Где найдем нового Баха?
С 11 по 17 апреля в Оружейной палате Московского Кремля в двенадцатый раз проходит Международный фестиваль «Кремль музыкальный». Престижный смотр ежегодно собирает в Москве как молодых артистов, так и всемирно признанных мастеров классического искусства. Прекрасная музыка, блистательные исполнители, изысканная публика и необычная роскошь интерьеров – все это создает уникальную атмосферу на концертах.
На вопросы «СВ» ответил основатель и художественный руководитель фестиваля, лауреат Госпремии России, профессор Московской консерватории, пианист, народный артист СССР Николай ПЕТРОВ.
С 11 по 17 апреля в Оружейной палате Московского Кремля в двенадцатый раз проходит Международный фестиваль «Кремль музыкальный». Престижный смотр ежегодно собирает в Москве как молодых артистов, так и всемирно признанных мастеров классического искусства. Прекрасная музыка, блистательные исполнители, изысканная публика и необычная роскошь интерьеров – все это создает уникальную атмосферу на концертах.
На вопросы «СВ» ответил основатель и художественный руководитель фестиваля, лауреат Госпремии России, профессор Московской консерватории, пианист, народный артист СССР Николай ПЕТРОВ.
– Николай Арнольдович, у кого родилась идея «Кремля музыкального»?
– У дирекции Музеев Кремля, за что я им безмерно благодарен. Сегодня проводится много форумов, приуроченных к датам или посвященных политическим целям. А нам хотелось сделать фестиваль, на котором главным поводом для звучания музыки была бы сама музыка. Важна и преемственность поколений. Мы стремимся сказать нечто о единстве искусства во времени, отдать должное великим мастерам прошлого и внимательно отнестись к тем, кто принял эстафету мастерства и несет ее в завтрашний день.
– Будете ли расширять границы и проводить фестиваль в других городах и странах?
– При всех достоинствах Оружейной палаты зал здесь всего на 100 мест. И мы благодарны каналу «Культура», который снимает наиболее интересные концерты. Таким образом, «Кремль музыкальный» превращается поистине в международное событие. Но границы будут расширяться и другим способом. В этом году повторяем фестиваль в Брянске. А в следующем думаем провести его и в Казани. В общем, есть идея проводить наш форум в тех городах, где есть Кремль. Надеюсь, нам удастся ее реализовать.
– Каким образом происходит отбор участников?
– Дело в том, что сегодня огромное количество талантливейших музыкантов выбрасываются за борт часто еще в период конкурсных прослушиваний. Коррумпированные члены жюри стараются пропихнуть собственных учеников и готовы всех наиболее талантливых не допустить к основной дистанции. Недавно я был на Конкурсе имени Маргариты Лонг в Париже. В ходе прослушиваний на первом туре мы не только не знали, кто играет, но еще и не видели участников. То есть ложа жюри была закрыта экраном, и мы знали только номера исполнителей. Вот это вариант честного судейства! Считаю, участие на конкурсе нескольких учеников одного профессора должно вызывать серьезные сомнения в честности мероприятия. Неоднократно на разных конкурсах я слышал музыкантов, которые мне казались очень способными, но почему-то не проходили в финал. Вот этих ребят стараюсь приглашать на свой фестиваль. Кстати, я еще ни разу не ошибся – в будущем они делают очень хорошую карьеру.
– Как вы считаете, нужно ли детей заставлять заниматься музыкой?
– Могу сообщить вам одну ужасающую цифру – на сегодняшний момент 30 миллионов китайцев учатся профессиональной игре на фортепиано. Сегодня жизнь маленьких детей, которые решили посвятить себя музыке, абсолютно не похожа на наше детство. Мы все-таки находили время и побегать, и поиграть в футбол, а эти несчастные дети с 5 лет сидят по 8-12 часов. У музыкантов есть такое понятие, очень грубое, но точное, – «один жопчас», то есть количество просиженных за роялем часов. Подавляющее большинство этих несчастных детей занимаются совершенно неправильно, потому что уровень преподавания бывает необыкновенно низким даже в таких, казалось бы, высокоорганизованных странах. Это все мартышкин труд. Только если ребенок проявляет действительно недюжинный дар к музыке, а это очевидно уже в раннем детстве, с ним нужно заниматься. Родители не думают о том, что дети, которым не удалось пробиться через жестокую мясорубку под названием «карьера академического музыканта», будут влачить жалкое существование в качестве, скажем, концертмейстера на кафедре народных инструментов в каком-нибудь омском музыкальном училище. Классическая музыка сейчас – очень опасная стезя, это лотерея, где выигрышный номер один из 50.
