Улыбка Бомарше под крещендо Россини
В «Новой Опере» поставили «Севильского цирюльника» …Московский театр «Новая Опера» был создан в 1991 году по инициативе художественного руководителя театра Евгения Колобова (1946-2003) и мэра Москвы Юрия Лужкова и вскоре приобрел славу одного из лучших оперных коллективов России. Такие люди, как Евгений Владимирович, как яркие кометы, возникают среди нас, когда всему вокруг начинает грозить опасность.
В «Новой Опере» поставили «Севильского цирюльника»
…Московский театр «Новая Опера» был создан в 1991 году по инициативе художественного руководителя театра Евгения Колобова (1946-2003) и мэра Москвы Юрия Лужкова и вскоре приобрел славу одного из лучших оперных коллективов России. Такие люди, как Евгений Владимирович, как яркие кометы, возникают среди нас, когда всему вокруг начинает грозить опасность. В 1991 году под угрозой была жизнь целого государства, и Евгений Колобов, руководивший в ту пору Московским музыкальным театром им. Станиславского и Немировича-Данченко и еще со времен учебы в Хоровом училище при Ленинградской хоровой капелле на Мойке усвоивший, что «главным в его жизни будут родина, родители и музыка», похоже, почувствовал, что поможет всем сразу, если создаст новый театр. Благо, единомышленники были, и мэр Москвы поддержал. А самое главное – у Евгения Владимировича еще со времен работы в Свердловском театре оперы и балета, когда он поставил на итальянском языке «Силу судьбы» Верди, была слава открывателя оперных шедевров. Да и само слово «опера» Колобов переводил как «творчество». «Пират» В. Беллини, «Мария Стюарт» Г. Доницетти, «Валли» А. Каталани, «Борис Годунов» (в первоначальной авторской редакции), «Гамлет» А. Тома – все эти названия были открыты зрителям России Колобовым.
Звезда «Новой Оперы» разгорелась так ярко, что о театре заговорили как о явлении, обещающем в скором будущем стать театром мирового масштаба. Но 15 июня 2003 года «неистового маэстро», как называли Евгения Колобова, не стало…
В хоре соболезнований не замедлили раздаться голоса, вещавшие о том, что век «Новой Оперы» предрешен. Сподвижники Колобова – директор театра Сергей Лысенко, дирижер и главный хормейстер, и председатель художественной коллегии театра Наталья Попович, его вдова – обратились к друзьям тетра. В честь маэстро в «Новой Опере» дали концерты Юрий Темирканов, Юрий Симонов, Владимир Спиваков. Темирканов стал приглашенным главным дирижером «Новой Оперы», открыл Фонд Евгения Колобова и учредил премию «За беззаветное служение оперному искусству», которая вручена уже нескольким лауреатам.
В январе в театре проходит
V фестиваль «Крещенская неделя», в котором принимают участие звезды мировой оперной сцены – дирижеры Эри Клас, Ян Латам-Кёниг и Антонино Фольяни, певцы – Эльмира Веда, Фернандо Портари, Майкл Хендрик, Джованни Меони, Джорджио Чебриан. В программе – оперы «Риголетто» и «Набукко» Дж. Верди, «Евгений Онегин»
П.И. Чайковского, «Лоэнгрин»
Р. Вагнера, в концертном исполнении – «Князь Игорь» А. Бородина. Зрители услышат кантату Сергея Прокофьева «Александр Невский» и музыку к фильму «Иван Грозный» в сопровождении кадров из фильмов Сергея Эйзенштейна. Как всегда, на фестивале состоится гала-концерт «Приношение Евгению Колобову», на котором прозвучат произведения, оркестрованные самим маэстро. Закончится фестиваль действом «Viva Puccini!» – в честь 150-летия итальянского композитора Джакомо Пуччини.
