Русское слово в «Украинском авангарде»
В Киеве в Национальной филармонии Украины состоялся третий концерт в рамках цикла «Украинский авангард», подготовленного дирижером Романом Кофманом – одним из наиболее серьезных и в то же время разносторонних дирижеров бывшего Советского Союза. Отобранные им произведения, как и в предыдущих программах цикла, по стилистике не принадлежали исключительно к авангарду как одному из направлений в искусстве, но являлись авангардом в более широком значении.
В Киеве в Национальной филармонии Украины состоялся третий концерт в рамках цикла «Украинский авангард», подготовленного дирижером Романом Кофманом – одним из наиболее серьезных и в то же время разносторонних дирижеров бывшего Советского Союза. Отобранные им произведения, как и в предыдущих программах цикла, по стилистике не принадлежали исключительно к авангарду как одному из направлений в искусстве, но являлись авангардом в более широком значении.
Несмотря на то что на Западе музыкальный авангард достаточно популярен и много исполняется, на Украине, да и в России, исполнители нечасто берутся за него, считая, что такая музыка сложна как для разучивания, так и для восприятия нетренированным ухом. Однако Кофман как высокий профессионал и смелый новатор взялся за это рискованное дело и доказал необоснованность подобных страхов. Публика очень тепло принимала все представленные произведения.
Концерт одновременно привлек внимание необычностью материала и логикой драматургии. В первой части презентовались произведения Леонида Грабовского и Виталия Годзяцкого – представителей группы «киевского авангарда», которая образовалась в 60-е годы XX века в противовес господствующему тогда соцреализму. После строгой, сухой «Маленькой камерной музыки №1» Грабовского прозвучала легкая, неоромантичная кантата Годзяцкого «Зелень вешняя» для меццо-сопрано и камерного оркестра на стихи Александра Блока. Второе отделение концерта составили композиции Сергея Пилютикова и Александра Щетинского – композиторов «харьковской школы», сформировавшейся в 1990-е годы. И тут снова был удачный контраст – после радикально-авангардной «Книги перемен» Пилютикова концерт завершился премьерой – яркой, увлекающей симфонией «Corpuscula vitae» («Части жизни») Щетинского, написанной им для сопрано, тенора и струнных на стихи Алексея Парина – известного российского театроведа, музыкального критика и либреттиста. Таким образом, и в первом, и во втором отделении в вокальных партиях «сиял русский ямб». После концерта мне удалось пообщаться с автором симфонии и узнать об истории ее подготовки к премьере.
– Александр, каковы ваши впечатления от премьеры, все ли получилось так, как хотелось?
– Ощущения двоякие. С одной стороны, я очень доволен работой с Кофманом, мы давно знакомы, лет двадцать, наверное, но впервые работаем вместе. Это было большое удовольствие – в интеллектуальном отношении, техническом, просто человеческом. Оркестр делал все возможное. Но в работе солистов и пианиста-репетитора я слышал ошибки, неполную готовность, а это всегда деморализует оркестр. Хотя, конечно, материал сложный, новый, к тому же они сильно загружены, а идея этого концерта возникла у Кофмана только в ноябре, времени для подготовки было мало. Дело в том, что вокальное произведение требует большего временного ресурса, чем просто инструментальное: сначала певцы сами разучивают произведение, потом с аккомпаниатором вместо оркестра, в это время оркестр тоже готовится, потом дирижер уже подключается к работе и вокалистов, и оркестра, и наконец это все сводится воедино. Помимо нехватки времени наши вокалисты не привыкли исполнять авангард. Не только современная классическая музыка XXI века остается за пределами их внимания, но, по сути, и произведения таких всемирно известных композиторов, как Шенберг, Берг, Яначек, Барток, Шостакович, Прокофьев. Наши певцы привыкли исполнять оперные хиты. На Западе ситуация иная – там с большим энтузиазмом берутся за новое.
– Но как бы там ни было, а симфония понравилась публике. К тому же никто не знал, как она должна звучать, да и вряд ли непрофессионал способен заметить такие огрехи…
– Да, конечно, в целом я доволен, в любом случае произведение пока не играно. Оно написано недавно – в 2009 году, и это его первое исполнение.
– Расскажите, пожалуйста, как началось ваше сотрудничество с Алексеем Париным? В концертном буклете написано, что он является автором либретто всех ваших опер.
– Алексей Васильевич Парин давно работает в этом направлении, а вообще он очень известный оперный критик, абсолютный авторитет в области оперного искусства. Его статьи печатают ведущие газеты и журналы Европы и Америки. Наше сотрудничество началось с того, что он сам выступил инициатором моей первой оперы.
