Под звуки Тарарабумбии
Последняя неделя января в Москве прошла под знаком 150-летия А.П.Чехова В день рождения великого писателя – 29 января – зрители посмотрели «Свадьбу» Национального театра имени Янки Купалы (Беларусь), «Тарарабумбию» «Школы драматического искусства», «Донку» Театра Сунил (Швейцария), «Три года» Студии театрального искусства, «Три сестры» Театра Около дома Станиславского. Всего во время «Дней» было показано 11 спектаклей, из них два «Дяди Вани» (Театр им. Моссовета и Театр им. Евг. Вахтангова). И это первый этап юбилейных торжеств.
Последняя неделя января в Москве прошла под знаком 150-летия А.П.Чехова
В день рождения великого писателя – 29 января – зрители посмотрели «Свадьбу» Национального театра имени Янки Купалы (Беларусь), «Тарарабумбию» «Школы драматического искусства», «Донку» Театра Сунил (Швейцария), «Три года» Студии театрального искусства, «Три сестры» Театра Около дома Станиславского. Всего во время «Дней» было показано 11 спектаклей, из них два «Дяди Вани» (Театр им. Моссовета и Театр им. Евг. Вахтангова). И это первый этап юбилейных торжеств. Летом в Москве пройдет IX Международный театральный фестиваль, кроме того, в течение всего года чеховские постановки увидят зрители многих стран в рамках мирового турне.
Организаторы утверждают, что программа фестиваля большей частью состоит из спектаклей зарубежных режиссеров. И, судя по каталогу, будет что посмотреть, потому что Чехова на Западе активно представляют в хореографии. Чехова танцуют, и это, несомненно, вызвало бы интерес драматурга. А именно это, тайно или явно, является руководством к действию для всех постановщиков. Чехова сегодня ставят для… Чехова. В афише и «главные» пьесы, и неожиданные постановки по не самой популярной прозе писателя. По жанру это все больше послания, версии, композиции, шествия, клоунады. Очевидна тенденция к избавлению от чеховских полутонов, от настроенчества, доктора хотят видеть злым, жестким, безжалостным.
Именно в жанре клоунады представил Андрей Кончаловский своего «Дядю Ваню» в Театре им. Моссовета. В этом спектакле все не так, как было когда-то в фильме этого режиссера со Смоктуновским в главной роли и Астровым-Бондарчуком. «Играем Чехова» – пожалуй, так более точно могло звучать название спектакля. Действие вынесено на подиум в центре сцены, актеры, ждущие своих выходов, сидят на стульях поодаль от подиума, все перестановки декораций рабочими совершаются на глазах зрителей, и помреж характерным жестом дает знак к началу игры. Какие полутона – пока в полумраке сцены орудуют рабочие, на заднике крупным планом проецируются видеокадры Триумфальной площади перед театром, которую зрители только что видели воочию: раздражающе громко гудят машины, шелестя шинами, слякотная погодка хорошо узнаваема. Кинематографический антураж врывающейся в спектакль реальности поначалу кажется неуместным, но получается, что именно он усиливает впечатление безысходности, которой веет с подиума. От клоунад дяди Вани (Павел Деревянко) и профессора Серебрякова (Александр Филиппенко), от беспомощных монологов Астрова (Александр Домогаров), от истерик Сони (Юлия Высоцкая), от бесцветности Елены (Наталья Вдовина). Становится страшно за этих людей.
О саунд-драме «Свадьба» Купаловского театра в постановке московского режиссера Владимира Панкова немало сказано. Это громкое действо никого не оставляет равнодушным. Водевильная свадьба гуляет широко. Рамки сцены раздвинуты, действие развивается сразу в нескольких планах. Здесь все – и главные действующие лица водевиля, и лакеи-официанты, и гости, и музыканты студии SOUNDRAMA. Свадьба поет и пляшет непрестанно, а речь звучит на двух языках, потому что жених Эпаминонд Апломбов к белорусской невесте Дашеньке приезжает из Москвы. Реплики персонажей повторяются по нескольку раз, поскольку в трех лицах представлены мать невесты и артистка Змеюкина, а телеграфистов Ятей здесь несколько. Оформление сцены и костюмы персонажей напоминают о временах советских 70-х годов, так что свадьба у Панкова получается вневременная. А главный персонаж саунд-драмы – музыка – и вовсе может сбить с толку. Только что звучала «Свадебка» Стравинского, и вдруг раздается обрядовое пение, а потом за столом затягивают «Олесю». Инструменты в оркестре звучат самые разные – струнные, духовые, аккордеон, гитара, балалайка, свирель. Змеюкина исполняет соло. И только странная немолодая невеста наблюдает за своей свадьбой как бы со стороны. А когда приходит «свадебный генерал» Ревунов-Караулов, то и вовсе место невесты за столом занимает одна из Змеюкиных. Пошлость правит здесь бал, и абсурдность происходящего, кажется, не имеет предела. Дамы требуют «атмосфэры!». Лишь когда мать невесты разоблачит «генерала», увлекшегося флотскими командами, у Ревунова-Караулова проснутся человеческие эмоции. Оскорбленный, он покинет собрание, и проводит его до дверей грустно-печальная невеста. Артисты Купаловского театра, и мастера, и молодежь, блистательны в этой какофонии звуков и действий. Создателям спектакля удалось передать то, что Чеховым сказано между строк. Как страшная музыка абсурда прочитан ими чеховский водевиль.
