях летали в гражданской одежде.
Различные авиационные фирмы Германии и захваченных ею стран спешно занялись подготовкой специальных самолетов. Они были оборудованы герметическими кабинами, специальными моторами, специальными фотографическими устройствами.
Отснятые пленки проявлялись в главном центре люфтваффе и на их основе затем составлялись фотокарты, поступавшие в вермахт. Впоследствии эти карты хорошо послужили передовым частям немецкой армии при вторжении в СССР.
К началу Второй мировой войны в распоряжении Ровеля имелось уже три эскадрильи, так что, в сущности, это был уже полнокровный полк разведывательной авиации особого назначения.
После заключения 23 августа 1939 года Пакта о ненападении между Германией и СССР «Эскадрилья Ровеля» прекратила шпионские облеты западных областей Советского Союза...
Однако ненадолго. Уже в сентябре 1940 года генералы потребовали от Гитлера возобновить разведывательные полеты над советской территорией. Сначала фюрер ответил категорическим отказом из опасений испортить отношения с советским руководством. Однако через месяц – в октябре 1940 года – Гитлер абсолютно секретным приказом разрешил подполковнику Ровелю и его летчикам такие полеты. В приказе говорилось:
«Сформировать разведывательные соединения, которые смогут с больших высот фотографировать западную часть России. Высота должна быть настолько большой, чтобы русские ничего не заметили. Окончание съемок – 15 июня 1941 года».
Разведывательная группа главнокомандующего люфтваффе под командованием Ровеля располагала примерно 50 самолетами и персоналом до 300 человек. Пилоты, штурманы, бортмеханики, стрелки-радисты были только высшего класса.
Вначале самолеты-разведчики не залетали восточнее озера Ильмень, Минска, Киева и северного побережья Черного моря. Но позднее немцы залетали уже в глубь западных областей СССР.
В распоряжении главы политической разведки Шелленберга, который сопровождал Гиммлера, обеспечивавшего безопасность Гитлера во время его поездки в захваченную Варшаву осенью 1939 года, оказалась обширная картотека польской агентурной сети за рубежом, в том числе находившейся в западных областях Украины и Беларуси. Были приняты меры к установлению местонахождения агентов и переориентации их на действия в интересах нацистской Германии.
С осени 1940 года в частях и учреждениях Западного Особого военного округа увеличилось хищение секретных и совершенно секретных документов, что было результатом действий агентов абвера. Об этом говорится в директиве Особого отдела ГУГБ НКВД СССР об усилении оперативной работы в частях и учреждениях Красной Армии в связи с фактами утери и хищений секретных документов от 3 декабря 1940 года, подписанной начальником Особого отдела ГУГБ НКВД СССР майором госбезопасности Михеевым.
Cвидетельством размаха, который приняла деятельность спецслужб Германии против СССР накануне войны, могут служить такие обобщающие данные: только в 1940 году и в первом квартале 1941 года в западных районах Советского Союза было раскрыто 66 резидентур немецко-фашистской разведки и обезврежено более 1300 ее агентов.
Начиная примерно с апреля 1941 года абвер переходит преимущественно к заброске агентов группами во главе с опытными офицерами. Все они имели необходимое шпионско-диверсионное снаряжение, включая радиостанции для приема прямых радиопередач из Берлина. Ответные сообщения они должны были направлять на подставной адрес тайнописью.
На минском, ленинградском и киевском направлениях глубина агентурной разведки достигла 300-400 километров и более. Часть агентов, достигнув определенных пунктов, должна была на какое-то время осесть там и тотчас же приступить к выполнению полученного задания. Большинству же агентов (которые не имели радиостанций) предстояло возвратиться не позднее 15-18 июня 1941 года в разведцентр, чтобы добытая ими информация могла быть оперативно использована командованием.
Что же больше и прежде всего интересовало абвер и СД?