– Вы часто говорите о коррупции, которая процветает в сфере музыкального образования в России. Так не лучше ли артисту строить свою карьеру на Западе?
– Коррупция – международное понятие. Корни ее в России, но система «ты мне – я тебе» царствует во всем мире. Например, есть конкурсы имени Вана Клиберна, Королевы Елизаветы, а есть – дяди Джузеппе в крошечном американском городишке или Дона Педро в какой-нибудь испанской деревушке. Организаторы таких конкурсов договариваются между собой: я здесь твоему ученику дам премию, а там ты – моему. Вот так эта система и действует. Ребят, которые принимают участие в таких конкурсах, я называю конкурсятами. Таких дворовых конкурсов огромное количество, а на афише лауреаты конкурсов имени Дона Педро и Королевы Елизаветы выглядят одинаково – лауреат международных конкурсов. В отличие от спортивных соревнований, где есть четкая градация – высшая, первая, вторая и любительская лиги, в музыкальных соревнованиях этого нет. Поэтому в наше время рекомендации таких мастеров, как, например, Зубин Мета, Марта Аргерих или Даниэль Баренбойм, значат гораздо больше, чем победа в конкурсе.
– Сейчас много говорят о том, что телевидение уделяет мало времени классической музыке, культуре, нет понятия «формирование вкуса к хорошей музыке». На ваш взгляд, эта тенденция меняется?
– В худшую сторону. На телевидении, я не говорю о канале «Культура», вы не найдете ни одной серьезной программы, посвященной академической музыке, искусству. Там все посвящено исключительно детородным органам или нездоровому интересу нашей публики, обожающей подглядывать через дырочку в женскую баню. Когда говорят о закрытии радио «Орфей», потому что его аудитория составляет всего каких-то 300 000 слушателей, они не понимают, что эти 300 000 – элита, на которую надо равняться.
– Многие классические исполнители экспериментируют с жанрами, выходят за рамки классики. Дмитрий Хворостовский, например, записал альбом с Игорем Крутым, Анна Нетребко спела дуэтом с Филиппом Киркоровым. Как вы относитесь к таким экспериментам?
– Чистый бизнес, искусством назвать это никак не могу. Культура там и рядом не лежала, это деньги, деньги и еще раз деньги. Я считаю, что негоже исполнителю играть в цирке для дрессированных коз и негоже такой великой певице, как Нетребко, выходить на сцену рядом с такой личностью.
– Как вы относитесь к мнению, что вся великая музыка уже создана и композиторы уровня Баха, Бетховена, Моцарта вряд ли появятся?
– Недавно я дискутировал на эту тему с таким выдающимся человеком, как Геннадий Николаевич Рождественский. Мы сидели у меня дома, и я задал ему этот вопрос: «Не кажется ли вам, что вся великая музыка уже закончилась? Что все возможные комбинации в музыке уже использованы?» И он ответил, что это не так. Все равно может появляться замечательная и достойная музыка, которая будет столетиями жить на концертных сценах. Губайдуллина, Шнитке, Шостакович, Прокофьев – все они жили, в общем, в одно время. Конечно, сейчас таких достойных композиторов, как Арво Пярт и Гия Канчели, по сравнению с какими-то потугами на них, значительно меньше. А есть композиторы, которых слушателям еще только суждено открыть. Сочинения Баха ведь нашел Мендельсон на каком-то чердаке, и если бы он не полез на этот чердак, может быть, мы вообще не знали, кто такой Бах.
– Вы много гастролируете. Как у каждого музыканта, у вас наверняка есть города, в которых выступаете с большим удовольствием.
– Безусловно. Один из таких городов – это Минск, в котором я выступаю уже более 50 лет. В этом городе у меня много друзей – это и Юра Гильдюк, и Валера Уколов, и Валя Шацкая. Кстати, в этом году мы с моим партнером Александром Гиндиным организуем в Минске рояльный фестиваль, который состоится в конце мая – начале июня.