Спектакль Сергея Женовача «Три года» поставлен по не самой выигрышной повести Чехова. Но пронзительность ей придает то, что она во многом автобиографична. И является первой вещью, написанной писателем после возвращения с Сахалина, ставшего для него, как известно, своего рода Рубиконом. Спектакль лишен внешнего действия, это вновь драма из внутренней жизни героев. Сцена в оформлении А. Боровского представляет конструкцию из кроватей с панцирными сетками и спинками с никелевыми шариками. На этих кроватях на протяжении двух действий лежат, сидят, обнимаются, болеют и умирают персонажи спектакля. Одеты они соответствующе – в белое исподнее белье. Действие переносится из одного угла в другой, актеры ждут своей партии, когда им «вступать», и только главный герой, сын богатого купца Алексей Лаптев (А. Вертков), единственный из всех облаченный в черное длинное пальто и черную шляпу, позволяет себе ходить по кроватным уступам.
Алексей рассказывает историю своей женитьбы на Юленьке Белавиной (О. Калашникова) по страстной любви, но без ответного чувства. И страшно страдает от такой семейной жизни. Сожалеет даже о том, что не женился на преданной ему, но очень эмансипированной Полине (М. Шашлова). А спустя три года, потеряв многих близких, слышит наконец от жены слово «люблю». Но оно не находит в нем отклика. Одним словом, те же самые «пять пудов» любви, с которыми не могут разобраться чеховские герои. Удивительно все же умеют играть «женовачи» спектакли по прозе. В пронзительной тишине звучат спокойные фразы, а в это время «рушатся судьбы». «Поживем – увидим» – единственное, что говорит в финале Алексей Лаптев. И это чеховское «небо в алмазах» утешает и дает силы жить.
Кто знал бы, что песенка Чебутыкина из «Трех сестер» – «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я» – даст название спектаклю-шествию Чеховского фестиваля, тот давно бы его поставил. Но в «Школе драматического искусства» эту идею воплотили только сейчас. И это лучшее, что можно было придумать к 150-летию великого Чехова. Режиссер и сценограф Дмитрий Крымов и композитор Александр Бакши устроили шествие чеховских персонажей. Они идут – то стройными рядами по подиуму, по которому едет резиновая лента, подобно приспособлению для багажа в аэропортах, то стремительно пробегают, и ты едва успеваешь сообразить, кто это, то выходят на ходулях, как на настоящем карнавале, и бросают в зрительный зал реплики, знакомые со школьных лет. Кто это? Конечно, Нина Заречная, признающаяся, что она «всегда его читает». А вот Раневская, мучающаяся вопросом, что это за комната. А там полк Тригориных в одинаковых костюмах из советских спектаклей, в шляпах и с удочками в руках. Идут сестры, восхищенные братом Андрюшей – «Он будет профессором Московского университета». А следом отряд женушек этого Андрюши с кучей Софочек и Бобиков, а вот Треплев с разбинтовавшейся головой и с воплем: «Мама!» А мама новый монолог разучивает… Люди, львы, орлы и куропатки. Чайка… А там заколачивают Фирса, тащат тело барона и проезжает «многоуважаемый шкаф» – просто мурашки по коже.
А потом и вовсе выезжает что-то огромное и страшное в виде вагона с надписью «Устрицы». В таком привезли тело Чехова из Баденвейлера…
Третья часть шествия посвящена почитателям писателя и «благодарным потомкам», которые могут посоревноваться в пошлости с чеховскими персонажами. Кого здесь только нет! Настоящий военный оркестр, чемпионки по синхронному плаванию, мужики в шляпах и белых пачках – представители Большого театра, гондола из Венеции, делегация Эльсинора, впереди, как положено, принц с черепом Йорика – фантазия авторов беспредельна. В шествии участвует около 80 актеров, а костюмов сшито около трех сотен. И венчает это фантастическое зрелище Музыка чеховского мира.