Задания для той и другой групп агентов, как правило, мало отличались и сводились к тому, чтобы выяснить сосредоточение войск Красной Армии в пограничных районах, дислокацию штабов, соединений и частей Красной Армии, пункты и районы местонахождения радиостанций, наличие наземных и подземных аэродромов, количество и типы самолетов, базирующихся на них, расположение складов боеприпасов, взрывчатых веществ, горючего.
С 1 мая 1941 года деятельностью абвера на советско-германском фронте руководил «штаб Вали», располагавшийся в местечке Сулеювек под Варшавой.
В его распоряжении находились абверкоманды различного назначения, подчиненные им абвергруппы и другие специальные формирования. Они действовали как против частей Красной Армии, так и против партизан и антифашистского подполья.
Ударной силой абвера являлось соединение «Бранденбург-800».
В докладе начальника пограничных войск НКВД Белорусской ССР генерал-лейтенанта И.А. Богданова от 24 января 1941 года об охране Государственной границы за 1940 год есть такие строки:
«...За отчетный период зафиксировано 87 случаев нарушения границы германскими самолетами... Три немецких самолета после перелета через границу были приземлены: один – в Белостоке, один – в районе Бреста и один – в Бельске, которые впоследствии были выпущены в Германию.
Один немецкий самолет 17 марта 1940 г. на участке 10-й заставы Августовского пограничного отряда (по новой дислокации 11-я застава) в результате применения оружия был сбит...»
Начиная с января 1941 года засылались преимущественно высококвалифицированные агенты, снабженные портативными радиостанциями. Количество вражеской агентуры, задержанной или уничтоженной пограничными войсками, в первом квартале 1941 года увеличилось в 5 раз по сравнению с первым кварталом 1940 года, а во втором квартале 1941 года – в 25-30 раз по сравнению со вторым кварталом 1940 года... С января 1941 года и до начала войны имело место 152 нарушения границы немецкими самолетами.
В 1940 году и в первом квартале 1941 года в западных областях Украины, Белоруссии и прибалтийских республиках было разоблачено 1596 немецких агентов, из них арестовано 1338.
К этому времени гитлеровская разведка выполняла уже конкретные задачи по разведывательному обеспечению плана «Барбаросса».
Абвер довольно успешно справлялся с этими задачами. По существу, Германия располагала всей необходимой информацией о положении в Белорусском и Киевском Особых военных округах.
Генерал-полковник С.С. Бельченко в 1941 году был начальником областного управления НКГБ по Белостокской области. Он вспоминал:
«В ночь на 17 июня мне позвонил начальник войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенант Богданов И.А. и сообщил, что в районе Ломжи пограничники задержали восемь вооруженных диверсантов. Я попросил доставить эту группу в Белосток. Диверсанты были одеты в форму чекистов, командиров и политработников Красной Армии, имели хорошо оформленные фиктивные документы. На допросах они показали, что им дано задание скрытно выйти в район г. Барановичи и, как только начнется война, приступить к активным действиям: портить телефонную связь; ракетами и другими способами указывать немецким самолетам сосредоточения наших войск, военной техники, а также аэродромы; сеять панику среди советских людей, убивать чекистов, работников милиции, командиров Красной Армии, распространять ложные, клеветнические слухи и т.д.
Задержанные подтвердили, что к нападению на Советский Союз у немцев все готово: войска находятся на исходных рубежах и ждут только сигнала, танки – в укрытиях, артиллерия – на огневых позициях, горючее и боеприпасы в большом количестве спрятаны в лесах».
В книге белорусского историка А.А. Гребенкиной «Брест непокоренный» (Мн., 2005) есть такие строки:
«Враг тщательно готовился к войне. Имел в городе и районах разветвленную шпионскую сеть. За несколько суток до начала войны в городе появились подозрительные военные подразделения. Так, майор Климов вечером 21 июня остановил колонну машин с военными. Проверил впереди идущего документы и понял, что это были немцы, хотя по документам значилась передислокация одного из воинских подразделений Красной Армии. О своих выводах Сергей Григорьевич Климов доложил руководству. (Майор Климов погиб в первые дни войны, защищая г. Брест)».