– Как относитесь к строительству Союзного государства России и Беларуси?
– Мне бы не хотелось кривить душой и говорить то, что не соответствует моим убеждениям. Учитывая непростые взаимоотношения между нашими странами, я бы не торопился отвечать на этот вопрос. Давайте сначала наладим нормальные, взаимовыгодные отношения, а потом будем думать, как благоустраивать Союзное государство. Если это произойдет вскоре между нашими странами – дай Бог.
Беседовала
Наталия АЛЕКСАНДРОВА
На вопросы «СВ» ответил основатель и художественный руководитель фестиваля, лауреат Госпремии России, профессор Московской консерватории, пианист, народный артист СССР Николай ПЕТРОВ.
– Николай Арнольдович, у кого родилась идея «Кремля музыкального»?
– У дирекции Музеев Кремля, за что я им безмерно благодарен. Сегодня проводится много форумов, приуроченных к датам или посвященных политическим целям. А нам хотелось сделать фестиваль, на котором главным поводом для звучания музыки была бы сама музыка. Важна и преемственность поколений. Мы стремимся сказать нечто о единстве искусства во времени, отдать должное великим мастерам прошлого и внимательно отнестись к тем, кто принял эстафету мастерства и несет ее в завтрашний день.
– Будете ли расширять границы и проводить фестиваль в других городах и странах?
– При всех достоинствах Оружейной палаты зал здесь всего на 100 мест. И мы благодарны каналу «Культура», который снимает наиболее интересные концерты. Таким образом, «Кремль музыкальный» превращается поистине в международное событие. Но границы будут расширяться и другим способом. В этом году повторяем фестиваль в Брянске. А в следующем думаем провести его и в Казани. В общем, есть идея проводить наш форум в тех городах, где есть Кремль. Надеюсь, нам удастся ее реализовать.
– Каким образом происходит отбор участников?
– Дело в том, что сегодня огромное количество талантливейших музыкантов выбрасываются за борт часто еще в период конкурсных прослушиваний. Коррумпированные члены жюри стараются пропихнуть собственных учеников и готовы всех наиболее талантливых не допустить к основной дистанции. Недавно я был на Конкурсе имени Маргариты Лонг в Париже. В ходе прослушиваний на первом туре мы не только не знали, кто играет, но еще и не видели участников. То есть ложа жюри была закрыта экраном, и мы знали только номера исполнителей. Вот это вариант честного судейства! Считаю, участие на конкурсе нескольких учеников одного профессора должно вызывать серьезные сомнения в честности мероприятия. Неоднократно на разных конкурсах я слышал музыкантов, которые мне казались очень способными, но почему-то не проходили в финал. Вот этих ребят стараюсь приглашать на свой фестиваль. Кстати, я еще ни разу не ошибся – в будущем они делают очень хорошую карьеру.
– Как вы считаете, нужно ли детей заставлять заниматься музыкой?
– Могу сообщить вам одну ужасающую цифру – на сегодняшний момент 30 миллионов китайцев учатся профессиональной игре на фортепиано. Сегодня жизнь маленьких детей, которые решили посвятить себя музыке, абсолютно не похожа на наше детство. Мы все-таки находили время и побегать, и поиграть в футбол, а эти несчастные дети с 5 лет сидят по 8-12 часов. У музыкантов есть такое понятие, очень грубое, но точное, – «один жопчас», то есть количество просиженных за роялем часов. Подавляющее большинство этих несчастных детей занимаются совершенно неправильно, потому что уровень преподавания бывает необыкновенно низким даже в таких, казалось бы, высокоорганизованных странах. Это все мартышкин труд. Только если ребенок проявляет действительно недюжинный дар к музыке, а это очевидно уже в раннем детстве, с ним нужно заниматься. Родители не думают о том, что дети, которым не удалось пробиться через жестокую мясорубку под названием «карьера академического музыканта», будут влачить жалкое существование в качестве, скажем, концертмейстера на кафедре народных инструментов в каком-нибудь омском музыкальном училище. Классическая музыка сейчас – очень опасная стезя, это лотерея, где выигрышный номер один из 50.
– Вы часто говорите о коррупции, которая процветает в сфере музыкального образования в России. Так не лучше ли артисту строить свою карьеру на Западе?
