Борис ЕФИМОВ: «Чтоб вам так везло!»
Народного художника Бориса Ефимовича Ефимова знает весь мир. Весь прошлый век он был в центре многих политических событий. Достаточно сказать, что в газетах двадцатых, тридцатых и более поздних годов прошлого века, а также в Окнах Роста, ТАСС появлялись его карикатуры на Троцкого, Чемберлена, Муссолини, Гитлера, на других политических деятелей того времени.
Народного художника Бориса Ефимовича Ефимова знает весь мир. Весь прошлый век он был в центре многих политических событий. Достаточно сказать, что в газетах двадцатых, тридцатых и более поздних годов прошлого века, а также в Окнах Роста, ТАСС появлялись его карикатуры на Троцкого, Чемберлена, Муссолини, Гитлера, на других политических деятелей того времени. Борис Ефимов был в числе руководителей или простых граждан. Существенно иное. Он находился в числе личных врагов Адольфа Гитлера, которых надлежало при взятии Москвы найти и повесить на Спасских воротах Кремля. Так обидны для фюрера были карикатуры на него и его сподвижников, сделанные Борисом Ефимовым.
Этому не суждено было случиться. Зато после войны в 1946 году он был включен в делегацию советских юристов, общественных деятелей для участия в Нюрнбергском процессе над фашизмом.
В ходе заседания международного трибунала он делал карикатуры на всех вождей гитлеровской Германии, оказавшихся на скамье подсудимых. Советские, американские, английские и французские представители победившей коалиции только ему одному разрешили близко подходить к нацистским преступникам.
Сегодня Ефимову идет 108-й год. Он по-прежнему много работает, сохранил ясный ум и светлую память. Поэтому с готовностью отвечает на все наши вопросы.
– Многие утверждают, что на здоровье, на процесс старения влияют больше всего стрессы. А ведь у вас их было более чем достаточно?
– Жанр политической карикатуры, а особенно в период политической напряженности, нестабильности, безусловно, требует огромных душевных трат, в том числе и тревоги за оценку сделанного тобою теми, кто находится на Олимпе. Мои работы попадали на стол сильных мира сего, в том числе и Сталина, который нередко единолично решал судьбы сотен, миллионов людей. В том числе вместе со своими соратниками создавал и подписывал списки подлежащих расстрелу либо уничтожению.
– А если серьезно, как вы поддерживаете свое здоровье?
– А черт его знает. Есть старый отличный анекдот на эту тему. Приходят журналисты к одному долгожителю. Тот им рассказывает: всю жизнь занимаюсь физкультурой, не пью, не курю, с женским полом воздержан… А в это время за стеной раздаются пьяные крики, звон бокалов, женские визги. Журналисты кричат, что там за хулиган живет, не дает побеседовать с долгожителем. А тот отвечает – мол, это мой старший брат, как всегда, привел друзей, женщин, устроил пьянку-гулянку. Боюсь, что старший брат – это я и есть.
– Вы действительно пьете, курите, любите женщин?
– А кто не любит красивых женщин! Однако лично я в своей жизни по-настоящему любил только двух – свою первую жену и свою вторую жену, хотя повидал на своем веку немало красавиц. Александра Коллонтай, например, чего стоит! Она была чрезвычайно красива, и не просто красива – обладала невероятной харизмой, обаянием. Особенно в плане раскрепощенности.
– А во сколько лет вы женились первый раз?
– В двадцать лет, по страстной любви, а на остальных женщин даже не смотрел. Но так случилось, что по жизни встретил другую женщину, и вторая любовь оказалась сильнее. Тем не менее с первой женой мы остались друзьями, сын долгое время даже не подозревал, что у меня уже иная семья. В конце концов, и жены мои подружились, потому что обе были не только удивительно красивы, но умны и добры. Что до курева, то я не курю, а вот от бокала хорошего вина не откажусь и сегодня.
– От чего бы вы не отказались?
– От везения.
