Ольга Шукшина:
«Взгляд отца меня утешает» Младшая дочь Василия Шукшина – Ольга – персона не медийная, но именно она в мае приезжала в Липецк, чтобы получить Золотую медаль имени С.Ф. Бондарчука, вручавшуюся на фестивале «Золотой Витязь» ее отцу посмертно. Ольга Васильевна вместе с актером Сергеем Никоненко провели вечер памяти писателя и кинематографиста. После вечера Ольга Шукшина ответила на вопросы «СВ».
«Взгляд отца меня утешает»
Младшая дочь Василия Шукшина – Ольга – персона не медийная, но именно она в мае приезжала в Липецк, чтобы получить Золотую медаль имени С.Ф. Бондарчука, вручавшуюся на фестивале «Золотой Витязь» ее отцу посмертно. Ольга Васильевна вместе с актером Сергеем Никоненко провели вечер памяти писателя и кинематографиста. После вечера Ольга Шукшина ответила на вопросы «СВ». – Вам доставила радость эта награда?
– Трудно сказать, потому что отношения моего отца с Сергеем Бондарчуком были непростыми. Скажу одно: без Василия Макаровича не было бы картины «Они сражались за Родину». И мой разговор с людьми, которые знали об отношениях этих художников, еще впереди. Сейчас занимаюсь документальным проектом, касающимся творчества Шукшина, и, признаюсь, вначале даже хотела ответить отказом на предложение Николая Бурляева приехать в Липецк. Но потом поняла, что не стоит возбуждать никаких эмоций вокруг этой премии, Шукшин с Бондарчуком вместе работали, а какими на самом деле были их отношения, в свое время, думаю, мы узнаем, в этом заключается суть документалистики. И еще поняла – кто, как не дочери, должен говорить о Шукшине в его юбилейный год. Кто еще будет это делать? Многие отказываются, считают, что это неформат.
– То есть?
– Ну вспомните, что завещал нам Василий Макарович в книге «Нравственность есть правда»? Живи по правде, не лги, не фальшивь, не лицемерь, а сейчас наоборот: хочешь иметь все – лги, лицемерь, но русскому народу это несвойственно, а удержать себя от соблазнов тяжело, вот и получается то, что видим. Слава Богу, у меня есть книга отца, думаю, она есть у каждого думающего человека, и когда нужно в чем-то укрепиться, всегда найдешь у него цитату, достаточно прочитать какой-нибудь рассказ.
– Если бы вас спросили, чему вас отец научил в жизни, что бы ответили?
– Мы только что говорили о том, что Шукшин был правдолюбцем, так вот мой научный руководитель (защищаюсь в одном из российских университетов на шукшинскую тему) постоянно твердит мне, что я обладаю таким же свойством характера. И мне приятно это слышать, потому что из меня это идет генетически, я не могу это сдержать. Другой вопрос, что в жизни каждого человека, особенно женщины, у отца-то был внутренний контроль, должен быть цензор. Слава Богу, в моей жизни такой человек есть.
– А что это за документальный проект, над которым работаете?
– Это многосерийный документальный фильм, который будет посвящен теме сиротства. По опубликованным данным, у нас 4 млн детей находится на улице, думаю, Василию Макаровичу была близка эта тема, потому что он сам был сиротой. Сейчас работаем над первой серией и хотим, чтобы в ней прозвучали слова утешения детям из приютов в письмах известных людей. Это будут письма самого Шукшина, надеюсь, найдем возможность поговорить с Василием Ивановичем Беловым, с Марленом Хуциевым. А также разыщем выпускников детдомов, которые стали известными архитекторами, художниками, врачами, учителями, поэтами, и попросим их написать детям письма. Снимать будем детей из конкретного приюта, а также тех, кто вышел из приюта и, по сути, оказался на улице. Все они нуждаются в утешении.
– Как воспитываете своего ребенка, у вас ведь сын-подросток?
– Мой сын получает воспитание в одном из российских монастырей, и это наш сознательный выбор. Мы сделали это потому, что ни я, ни отец в общем-то не смогли удержать ребенка от соблазнов современного мира. Все это давит на молодую душу, и у подростка теряются ориентиры. Это общая проблема, те, у кого есть мальчики, знают, как с ними трудно с 5 до 14 лет, не говоря уж о переходном возрасте. У матерей не хватает сил, а там, за стенами монастыря, есть момент изоляции от современного мира, там мужской коллектив и дают крепкую базу. Там присутствуют труд и молитвы, и все это очень важно. Пусть мальчишки пройдут через спартанское воспитание, через строгий пост, все это пригодится, потому что это формирует личность, дает представление о базовых ценностях, воспитывает душу. Раз у нас сейчас нет идеологии, что делать?!.
