Сербия. Кустендорф. Кустурице
ХХIХ Международный Московский фестиваль открылся фильмом «Завет» Эмира Кустурицы
«Завет» участвовал в конкурсе Каннского фестиваля этого года и разочаровал критиков – ничего нового! Но, думаю, очарует зрителей. Фильм снят на старую как мир тему – о том, что корни наши – в деревне и «прогрессивным» горожанам не следует забывать об этом. Бурлескная комедия, в которой под привычную «музыку цыган» хорошие люди и животные без слов понимают друг друга, ангелы – в абсолютно земном обличье – летают по небу, все негодяи наказаны, а венчает фильм фраза – «Happy end».
Пресс-конференция Эмира Кустурицы была похожа на его фильм, такая же яркая и многоголосая. Во-первых, мэтр довел до сведения журналистов, что его «Завет», где из забытого Богом сербского села дед отправляет внука в город продать корову, купить икону Николая Угодника, разные подарки и найти себе жену, вовсе не фантазия. Уже несколько лет режиссер живет в собственной деревне Кустендорф, которую построил в сербских горах. Питается овощами и фруктами из своего огорода да еще фильмы в естественных декорациях снимает. Вот только «Завет» снимали в 3 километрах от его поселения.
– А фильм – действительно сказка, – сказал Эмир Кустурица. – Сегодня только в таком жанре можно подсказать людям выход из положения. Думаю, украинцы и русские узнают «новую реальность» в моем фильме – этот этап перелома в своей душе, когда все вмиг перевернулось и материальные ценности встали во главе жизни, не так давно пережили все. Сербы тоже пришли с Днепра, только очень давно, так что и корни, и проблемы у нас одинаковые.
А кино сегодня снимают как одеколон производят. То, чему учили меня в Пражской киношколе, давно забыто. А когда я был студентом, то искал кумиров именно в русском искусстве, так что мой «Завет» – отчасти поклон великому Довженко. Что может сегодня режиссер? Либо терять время, выпуская поделки, либо заниматься терапией, стараясь помочь людям стать чуточку лучше.
Путь в карьере я специально не выстраивал, определять наши взлеты и падения – удел Божий, это не во власти человека. Когда я снимал «Андеграунд», у меня был тяжелый период жизни, и все это отразилось на атмосфере фильма. Художник не в состоянии изменить время, в котором живет, но он может запечатлеть его в своей работе.
Так что совсем не случайно в наше время в кино приходит столько людей, которых больше интересуют призы, чем само искусство. В этой ситуации больше всего страдают режиссеры, которые делают авторское кино. Посмотрите, как изменилась обстановка на фестивалях. Приезжают все время разные люди, а постоянных авторов нет. Вот три года назад мне довелось быть председателем жюри Каннского фестиваля, я обнаружил всего 2 или 3 настоящих авторских фильма. Нам необходимо защищать пространство авторского кино, потому что мы можем вообще его не увидеть. А мне хотелось бы, чтобы европейцы, кроме Кустурицы, Михалкова, Звягинцева и Сокурова, знали и других режиссеров из Восточной Европы.
Когда Кустурицу спросили, какие режиссеры ему нравятся, он не стал прибегать ни к каким уловкам, что обычно делают, а назвал несколько имен мастеров, которые «делают такое кино, какое я никогда не сделаю». И признался, что студентом был влюблен в фильм Никиты Михалкова «Раба любви»...
Не обошли Кустурицу вопросами о войне. Мол, есть ли выход на самом деле?
– Думаю, что в глобальном смысле его быть не может, – ответил он. – Вот я построил свое село – это выход. Так и каждый должен сам найти для себя дело. В странах Восточной Европы идет демократизация капитализма, и не без поддержки криминальных структур. Конечно, занимаются этим не балерины, а люди, которые за деньги могут пожертвовать жизнью. Думаю, люди в Сербии распяты между идеей сохранения архетипа и поиском новых возможностей катарсиса. Хэппи-энд в конце моего фильма всем нравится. Зло наказано, потому что в кино это необходимо. О хэппи-энде в жизни должны думать политики. Но в реальной жизни, думаю, хэппи-энд не существует.
Режиссер хочет снять фильм на русском материале. И разговор об этом уже ведется. О том, что значит для него Московский фестиваль, сказал буквально следующее: «В эти дни я очень занят, через три дня в Париже у меня премьера оперы «Время цыган» – по моему фильму. Вот и судите, что значит для меня фестиваль в Москве…»