От босяков на Миллионной к жизни революционной
В этом году мы отмечаем 150-летие Максима Горького. Уроженец Нижнего Новгорода был дружен с белорусским этнографом Адамом Богдановичем и его сыном - классиком литературы Синеокой Максимом. Для них Волга стала второй родиной после Беларуси. Вы можете посетить памятные места, съездив в Нижний Новгород и Ярославль
Спасительный портсигар
«Я, вероятно, самый тяжелый и несносный человек - я не исповедуюсь, не каюсь, а просто говорю о себе то, что мне кажется верным. Но я знаю, что могу быть хорошим товарищем и женщине, и мужчине. Однако - как первая, так и вторая позиция до сей поры не удавалась мне, я не мог стоять на ней так долго, как хотелось бы, а кто в этом виноват? Не знаю…»
Из письма Максима Горького Екатерине Пешковой, 22 июля 1907 года, Капри.
«Горьковских» мест в Нижнем сейчас сохранилось около тридцати. Начиная с дома, где он родился, заканчивая квартирой, где провел последние годы перед отъездом из города. Литературный музей имени Горького расположен в бывшем купеческом доме, принадлежавшем когда-то Варваре Бурмистровой, дочери крупнейшего нижегородского промышленника и мецената Михаила Рукавишникова.
Предупреждают честно: сам Алексей Максимович никогда не бывал в этом особняке. Хотя прекрасно знал внука Ивана Рукавишникова - поэта и писателя. Музей переехал сюда в 1934 году - здание выглядело солидно для такого серьезного учреждения, вот его и выбрали. Здесь же сидела городская писательская организация, конечно же, имени Горького.
Во времена СССР шикарные внутренние интерьеры дома были скрыты от посетителей, чтобы не сбивать людей с толку: ведь Горький - писатель пролетарский, а не какой-то там буржуазный. Теперь интерьеры открыты для всех: Белый, Каминный, Бархатный залы. Музей стал своеобразным литературным салоном, посвященным не только буревестнику революции, но и его окружению - друзьям Короленко, Мельникову-Печерскому.
В музее есть крайне любопытные экспонаты, связанные с Горьким: стол из первой семейной квартиры Пешковых, рояль, подаренный им супруге. Отдельный зал посвящен революционной деятельности писателя.
Экскурсовод обязательно расскажет, как в 1903 году во время одной из прогулок по Нижнему на Горького напал неизвестный и нанес ему удар ножом. От смерти писателя спас портсигар.
Семейное гнездо
«На следующий день Шаляпин с утра появился в квартире Пешковых и водворился здесь до конца гастролей. Тут он пил, ел, спал - и пел. Много пел, пел без конца… Обстановка этих своеобразных спектаклей, доставлявших всем нам истинное наслаждение, была такова: постоянно накрытый стол, то с чаем, то с завтраком, то с обедом... Чередуясь, переходили из залы в столовую, из столовой в залу и слушали пение замечательного артиста».
Из воспоминаний Адама Богдановича о Горьком.
Музей-квартиру писателя в Нижнем найти легко. Ни с чем не перепутаешь: в качестве подсказки надпись на асфальте перед домом - Максим Горький. В родном городе писатель сменил много квартир, редко задерживался в какой-то надолго.
В 1902 году Горький уже мог позволить себе снять целый этаж в доме барона Киршбаума. Стоило это ему тысячу рублей в год. Здесь он задержался на два года, эта квартира стала В нижнем для него последней. Жил с размахом, но не для себя, а для окружающих. Десять комнат: для супруги, тещи, детская, кабинет, столовая и, конечно, помещения для друзей - Федора Шаляпина, Леонида Андреева, актеров, приезжавших сюда из Москвы.
Приходил в гости и Адам Богданович, к этому времени они с Горьким были уже давно знакомы и даже успели породниться, женившись на родных сестрах: Кате и Саше Волжиных. Адам Егорович станет потом одним из тех, кто поможет вдове писателя Екатерине Пешковой создавать здесь музей.
Рука жены тут чувствуется всюду. Даже шторы восстановлены по образцам, которые она передала музею.
