Под восходящим полумесяцем…
Постановка «Князя Игоря» питерским режиссером Юрием Александровым вызвала много разнотолков среди музыкальных критиков. В самом деле, явившись на московской сцене после 10-летнего отсутствия и в таком радикальном обличье, одна из самых любимых зрителем русских опер не могла никого оставить равнодушным. Юрий Александров в содружестве со сценографом Вячеславом Окуневым – оба мировые знаменитости – и с опытным дирижером Евгением Самойловым поставили актуальный спектакль, полный жизни и аллюзий с современностью.
Постановка «Князя Игоря» питерским режиссером Юрием Александровым вызвала много разнотолков среди музыкальных критиков. В самом деле, явившись на московской сцене после 10-летнего отсутствия и в таком радикальном обличье, одна из самых любимых зрителем русских опер не могла никого оставить равнодушным. Юрий Александров в содружестве со сценографом Вячеславом Окуневым – оба мировые знаменитости – и с опытным дирижером Евгением Самойловым поставили актуальный спектакль, полный жизни и аллюзий с современностью. Разумеется, опера идет не в классическом варианте, в котором ее услышали зрители Мариинки в 1890 году. Композитор Бородин, что интересно, химик по профессии, писал ее 18 лет и все-таки не успел закончить. Дописали оперу его друзья – композиторы Глазунов и Римский-Корсаков. И в версии Александрова опера подверглась сокращению прежде всего в сцене половецкого акта и в финале. Что совершенно оправданно, на мой взгляд, для «новой» оперы.
Режиссер помещает спектакль в роскошное сценическое пространство, оформленное Вячеславом Окуневым. Декорации такой красоты трудно припомнить. В первой сцене в Путивле, тревожащем зрителя своими красно-коричневыми храмами, нездоровым народным разгулом, кичливым поведением князя Игоря (Сергей Артамонов), решившим идти на половцев, несмотря на солнечное затмение, возражения Старца (Дмитрий Потанин), четко заявлено о смутных временах на Руси, о кризисе власти, о народе, забывшем Бога. Нет мудрого былинного богатыря князя Игоря, хотя внешне Сергей Артамонов именно таков и прекрасно поет – есть смятенный властитель, обуреваемый «шапкозакидательскими» настроениями и не справляющийся с ситуацией, обрекающий на погибель свой народ. Неожиданно новую мотивацию обретает фигура бесчестного, беспардонного князя Галицкого, брата Ярославны (Сергей Тарасов), мечтающего «дождаться чести на Путивле князем сести» и «поубавить казну» народу. Увы, эти образы не сочинены режиссером – само время выявило их таковыми в партитуре оперы. В зале иронично посмеиваются, но и глубоко задумываются. Композитор Бородин нежданно становится нашим современником. Сцена в стане Кончака (Владимир Кудашев), который, по предположениям, базируется в районе Ростова-на-Дону, роскошна и одновременно пугающа. Кажется, все золото мира в руках у этого хищного половца. Он и выезжает как римский император – на колеснице в виде когтистой орлиной лапы. Неподалеку от колесницы шествует слуга с таким же когтистым охотничьим соколом на руке. Кончак пытается пленять пленного князя. Планы у него далеко идущие – шустрая Кончаковна, любимая дочь (Александра Саульская-Шулятьева), по уши влюблена во Владимира Игоревича (Алексей Татаринцев).
Кончаковский стан представлен в эклектике Востока, покорившего весь мир. Здесь хищные половцы, изукрашенные черепами, оставшиеся в спектакле без знаменитых плясок – миманс не восполняет пробел, абстрактные восточные красавицы на любой вкус, борцы сумо, фестивальные венецианские маски и существа с картин старых мастеров. Возможно, слишком пестро и зловеще, но если смотреть как на предупреждение о «восточных тонкостях» – то в самый раз. Игорь слабо сопротивляется, размышляя о предложении Овлура (Марат Гареев) бежать, а когда на него, изрядно подвыпившего, напяливают восточный халат и шапку, отороченную мехом, и вовсе начинает приплясывать под дудку половцев. Не убеждает и знаменитая ария князя «Ни сна, ни отдыха измученной душе». Самая тошнотворная сцена в спектакле. «О горе тебе, Русская земля!» – восклицает вслед за летописцем зритель. Но неправы те, кто не видит надежды в этом спектакле, резко бичующем как времена XII, так и XXI века. На авансцене перед
пьяненьким Игорем, не вызывающим никаких чувств, кроме горького стыда, у тех, кто его видит, безмолвно, не повернув в сторону князя головы, проходит Старец, и того пронзает молния озарения.
Роль нравственного столпа спектакля, силы, которая все уравновешивает и дает надежду зрителю, отведена той самой Ярославне из «Слова о полку Игореве», по мотивам которого и написано либретто оперы самим Бородиным при участии В.В. Стасова. В исполнении Елены Поплавской это настоящая русская женщина, символ любви, верности, красоты, которой и сегодня очаровываются представители сильного пола во всем мире. С истинно христианским терпением она преодолевает все – неразумность и залихватство супруга, разнузданность и чванливость брата, ненадежность бояр, обещавших отстоять Путивль от очередного набега. Сцена с хорами бояр «Мужайся, княгиня» и «Нам, княгиня, не впервой» очень драматична в спектакле. Ярославна разделила горе и нищету со своими подданными. И дождалась беглеца в рубище – обнявшись, бредут они с князем по спаленной Руси, под мрачными небесами, на фоне безмолвных фигур русичей в погребальных одеждах, на которых фосфоресцируют кресты.
