Премия СГ: Время собирать лавры
Имена потенциальных лауреатов премии Союзного государства 2013/14 годов экспертным советом уже определены, но до утверждения Высшим Госсоветом держатся в секрете
Не исключено, что среди них значится имя и белорусского художника Гавриила Ващенко.
Народный художник Беларуси, заслуженный деятель искусств, лауреат Госпремии Республики Беларусь, автор множества живописных, графических и монументальных работ Гавриил Ващенко – знаковая фигура для современного белорусского искусства. Именно его считают основателем молодой национальной школы монументалистов. Работы Ващенко находятся в 30 музеях мира. Более десятка его полотен хранятся в фондах Третьяковской галереи. Недавно художник отпраздновал 85-летие.
– Гавриил Харитонович, а когда вы впервые взяли в руки кисть?
– Еще в школе. Мне ставили «двойки» за то, что на уроках я рисовал в тетрадках. На полях, а потом на страницах. Я родился в деревне Чикаловичи Брагинского района, на Полесье. В такой глубинке в те времена рисование было не очень-то популярно. Чтобы дома поддерживали, поощряли мое желание творить – не было такого. Все самостоятельно познавал. А свой первый гонорар получил в 6-м классе. Тогда была модной тема пограничников. И я отправил рисунок о ночном дозоре в «Пионерскую правду». Рисунок напечатали, а мне в качестве гонорара выслали коробку цветных карандашей. Потом началась война. Три года мы были под оккупацией. 7-й класс заканчивал уже после войны. Но рисовать не бросил.
– Вы работаете в разных жанрах, что вам ближе – витражи, портреты, пейзажи, натюрморты?
– Когда приходит идея, она и жанр диктует. А витражи и росписи – это официальный заказ. По образованию я художник-монументалист. И диплом делал по витражам. А станковой живописью занимался как хобби, основным занятием она стала позже.
– Вы часто обращаетесь к темам войны и Чернобыля. Они связаны с личными воспоминаниями?
– Мальчишкой мне пришлось пережить оккупацию. Из детских воспоминаний родился цикл о Великой Отечественной войне. «Баллада о мужестве», за которую я получил медаль имени Митрофана Грекова, написана по моим воспоминаниям, когда мальчишкой я уходил в лес к партизанам. Также и большая работа «Прорыв», за которую я получил Госпремию Республики Беларусь. А Чернобыль… Моя родная деревня оказалась в зоне отчуждения. Спустя лет пять после катастрофы я туда наведался. Мне было интересно посмотреть, что случилось с местом, где я прожил 16 лет. Впечатление было жуткое. Вместо дорожек – высоченная трава, крыши стали проваливаться, дома – разрушаться. И никого нет. Только волки в сараях. Я ощутил себя в каком-то сюрреалистическом пространстве, в котором и звуки, и небо стали другими. По этим впечатлениям и написал картину. Тема Чернобыля долго не покидала меня.
– А любимые работы у вас есть?
– Да, в мастерской есть галерея работ, которые бывали на выставках, вплоть до зарубежных. Но я всегда привозил их домой. Они связаны с моей родиной и моими родными. Например, портрет бабушки. Она прожила 115 лет, пережив и революцию, и Гражданскую войну, и Отечественную.
– Существует ли, по вашим наблюдениям, разница в восприятии белорусского искусства дома и за границей?
– Большое искусство всегда национально. Лишь со 2-й половины ХХ века границы в искусстве стали стираться. И от этого оно, безусловно, проигрывает. Искусство – это душа народа, его память, в которой много что закодировано. Потеряв этот код, оно может стать чем угодно, но только не искусством.
– Что значит для вас признание?
– Искусство – явление сложное. Когда ты делаешь выставку и тебя понимают – приятно. А когда признают – тем более. Искусство – еще и увлекательная игра: чем больше постигаешь, тем больше открывается горизонтов. После училища мне казалось – я такой мастер. А сейчас, в 85, мне кажется, что еще столько неоткрытых просторов! Я сделал юбилейную выставку в Гомеле, в Светлогорске, к новому году экспозиция должна открыться в Минске. И я все равно волнуюсь, как мальчишка.