В одной из комнат висит свадебное платье Екатерины Пешковой. Рядом на столике ваза с давно засохшими полевыми цветами.
По легенде, этот букет когда-то подарил Алексей Максимович: по одной из версий, во время поездки за город вместе с Адамом Богдановичем и его супругой Александрой.
Есть очередной писательский стол - на этот раз с секретиком. В тайнике Горький хранил нелегальную литературу: газету «Искра», листовки, прокламации. Тогда он уже находился под надзором полиции.
Сказочный сундук
«Дом деда был наполнен горячим туманом взаимной вражды всех со всеми; она отравляла взрослых, и даже дети принимали в ней живое участие. Впоследствии из рассказов бабушки я узнал, что мать приехала как раз в те дни, когда ее братья настойчиво требовали у отца раздела имущества. Неожиданное возвращение матери еще более обострило и усилило их желание выделиться. Они боялись, что моя мать потребует приданого, назначенного ей, но удержанного дедом, потому что она вышла замуж «самокруткой», против его воли».
Из повести Максима Горького «Детство».
Дом Василия Каширина, деда Алексея Максимовича - маленький, неказистый снаружи. Не чета купеческому особняку. Дом детства, тут-то какое-то время жил маленький Алеша Пешков. Место немного грустное, как и время, которое будущий писатель провел в этих стенах.
Оно описано им в повести «Детство».Только что у него умер отец, и мальчик с матерью вернулись из Астрахани к деду. В семью, где их не очень-то и ждали. Порой в доме проживало до шестнадцати человек: дядьки, двоюродные братья и сестры. У него с матерью комната была в нижней, рабочей части дома. Больше разместиться негде. Отдельные комнаты были только у деда - старшины цеха красильщиков - и бабы Акулины.
В бабушкиной комнате Леша порой засыпал на сундуке под сказки. Потом посреди ночи перебирался к Акулине в кровать: так пугали его тяжелые часовые гири, висевшие прямо над ним. Часы над сундучком висят до сих пор, правда, уже не ходят.
А вот в комнату к дядьке Михаилу Алексей заходить не любил. Подвыпивши, тот мог поколотить не только жену и своих детей, но и племянника. Нравы в этом доме царили суровые. В углу одной из комнат стоят розги - дед у Леши, бывший бурлак, был порой крут на расправу.
За место на полу - три копейки
«На самом деле, что такое Венеция, Флоренция, кстати, Сорренто - мертвые музеи или международные гостиницы? Что такое Лондон, Манчестер и проч.? Мировые фабрики и биржи, где производят и торгуют, а не живут сердцем и душой. Меня это интересует с точки зрения археологии, другие - статистически, не больше. А мои Холопеничи, Минск, Нижний - это другое дело, тут что ни шаг, то воспоминание, которое волнует и живо затрагивает сердечные струны».
Из письма Адама Богдановича Максиму Горькому.
На улице Миллионной в Нижнем Новгороде жили босяки, такая вот ирония судьбы. В районе ночлежек, куда обывателю лучше было не ходить, Горький появлялся частенько. Помогал местным обитателям, вытаскивал со дна двоюродного брата Александра Каширина, черпал материал для своих произведений, пьесы «На дне».
Теперь здесь офисы и магазины, но можно и прогуляться - с экскурсией или самостоятельно, уворачиваясь от проезжающих машин. Вот только где точно жили герои пьесы, местные историки ожесточенно спорят. Официально табличка висит на красивом кирпичном здании - бывшем ночлежном доме Бугровых. Он находится по соседству с «Миллионкой». Рассчитанный на семьсот человек, дом в реальности вмещал порой больше тысячи босяков. Каждому здесь бесплатно выдавали фунт хлеба и кипяток. А чтобы содержать ночлежку, предприимчивые братья построили рядом доходный дом.
Но в пьесе ее герои много пьют, а правила Бугровской ночлежки, написанные на доме, гласили: «Принимаются трезвые. Табаку не курить. Водки не пить. Песен не петь. Вести себя тихо». Нарушителей порядка просто бы выгнали обратно на улицу. Нестыковочка получается.