В ночь с 21 на 22 июня немецким диверсантам удалось серьезно нарушить важнейшие узлы связи, соединяющие штабы армий со штабом Западного особого военного округа, а также областных управлений НКГБ и других организаций с Минском.
Как свидетельствуют материалы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, в ночь с 21 на 22 июня 1941 года в районе Радуни и Начи действовал парашютный десант в количестве 1000 человек. Этот и другие десанты врага нарушили проводную связь штаба Западного особого военного округа с армиями, корпусами и дивизиями, а также уничтожили, повредили радиостанции 3-й, 4-й, 10-й и 13-й армий.
Большую ценность имеет книга бывшего заведующего оргинструкторским отделом Брестского облисполкома, а затем одного из руководителей Брестского антифашистского подполья Анатолия Ивановича Боровского «О них молчали сводки». В ней есть интересные строки о трагических событиях в Бресте в ночь на 22 июня и ранним утром 22 июня 1941 года:
«...Из-за беспечности наших железнодорожных органов немецкое командование сумело перебросить из-за Буга эшелон с запломбированными вагонами на Брест-Западный. В них были вооруженные солдаты и офицеры, которые и заняли станцию, оказавшись в тылу наших пограничников и воинских частей крепости.
(Имея на руках адреса ответственных работников областных управлений НКГБ и НКГБ, ряда военнослужащих, партийных и советских работников, этой ночью немецкие диверсанты врывались в их квартиры и убивали. – Э.И.)
В 5 часов утра (22 июня 1941 года. – Э.И.) многие работники облисполкома, жившие поблизости от меня, пришли в нашу квартиру с женами и детьми.
Я пытался связаться с руководством города и уточнить, как нам поступить самим и как быть с семьями, но вразумительного ответа не получил. А на улицах города уже вовсю шныряли выпущенные немцами из тюрьмы воры и хулиганы, грабя магазины.
Было 9 часов утра, когда я, Быковский, – заведующий общим отделом облисполкома, Исаенко – начальник сектора кадров облисполкома и другие пошли вслед отступающим подразделениям нашей армии. Немцы уже захватили почти весь город, заняли Кобринский мост. Только в районе Брестской крепости продолжался бой».
В то время Оскар Рейле был личным помощником адмирала Канариса, руководителя абвера – знаменитой германской службы военной разведки. В своей книге «Тайная война. Секретные операции абвера на Западе и Востоке (1921-1945)» он приводит малоизвестные подробности операций против Советского Союза. В этих мемуарах О. Райле есть такие строки:
«В то время как части фронтовой разведки I с танковыми и другими моторизованными подразделениями пытались пробиться в Ковель, Лемберг (Львов. – Э.И.), Вильно и другие города, где располагались вышестоящие штабы русских или дислоцировались до начала наступления, группы фронтовой разведки III старались как можно быстрее добраться до учреждений секретных служб противника. В некоторых случаях это удалось в первые часы кампании, поскольку НКВД, главная ветвь советской секретной службы, выдвинул свои органы вплотную к германо-советской демаркационной линии, проходящей по Польше.
Так, например, было в Брест-Литовске. Непосредственно после воздушного налета сотрудники коммандо
III фронтовой разведки вошли в город в передовых порядках наступающих войск и заняли здание НКВД. Вот как описывает этот эпизод один из участников этой операции:
«Когда мы вошли в здание НКВД и произвели осмотр, то нашли все так, как если бы служащие учреждения только что покинули свою контору. Письменные столы, сейфы, стулья – все стояло на своих местах. Служащие учреждения, видимо, бежали сломя голову.
Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД».
Уже в 1934 году новые двухмоторные самолеты Ровеля стали совершать разведывательные полеты над территорией Советского Союза. Пилоты производили аэрофотосъемку морской базы в Кронштадте, промышленных районов Ленинграда, Минска и Пскова.
В результате встречи Ровеля с Герингом это подразделение было отнесено к люфтваффе, то есть было напрямую связано с их разведывательным отделом. «Экспериментальный пост» был переименован в «Эскадрилью особого назначения». Впрочем, неофициально за ней до конца сохранилось название ее бессменного командира – «Эскадрилья Ровеля».