– Оно у вас постоянное?
– Да нет. Хотя не буду гневить Бога! Неслучайно я дожил до столь почтенного возраста.
– Расскажите хотя бы один яркий случай, когда действительно судьба благоволила вам.
– Вы бы со мной не беседовали, если бы не такой эпизод из жизни. Еще в 1919 году, в Киеве, нас с братом петлюровцы повели на расстрел. Мы прошли через весь город, а у самого дома нарвались на пьяных бандитов. Уже щелкнули затворы, как выбежал дворник и заорал: «Шо ж вы робыте?! Це же наши хлопчики, с двадцать первой квартиры!» Тут как раз подъехала какая-то пролетка, петлюровцы бросились к ней, а мы – домой. Разве не сказочное везение, скажу я для вашей газеты? Меня не убили на Гражданской. Я уцелел в страшные годы репрессий, когда в застенках НКВД погиб мой не менее талантливый брат. Мне следовало ждать ареста по нормам того времени каждый день. Но, видимо, Сталин решил меня не трогать: ему нравились мои карикатуры. Признаюсь, я знал, что он всегда внимательно рассматривал мои работы и даже давал «ценные указания» часто через Льва Мехлиса.
– Борис Ефимович, я знаю, что на сотом году жизни вы ослепли.
И у вас, несмотря на все заслуги перед страной, не было денег на операцию. И как же вы вышли из этого положения?
– Мне снова повезло. Причем дважды. Друзья поддержали морально и денежно. А главное, я попал к хирургу с золотыми руками, который буквально за несколько минут вернул мне зрение. Это ли не чудо?!
– Какое же главное событие вашей жизни?
– Пожалуй, все-таки участие в Нюрнбергском процессе, а также в повторении его через пятьдесят лет в Москве. Я остался единственным живым участником судебного разбирательства, которое происходило с 20 ноября 1945 по 1 октября 1945 года. Не думал и не гадал, что придется вглядываться в лица тех, по чьей вине погибло более 50 миллионов человек. В памяти застряли эпизоды, которые диссонировали с суровым ходом процесса, показаниями виновных. Запомнилось поведение председателя трибунала, его чисто английский юмор. Вот допрашивает он эсэсовского генерала. Того уводят. И вдруг он решил что-то еще уточнить. Спрашивает – где свидетель? Ему отвечают:
– Его увели.
– Куда увели?
– А откуда привели.
Легкий смех в зале. И таких моментов было множество.
– Вы оптимист во всем?
– Всегда стараюсь находить в жизни позитивные моменты. Сегодня меня очень радуют интересные события, происходящие в культурной жизни России, особенно, конечно, как художника, обилие художественных выставок.
– В том числе состоявшаяся ваша огромная персональная выставка в Новом Манеже?
– Конечно! Еще бы не радоваться! Знаете, года четыре назад я сетовал, что карикатуры – жанр, которому я отдал всю свою жизнь, – сегодня в упадке, никого не интересуют, что мои работы – в прошлом. Однако на выставке они были представлены. Как ее результат был издан замечательный каталог карикатур. Увы, круг моих друзей редеет. Ушли Кукрыниксы, которых я очень любил, покинули белый свет очень многие художники, с которыми я поддерживал человеческие контакты всю жизнь. Но по-прежнему рядом со мной знаменитая балерина Ольга Васильевна Лепешинская. Олечка, милая моя «замша»!
– И все-таки, Борис Ефимович, вернемся к главной теме нашей беседы. В чем, по-вашему, секрет вашего долголетия?
– Это надо было спросить у мамы с папой. А если серьезно, уверен – в генах, а точнее в наследственности. Кого я должен благодарить – Бога, природу или родителей? Отец прожил 85 лет, мать – 89. Умерли естественной смертью. Брат – известный писатель, прекрасный журналист, фельетонист, создатель советских печатных изданий, в том числе журнала «Огонек», побывавший в Испании 1936 года, написавший знаменитые Испанские дневники, – прожил чуть более сорока. Несмотря на то что был лично известен Сталину, высшим кругам НКВД, он оказался в застенках этой службы на Лубянке, а затем безжалостно расстрелян.