– Коррупция – международное понятие. Корни ее в России, но система «ты мне – я тебе» царствует во всем мире. Например, есть конкурсы имени Вана Клиберна, Королевы Елизаветы, а есть – дяди Джузеппе в крошечном американском городишке или Дона Педро в какой-нибудь испанской деревушке. Организаторы таких конкурсов договариваются между собой: я здесь твоему ученику дам премию, а там ты – моему. Вот так эта система и действует. Ребят, которые принимают участие в таких конкурсах, я называю конкурсятами. Таких дворовых конкурсов огромное количество, а на афише лауреаты конкурсов имени Дона Педро и Королевы Елизаветы выглядят одинаково – лауреат международных конкурсов. В отличие от спортивных соревнований, где есть четкая градация – высшая, первая, вторая и любительская лиги, в музыкальных соревнованиях этого нет. Поэтому в наше время рекомендации таких мастеров, как, например, Зубин Мета, Марта Аргерих или Даниэль Баренбойм, значат гораздо больше, чем победа в конкурсе.
– Сейчас много говорят о том, что телевидение уделяет мало времени классической музыке, культуре, нет понятия «формирование вкуса к хорошей музыке». На ваш взгляд, эта тенденция меняется?
– В худшую сторону. На телевидении, я не говорю о канале «Культура», вы не найдете ни одной серьезной программы, посвященной академической музыке, искусству. Там все посвящено исключительно детородным органам или нездоровому интересу нашей публики, обожающей подглядывать через дырочку в женскую баню. Когда говорят о закрытии радио «Орфей», потому что его аудитория составляет всего каких-то 300 000 слушателей, они не понимают, что эти 300 000 – элита, на которую надо равняться.
– Многие классические исполнители экспериментируют с жанрами, выходят за рамки классики. Дмитрий Хворостовский, например, записал альбом с Игорем Крутым, Анна Нетребко спела дуэтом с Филиппом Киркоровым. Как вы относитесь к таким экспериментам?
– Чистый бизнес, искусством назвать это никак не могу. Культура там и рядом не лежала, это деньги, деньги и еще раз деньги. Я считаю, что негоже исполнителю играть в цирке для дрессированных коз и негоже такой великой певице, как Нетребко, выходить на сцену рядом с такой личностью.
– Как вы относитесь к мнению, что вся великая музыка уже создана и композиторы уровня Баха, Бетховена, Моцарта вряд ли появятся?
– Недавно я дискутировал на эту тему с таким выдающимся человеком, как Геннадий Николаевич Рождественский. Мы сидели у меня дома, и я задал ему этот вопрос: «Не кажется ли вам, что вся великая музыка уже закончилась? Что все возможные комбинации в музыке уже использованы?» И он ответил, что это не так. Все равно может появляться замечательная и достойная музыка, которая будет столетиями жить на концертных сценах. Губайдуллина, Шнитке, Шостакович, Прокофьев – все они жили, в общем, в одно время. Конечно, сейчас таких достойных композиторов, как Арво Пярт и Гия Канчели, по сравнению с какими-то потугами на них, значительно меньше. А есть композиторы, которых слушателям еще только суждено открыть. Сочинения Баха ведь нашел Мендельсон на каком-то чердаке, и если бы он не полез на этот чердак, может быть, мы вообще не знали, кто такой Бах.
– Вы много гастролируете. Как у каждого музыканта, у вас наверняка есть города, в которых выступаете с большим удовольствием.
– Безусловно. Один из таких городов – это Минск, в котором я выступаю уже более 50 лет. В этом городе у меня много друзей – это и Юра Гильдюк, и Валера Уколов, и Валя Шацкая. Кстати, в этом году мы с моим партнером Александром Гиндиным организуем в Минске рояльный фестиваль, который состоится в конце мая – начале июня.
– Как относитесь к строительству Союзного государства России и Беларуси?
– Мне бы не хотелось кривить душой и говорить то, что не соответствует моим убеждениям. Учитывая непростые взаимоотношения между нашими странами, я бы не торопился отвечать на этот вопрос. Давайте сначала наладим нормальные, взаимовыгодные отношения, а потом будем думать, как благоустраивать Союзное государство. Если это произойдет вскоре между нашими странами – дай Бог.
Беседовала
Наталия АЛЕКСАНДРОВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