Правду говорят, что не тот руководитель хорош, который умело управляет процессом, а тот, в отсутствие которого работа спорится. Из театра после того, как его навсегда покинул основатель, не ушел ни один человек. А атмосфера вдохновения, которая всегда царила в «Новой Опере», и сегодня поддерживается дирижерами – Эри Класом, Евгением Самойловым, Анатолием Гусем, Сергеем Лысенко, Дмитрием Волосниковым, Валерием Крицковым. Зрители по-прежнему «ловят» лишние билетики и приезжают в театр за тысячи верст. Два года назад на «Крещенской неделе» в «Новой Опере» я спросила сподвижников Евгения Владимировича: не страшит ли их то, что идеи основоположника рано или поздно могут иссякнуть? «Страшит, конечно, – ответила Наталья Попович, – но пока есть над чем думать». Репертуар театра основан как на авторских редакциях Евгения Колобова: «Руслан и Людмила» Глинки, «О, Моцарт! Моцарт…» (по опере «Моцарт и Сальери» Римского-Корсакова и «Реквиему» Моцарта), «Евгений Онегин» Чайковского, «Травиата» Верди, «Первая любовь» Головина (в режиссуре Е. Колобова), так и на популярных операх «Снегурочка» и «Царская невеста» Римского-Корсакова, «Демон» Рубинштейна, «Волшебная флейта» Моцарта, «Норма» Беллини, «Любовный напиток» Доницетти, «Набукко» и «Риголетто» Верди, «Сельская честь» Масканьи, «Паяцы» Леонкавалло, «Искатели жемчуга» Бизе. Театру принадлежат первые в России, как сказано выше, постановки нескольких опер. Кроме того, труппой освоен новый жанр – творческого портрета известных композиторов и музыкантов: «Мария Каллас», Viva Verdi!, «Винченцо Беллини», «Рихард Вагнер», «Россини», Bravissimo! Всего в репертуаре «Новой Оперы» более 70 опер и концертных произведений.
Тогда же я поинтересовалась у Натальи Григорьевны, было ли, на ее взгляд, Евгению Колобову предназначение создать такой уникальный театр или все получилось случайно. «На мое чутье, да, – ответила она, – все дано ему было свыше, хотя судьба идет к тому, кто способен ее осуществить. Каждому дается по его силам».
Два года назад, к 60-летию Евгения Колобова (он родился 19 января), в театре выпустили роскошный фотоальбом. Калейдоскоп событий и лиц очень известных людей. Взгляд останавливала фотография кудрявого малыша с дирижерской палочкой. Это внук Евгения Владимировича Артем, который, как знать, возможно, продолжит дело деда…
Пожалуй, нет в мире второй такой оперы, на которую зритель отправлялся бы столь целенаправленно. За ощущением радости жизни. Оперу-буфф «Севильский цирюльник», написанную 24-летним Дж. Россини в 1816 году, знают во всем мире, и интерпретаций за минувшие почти два века она претерпела немало. В «Новой Опере», провозглашающей своим кредо «смелое новаторство», с шедевром Россини поступили действительно смело. Трио постановщиков – музыкальный руководитель и дирижер Эри Клас и специально приглашенные из Англии режиссер Элайджа Мошински (снова наш, между прочим, его бабушка родилась под Киевом в 1905 году, а дед – в Одессе) и сценограф Энн Тилби – окунули героев Бомарше и Россини в мир чаплиниады.
Да-да, действие происходит в
20-е годы прошлого века, во времена немого кино, и об этом вам хорошо скажут платья и прически Розины (Галина Королева), а также пиджаки и жилеты графа Альмавивы (Георгий Фараджев) и самого цирюльника Фигаро (Илья Кузьмин). Найдете и чаплинский котелок, и его трость, узнаете и господина с отклеившимся усом на огромном портрете под вывеской цирюльни. Правда, костюмы будут не черно-белыми, а вызывающе яркими, с дерзким сочетанием цветов. Вот Фигаро в розовом пиджаке, Бартоло (Анатолий Григорьев) – в малиново-зеленом одеянии. В одной сцене и задник будет расчерчен геометрическими черно-желтыми фигурами. Вообще, оформление сцены напоминает о манере русских авангардистов, работавших в разных стилях – от кубизма до супрематизма.
Сценография Энн Тилби подчинена главной идее режиссера – сделать акцент на сатире комедии Бомарше. Режиссер освободил персонажей «Цирюльника» от романтического флера и вообще от всего того, что налипло на них за 192 года постановок. Взять хотя бы первую сцену под балконом Розины, куда влюбленный граф Альмавива приводит группу поддержки в виде джаз-банда времен Чаплина. И парни в клетчатых пиджаках и ярких шортах, кое-кто разъезжая на велосипедах, поют едва ли не джаз во время серенады героя – заметьте, опера идет на итальянском… В опере и сам цирюльник иной – он жёсток и даже опасен, вспомним сцену, когда он бреет трех клиентов, пикантно задерживая руку с бритвой у горла каждого. Ох, не случайно они так смешно визжат. Жест этот красноречив. Фигаро-2008, конечно, добрый малый, но лишь до границ, где не затронуты его интересы.