Может быть, я живу за себя и за него?
Вот таково Древо моей жизни!
И от всего сердца – успехов и мудрости вашей газете. Учитесь у нас – Ефимовых! И не каждому художнику доверяйте! Уж я-то поработал в жанре политической карикатуры. Нынешнему поколению это просто неведомо.
Беседовал
Юрий ЗВЯГИН
Этому не суждено было случиться. Зато после войны в 1946 году он был включен в делегацию советских юристов, общественных деятелей для участия в Нюрнбергском процессе над фашизмом.
В ходе заседания международного трибунала он делал карикатуры на всех вождей гитлеровской Германии, оказавшихся на скамье подсудимых. Советские, американские, английские и французские представители победившей коалиции только ему одному разрешили близко подходить к нацистским преступникам.
Сегодня Ефимову идет 108-й год. Он по-прежнему много работает, сохранил ясный ум и светлую память. Поэтому с готовностью отвечает на все наши вопросы.
– Многие утверждают, что на здоровье, на процесс старения влияют больше всего стрессы. А ведь у вас их было более чем достаточно?
– Жанр политической карикатуры, а особенно в период политической напряженности, нестабильности, безусловно, требует огромных душевных трат, в том числе и тревоги за оценку сделанного тобою теми, кто находится на Олимпе. Мои работы попадали на стол сильных мира сего, в том числе и Сталина, который нередко единолично решал судьбы сотен, миллионов людей. В том числе вместе со своими соратниками создавал и подписывал списки подлежащих расстрелу либо уничтожению.
– А если серьезно, как вы поддерживаете свое здоровье?
– А черт его знает. Есть старый отличный анекдот на эту тему. Приходят журналисты к одному долгожителю. Тот им рассказывает: всю жизнь занимаюсь физкультурой, не пью, не курю, с женским полом воздержан… А в это время за стеной раздаются пьяные крики, звон бокалов, женские визги. Журналисты кричат, что там за хулиган живет, не дает побеседовать с долгожителем. А тот отвечает – мол, это мой старший брат, как всегда, привел друзей, женщин, устроил пьянку-гулянку. Боюсь, что старший брат – это я и есть.
– Вы действительно пьете, курите, любите женщин?
– А кто не любит красивых женщин! Однако лично я в своей жизни по-настоящему любил только двух – свою первую жену и свою вторую жену, хотя повидал на своем веку немало красавиц. Александра Коллонтай, например, чего стоит! Она была чрезвычайно красива, и не просто красива – обладала невероятной харизмой, обаянием. Особенно в плане раскрепощенности.
– А во сколько лет вы женились первый раз?
– В двадцать лет, по страстной любви, а на остальных женщин даже не смотрел. Но так случилось, что по жизни встретил другую женщину, и вторая любовь оказалась сильнее. Тем не менее с первой женой мы остались друзьями, сын долгое время даже не подозревал, что у меня уже иная семья. В конце концов, и жены мои подружились, потому что обе были не только удивительно красивы, но умны и добры. Что до курева, то я не курю, а вот от бокала хорошего вина не откажусь и сегодня.
– От чего бы вы не отказались?
– От везения.
– Оно у вас постоянное?
– Да нет. Хотя не буду гневить Бога! Неслучайно я дожил до столь почтенного возраста.
– Расскажите хотя бы один яркий случай, когда действительно судьба благоволила вам.