Народный художник Беларуси, заслуженный деятель искусств, лауреат Госпремии Республики Беларусь, автор множества живописных, графических и монументальных работ Гавриил Ващенко – знаковая фигура для современного белорусского искусства. Именно его считают основателем молодой национальной школы монументалистов. Работы Ващенко находятся в 30 музеях мира. Более десятка его полотен хранятся в фондах Третьяковской галереи. Недавно художник отпраздновал 85-летие.
– Гавриил Харитонович, а когда вы впервые взяли в руки кисть?
– Еще в школе. Мне ставили «двойки» за то, что на уроках я рисовал в тетрадках. На полях, а потом на страницах. Я родился в деревне Чикаловичи Брагинского района, на Полесье. В такой глубинке в те времена рисование было не очень-то популярно. Чтобы дома поддерживали, поощряли мое желание творить – не было такого. Все самостоятельно познавал. А свой первый гонорар получил в 6-м классе. Тогда была модной тема пограничников. И я отправил рисунок о ночном дозоре в «Пионерскую правду». Рисунок напечатали, а мне в качестве гонорара выслали коробку цветных карандашей. Потом началась война. Три года мы были под оккупацией. 7-й класс заканчивал уже после войны. Но рисовать не бросил.
– Вы работаете в разных жанрах, что вам ближе – витражи, портреты, пейзажи, натюрморты?
– Когда приходит идея, она и жанр диктует. А витражи и росписи – это официальный заказ. По образованию я художник-монументалист. И диплом делал по витражам. А станковой живописью занимался как хобби, основным занятием она стала позже.
– Вы часто обращаетесь к темам войны и Чернобыля. Они связаны с личными воспоминаниями?
– Мальчишкой мне пришлось пережить оккупацию. Из детских воспоминаний родился цикл о Великой Отечественной войне. «Баллада о мужестве», за которую я получил медаль имени Митрофана Грекова, написана по моим воспоминаниям, когда мальчишкой я уходил в лес к партизанам. Также и большая работа «Прорыв», за которую я получил Госпремию Республики Беларусь. А Чернобыль… Моя родная деревня оказалась в зоне отчуждения. Спустя лет пять после катастрофы я туда наведался. Мне было интересно посмотреть, что случилось с местом, где я прожил 16 лет. Впечатление было жуткое. Вместо дорожек – высоченная трава, крыши стали проваливаться, дома – разрушаться. И никого нет. Только волки в сараях. Я ощутил себя в каком-то сюрреалистическом пространстве, в котором и звуки, и небо стали другими. По этим впечатлениям и написал картину. Тема Чернобыля долго не покидала меня.
– А любимые работы у вас есть?
– Да, в мастерской есть галерея работ, которые бывали на выставках, вплоть до зарубежных. Но я всегда привозил их домой. Они связаны с моей родиной и моими родными. Например, портрет бабушки. Она прожила 115 лет, пережив и революцию, и Гражданскую войну, и Отечественную.
– Существует ли, по вашим наблюдениям, разница в восприятии белорусского искусства дома и за границей?
– Большое искусство всегда национально. Лишь со 2-й половины ХХ века границы в искусстве стали стираться. И от этого оно, безусловно, проигрывает. Искусство – это душа народа, его память, в которой много что закодировано. Потеряв этот код, оно может стать чем угодно, но только не искусством.
– Что значит для вас признание?
– Искусство – явление сложное. Когда ты делаешь выставку и тебя понимают – приятно. А когда признают – тем более. Искусство – еще и увлекательная игра: чем больше постигаешь, тем больше открывается горизонтов. После училища мне казалось – я такой мастер. А сейчас, в 85, мне кажется, что еще столько неоткрытых просторов! Я сделал юбилейную выставку в Гомеле, в Светлогорске, к новому году экспозиция должна открыться в Минске. И я все равно волнуюсь, как мальчишка.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