Я знакома с выпускниками нашего училища, мальчишки совершенно адаптированы к миру, в отличие от других они точно отделяют черное от белого. А у современной молодежи, в основной массе, эта грань размыта, уж не говорю о том, что какие-то представления о понятиях перевернуты с ног на голову.
– Вы бываете в Сростках, вообще чувствуете себя сибирячкой?
– Конечно, чувствую и сожалею, что редко бываю там. Вообще-то я предполагала бы провести там вторую половину жизни, но легко говорить об этом из Липецка и Москвы. Я хотела бы попадать в Сростки не на какой-то помпезе, которую раздувают вокруг юбилея, а в спокойной обстановке. Приехать и пожить, как отец любил, среди этих людей, побаниться, да мало ли, но так непросто выбрать такой период. А что касается юбилея, мне больно осознавать, что при жизни человека гнобили, уничтожали, не давали работать, а через 35 лет стали называть гениальным. Мне бы хотелось, чтобы молодое поколение вот этот парадокс понимало, и, считаю, об этом надо говорить сегодня, а не о каких-то победах и красных дорожках, у Шукшина этого в жизни не было.
– Каково ваше отношение к разнотолкам относительно кончины Василия Шукшина?
– Сам ли он ушел из жизни или его «ушли», думаю, этого мы не узнаем никогда. Мне приходилось слышать разные версии, одно могу сказать – на все воля Божья. Как дочери мне не хватает этого человека, представьте себе безотцовщину в 6 лет, Маше было 7. Некрасиво то, что эту историю эксплуатируют в разных желтых изданиях, и порой даже близкие люди пытаются высасывать из этого какую-то сенсацию. С такими людьми я буду бороться, это бестактно по отношению к памяти Василия Макаровича, к тому наследию, которое он оставил для нас. А как выяснилось, этого материала достаточно для того, чтобы институты в Барнауле занимались огромной исследовательской деятельностью. Один только факт – на каждое шукшинское слово составлен особый словарь. Есть научное исследование профессора-музыковеда, который собрал все музыкальные отрывки, песни, которые звучат у Шукшина во всех его произведениях в кино и литературе. Их огромное количество, пела ему мать, что-то он слышал от своих земляков. Государственный музей-заповедник в Сростках постоянно пополняется новыми материалами, где-то их берут, эти материалы, представляете, какие там архивы?! Но главное в том, что это живой материал, и, мне кажется, он никогда не умрет.
Из «круглого стола», который проводил Никита Михалков в Липецке, я уяснила для себя то, что Россия находится у последней черты, и чтобы уцелеть, страна должна начать возвращаться к своим традициям. И я уверена, что это произойдет. Люди вернутся на землю, обратятся к своим аграрным завоеваниям, потому что они хотят кушать чистый хлеб, натуральные продукты. Ну сколько можно питаться консервантами?! Я, например, в Москве питания для себя на нахожу, все напичкано химией. И знаете, о чем думаю? Как нам сейчас не хватает живого Шукшина! Он бы обязательно подсказал
что-то необычное.
– Нравятся ли вам экранизации по Шукшину?
– Видите ли, навскидку Шукшин кажется очень легким для драматургии, почему студенты его вечно ставят как во ВГИКе, так и в театральных институтах. Молодые люди имеют на это право, им хочется сразу раскрыться, а образы яркие, выпуклые, для актера просто великолепный материал. Но редкий режиссер понимает, насколько писатель глубок и философичен. Они думают: если взяли Шукшина, у них все получится и их сразу заметят. К сожалению, на поверку получается обратный эффект. Видела одну постановку во время репетиций и огорчена – режиссер идет чисто по внешнему фону. Не старается ни копать вглубь, ни подняться над суетой. Может, ему не дано? Так откажись, ты же видишь, получается нехороший продукт, судя по концовке. Не могло быть у Шукшина просто про алкашей!.. Или – «До третьих петухов», которых не читают. Кстати, Никита Михалков в этом смысле честнее других оказался, он сказал «не догоняю», выражаясь современным языком, и не стал браться за экранизацию. Но находятся молодые люди, которые считают, что после «Семи кабинок» можно взять «Я пришел дать вам волю». Это так странно, но, к счастью, звезды здесь не сошлись…
– Что из отцовского творчества вы любите больше всего?