– Вы бы со мной не беседовали, если бы не такой эпизод из жизни. Еще в 1919 году, в Киеве, нас с братом петлюровцы повели на расстрел. Мы прошли через весь город, а у самого дома нарвались на пьяных бандитов. Уже щелкнули затворы, как выбежал дворник и заорал: «Шо ж вы робыте?! Це же наши хлопчики, с двадцать первой квартиры!» Тут как раз подъехала какая-то пролетка, петлюровцы бросились к ней, а мы – домой. Разве не сказочное везение, скажу я для вашей газеты? Меня не убили на Гражданской. Я уцелел в страшные годы репрессий, когда в застенках НКВД погиб мой не менее талантливый брат. Мне следовало ждать ареста по нормам того времени каждый день. Но, видимо, Сталин решил меня не трогать: ему нравились мои карикатуры. Признаюсь, я знал, что он всегда внимательно рассматривал мои работы и даже давал «ценные указания» часто через Льва Мехлиса.
– Борис Ефимович, я знаю, что на сотом году жизни вы ослепли.
И у вас, несмотря на все заслуги перед страной, не было денег на операцию. И как же вы вышли из этого положения?
– Мне снова повезло. Причем дважды. Друзья поддержали морально и денежно. А главное, я попал к хирургу с золотыми руками, который буквально за несколько минут вернул мне зрение. Это ли не чудо?!
– Какое же главное событие вашей жизни?
– Пожалуй, все-таки участие в Нюрнбергском процессе, а также в повторении его через пятьдесят лет в Москве. Я остался единственным живым участником судебного разбирательства, которое происходило с 20 ноября 1945 по 1 октября 1945 года. Не думал и не гадал, что придется вглядываться в лица тех, по чьей вине погибло более 50 миллионов человек. В памяти застряли эпизоды, которые диссонировали с суровым ходом процесса, показаниями виновных. Запомнилось поведение председателя трибунала, его чисто английский юмор. Вот допрашивает он эсэсовского генерала. Того уводят. И вдруг он решил что-то еще уточнить. Спрашивает – где свидетель? Ему отвечают:
– Его увели.
– Куда увели?
– А откуда привели.
Легкий смех в зале. И таких моментов было множество.
– Вы оптимист во всем?
– Всегда стараюсь находить в жизни позитивные моменты. Сегодня меня очень радуют интересные события, происходящие в культурной жизни России, особенно, конечно, как художника, обилие художественных выставок.
– В том числе состоявшаяся ваша огромная персональная выставка в Новом Манеже?
– Конечно! Еще бы не радоваться! Знаете, года четыре назад я сетовал, что карикатуры – жанр, которому я отдал всю свою жизнь, – сегодня в упадке, никого не интересуют, что мои работы – в прошлом. Однако на выставке они были представлены. Как ее результат был издан замечательный каталог карикатур. Увы, круг моих друзей редеет. Ушли Кукрыниксы, которых я очень любил, покинули белый свет очень многие художники, с которыми я поддерживал человеческие контакты всю жизнь. Но по-прежнему рядом со мной знаменитая балерина Ольга Васильевна Лепешинская. Олечка, милая моя «замша»!
– И все-таки, Борис Ефимович, вернемся к главной теме нашей беседы. В чем, по-вашему, секрет вашего долголетия?
– Это надо было спросить у мамы с папой. А если серьезно, уверен – в генах, а точнее в наследственности. Кого я должен благодарить – Бога, природу или родителей? Отец прожил 85 лет, мать – 89. Умерли естественной смертью. Брат – известный писатель, прекрасный журналист, фельетонист, создатель советских печатных изданий, в том числе журнала «Огонек», побывавший в Испании 1936 года, написавший знаменитые Испанские дневники, – прожил чуть более сорока. Несмотря на то что был лично известен Сталину, высшим кругам НКВД, он оказался в застенках этой службы на Лубянке, а затем безжалостно расстрелян.
Может быть, я живу за себя и за него?
Вот таково Древо моей жизни!
И от всего сердца – успехов и мудрости вашей газете. Учитесь у нас – Ефимовых! И не каждому художнику доверяйте! Уж я-то поработал в жанре политической карикатуры. Нынешнему поколению это просто неведомо.
Беседовал
Юрий ЗВЯГИН
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