Зрители с интересом наблюдают за тем, что происходит в комнатах огромного дома, где живет Розина с влюбленным в нее опекуном – доктором Бартоло. «Я не хочу соответствовать какому-то определенному направлению – будь то авангард или стиль традиционный, – заявлял режиссер журналистам. – Я работаю в своем, индивидуальном стиле, но придерживаюсь принципов английской режиссерской школы. Это значит: всегда идти от текста, тем более в комической опере, где весь юмор в речитативах. Герои Россини немного наивны, и я хотел бы эту наивность показать». И, удивительная вещь, искушенный зритель с удовольствием дает вовлечь себя в мир интриг, переодеваний, розыгрышей, обманов, и чем очевиднее наивность героев, тем большее удовольствие он получает. В предпремьерном показе «Цирюльника» пели молодые артисты, они играли с большим задором, и самые убедительные образы получились у Георгия Фараджева и Алексея Антонова. Потому такой смешной вышла сцена, в которой Альмавива явился в дом Бартоло на тайное свидание с Розиной. Одет он был, как высоченный и очень худой Дон Базилио, а по росту и комплекции – полная противоположность ему, и, конечно же, нос к носу столкнулся с ним в доме. Зрители смеются, а то и хохочут в голос, наблюдая эту комедию положений, эти полуопереточные приемы, и тайна сия велика есть…
Как известно, Дж. Россини, писавшего свои гениальные арии и увертюры в течение времени, требуемого для варки риса или переписки нот опытным переписчиком, называли «синьором Крещендо». За умение неожиданно создавать в музыке эффект нарастающей звуковой лавины – за счет ускорения темпа и усиления громкости звучания, а также за счет вступления множества голосов в исполнение музыкального фрагмента. Этот прием блистательно использован Россини в «Цирюльнике», но у музыкальных критиков, судя по отзывам, большие претензии к оркестру «Новой Оперы» именно по этой части. Пишут, что нет блеска, есть звуковой разброд… То же самое говорят лингвисты по поводу звучания итальянского.
В финальной сцене, заполненной всеми участниками оперы, едва не в полсцены загорается слово AMORE. Как на новогодней елке. И как тут не привести строки Игоря Северянина:
Оркестровать улыбку Бомарше
Мог только он, эоловый Россини.
Что скрывать, «улыбка Бомарше» над финальной сценой восходит. И сам маэстро Россини, похоже, простил бы шероховатости премьер, видя, с какими глазами зрители устремляются в антракте в буфет, а после спектакля за своими пальто. Известно, что композитор считал, что высокая кулинария и прекрасная музыка – два древа одного корня, и по этой причине заземленный «Цирюльник-2008» понравился бы ему от души.
Нина КАТАЕВА
…Московский театр «Новая Опера» был создан в 1991 году по инициативе художественного руководителя театра Евгения Колобова (1946-2003) и мэра Москвы Юрия Лужкова и вскоре приобрел славу одного из лучших оперных коллективов России. Такие люди, как Евгений Владимирович, как яркие кометы, возникают среди нас, когда всему вокруг начинает грозить опасность. В 1991 году под угрозой была жизнь целого государства, и Евгений Колобов, руководивший в ту пору Московским музыкальным театром им. Станиславского и Немировича-Данченко и еще со времен учебы в Хоровом училище при Ленинградской хоровой капелле на Мойке усвоивший, что «главным в его жизни будут родина, родители и музыка», похоже, почувствовал, что поможет всем сразу, если создаст новый театр. Благо, единомышленники были, и мэр Москвы поддержал. А самое главное – у Евгения Владимировича еще со времен работы в Свердловском театре оперы и балета, когда он поставил на итальянском языке «Силу судьбы» Верди, была слава открывателя оперных шедевров. Да и само слово «опера» Колобов переводил как «творчество». «Пират» В. Беллини, «Мария Стюарт» Г. Доницетти, «Валли» А. Каталани, «Борис Годунов» (в первоначальной авторской редакции), «Гамлет» А. Тома – все эти названия были открыты зрителям России Колобовым.
Звезда «Новой Оперы» разгорелась так ярко, что о театре заговорили как о явлении, обещающем в скором будущем стать театром мирового масштаба. Но 15 июня 2003 года «неистового маэстро», как называли Евгения Колобова, не стало…
В хоре соболезнований не замедлили раздаться голоса, вещавшие о том, что век «Новой Оперы» предрешен. Сподвижники Колобова – директор театра Сергей Лысенко, дирижер и главный хормейстер, и председатель художественной коллегии театра Наталья Попович, его вдова – обратились к друзьям тетра. В честь маэстро в «Новой Опере» дали концерты Юрий Темирканов, Юрий Симонов, Владимир Спиваков. Темирканов стал приглашенным главным дирижером «Новой Оперы», открыл Фонд Евгения Колобова и учредил премию «За беззаветное служение оперному искусству», которая вручена уже нескольким лауреатам.