Финальный дуэт князя и Ярославны, обычно вызывающий в воображении зрителя эпические радостные картины, звучит в этом беспросвете. В довершение ко всему над сценой восходит огромный зловещий полумесяц. Растет, ширится и превращается в земной шар. Понимайте как знаете. А для меня финальный хор поселян, изумительно красивый по звучанию, светлая, возвышенная, окрыляющая музыка сама в себе таит надежду на доблесть души человека, которая рано или поздно сделает так, что добро возобладает над злом и окрасит мир в цвета радости. Считаю «Князя Игоря» деятельным спектаклем, и свою работу в умах и душах зрителей он уже активно проводит.
Нина КАТАЕВА
Режиссер помещает спектакль в роскошное сценическое пространство, оформленное Вячеславом Окуневым. Декорации такой красоты трудно припомнить. В первой сцене в Путивле, тревожащем зрителя своими красно-коричневыми храмами, нездоровым народным разгулом, кичливым поведением князя Игоря (Сергей Артамонов), решившим идти на половцев, несмотря на солнечное затмение, возражения Старца (Дмитрий Потанин), четко заявлено о смутных временах на Руси, о кризисе власти, о народе, забывшем Бога. Нет мудрого былинного богатыря князя Игоря, хотя внешне Сергей Артамонов именно таков и прекрасно поет – есть смятенный властитель, обуреваемый «шапкозакидательскими» настроениями и не справляющийся с ситуацией, обрекающий на погибель свой народ. Неожиданно новую мотивацию обретает фигура бесчестного, беспардонного князя Галицкого, брата Ярославны (Сергей Тарасов), мечтающего «дождаться чести на Путивле князем сести» и «поубавить казну» народу. Увы, эти образы не сочинены режиссером – само время выявило их таковыми в партитуре оперы. В зале иронично посмеиваются, но и глубоко задумываются. Композитор Бородин нежданно становится нашим современником. Сцена в стане Кончака (Владимир Кудашев), который, по предположениям, базируется в районе Ростова-на-Дону, роскошна и одновременно пугающа. Кажется, все золото мира в руках у этого хищного половца. Он и выезжает как римский император – на колеснице в виде когтистой орлиной лапы. Неподалеку от колесницы шествует слуга с таким же когтистым охотничьим соколом на руке. Кончак пытается пленять пленного князя. Планы у него далеко идущие – шустрая Кончаковна, любимая дочь (Александра Саульская-Шулятьева), по уши влюблена во Владимира Игоревича (Алексей Татаринцев).
Кончаковский стан представлен в эклектике Востока, покорившего весь мир. Здесь хищные половцы, изукрашенные черепами, оставшиеся в спектакле без знаменитых плясок – миманс не восполняет пробел, абстрактные восточные красавицы на любой вкус, борцы сумо, фестивальные венецианские маски и существа с картин старых мастеров. Возможно, слишком пестро и зловеще, но если смотреть как на предупреждение о «восточных тонкостях» – то в самый раз. Игорь слабо сопротивляется, размышляя о предложении Овлура (Марат Гареев) бежать, а когда на него, изрядно подвыпившего, напяливают восточный халат и шапку, отороченную мехом, и вовсе начинает приплясывать под дудку половцев. Не убеждает и знаменитая ария князя «Ни сна, ни отдыха измученной душе». Самая тошнотворная сцена в спектакле. «О горе тебе, Русская земля!» – восклицает вслед за летописцем зритель. Но неправы те, кто не видит надежды в этом спектакле, резко бичующем как времена XII, так и XXI века. На авансцене перед
пьяненьким Игорем, не вызывающим никаких чувств, кроме горького стыда, у тех, кто его видит, безмолвно, не повернув в сторону князя головы, проходит Старец, и того пронзает молния озарения.
Роль нравственного столпа спектакля, силы, которая все уравновешивает и дает надежду зрителю, отведена той самой Ярославне из «Слова о полку Игореве», по мотивам которого и написано либретто оперы самим Бородиным при участии В.В. Стасова. В исполнении Елены Поплавской это настоящая русская женщина, символ любви, верности, красоты, которой и сегодня очаровываются представители сильного пола во всем мире. С истинно христианским терпением она преодолевает все – неразумность и залихватство супруга, разнузданность и чванливость брата, ненадежность бояр, обещавших отстоять Путивль от очередного набега. Сцена с хорами бояр «Мужайся, княгиня» и «Нам, княгиня, не впервой» очень драматична в спектакле. Ярославна разделила горе и нищету со своими подданными. И дождалась беглеца в рубище – обнявшись, бредут они с князем по спаленной Руси, под мрачными небесами, на фоне безмолвных фигур русичей в погребальных одеждах, на которых фосфоресцируют кресты.
Финальный дуэт князя и Ярославны, обычно вызывающий в воображении зрителя эпические радостные картины, звучит в этом беспросвете. В довершение ко всему над сценой восходит огромный зловещий полумесяц. Растет, ширится и превращается в земной шар. Понимайте как знаете. А для меня финальный хор поселян, изумительно красивый по звучанию, светлая, возвышенная, окрыляющая музыка сама в себе таит надежду на доблесть души человека, которая рано или поздно сделает так, что добро возобладает над злом и окрасит мир в цвета радости. Считаю «Князя Игоря» деятельным спектаклем, и свою работу в умах и душах зрителей он уже активно проводит.
Нина КАТАЕВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
