Евгений Корняг: Можно сделать спектакль даже из телефонного справочника

«ТЕАТР – НЕ МУЗЕЙ»

 
- Евгений, вы привозили в Петербург на фестиваль «Балтийский дом» фольклорный спектакль, хотите познакомить петербуржцев с белорусским народным творчеством?
 
- «Пачупки» - уже вторая постановка из этой трилогии, первую мы привозили два года назад - «Шлюб з ветром», то есть «Венчание с ветром». Возможно, через год привезем третью, сейчас ее репетируем, она тоже построена на белорусских народных песнях. Питер меня принимает и все больше затягивает.
 
- Может, уже сразу здесь и ставить?
 
- А мне и предложили, ведем переговоры! Я часто делаю авторские спектакли, где моим соавтором становится пространство, а в «Балтдоме» оно огромное, мне безумно хочется с этим поработать.
 
- Вашим «Пачупкам» зрители аплодировали стоя. Понравился белорусский фольклор!
 
- Мне всегда было печально, когда я видел спектакли по народным произведениям, которые оставляли привкус музея. Сам по себе музей - интересная вещь, но когда театр превращается в музей – это грустно. У нас была цель, во-первых, представить белорусскую культуру, показать, что это безумно богатый слой, и при этом сделать спектакль современным. Екатерина Аверкова, наш композитор и музыкальный руководитель, просматривает все тексты, к счастью, сейчас они все собраны и изданы, огромные антологии нот, песен. Катя иногда совмещает несколько тестов в один, где-то утеряны ноты, и она сочиняет сама. Изучает психологию народной песни, чтобы зрители не лапти пришли смотреть, а поняли, что фольклор перекликается с нами.
 
- Как перекликается?
 
- Наши предки танцевали, чтобы узнать, насколько человек здоров, потому что если ты здоров, значит, у тебя будет хорошее потомство. Во всех народных танцах и песнях был сексуальный подтекст, во всех. А сейчас я вижу, что люди просто красиво прыгают, и все. Не выражают то, что было раньше. И тогда искусство становится чуть-чуть музейным. Становится ремесленничеством, когда из народного танца исчезает секс. Понятно, что часто пытаются срезать эти острые углы, и наша задача – навести мосты с нашими предками. Надо черпать из природы. Птицы, животные танцуют брачные танцы, показывают себя во всей красе, когда самочку завлекают...
 
- Интересная точка зрения!
 
- Это мой взгляд. Мне интересно понять, как жили люди, которые писали эти песни, о чем они думали. Они любили так же, как и мы.

«ЛЮБЛЮ РАСШИФРОВЫВАТЬ ЗНАКИ»

- Визитной карточкой Беларуси считается «Купалинка». А ее положил на музыку в 1921 году советский композитор Владимир Теровский, и она стала настолько популярной, что воспринимается как полностью народная. Когда мы стали делать «Венчание с ветром», хотели показать,  насколько богата белорусская культура, что есть много и других песен.
Кстати, что касается «Почупок», многие думают, что поют в записи, а это живой звук. Двенадцать актеров, двенадцать микрофонов и звукорежиссер, который выстраивает все это.
Мне нравится изучать народное творчество. Нравится расшифровывать старинные знаки. Например, почему завешивают зеркала, когда кто-то умирает…
 
- И почему?
 
- Есть разные версии, то ли,  чтобы покойник не заблудился, то ли чтобы ты его не увидел. Наблюдая за людьми в таких ситуациях, я понял, что зеркала завешивают для того, чтобы живой человек не увидел самого себя. Как только человек видит себя в зеркале, он перестает плакать и не выпускает эту боль, она остается внутри. В Японии на местах, которые облюбовали самоубийцы, вешают зеркала на противоположную сторону, когда человек себя увидит, ему сложнее покончить с собой. Для меня было сильным потрясением в детстве, когда мама ночью стала завешивать все зеркала в доме. А перед этим она была у бабушки в больнице… Я без слов все понял. Или помню, когда мама заболела, я проснулся, и увидел, как бабушка стоит на коленях возле стола и обводилт вокруг ножки стакан с чем-то, и что-то шепчет… И мама выздоровела. Это все народные обряды, то, что нам дано откуда-то.