В январе в театре проходит
V фестиваль «Крещенская неделя», в котором принимают участие звезды мировой оперной сцены – дирижеры Эри Клас, Ян Латам-Кёниг и Антонино Фольяни, певцы – Эльмира Веда, Фернандо Портари, Майкл Хендрик, Джованни Меони, Джорджио Чебриан. В программе – оперы «Риголетто» и «Набукко» Дж. Верди, «Евгений Онегин»
П.И. Чайковского, «Лоэнгрин»
Р. Вагнера, в концертном исполнении – «Князь Игорь» А. Бородина. Зрители услышат кантату Сергея Прокофьева «Александр Невский» и музыку к фильму «Иван Грозный» в сопровождении кадров из фильмов Сергея Эйзенштейна. Как всегда, на фестивале состоится гала-концерт «Приношение Евгению Колобову», на котором прозвучат произведения, оркестрованные самим маэстро. Закончится фестиваль действом «Viva Puccini!» – в честь 150-летия итальянского композитора Джакомо Пуччини.
Правду говорят, что не тот руководитель хорош, который умело управляет процессом, а тот, в отсутствие которого работа спорится. Из театра после того, как его навсегда покинул основатель, не ушел ни один человек. А атмосфера вдохновения, которая всегда царила в «Новой Опере», и сегодня поддерживается дирижерами – Эри Класом, Евгением Самойловым, Анатолием Гусем, Сергеем Лысенко, Дмитрием Волосниковым, Валерием Крицковым. Зрители по-прежнему «ловят» лишние билетики и приезжают в театр за тысячи верст. Два года назад на «Крещенской неделе» в «Новой Опере» я спросила сподвижников Евгения Владимировича: не страшит ли их то, что идеи основоположника рано или поздно могут иссякнуть? «Страшит, конечно, – ответила Наталья Попович, – но пока есть над чем думать». Репертуар театра основан как на авторских редакциях Евгения Колобова: «Руслан и Людмила» Глинки, «О, Моцарт! Моцарт…» (по опере «Моцарт и Сальери» Римского-Корсакова и «Реквиему» Моцарта), «Евгений Онегин» Чайковского, «Травиата» Верди, «Первая любовь» Головина (в режиссуре Е. Колобова), так и на популярных операх «Снегурочка» и «Царская невеста» Римского-Корсакова, «Демон» Рубинштейна, «Волшебная флейта» Моцарта, «Норма» Беллини, «Любовный напиток» Доницетти, «Набукко» и «Риголетто» Верди, «Сельская честь» Масканьи, «Паяцы» Леонкавалло, «Искатели жемчуга» Бизе. Театру принадлежат первые в России, как сказано выше, постановки нескольких опер. Кроме того, труппой освоен новый жанр – творческого портрета известных композиторов и музыкантов: «Мария Каллас», Viva Verdi!, «Винченцо Беллини», «Рихард Вагнер», «Россини», Bravissimo! Всего в репертуаре «Новой Оперы» более 70 опер и концертных произведений.
Тогда же я поинтересовалась у Натальи Григорьевны, было ли, на ее взгляд, Евгению Колобову предназначение создать такой уникальный театр или все получилось случайно. «На мое чутье, да, – ответила она, – все дано ему было свыше, хотя судьба идет к тому, кто способен ее осуществить. Каждому дается по его силам».
Два года назад, к 60-летию Евгения Колобова (он родился 19 января), в театре выпустили роскошный фотоальбом. Калейдоскоп событий и лиц очень известных людей. Взгляд останавливала фотография кудрявого малыша с дирижерской палочкой. Это внук Евгения Владимировича Артем, который, как знать, возможно, продолжит дело деда…
Пожалуй, нет в мире второй такой оперы, на которую зритель отправлялся бы столь целенаправленно. За ощущением радости жизни. Оперу-буфф «Севильский цирюльник», написанную 24-летним Дж. Россини в 1816 году, знают во всем мире, и интерпретаций за минувшие почти два века она претерпела немало. В «Новой Опере», провозглашающей своим кредо «смелое новаторство», с шедевром Россини поступили действительно смело. Трио постановщиков – музыкальный руководитель и дирижер Эри Клас и специально приглашенные из Англии режиссер Элайджа Мошински (снова наш, между прочим, его бабушка родилась под Киевом в 1905 году, а дед – в Одессе) и сценограф Энн Тилби – окунули героев Бомарше и Россини в мир чаплиниады.
