Кто же сегодня человеку человек?

Ответственно жить в таком кругу, имея гениев собеседниками. Сегодня лауреат крупнейших литературных премий, постоянный участник отечественных и зарубежных литературных симпозиумов, доктор филологических наук, заслуженный деятель науки РФ, сопредседатель Союза писателей России, заведующий кафедрой зарубежной литературы Литинститута Борис Тарасов рассуждает о реалиях современной жизни и литературного творчества.  

– Еще в 20-х годах прошлого века Элиот заметил, что мудрость мы поменяли на знание, а знание – на информацию. В настоящее время такая замена гораздо более очевидна благодаря Интернету и средствам мобильной связи. В атмосфере «информационного общества» у людей сокращается духовно-интеллектуальный обзор событий, возникает переизбыток неосмысленных фактов, при этом электронная видеотехника и визуальное мировосприятие способствуют формированию клипового сознания. К тому же коммерциализация жизни вырабатывает более мощные, по сравнению с идеологическим диктатом, механизмы подавления человеческой свободы, перевертывания ценностей, искажения реального значения творчества. Гедонизм и утилитаризм становятся негласными критериями в «цивилизованном мире». В результате возникает своеобразная блиц-культура с «укороченным» пониманием действительности, а «чувственное искусство» в литературе, живописи, музыке, театре оказывается все более вульгарным и поверхностным. Бьющие по примитивным чувствам новизна, острота, необычность (зачастую патологическая) сюжетов, ироническая развлекательность, пародийный нигилизм заменяют художественное исследование жизни и противоречий человеческой природы мельтешением дагерротипических картинок. 

Причем упор делается на темных сторонах жизни. Подобные тенденции четко прослеживаются в современной культуре, существующей, по словам русского философа Бориса Вышеславцева, в эпоху профанации и «игры на понижение», когда все высшее, духовное и нравственное сводится к низшим началам бытия. Интернет, как телевидение и кино, усиливает масскультуру графоманскими произведениями. В каком-то смысле Сеть становится в один ряд с глянцевыми журналами, телесериалами, шоу-бизнесом, где во главу угла ставится умение громко (пусть и скандально) прокричать о чем-либо преступном, насильственном, сексуальном и броско подать этот «крик».

– Авторов сайтов и sms-романов трудно назвать писателями. Что же касается понятия «модный писатель», то и оно претерпело метаморфозы. Большинство издательств ориентировано на прибыль. А прибыль дает та самая массовая литература. Господствуют фэнтези, детективы, приключения, авантюрные, эротические, дамские и прочие романы – так называемое «легкое чтиво», внедряемое в сознание рекламой, телеверсиями, издательскими проектами. Выгодно печатать специально раскрученных авторов, родилась целая поточная индустрия раскрутки. За счет пиара, эпатажа, тусовок, действующих на воображение публики, которая не очень разбирается в сущности литературы, возникает много низкосортных сочинений, приобретающих статус модной книжки. Сейчас писателями считаются политики, бизнесмены, артисты, на некоторых из них работают «литературные негры». Обедненный язык большинства «модных» произведений обусловлен конъюнктурными правилами массовой культуры. 

– Настоящая литература не устаревает, поскольку за внешними процессами и актуальными событиями писатель прозревает неизменную двойственную сущность человеческого бытия, то самое державинское «я царь, я раб, я червь, я бог». Подлинный художник слова не является фотографом, потому-то и открываешь всегда в произведениях настоящих писателей что-то новое, способное не только узнаваемо отражать, но и анализировать сегодняшнее и предсказывать будущее положение человека в мире. Возьмем нашу классику. Ведь именно там ставили вопрос о том, что Федор Достоевский называл «тайной человека». Темную сторону жизни все равно надо учитывать, чтобы не быть застигнутыми врасплох при тех или иных начинаниях. Существует убеждение, что именно среда определяет духовный мир человека. Между тем вся история человечества доказывает обратное. Духовные, нравственные, интеллектуальные ценности людей проецируются на окружающую среду и меняют ее в ту или иную сторону. Многообразие человеческих типов и исследовали наши писатели-классики. 

Такие психотипы Пушкина, как Скупой рыцарь, Гринев, Швабрин, Моцарт, Сальери, Татьяна Ларина; Чичиков или Хлестаков, выведенные Гоголем, многие персонажи Достоевского и Чехова, они ведь и сегодня ходят среди нас, только в других одеждах, с новым социальным содержанием. Именно этим определяется актуальность и современность классики, которую нещадно эксплуатируют в театре и кино, зачастую извращая ее проблематику. Современные писатели нередко разучиваются и понимать, и изображать высшее, поэтому при чтении произведений тех, кто даже обладает талантом, создается впечатление, что человек лишь «червь» и «раб».

– По разным источникам, читают сегодня от 24 до 30 процентов населения. Тому есть свои причины. Во-первых, люди много работают, чтобы выжить, и им не до чтения. Во-вторых, их сознание все более подчиняется господству массовой культуры. У людей нет сил и желания напрягать свой интеллект, память, чувства, в лучшем случае они погружаются в легкое чтиво. Настораживает и сама структура чтения. Популярностью пользуются поваренные книги, скандальные мемуары, «путешествия», профессиональная и учебная литература. Доля серьезных книг в этой структуре чтения составляет от 5 до 10 процентов.

– Что касается Чаадаева, вокруг его фигуры сложилось много мифов. Отдавая дань достижениям западной цивилизации, он обнаруживает, что материально благоустроенная жизнь, научные успехи, формально развитое право не ведут к преображению «раба» и «червя» в человеке, а служат лишь наглым притязаниям капитала. Нравственная апатия, недостаток убеждений, всеобщий эгоизм, жизнь по расчету, «золотая посредственность», общество потребления, как сказали бы сегодня, – таковы, по его словам, оборотные стороны цивилизации. «Самодержавная толпа сплоченной посредственности», «мещанство – вот последнее слово цивилизации», – скажет Герцен вслед за Чаадаевым. В своей эволюции Чаадаев приходит к тому, что именно православная культура формирует «внутреннего» человека, и духовное начало играет в истории первостепенную роль. Следовательно, развитие истории зависит не столько от совершенствования «среды», сколько от «внутренних» установок сознания, своеобразия нравственных принципов и мотивов поведения, влияющих на ход жизни. 

С этой точки зрения Чаадаев осудил бы сокращение уроков по литературе и русскому языку и в целом гуманитарных дисциплин, что свидетельствует об адаптации образования и превращении его в сферу услуг. 

– Достоевский писал, что общество имеет предел своей деятельности, тот забор, на который оно наткнется и остановится. Этот забор есть нравственное состояние общества, органично соединенное с его социальным устройством. Этот вывод разделяют самые глубокие русские писатели и мыслители, но он оказывается наглухо закрытым для прагматичного современного сознания. Хотя по большому счету вывод этот самый практичный, поскольку именно духовно-нравственное состояние людей, подчеркивает Достоевский, имеет решающее значение для определения подлинного качества жизни, ее процветания или загнивания. Писатель резко ставит вопрос о «тайне человека» – кто есть человек: образ и подобие Божие или «эпикурейская свинья»? Опять-таки «царь» и «бог» или «червь» и «раб»? Ответы на подобные вопросы, которые дают персонажи Достоевского, и должны быть нами услышаны для верного определения, где мы находимся и куда идем.