ЛИЧНАЯ ИСТОРИЯ

- В моей жизни есть три главных женщины – мама, бабушка и сестра.  И все три спектакля – «Венчание с ветром», «Пачупки» и будущий третий посвящены им. После первого же, «Венчания с ветром», решил, что будет трилогия. О свадьбе, рождении и смерти. Это личные истории. Мамин брак – это венчание с ветром. Спектакль о том, как женщины тянут на себе весь мир.
У сестры было заветное желание, она хотела ребенка, и три года назад оно осуществилось. Пачупки – это веревка, которой ногой качают люльку, а руки были свободны, чтобы заниматься делами. А третий посвящен бабушке, и назван по деревне, где она жила – Заболотье. Территория за болотом. В самом названии есть что-то мистическое, потустороннее. Понятно, что в болоте и черти водятся! В Белоруссии таких названий, наверно, штук двадцать, потому что много болот. Помню, как читал пьесу Островского, и там тоже есть Заболотье. Изначально хотел назвать спектакль «Восемь братьев», потому что у моей бабушки  с войны не вернулось восемь братьев.

- Бабушка знала народные песни?

- Нет, она не пела, не танцевала. Меня натолкнуло на мысль о фольклоре спектакль моего учителя, Алексея Анатольевича Лелявского, в нем было несколько народных белорусских народных песен. На меня фольклор подсознательно очень влияет, я и решил сделать спектакль только по этому материалу. Предложил композитору Кате Аверковой, мы с ней когда-то вместе сидели в школе за одной партой. Оказалось, ей это тоже интересно. Стали вместе работать. К счастью, историки уже объездили Беларусь, собрали по деревням все песни, издали.
 
- Замечательно, что вы показываете народную культуру людям.
 
- Это попытка сохранить то, что исчезает. Когда видишь, что умирает деревня за деревней, хочется все зафиксировать, оставить память о наших предках.
 
- В Белоруссии тоже деревни исчезают?
 
- Такое везде происходит, потому что сейчас, когда все компьютеризировано, и не нужна тысяча человек, чтобы вырастить хлеб, профессии меняются. Шутят, что сейчас много блогеров. Да, меняются акценты, приоритеты. Не все уже должны пахать землю. Мне кажется, будут уменьшаться маленькие города и увеличиваться большие. Это процесс развития. Но хочется не забывать о народной культуре, оставить память.
 
- У вас есть воспоминания о деревенском детстве?
 
- Все лето  проводил в деревне у бабушки. Знаю, как собирать грибы, копать землю, сажать картошку, рубить дрова. Я даже помню, что такое бязмен, на котором взвешивают урожай, не знаю, как он называется по-русски.
 
- У нас  тоже есть такое слово – безмен. 
 
- Брали обычную палку, на одном конце подвешена гирька, на другом то, что надо взвесить. И все. Это народные весы.

- Картошку уже не копаете, дрова не колете?   
 
- Я люблю колоть дрова, потому что так работает все тело. Но теперь такие знания мне могут пригодится только на сцене.
 
- А просто погулять по лесу выбираетесь?
 
- В последнее время времени мало, но вообще люблю гулять. Процесс мышления происходит именно когда я гуляю. В Белоруссии очень красивая природа! 

«МЕНЯЮ ПРАВИЛА ИГРЫ»

- Про вас писали, что вы новатор, провокатор, а теперь называют классиком…
 
- Ну да, разное пишут… Я работаю в разных жанрах – пластическом, физическом, драматическом, вокальном, кукольном. В петербургском кукольном театре Karlsson House идет мой спектакль по картине Босха «Сад наслаждений».
 
- Могу себе представить!
 
- Когда я в Питере услышал фразу «Поймите, кукольный театр не только для детей», я улыбался. Мы в Белоруссии уже лет пятнадцать как это знаем. А когда я в поездках называю имя своего учителя Алексея Лелявского, сразу реакция: «Вау!». Кукольный  театр у нас сейчас так популярен, что на взрослые спектакли попасть трудно. Когда появляются билеты на месяц вперед, их раскупают за один день. Вообще у людей сейчас безумный интерес к театру.
 
- Вы мастер на все руки. 
 
- Если один спектакль поставил вот такой, что, и другой делать точно такой же?! С драматургами я не работаю, произведения для театра не беру. Мне нравится самому делать инсценировки. Один из любимейших моментов, когда выбираешь материал и сочиняешь спектакль от начала до конца. Я делаю спектакль для себя всегда. Мне нравится, когда меняются условия игры. Нравится, что все мои спектакли абсолютно разные. В режиссуре не важно ЧТО – важно КАК. Как это сделано. Недаром говорят, что можно поставить и телефонный справочник. 
 
- Вы бы рискнули, поставили?
 
- Очень даже. Мне кажется, это богатая тема. Даже чересчур богатая, и спектакль будет идти часа три-четыре.