Николай БУРЛЯЕВ:

Фильм Юрия Кары по роману «Мастер и Маргарита», снятый в начале 80-х,  в ближайшее время выходит наконец на экраны. Недавно состоялась пресс-конференция с создателями фильма, в ней участвовал исполнитель роли Иешуа Га-Ноцри – народный артист России Николай Бурляев. В радостные святочные дни для всего православного люда России актер и режиссер отвечает на вопросы «СВ».

– Николай Петрович, вы первое впечатление от прочтения романа «Мастер и Маргарита» помните?
– Роман ошеломил меня, как и всех, кто читал его в конце 60-х, когда он появился в печати. Помню, читала вся интеллигенция Москвы. Жили мы в атеистическом государстве, и появление образа Христа в литературе было невероятным открытием для всех. И именно сцены с Иешуа, которые вы видели на экране, поразили мое воображение. Потом я видел варианты театральных постановок «Мастера и Маргариты», со временем стали появляться фильмы – в Италии, самый знаменитый, снял Пазолини, но ни один из исполнителей роли Иешуа не вызывал во мне доверия, я видел, что это игра ряженых, игра актеров.
Прошли годы, я стал заниматься режиссурой и задумал снять фильм по Евангелию. Разумеется, стал встречаться с иерархами церкви, священнослужителями, чтобы узнать их мнение, может ли человек грешный браться за такие темы. Ответ, как правило, был отрицательный, но один священник сказал мне: «Поскольку Господь дал вам этот участок борьбы за душу человека – а экран имеет  влияние на миллионы людей, –  то не просто «можете», а  должны это делать, иначе за вас это будут делать другие, и делать будут по-другому».
Это было ободряющее мнение, но тогда я не взялся за фильм по Евангелию, а как актер все время пытался подступиться к образу Христа. На пробах к разным ролям просил гримеров, не раскрывая, разумеется, своих планов, приблизить мой облик к иконописному, – вы могли видеть меня таким в фильмах «Игрок», «Детство Бэмби» и «Юность Бэмби». Хотел понять, насколько могу приблизиться к Главному образу.
В то время у меня не было критического отношения к роману, я проглотил его, как и все, особо не раздумывая. По прошествии времени появились работы специалистов, занимающихся духовным образованием, в частности профессора Духовной академии Михаила Михайловича Дунаева,  который утверждал, что роман написан с позиции Воланда, который вершит судьбы героев. Помню, читал статью в то время, когда раздумывал, соглашаться ли на участие в фильме «Мастер и Маргарита», в котором мне предлагали роль Ивана Бездомного.
На пробах объявил Юрию Каре, что эта роль мне не интересна и  есть лишь один образ, который я попытался бы воплотить, – Иешуа Га-Ноцри. Кара сделал пробу, и получилось убедительно. Так я стал последним из множества претендентов, пробовавшихся на эту роль. Но как только мне объявили, что я утвержден, от съемок отказался, и мы расстались. Киногруппа на целый год оказалась в простое,  потом все-таки приступили к работе, и режиссер вновь позвал меня на роль Иешуа.
– Как вы относитесь к тому, что Булгаков позволил себе сопоставить свою судьбу с судьбой Великого правдолюбца, ведь у иерархов Церкви именно эта концепция вызывала возражения?
– Вдаваться в подробности не буду, скажу только, что мне близка точка зрения профессора Дунаева. И несмотря на то что роль Иешуа –  лучшее, что я сделал в кино, сегодня не взялся бы за эту работу, потому что понимаю – правы те, кто считает, что прикасаться к этому образу грешные люди не должны. Но работалось над образом Иешуа празднично, спокойно, состояние души было молитвенно-возвышенное, я испытал то, что называется ощущением гармонии.
– Юрий Кара рассказывал, что невероятная мистика помешала состояться съемкам в Судаке, и насколько плохо шли дела на Черном море, настолько прекрасно было все, когда съемочная группа оказалась на Красном.
– Да, все сцены с Иешуа Га-Ноцри и Понтием Пилатом снимались на Святой земле, мы жили в гостинице в одном номере с Львом Дуровым, он играл Левия Матвея. Должен сказать, что, соглашаясь на участие в фильме, я поставил условие, что изменю антиевангельские фразы в булгаковском тексте – там, где Иешуа рассказывает, что за ним повсюду ходит Левий Матвей и записывает все, что он говорит. Режиссер со мной согласился, и работалось мне, как ни над одной ролью, поразительно легко. Конечно, приходилось преодолевать себя, я постился, молился, жил уединенно от группы, стараясь, чтобы суетный мир не вторгался в мою жизнь. Трижды был у Гроба Господня, там же в одно из посещений был причащен и благословлен на этот труд. И сейчас, глядя на экран,  я не ощущаю, что это я, мне трудно даже осознать, кто передо мной, у меня не было такого отношения ни к одной роли.