…Какое же счастье, что это наш писатель! Что он родился в России. Этот спектакль должен увидеть мир. Тарарабумбия! Да здравствует Чехов! Да здравствуем мы! Да здравствует жизнь!
Нина КАТАЕВА
Фото из архива
фестиваля
В день рождения великого писателя – 29 января – зрители посмотрели «Свадьбу» Национального театра имени Янки Купалы (Беларусь), «Тарарабумбию» «Школы драматического искусства», «Донку» Театра Сунил (Швейцария), «Три года» Студии театрального искусства, «Три сестры» Театра Около дома Станиславского. Всего во время «Дней» было показано 11 спектаклей, из них два «Дяди Вани» (Театр им. Моссовета и Театр им. Евг. Вахтангова). И это первый этап юбилейных торжеств. Летом в Москве пройдет IX Международный театральный фестиваль, кроме того, в течение всего года чеховские постановки увидят зрители многих стран в рамках мирового турне.
Организаторы утверждают, что программа фестиваля большей частью состоит из спектаклей зарубежных режиссеров. И, судя по каталогу, будет что посмотреть, потому что Чехова на Западе активно представляют в хореографии. Чехова танцуют, и это, несомненно, вызвало бы интерес драматурга. А именно это, тайно или явно, является руководством к действию для всех постановщиков. Чехова сегодня ставят для… Чехова. В афише и «главные» пьесы, и неожиданные постановки по не самой популярной прозе писателя. По жанру это все больше послания, версии, композиции, шествия, клоунады. Очевидна тенденция к избавлению от чеховских полутонов, от настроенчества, доктора хотят видеть злым, жестким, безжалостным.
Именно в жанре клоунады представил Андрей Кончаловский своего «Дядю Ваню» в Театре им. Моссовета. В этом спектакле все не так, как было когда-то в фильме этого режиссера со Смоктуновским в главной роли и Астровым-Бондарчуком. «Играем Чехова» – пожалуй, так более точно могло звучать название спектакля. Действие вынесено на подиум в центре сцены, актеры, ждущие своих выходов, сидят на стульях поодаль от подиума, все перестановки декораций рабочими совершаются на глазах зрителей, и помреж характерным жестом дает знак к началу игры. Какие полутона – пока в полумраке сцены орудуют рабочие, на заднике крупным планом проецируются видеокадры Триумфальной площади перед театром, которую зрители только что видели воочию: раздражающе громко гудят машины, шелестя шинами, слякотная погодка хорошо узнаваема. Кинематографический антураж врывающейся в спектакль реальности поначалу кажется неуместным, но получается, что именно он усиливает впечатление безысходности, которой веет с подиума. От клоунад дяди Вани (Павел Деревянко) и профессора Серебрякова (Александр Филиппенко), от беспомощных монологов Астрова (Александр Домогаров), от истерик Сони (Юлия Высоцкая), от бесцветности Елены (Наталья Вдовина). Становится страшно за этих людей.
О саунд-драме «Свадьба» Купаловского театра в постановке московского режиссера Владимира Панкова немало сказано. Это громкое действо никого не оставляет равнодушным. Водевильная свадьба гуляет широко. Рамки сцены раздвинуты, действие развивается сразу в нескольких планах. Здесь все – и главные действующие лица водевиля, и лакеи-официанты, и гости, и музыканты студии SOUNDRAMA. Свадьба поет и пляшет непрестанно, а речь звучит на двух языках, потому что жених Эпаминонд Апломбов к белорусской невесте Дашеньке приезжает из Москвы. Реплики персонажей повторяются по нескольку раз, поскольку в трех лицах представлены мать невесты и артистка Змеюкина, а телеграфистов Ятей здесь несколько. Оформление сцены и костюмы персонажей напоминают о временах советских 70-х годов, так что свадьба у Панкова получается вневременная. А главный персонаж саунд-драмы – музыка – и вовсе может сбить с толку. Только что звучала «Свадебка» Стравинского, и вдруг раздается обрядовое пение, а потом за столом затягивают «Олесю». Инструменты в оркестре звучат самые разные – струнные, духовые, аккордеон, гитара, балалайка, свирель. Змеюкина исполняет соло. И только странная немолодая невеста наблюдает за своей свадьбой как бы со стороны. А когда приходит «свадебный генерал» Ревунов-Караулов, то и вовсе место невесты за столом занимает одна из Змеюкиных. Пошлость правит здесь бал, и абсурдность происходящего, кажется, не имеет предела. Дамы требуют «атмосфэры!». Лишь когда мать невесты разоблачит «генерала», увлекшегося флотскими командами, у Ревунова-Караулова проснутся человеческие эмоции. Оскорбленный, он покинет собрание, и проводит его до дверей грустно-печальная невеста. Артисты Купаловского театра, и мастера, и молодежь, блистательны в этой какофонии звуков и действий. Создателям спектакля удалось передать то, что Чеховым сказано между строк. Как страшная музыка абсурда прочитан ими чеховский водевиль.