Ровель получил новые, совершенные самолеты конструктора Эрнста Хейнкеля – Не-111. Самолет имел экипаж из четырех человек, мог совершать полеты дальностью до 3000 километров и во всех отношениях был весьма удобен для осуществления аэрофотосъемки.
В случае необходимости самолеты-разведчики маскировали под коммерческие воздушные суда, на них даже наносились опознавательные знаки компании Deutsche Lufthansa. А экипажи в таких случаях летали в гражданской одежде.
Различные авиационные фирмы Германии и захваченных ею стран спешно занялись подготовкой специальных самолетов. Они были оборудованы герметическими кабинами, специальными моторами, специальными фотографическими устройствами.
Отснятые пленки проявлялись в главном центре люфтваффе и на их основе затем составлялись фотокарты, поступавшие в вермахт. Впоследствии эти карты хорошо послужили передовым частям немецкой армии при вторжении в СССР.
К началу Второй мировой войны в распоряжении Ровеля имелось уже три эскадрильи, так что, в сущности, это был уже полнокровный полк разведывательной авиации особого назначения.
После заключения 23 августа 1939 года Пакта о ненападении между Германией и СССР «Эскадрилья Ровеля» прекратила шпионские облеты западных областей Советского Союза...
Однако ненадолго. Уже в сентябре 1940 года генералы потребовали от Гитлера возобновить разведывательные полеты над советской территорией. Сначала фюрер ответил категорическим отказом из опасений испортить отношения с советским руководством. Однако через месяц – в октябре 1940 года – Гитлер абсолютно секретным приказом разрешил подполковнику Ровелю и его летчикам такие полеты. В приказе говорилось:
«Сформировать разведывательные соединения, которые смогут с больших высот фотографировать западную часть России. Высота должна быть настолько большой, чтобы русские ничего не заметили. Окончание съемок – 15 июня 1941 года».
Разведывательная группа главнокомандующего люфтваффе под командованием Ровеля располагала примерно 50 самолетами и персоналом до 300 человек. Пилоты, штурманы, бортмеханики, стрелки-радисты были только высшего класса.
Вначале самолеты-разведчики не залетали восточнее озера Ильмень, Минска, Киева и северного побережья Черного моря. Но позднее немцы залетали уже в глубь западных областей СССР.
В распоряжении главы политической разведки Шелленберга, который сопровождал Гиммлера, обеспечивавшего безопасность Гитлера во время его поездки в захваченную Варшаву осенью 1939 года, оказалась обширная картотека польской агентурной сети за рубежом, в том числе находившейся в западных областях Украины и Беларуси. Были приняты меры к установлению местонахождения агентов и переориентации их на действия в интересах нацистской Германии.
С осени 1940 года в частях и учреждениях Западного Особого военного округа увеличилось хищение секретных и совершенно секретных документов, что было результатом действий агентов абвера. Об этом говорится в директиве Особого отдела ГУГБ НКВД СССР об усилении оперативной работы в частях и учреждениях Красной Армии в связи с фактами утери и хищений секретных документов от 3 декабря 1940 года, подписанной начальником Особого отдела ГУГБ НКВД СССР майором госбезопасности Михеевым.
Cвидетельством размаха, который приняла деятельность спецслужб Германии против СССР накануне войны, могут служить такие обобщающие данные: только в 1940 году и в первом квартале 1941 года в западных районах Советского Союза было раскрыто 66 резидентур немецко-фашистской разведки и обезврежено более 1300 ее агентов.
Начиная примерно с апреля 1941 года абвер переходит преимущественно к заброске агентов группами во главе с опытными офицерами. Все они имели необходимое шпионско-диверсионное снаряжение, включая радиостанции для приема прямых радиопередач из Берлина. Ответные сообщения они должны были направлять на подставной адрес тайнописью.