– А разве все начинается с либретто?
– Да, сначала появляется либретто, а потом, по ходу сочинения музыки, она сама начинает диктовать какие-то изменения. Когда я чувствовал какие-то несоответствия, в наших операх появлялись мои литературные вторжения. Стихи, использованные мной, написаны Париным раньше, причем в разные годы – с 70-х по 2000-е, он просто сделал из них композицию по моей просьбе. В ней есть внутренняя смысловая линия, по сути, она сама – поэтическая симфония. Двенадцать частей произведения объединены между собой сквозным симфоническим развитием. Между моей музыкой и его текстом существуют тематические переклички, но я против параллелизма, музыка должна давать свои оттенки, а не дублировать текст. В целом моя симфония на его стихи – попытка создать многогранный портрет жизни человека в его разнообразии и неповторимости. Хочу отметить, кстати, что при компоновке им материала сказался его опыт как либреттиста, потому как музыкальное либретто всегда короче, чем, к примеру, драма или сценарий фильма. По сути, он написал либретто к симфонии.
– В 2000 году постановка вашей камерной оперы «Благовещение» была отмечена Российской национальной театральной премией «Золотая маска».
– Да, это была моя первая опера, поставили ее в московском театре «Геликон-опера». Она являлась частью спектакля-триптиха «Голоса незримого» на библейские темы, состоящего из трех одноактных опер: «Евы» Иосифа Барданашвили, «Моисея» Владимира Кобекина и моего «Благовещения». Художественным руководителем проекта опять-таки выступил Алексей Парин, а режиссером – Дмитрий Бертман, являющийся главным режиссером театра. Спектакль получил премию в номинации «Новация в музыкальном спектакле». Он понравился и публике, и критикам, но сейчас уже не идет – таков стиль организации репертуара в этом театре – спектакль ставится, играется сезон-другой, а потом снимается и появляется что-то новое.
– Как обстоит дело с постановкой ваших опер на Украине?
– В Харькове ставят мою оперу «Бестиарий», уже идут репетиции. На Украине это первая попытка, до сих пор ни одна из четырех моих оперных работ у нас не ставилась, они звучали только за рубежом. Но дело не во мне, вся современная классическая музыка у нас звучит почти исключительно на специальных фестивалях. В обычной концертной жизни ее крайне мало. То, что делают Кофман и главный дирижер Симфонического оркестра Национальной филармонии Николай Дядюра, – это скорее исключение, уникальная для нашей страны вещь, достойная и подражания, и всяческой поддержки.
Елена БОЛДЫРЕВА,
спецкор «СВ» в Киеве
Несмотря на то что на Западе музыкальный авангард достаточно популярен и много исполняется, на Украине, да и в России, исполнители нечасто берутся за него, считая, что такая музыка сложна как для разучивания, так и для восприятия нетренированным ухом. Однако Кофман как высокий профессионал и смелый новатор взялся за это рискованное дело и доказал необоснованность подобных страхов. Публика очень тепло принимала все представленные произведения.
Концерт одновременно привлек внимание необычностью материала и логикой драматургии. В первой части презентовались произведения Леонида Грабовского и Виталия Годзяцкого – представителей группы «киевского авангарда», которая образовалась в 60-е годы XX века в противовес господствующему тогда соцреализму. После строгой, сухой «Маленькой камерной музыки №1» Грабовского прозвучала легкая, неоромантичная кантата Годзяцкого «Зелень вешняя» для меццо-сопрано и камерного оркестра на стихи Александра Блока. Второе отделение концерта составили композиции Сергея Пилютикова и Александра Щетинского – композиторов «харьковской школы», сформировавшейся в 1990-е годы. И тут снова был удачный контраст – после радикально-авангардной «Книги перемен» Пилютикова концерт завершился премьерой – яркой, увлекающей симфонией «Corpuscula vitae» («Части жизни») Щетинского, написанной им для сопрано, тенора и струнных на стихи Алексея Парина – известного российского театроведа, музыкального критика и либреттиста. Таким образом, и в первом, и во втором отделении в вокальных партиях «сиял русский ямб». После концерта мне удалось пообщаться с автором симфонии и узнать об истории ее подготовки к премьере.
– Александр, каковы ваши впечатления от премьеры, все ли получилось так, как хотелось?