– Помните ли какие-то поворотные моменты в работе над ролью?
– Однажды мне здорово помог режиссер, мы снимали в тот день сцену ожидания приговора суда – после доноса разбойника. Мы стояли перед Понтием Пилатом, и я чувствовал, что у меня что-то не ладится, что  не могу приблизиться к Идеалу, что это всего лишь я нахожусь перед камерой – и все тут. Юрий Кара стоял у камеры, которая отстояла от нас, актеров, метров на десять, и вдруг обронил такую фразу: «Ведь Он всех любит…» И это была очень точная подсказка, в этот момент что-то замкнуло в моей душе и сознании, зерно образа было найдено, и из глаз моих, говоря высоким штилем, заструилась любовь. Ко всем – к Понтию Пилату, разбойникам, жителям города, к группе, с которой я работал… И с тех пор, почувствовав это «зерно», в каждой сцене старался ощущать его – так актерское решение образа приблизилось к исторической правде, потому что «Он – это любовь», говорится в Писании.
– Вы дистанцировались от партнеров во время съемок, можно узнать, как вам работалось с Понтием Пилатом – Михаилом Ульяновым?
– Очень просто – обычное партнерство, Ульянов – профессионал, точный типаж, очень подходил для этой роли.
– Признаете ли существование мистического табу на экранизацию и сценизацию  романа «Мастер и Маргарита»? И обещание всяческих неприятностей тем, кто берется за эту тему?
– Мне трудно судить, но, похоже, что так, во всяком случае, в моей жизни были трудности именно во время работы над этим фильмом. То, что фильм так долго не выпускали на экран, тоже о чем-то говорит. И меня, к слову сказать, это не очень волновало, значит, так и должно быть. И, возможно, Господь уберегал меня от лишних соблазнов и искушений показаться в этой роли.
– Смотрели ли вы фильм Скорсезе, где Христос показан человеком, оставшимся жить?
– Нет, выключил телевизор при первых же кадрах, увидев ересь.
– Вы сказали, что не взялись бы сегодня за роль Иешуа – отрицаете возможность создания образа Христа кинематографическими средствами?
– А зачем?.. Есть икона, храм, распятие, а Христос, показанный на экране, в любом случае это актер, играющий Его. Так зачем же пытаться сыграть Истину, воплотить Идеал? Вот я попытался, и это тоже мой грех… И хотя слышал немало одобрительных отзывов от наших священников и сербских монахов, почему-то все чаще вспоминаю слова отца Иннокентия, первого духовника Международного кинофорума «Золотой витязь», о том, что не надо было делать этого.
– Что же, выходит, только художник может воплощать образ Спасителя? Но он тоже берет краски из своей души, и его живая энергетика передается при прикосновении кисти к холсту или дереву.
– Иконы пишут, как правило, монахи, соблюдая канон. Они молятся, находясь в духовном потоке, поэтому икона свободна от «самости» автора, поэтому через нее всегда можно выйти в горний мир. И я, берясь за роль, грешным делом, думал, что поборюсь с Князем тьмы на его территории, но, увы, это был всего лишь голос моей гордыни, не более того. Три эпизода с Иешуа не делают большой погоды на поле романа и фильма, там царствует Воланд. Между прочим, получилось так, что  именно я в образе Иешуа навел на «зерно» исполнителя роли Воланда – Валентина  Гафта.
Гафт  прилетел на Святую землю и зашел к нам с Дуровым в номер. Увидев на моей тумбочке снимок – кто-то из массовки «щелкнул» сцену казни, – Валентин приник глазами к фотографии, подойдя к тумбочке, взял ее в руки. «Коля, какие глаза… какая любовь… боль… за всех… Теперь я знаю, как надо играть Воланда…» И с этими словами ушел. Потом была телепередача, в которой участвовал Шнитке, его приглашали писать музыку для фильма. И он сказал, что, увидев  сцены с Иешуа, согласился работать: «Да, здесь есть о чем писать…»
Напомню, что три сцены с Иешуа в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита» включают разговор с Понтием Пилатом, казнь и – в ретроспекции – проходы Учителя по пустыне, очень красиво снятые.
– «Покой» Мастера – что это в вашем понимании?
– Эти булгаковские мысли мне очень близки, я тоже всю жизнь ищу «покоя», это самое главное, что ценю в жизни. Достичь «покоя» в моем представлении – это приблизиться к Истине, стать самим собой, избавиться от суеты. Наверное, это имел в виду Михаил Афанасьевич Булгаков, когда писал о  грядущем «царстве истины и справедливости». Не могу не напомнить эту главную мысль Булгакова – «Настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть…»
– Спасибо вам, Николай Петрович, за эти мимолетные воспоминания, и пусть  все ваши чаяния сбудутся.
– Благодарю.

Нина КАТАЕВА