На минском, ленинградском и киевском направлениях глубина агентурной разведки достигла 300-400 километров и более. Часть агентов, достигнув определенных пунктов, должна была на какое-то время осесть там и тотчас же приступить к выполнению полученного задания. Большинству же агентов (которые не имели радиостанций) предстояло возвратиться не позднее 15-18 июня 1941 года в разведцентр, чтобы добытая ими информация могла быть оперативно использована командованием.
Что же больше и прежде всего интересовало абвер и СД?
Задания для той и другой групп агентов, как правило, мало отличались и сводились к тому, чтобы выяснить сосредоточение войск Красной Армии в пограничных районах, дислокацию штабов, соединений и частей Красной Армии, пункты и районы местонахождения радиостанций, наличие наземных и подземных аэродромов, количество и типы самолетов, базирующихся на них, расположение складов боеприпасов, взрывчатых веществ, горючего.
С 1 мая 1941 года деятельностью абвера на советско-германском фронте руководил «штаб Вали», располагавшийся в местечке Сулеювек под Варшавой.
В его распоряжении находились абверкоманды различного назначения, подчиненные им абвергруппы и другие специальные формирования. Они действовали как против частей Красной Армии, так и против партизан и антифашистского подполья.
Ударной силой абвера являлось соединение «Бранденбург-800».
В докладе начальника пограничных войск НКВД Белорусской ССР генерал-лейтенанта И.А. Богданова от 24 января 1941 года об охране Государственной границы за 1940 год есть такие строки:
«...За отчетный период зафиксировано 87 случаев нарушения границы германскими самолетами... Три немецких самолета после перелета через границу были приземлены: один – в Белостоке, один – в районе Бреста и один – в Бельске, которые впоследствии были выпущены в Германию.
Один немецкий самолет 17 марта 1940 г. на участке 10-й заставы Августовского пограничного отряда (по новой дислокации 11-я застава) в результате применения оружия был сбит...»
Начиная с января 1941 года засылались преимущественно высококвалифицированные агенты, снабженные портативными радиостанциями. Количество вражеской агентуры, задержанной или уничтоженной пограничными войсками, в первом квартале 1941 года увеличилось в 5 раз по сравнению с первым кварталом 1940 года, а во втором квартале 1941 года – в 25-30 раз по сравнению со вторым кварталом 1940 года... С января 1941 года и до начала войны имело место 152 нарушения границы немецкими самолетами.
В 1940 году и в первом квартале 1941 года в западных областях Украины, Белоруссии и прибалтийских республиках было разоблачено 1596 немецких агентов, из них арестовано 1338.
К этому времени гитлеровская разведка выполняла уже конкретные задачи по разведывательному обеспечению плана «Барбаросса».
Абвер довольно успешно справлялся с этими задачами. По существу, Германия располагала всей необходимой информацией о положении в Белорусском и Киевском Особых военных округах.
Генерал-полковник С.С. Бельченко в 1941 году был начальником областного управления НКГБ по Белостокской области. Он вспоминал:
«В ночь на 17 июня мне позвонил начальник войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенант Богданов И.А. и сообщил, что в районе Ломжи пограничники задержали восемь вооруженных диверсантов. Я попросил доставить эту группу в Белосток. Диверсанты были одеты в форму чекистов, командиров и политработников Красной Армии, имели хорошо оформленные фиктивные документы. На допросах они показали, что им дано задание скрытно выйти в район г. Барановичи и, как только начнется война, приступить к активным действиям: портить телефонную связь; ракетами и другими способами указывать немецким самолетам сосредоточения наших войск, военной техники, а также аэродромы; сеять панику среди советских людей, убивать чекистов, работников милиции, командиров Красной Армии, распространять ложные, клеветнические слухи и т.д.
Задержанные подтвердили, что к нападению на Советский Союз у немцев все готово: войска находятся на исходных рубежах и ждут только сигнала, танки – в укрытиях, артиллерия – на огневых позициях, горючее и боеприпасы в большом количестве спрятаны в лесах».