Дом сейчас пустует. Можно просто зайти с улицы и почувствовать себя героем пьесы "На дне".
А вот в ночлежках на Миллионной правила были не столь строги. Но и бесплатно здесь никого не селили - место на полу стоило три копейки, на нарах - пять копеек за ночь. Условия проживания были гораздо хуже: комнаты темные, зловонные. Вот тут-то вполне, убеждены сторонники «Миллионки», могли прозябать герои горьковской постановки. В одном из таких домов теперь открыта экспозиция: обстановка такая же, как и сто лет назад. Хотите, можете сами полежать на нарах.
Разобрали по бревнышку
«Меня воспитывал отец. Тогда я показывал вам его библиотеку. В ней есть все существенное, что появляется в литературе всего мира. Мы с детства проходили эту мировую школу… Разумеется, главное внимание обращалось на славянские литературы».
Из письма Максима Богдановича другу.
Семья Богдановичей в Ярославле частенько меняла квартиры. Из-за слабого здоровья детей Адам Егорович выбирал дома исключительно деревянные, а не «каменные мешки».
А комнаты им отводил самые солнечные.
Уцелел только дом Ржевских на бывшей улице Любимской, а ныне Чайковского. И то в 80-х годах прошлого века деревянный одноэтажный домик хотели снести. Чтобы спасти его, пришлось разобрать по бревнышку и перенести на другую сторону улицы. Если приглядеться, то видно, что бревна пронумерованы.
Теперь здесь музей Максима Богдановича. А фактически центр белорусской культуры в Яро-славле. Его сотрудники трогательно хранят память о поэте и его отце. Уникальные автографы Максима, его сборник стихов «Венок», подарок Горького - копия гравюры с изображением Мадонны - фрагмент знаменитого шедевра Рафаэля Санти, ставшей семейной реликвией, которую Богдановичи всегда возили с собой, шкаф с книгами - в этом доме любили читать.
Памяти сына
«По поводу одной жертвы - моего Максима - сейчас делаю скучнейшее дело, выписываю его статьи из ярославского «Голоса» для Института белорусской литературы. Работа гробокопательская. Между прочим, Максим в 13 - 14 лет писал вам и, кажется, послал вам книжку своих стихов. Не сохранились ли у вас его письма?... Белорусы были бы весьма обрадованы».
Из письма Адама Богдановича Максиму Горькому.
Если Нижний Новгород - это первые университеты для Максима Богдановича, то в Яро-славле он все-таки заканчивает мужскую гимназию. Теперь в этом здании на Красной площади находится Ярославский государственный педагогический университет имени Демидова. Правда, сидят тут не лирики, а будущие физики. А перед зданием стоит памятник белорусскому поэту.
После окончания гимназии Максим собирался поступать в Петербургский университет на филфак. Но столичный климат не походил больному туберкулезом юноше, и он продолжил обучение в Демидовском юридическом лицее Ярославля. Закончил его и уехал лечиться в Минск. В Ярославль он больше не вернулся.
Память о нем и его архив сохранил отец, спас во время пожара в 1918 году, чтобы потом передать в Институт белорусской культуры.
Неблагонадежный ученик
«Максим много читает. А Лев (брат Максима. - Ред.) весь погрузился в математику. Максим занимается гуманитарными науками, пишет белорусские стихи. Пишет красиво, не без таланта, и даже считается новатором в бедной белорусской литературе. Лева грубоватый, Максим более нежный и женственный. Оба любимы товарищами, в общении славные парни. Жизнь ведут почти затворническую».
Адам Богданович - Екатерине Пешковой, 1904 год.
Нижний Новгород - яркий штрих в жизни Адама Богдановича и его семьи. Здесь он занимался преподаванием, а сын Максим учился в гимназии. Закончить ее, правда, не удалось. Гимназист Богданович за участие в революционных демонстрациях заслужил репутацию «неблагонадежного». Но тут его отца очень кстати перевели в Ярославль. Теперь на здании,
в котором сейчас находится педагогический университет имени Минина, висит табличка, напоминающая о том, что когда-то здесь грыз гранит науки Максим Богданович.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