Да-да, действие происходит в
20-е годы прошлого века, во времена немого кино, и об этом вам хорошо скажут платья и прически Розины (Галина Королева), а также пиджаки и жилеты графа Альмавивы (Георгий Фараджев) и самого цирюльника Фигаро (Илья Кузьмин). Найдете и чаплинский котелок, и его трость, узнаете и господина с отклеившимся усом на огромном портрете под вывеской цирюльни. Правда, костюмы будут не черно-белыми, а вызывающе яркими, с дерзким сочетанием цветов. Вот Фигаро в розовом пиджаке, Бартоло (Анатолий Григорьев) – в малиново-зеленом одеянии. В одной сцене и задник будет расчерчен геометрическими черно-желтыми фигурами. Вообще, оформление сцены напоминает о манере русских авангардистов, работавших в разных стилях – от кубизма до супрематизма.
Сценография Энн Тилби подчинена главной идее режиссера – сделать акцент на сатире комедии Бомарше. Режиссер освободил персонажей «Цирюльника» от романтического флера и вообще от всего того, что налипло на них за 192 года постановок. Взять хотя бы первую сцену под балконом Розины, куда влюбленный граф Альмавива приводит группу поддержки в виде джаз-банда времен Чаплина. И парни в клетчатых пиджаках и ярких шортах, кое-кто разъезжая на велосипедах, поют едва ли не джаз во время серенады героя – заметьте, опера идет на итальянском… В опере и сам цирюльник иной – он жёсток и даже опасен, вспомним сцену, когда он бреет трех клиентов, пикантно задерживая руку с бритвой у горла каждого. Ох, не случайно они так смешно визжат. Жест этот красноречив. Фигаро-2008, конечно, добрый малый, но лишь до границ, где не затронуты его интересы.
Зрители с интересом наблюдают за тем, что происходит в комнатах огромного дома, где живет Розина с влюбленным в нее опекуном – доктором Бартоло. «Я не хочу соответствовать какому-то определенному направлению – будь то авангард или стиль традиционный, – заявлял режиссер журналистам. – Я работаю в своем, индивидуальном стиле, но придерживаюсь принципов английской режиссерской школы. Это значит: всегда идти от текста, тем более в комической опере, где весь юмор в речитативах. Герои Россини немного наивны, и я хотел бы эту наивность показать». И, удивительная вещь, искушенный зритель с удовольствием дает вовлечь себя в мир интриг, переодеваний, розыгрышей, обманов, и чем очевиднее наивность героев, тем большее удовольствие он получает. В предпремьерном показе «Цирюльника» пели молодые артисты, они играли с большим задором, и самые убедительные образы получились у Георгия Фараджева и Алексея Антонова. Потому такой смешной вышла сцена, в которой Альмавива явился в дом Бартоло на тайное свидание с Розиной. Одет он был, как высоченный и очень худой Дон Базилио, а по росту и комплекции – полная противоположность ему, и, конечно же, нос к носу столкнулся с ним в доме. Зрители смеются, а то и хохочут в голос, наблюдая эту комедию положений, эти полуопереточные приемы, и тайна сия велика есть…
Как известно, Дж. Россини, писавшего свои гениальные арии и увертюры в течение времени, требуемого для варки риса или переписки нот опытным переписчиком, называли «синьором Крещендо». За умение неожиданно создавать в музыке эффект нарастающей звуковой лавины – за счет ускорения темпа и усиления громкости звучания, а также за счет вступления множества голосов в исполнение музыкального фрагмента. Этот прием блистательно использован Россини в «Цирюльнике», но у музыкальных критиков, судя по отзывам, большие претензии к оркестру «Новой Оперы» именно по этой части. Пишут, что нет блеска, есть звуковой разброд… То же самое говорят лингвисты по поводу звучания итальянского.
В финальной сцене, заполненной всеми участниками оперы, едва не в полсцены загорается слово AMORE. Как на новогодней елке. И как тут не привести строки Игоря Северянина:
Оркестровать улыбку Бомарше
Мог только он, эоловый Россини.
Что скрывать, «улыбка Бомарше» над финальной сценой восходит. И сам маэстро Россини, похоже, простил бы шероховатости премьер, видя, с какими глазами зрители устремляются в антракте в буфет, а после спектакля за своими пальто. Известно, что композитор считал, что высокая кулинария и прекрасная музыка – два древа одного корня, и по этой причине заземленный «Цирюльник-2008» понравился бы ему от души.
Нина КАТАЕВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