– Все люблю. А больше всего люблю его крупные планы, когда он просто смотрит. Эти глаза, эти морщины. Его взгляд утешает меня.
Нина КАТАЕВА
Липецк – Москва
Младшая дочь Василия Шукшина – Ольга – персона не медийная, но именно она в мае приезжала в Липецк, чтобы получить Золотую медаль имени С.Ф. Бондарчука, вручавшуюся на фестивале «Золотой Витязь» ее отцу посмертно. Ольга Васильевна вместе с актером Сергеем Никоненко провели вечер памяти писателя и кинематографиста. После вечера Ольга Шукшина ответила на вопросы «СВ». – Вам доставила радость эта награда?
– Трудно сказать, потому что отношения моего отца с Сергеем Бондарчуком были непростыми. Скажу одно: без Василия Макаровича не было бы картины «Они сражались за Родину». И мой разговор с людьми, которые знали об отношениях этих художников, еще впереди. Сейчас занимаюсь документальным проектом, касающимся творчества Шукшина, и, признаюсь, вначале даже хотела ответить отказом на предложение Николая Бурляева приехать в Липецк. Но потом поняла, что не стоит возбуждать никаких эмоций вокруг этой премии, Шукшин с Бондарчуком вместе работали, а какими на самом деле были их отношения, в свое время, думаю, мы узнаем, в этом заключается суть документалистики. И еще поняла – кто, как не дочери, должен говорить о Шукшине в его юбилейный год. Кто еще будет это делать? Многие отказываются, считают, что это неформат.
– То есть?
– Ну вспомните, что завещал нам Василий Макарович в книге «Нравственность есть правда»? Живи по правде, не лги, не фальшивь, не лицемерь, а сейчас наоборот: хочешь иметь все – лги, лицемерь, но русскому народу это несвойственно, а удержать себя от соблазнов тяжело, вот и получается то, что видим. Слава Богу, у меня есть книга отца, думаю, она есть у каждого думающего человека, и когда нужно в чем-то укрепиться, всегда найдешь у него цитату, достаточно прочитать какой-нибудь рассказ.
– Если бы вас спросили, чему вас отец научил в жизни, что бы ответили?
– Мы только что говорили о том, что Шукшин был правдолюбцем, так вот мой научный руководитель (защищаюсь в одном из российских университетов на шукшинскую тему) постоянно твердит мне, что я обладаю таким же свойством характера. И мне приятно это слышать, потому что из меня это идет генетически, я не могу это сдержать. Другой вопрос, что в жизни каждого человека, особенно женщины, у отца-то был внутренний контроль, должен быть цензор. Слава Богу, в моей жизни такой человек есть.
– А что это за документальный проект, над которым работаете?
– Это многосерийный документальный фильм, который будет посвящен теме сиротства. По опубликованным данным, у нас 4 млн детей находится на улице, думаю, Василию Макаровичу была близка эта тема, потому что он сам был сиротой. Сейчас работаем над первой серией и хотим, чтобы в ней прозвучали слова утешения детям из приютов в письмах известных людей. Это будут письма самого Шукшина, надеюсь, найдем возможность поговорить с Василием Ивановичем Беловым, с Марленом Хуциевым. А также разыщем выпускников детдомов, которые стали известными архитекторами, художниками, врачами, учителями, поэтами, и попросим их написать детям письма. Снимать будем детей из конкретного приюта, а также тех, кто вышел из приюта и, по сути, оказался на улице. Все они нуждаются в утешении.
– Как воспитываете своего ребенка, у вас ведь сын-подросток?
– Мой сын получает воспитание в одном из российских монастырей, и это наш сознательный выбор. Мы сделали это потому, что ни я, ни отец в общем-то не смогли удержать ребенка от соблазнов современного мира. Все это давит на молодую душу, и у подростка теряются ориентиры. Это общая проблема, те, у кого есть мальчики, знают, как с ними трудно с 5 до 14 лет, не говоря уж о переходном возрасте. У матерей не хватает сил, а там, за стенами монастыря, есть момент изоляции от современного мира, там мужской коллектив и дают крепкую базу. Там присутствуют труд и молитвы, и все это очень важно. Пусть мальчишки пройдут через спартанское воспитание, через строгий пост, все это пригодится, потому что это формирует личность, дает представление о базовых ценностях, воспитывает душу. Раз у нас сейчас нет идеологии, что делать?!.