В книге белорусского историка А.А. Гребенкиной «Брест непокоренный» (Мн., 2005) есть такие строки:
«Враг тщательно готовился к войне. Имел в городе и районах разветвленную шпионскую сеть. За несколько суток до начала войны в городе появились подозрительные военные подразделения. Так, майор Климов вечером 21 июня остановил колонну машин с военными. Проверил впереди идущего документы и понял, что это были немцы, хотя по документам значилась передислокация одного из воинских подразделений Красной Армии. О своих выводах Сергей Григорьевич Климов доложил руководству. (Майор Климов погиб в первые дни войны, защищая г. Брест)».
В ночь с 21 на 22 июня немецким диверсантам удалось серьезно нарушить важнейшие узлы связи, соединяющие штабы армий со штабом Западного особого военного округа, а также областных управлений НКГБ и других организаций с Минском.
Как свидетельствуют материалы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, в ночь с 21 на 22 июня 1941 года в районе Радуни и Начи действовал парашютный десант в количестве 1000 человек. Этот и другие десанты врага нарушили проводную связь штаба Западного особого военного округа с армиями, корпусами и дивизиями, а также уничтожили, повредили радиостанции 3-й, 4-й, 10-й и 13-й армий.
Большую ценность имеет книга бывшего заведующего оргинструкторским отделом Брестского облисполкома, а затем одного из руководителей Брестского антифашистского подполья Анатолия Ивановича Боровского «О них молчали сводки». В ней есть интересные строки о трагических событиях в Бресте в ночь на 22 июня и ранним утром 22 июня 1941 года:
«...Из-за беспечности наших железнодорожных органов немецкое командование сумело перебросить из-за Буга эшелон с запломбированными вагонами на Брест-Западный. В них были вооруженные солдаты и офицеры, которые и заняли станцию, оказавшись в тылу наших пограничников и воинских частей крепости.
(Имея на руках адреса ответственных работников областных управлений НКГБ и НКГБ, ряда военнослужащих, партийных и советских работников, этой ночью немецкие диверсанты врывались в их квартиры и убивали. – Э.И.)
В 5 часов утра (22 июня 1941 года. – Э.И.) многие работники облисполкома, жившие поблизости от меня, пришли в нашу квартиру с женами и детьми.
Я пытался связаться с руководством города и уточнить, как нам поступить самим и как быть с семьями, но вразумительного ответа не получил. А на улицах города уже вовсю шныряли выпущенные немцами из тюрьмы воры и хулиганы, грабя магазины.
Было 9 часов утра, когда я, Быковский, – заведующий общим отделом облисполкома, Исаенко – начальник сектора кадров облисполкома и другие пошли вслед отступающим подразделениям нашей армии. Немцы уже захватили почти весь город, заняли Кобринский мост. Только в районе Брестской крепости продолжался бой».
В то время Оскар Рейле был личным помощником адмирала Канариса, руководителя абвера – знаменитой германской службы военной разведки. В своей книге «Тайная война. Секретные операции абвера на Западе и Востоке (1921-1945)» он приводит малоизвестные подробности операций против Советского Союза. В этих мемуарах О. Райле есть такие строки:
«В то время как части фронтовой разведки I с танковыми и другими моторизованными подразделениями пытались пробиться в Ковель, Лемберг (Львов. – Э.И.), Вильно и другие города, где располагались вышестоящие штабы русских или дислоцировались до начала наступления, группы фронтовой разведки III старались как можно быстрее добраться до учреждений секретных служб противника. В некоторых случаях это удалось в первые часы кампании, поскольку НКВД, главная ветвь советской секретной службы, выдвинул свои органы вплотную к германо-советской демаркационной линии, проходящей по Польше.
Так, например, было в Брест-Литовске. Непосредственно после воздушного налета сотрудники коммандо
III фронтовой разведки вошли в город в передовых порядках наступающих войск и заняли здание НКВД. Вот как описывает этот эпизод один из участников этой операции:
«Когда мы вошли в здание НКВД и произвели осмотр, то нашли все так, как если бы служащие учреждения только что покинули свою контору. Письменные столы, сейфы, стулья – все стояло на своих местах. Служащие учреждения, видимо, бежали сломя голову.
Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД».
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
