И не только в Беларуси. Солистка гастролировала в Австралии, Германии, Голландии, Испании, Франции и многих других странах. Пять лет назад за выдающиеся творческие достижения и большой вклад в национальное искусство Нина Шарубина была награждена медалью Франциска Скорины, в 2010-м удостоена звания «Заслуженный артист Республики Беларусь», а в этом – Государственной премии Беларуси. Как артистке удается удерживать такую высокую планку, узнавала корреспондент «СВ».
– Приходя в театр, зритель видит состоявшуюся артистку с сильным голосом и успешной карьерой. А ведь когда-то любой артист был ребенком. Каким было ваше детство?
– Я выросла в прекрасном месте – в деревне Калиновая на Могилевщине. Детство было не таким, как у современных детей, скажем, у моего сына. Родители держали огород, большое хозяйство с домашней живностью. За всем нужен был уход. Поэтому уже класса с первого-второго мы с сестрой вовсю помогали родителям. Никаких каникул, лагерей… Летом начиналась самая работа, сенокос. Помогала отцу. Он работал конюхом. Просто обожала лошадей, это была моя страсть.
– В такой атмосфере – природа, лошади, луг, лес, – о чем тогда мечталось вам?
– Во-первых, я любила петь. Как бы это банально ни звучало, но пела я всегда. Слушала пластинки, выучивала слова, напевала. Даже на непонятных иностранных языках. А во-вторых, любила «учительствовать». Собирала детей, усаживала на скамеечки, нарезала тетрадки и проводила уроки. А серьезно стала думать о будущей профессии, когда пришла в музыкальную школу в четвертом классе.
– А музыкальные гены у вас есть?
– Может, в каком-то колене были профессиональные музыканты. Но, к своему стыду, настолько глубоко я не знаю свои корни. Среди бабушек-прабабушек, насколько мне известно, музыкантов не было. Но мама и дядя у меня хорошо играли на гармошке. Причем оба – самоучки.
– Могли тогда подумать, что судьба приведет вас на большую сцену?
– Нет. Не могла представить это, даже учась в музыкальном училище. Я знала, что голос у меня неплохой. Но что я буду оперной певицей? Я даже не думала об этом. У меня была цель окончить училище, поступить в консерваторию и быть дирижером хора. Все изменилось где-то на третьем курсе училища, когда я попала в класс по постановке голоса к педагогу по вокалу Людмиле Браиловской. Она помогла открыть возможности моего голоса. Я до этого пела неплохо эстраду, даже ездила на гастроли в Нижневартовск и Ташкент. Но не думала, что могу петь в такой высокой тесситуре. Пару уроков – и все, я влюбилась в это дело. Поняла, что эстраде очень далеко до такого настоящего пения. Правда, мой творческий путь складывался сложно. В консерваторию поступила не сразу. И с театром тоже было все непросто. Но знаете, говорят, что сильным Господь посылает испытания.
– Если бы можно было выбрать: легко попасть в театр или же снова пережить то, что пришлось, – как бы вы поступили?
– В моем случае лучше пережить. Считаю, в театр надо приходить готовой певицей – не только вокально, но и психологически. Театр – очень сложный и порой жестокий организм. Приходя туда, ты должен понимать – будут и удачи, и неудачи, и очень важно устоять перед неудачами, найти в себе силы работать дальше, не загонять себя в угол. Я через все это прошла. Не в театре – до него. В театр пришла вокально готовой, с партией Амелии из «Бала-маскарада» Верди и до сих пор пою ведущий репертуар. У меня не было ввода в профессию и вторых партий – сразу в бой!
– И что помогает постоянно держать эту высокую планку?
– Одного голоса, который дает тебе Бог, очень мало. Нужна постоянная работа над собой – техническая, вокальная, эмоциональная… Сколько бы ни пел, какой большой опыт ни имел бы, в каждой оперной партии все равно будешь находить свои подводные камни. Казалось бы, что может быть сложнее леди Макбет Верди? Но вот беру новую партию Ярославны в «Князе Игоре» Бородина или Сенты из оперы «Летучий голландец» Вагнера – а там свои особенности, сложности. А текущий репертуар! Это масса материала, партии – «по километру». Еще и не на родном языке. И все надо держать в голове.
– На сцене вам приходится быть и страстной Тоской, и жертвенной Аидой, и беззащитной Чио-Чио-сан. А какая вы в жизни, с друзьями, родными? Какой образ вам ближе всего?
– Откровенно говоря, у меня от всех понемногу. К примеру, когда хочется мечом взмахнуть – я Абигайль, когда поплакать – Аида. Всех моих героинь объединяет одно общее качество – все они любящие женщины. Все до одной.
– Есть ли роль, которую вам хотелось бы сыграть?
– Очень хотела бы в сценическом варианте поработать над партией леди Макбет из оперы Верди. Я пела ее два раза в концертном исполнении. Образ очень сложный. Первое впечатление – Макбет «кровавая» женщина. Но на самом деле она не такая. Она делает все ради любви. Есть, над чем поработать как драматической актрисе.
– Вы выступали во многих странах мира. Чувствуете ли разницу в восприятии оперного искусства в Беларуси и за рубежом?
– Последние гастроли были в Англии. Белорусская опера была представлена там впервые. Нас предупреждали перед поездкой, что страна сырая, холодная и зритель холодный. Я этого не заметила, честно скажу. На одном спектакле зритель даже встал, что для англичан вообще не характерно. Так что большого различия не вижу. Единственное, в Германии зритель более раскованный. В Испании то же самое. Если что понравилось, вообще гвалт стоит в зале. Они даже ногами могут потопать. Наш зритель более стеснителен, сдержан.
– Скажите, а есть ли желание у вашего сына заниматься музыкой?
– С шести лет хотели отдать его в музыкальную школу, и все без успеха. Но он мальчик музыкально одаренный. У него очень хорошие слух, чувство ритма. Недавно исполнилось семнадцать лет, стал вырисовываться такой басок. Может, он и будет петь. Все для этого есть. Он часто напевает эстраду, иногда меня пародирует, довольно неплохо. В настоящее время хочет получить экономическое образование. А там будет видно. Считаю, серьезно заниматься вокалом мальчишкам стоит после двадцати лет, когда мутация голоса пройдет. К слову, муж у меня окончил строительный институт и только потом поступил в музыкальное училище и консерваторию. Мы на одном курсе учились, там и познакомились. Так что, может, и у сына что-то подобное будет...
– Насколько знаю, вы с мужем работаете сейчас в одном театре. Сложно или легко работать супругам вместе?
– Муж работает заместителем генерального директора по производству. Но мы редко видимся в театре. У нас разные направления. Я в гримерке, он – у себя. Существуем совершенно нормально в театре.
– Есть ли у вас отдых помимо музыки?
– Нет, к сожалению. Закончился урок по «Летучему голландцу» – хочу не хочу, напеваю партию… Ну как отдохнуть?! И дома все равно включаю запись и беру клавир. Даже когда с друзьями встречаемся, разговоры все равно о театре, как бы ни хотелось этого избежать. Это жизнь. Иногда спрашивают о хобби. Какое хобби?! Вот мое хобби. Я занимаюсь любимым делом. Когда я пришла в театр, счастью не было предела. Я мечтала, добивалась, и добилась своей цели – я солистка Большого театра Беларуси.