Я знакома с выпускниками нашего училища, мальчишки совершенно адаптированы к миру, в отличие от других они точно отделяют черное от белого. А у современной молодежи, в основной массе, эта грань размыта, уж не говорю о том, что какие-то представления о понятиях перевернуты с ног на голову.
– Вы бываете в Сростках, вообще чувствуете себя сибирячкой?
– Конечно, чувствую и сожалею, что редко бываю там. Вообще-то я предполагала бы провести там вторую половину жизни, но легко говорить об этом из Липецка и Москвы. Я хотела бы попадать в Сростки не на какой-то помпезе, которую раздувают вокруг юбилея, а в спокойной обстановке. Приехать и пожить, как отец любил, среди этих людей, побаниться, да мало ли, но так непросто выбрать такой период. А что касается юбилея, мне больно осознавать, что при жизни человека гнобили, уничтожали, не давали работать, а через 35 лет стали называть гениальным. Мне бы хотелось, чтобы молодое поколение вот этот парадокс понимало, и, считаю, об этом надо говорить сегодня, а не о каких-то победах и красных дорожках, у Шукшина этого в жизни не было.
– Каково ваше отношение к разнотолкам относительно кончины Василия Шукшина?
– Сам ли он ушел из жизни или его «ушли», думаю, этого мы не узнаем никогда. Мне приходилось слышать разные версии, одно могу сказать – на все воля Божья. Как дочери мне не хватает этого человека, представьте себе безотцовщину в 6 лет, Маше было 7. Некрасиво то, что эту историю эксплуатируют в разных желтых изданиях, и порой даже близкие люди пытаются высасывать из этого какую-то сенсацию. С такими людьми я буду бороться, это бестактно по отношению к памяти Василия Макаровича, к тому наследию, которое он оставил для нас. А как выяснилось, этого материала достаточно для того, чтобы институты в Барнауле занимались огромной исследовательской деятельностью. Один только факт – на каждое шукшинское слово составлен особый словарь. Есть научное исследование профессора-музыковеда, который собрал все музыкальные отрывки, песни, которые звучат у Шукшина во всех его произведениях в кино и литературе. Их огромное количество, пела ему мать, что-то он слышал от своих земляков. Государственный музей-заповедник в Сростках постоянно пополняется новыми материалами, где-то их берут, эти материалы, представляете, какие там архивы?! Но главное в том, что это живой материал, и, мне кажется, он никогда не умрет.
Из «круглого стола», который проводил Никита Михалков в Липецке, я уяснила для себя то, что Россия находится у последней черты, и чтобы уцелеть, страна должна начать возвращаться к своим традициям. И я уверена, что это произойдет. Люди вернутся на землю, обратятся к своим аграрным завоеваниям, потому что они хотят кушать чистый хлеб, натуральные продукты. Ну сколько можно питаться консервантами?! Я, например, в Москве питания для себя на нахожу, все напичкано химией. И знаете, о чем думаю? Как нам сейчас не хватает живого Шукшина! Он бы обязательно подсказал
что-то необычное.
– Нравятся ли вам экранизации по Шукшину?
– Видите ли, навскидку Шукшин кажется очень легким для драматургии, почему студенты его вечно ставят как во ВГИКе, так и в театральных институтах. Молодые люди имеют на это право, им хочется сразу раскрыться, а образы яркие, выпуклые, для актера просто великолепный материал. Но редкий режиссер понимает, насколько писатель глубок и философичен. Они думают: если взяли Шукшина, у них все получится и их сразу заметят. К сожалению, на поверку получается обратный эффект. Видела одну постановку во время репетиций и огорчена – режиссер идет чисто по внешнему фону. Не старается ни копать вглубь, ни подняться над суетой. Может, ему не дано? Так откажись, ты же видишь, получается нехороший продукт, судя по концовке. Не могло быть у Шукшина просто про алкашей!.. Или – «До третьих петухов», которых не читают. Кстати, Никита Михалков в этом смысле честнее других оказался, он сказал «не догоняю», выражаясь современным языком, и не стал браться за экранизацию. Но находятся молодые люди, которые считают, что после «Семи кабинок» можно взять «Я пришел дать вам волю». Это так странно, но, к счастью, звезды здесь не сошлись…
– Что из отцовского творчества вы любите больше всего?
– Все люблю. А больше всего люблю его крупные планы, когда он просто смотрит. Эти глаза, эти морщины. Его взгляд утешает меня.
Нина КАТАЕВА
Липецк – Москва
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