Спектакль Сергея Женовача «Три года» поставлен по не самой выигрышной повести Чехова. Но пронзительность ей придает то, что она во многом автобиографична. И является первой вещью, написанной писателем после возвращения с Сахалина, ставшего для него, как известно, своего рода Рубиконом. Спектакль лишен внешнего действия, это вновь драма из внутренней жизни героев. Сцена в оформлении А. Боровского представляет конструкцию из кроватей с панцирными сетками и спинками с никелевыми шариками. На этих кроватях на протяжении двух действий лежат, сидят, обнимаются, болеют и умирают персонажи спектакля. Одеты они соответствующе – в белое исподнее белье. Действие переносится из одного угла в другой, актеры ждут своей партии, когда им «вступать», и только главный герой, сын богатого купца Алексей Лаптев (А. Вертков), единственный из всех облаченный в черное длинное пальто и черную шляпу, позволяет себе ходить по кроватным уступам.
Алексей рассказывает историю своей женитьбы на Юленьке Белавиной (О. Калашникова) по страстной любви, но без ответного чувства. И страшно страдает от такой семейной жизни. Сожалеет даже о том, что не женился на преданной ему, но очень эмансипированной Полине (М. Шашлова). А спустя три года, потеряв многих близких, слышит наконец от жены слово «люблю». Но оно не находит в нем отклика. Одним словом, те же самые «пять пудов» любви, с которыми не могут разобраться чеховские герои. Удивительно все же умеют играть «женовачи» спектакли по прозе. В пронзительной тишине звучат спокойные фразы, а в это время «рушатся судьбы». «Поживем – увидим» – единственное, что говорит в финале Алексей Лаптев. И это чеховское «небо в алмазах» утешает и дает силы жить.
Кто знал бы, что песенка Чебутыкина из «Трех сестер» – «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я» – даст название спектаклю-шествию Чеховского фестиваля, тот давно бы его поставил. Но в «Школе драматического искусства» эту идею воплотили только сейчас. И это лучшее, что можно было придумать к 150-летию великого Чехова. Режиссер и сценограф Дмитрий Крымов и композитор Александр Бакши устроили шествие чеховских персонажей. Они идут – то стройными рядами по подиуму, по которому едет резиновая лента, подобно приспособлению для багажа в аэропортах, то стремительно пробегают, и ты едва успеваешь сообразить, кто это, то выходят на ходулях, как на настоящем карнавале, и бросают в зрительный зал реплики, знакомые со школьных лет. Кто это? Конечно, Нина Заречная, признающаяся, что она «всегда его читает». А вот Раневская, мучающаяся вопросом, что это за комната. А там полк Тригориных в одинаковых костюмах из советских спектаклей, в шляпах и с удочками в руках. Идут сестры, восхищенные братом Андрюшей – «Он будет профессором Московского университета». А следом отряд женушек этого Андрюши с кучей Софочек и Бобиков, а вот Треплев с разбинтовавшейся головой и с воплем: «Мама!» А мама новый монолог разучивает… Люди, львы, орлы и куропатки. Чайка… А там заколачивают Фирса, тащат тело барона и проезжает «многоуважаемый шкаф» – просто мурашки по коже.
А потом и вовсе выезжает что-то огромное и страшное в виде вагона с надписью «Устрицы». В таком привезли тело Чехова из Баденвейлера…
Третья часть шествия посвящена почитателям писателя и «благодарным потомкам», которые могут посоревноваться в пошлости с чеховскими персонажами. Кого здесь только нет! Настоящий военный оркестр, чемпионки по синхронному плаванию, мужики в шляпах и белых пачках – представители Большого театра, гондола из Венеции, делегация Эльсинора, впереди, как положено, принц с черепом Йорика – фантазия авторов беспредельна. В шествии участвует около 80 актеров, а костюмов сшито около трех сотен. И венчает это фантастическое зрелище Музыка чеховского мира.
…Какое же счастье, что это наш писатель! Что он родился в России. Этот спектакль должен увидеть мир. Тарарабумбия! Да здравствует Чехов! Да здравствуем мы! Да здравствует жизнь!
Нина КАТАЕВА
Фото из архива
фестиваля
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