– Ощущения двоякие. С одной стороны, я очень доволен работой с Кофманом, мы давно знакомы, лет двадцать, наверное, но впервые работаем вместе. Это было большое удовольствие – в интеллектуальном отношении, техническом, просто человеческом. Оркестр делал все возможное. Но в работе солистов и пианиста-репетитора я слышал ошибки, неполную готовность, а это всегда деморализует оркестр. Хотя, конечно, материал сложный, новый, к тому же они сильно загружены, а идея этого концерта возникла у Кофмана только в ноябре, времени для подготовки было мало. Дело в том, что вокальное произведение требует большего временного ресурса, чем просто инструментальное: сначала певцы сами разучивают произведение, потом с аккомпаниатором вместо оркестра, в это время оркестр тоже готовится, потом дирижер уже подключается к работе и вокалистов, и оркестра, и наконец это все сводится воедино. Помимо нехватки времени наши вокалисты не привыкли исполнять авангард. Не только современная классическая музыка XXI века остается за пределами их внимания, но, по сути, и произведения таких всемирно известных композиторов, как Шенберг, Берг, Яначек, Барток, Шостакович, Прокофьев. Наши певцы привыкли исполнять оперные хиты. На Западе ситуация иная – там с большим энтузиазмом берутся за новое.
– Но как бы там ни было, а симфония понравилась публике. К тому же никто не знал, как она должна звучать, да и вряд ли непрофессионал способен заметить такие огрехи…
– Да, конечно, в целом я доволен, в любом случае произведение пока не играно. Оно написано недавно – в 2009 году, и это его первое исполнение.
– Расскажите, пожалуйста, как началось ваше сотрудничество с Алексеем Париным? В концертном буклете написано, что он является автором либретто всех ваших опер.
– Алексей Васильевич Парин давно работает в этом направлении, а вообще он очень известный оперный критик, абсолютный авторитет в области оперного искусства. Его статьи печатают ведущие газеты и журналы Европы и Америки. Наше сотрудничество началось с того, что он сам выступил инициатором моей первой оперы.
– А разве все начинается с либретто?
– Да, сначала появляется либретто, а потом, по ходу сочинения музыки, она сама начинает диктовать какие-то изменения. Когда я чувствовал какие-то несоответствия, в наших операх появлялись мои литературные вторжения. Стихи, использованные мной, написаны Париным раньше, причем в разные годы – с 70-х по 2000-е, он просто сделал из них композицию по моей просьбе. В ней есть внутренняя смысловая линия, по сути, она сама – поэтическая симфония. Двенадцать частей произведения объединены между собой сквозным симфоническим развитием. Между моей музыкой и его текстом существуют тематические переклички, но я против параллелизма, музыка должна давать свои оттенки, а не дублировать текст. В целом моя симфония на его стихи – попытка создать многогранный портрет жизни человека в его разнообразии и неповторимости. Хочу отметить, кстати, что при компоновке им материала сказался его опыт как либреттиста, потому как музыкальное либретто всегда короче, чем, к примеру, драма или сценарий фильма. По сути, он написал либретто к симфонии.
– В 2000 году постановка вашей камерной оперы «Благовещение» была отмечена Российской национальной театральной премией «Золотая маска».
– Да, это была моя первая опера, поставили ее в московском театре «Геликон-опера». Она являлась частью спектакля-триптиха «Голоса незримого» на библейские темы, состоящего из трех одноактных опер: «Евы» Иосифа Барданашвили, «Моисея» Владимира Кобекина и моего «Благовещения». Художественным руководителем проекта опять-таки выступил Алексей Парин, а режиссером – Дмитрий Бертман, являющийся главным режиссером театра. Спектакль получил премию в номинации «Новация в музыкальном спектакле». Он понравился и публике, и критикам, но сейчас уже не идет – таков стиль организации репертуара в этом театре – спектакль ставится, играется сезон-другой, а потом снимается и появляется что-то новое.
– Как обстоит дело с постановкой ваших опер на Украине?
– В Харькове ставят мою оперу «Бестиарий», уже идут репетиции. На Украине это первая попытка, до сих пор ни одна из четырех моих оперных работ у нас не ставилась, они звучали только за рубежом. Но дело не во мне, вся современная классическая музыка у нас звучит почти исключительно на специальных фестивалях. В обычной концертной жизни ее крайне мало. То, что делают Кофман и главный дирижер Симфонического оркестра Национальной филармонии Николай Дядюра, – это скорее исключение, уникальная для нашей страны вещь, достойная и подражания, и всяческой поддержки.
Елена БОЛДЫРЕВА,
спецкор «СВ» в Киеве
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
