Валерий КАЗАКОВ:
Чтобы писать успешную политическую сатиру, нужно родиться, как Валерий Казаков, на поэтичной земле древней Могилевщины. Вначале писать стихи, прислуживая «небесной деве», очаровываться красотой мира и слышать все его тайные звуки. И уж потом, на излете молодости, владея всем арсеналом средств, хлестать своих читателей такими романами, как «Тень Гоблина», отмеченного литературной премией имени Александра Грибоедова, и «Холопы августейшего Демократа». О силе власти и о ее изнанке, о «лихих» 90-х, породивших «дурные» 50-е XXI века.
Чтобы писать успешную политическую сатиру, нужно родиться, как Валерий Казаков, на поэтичной земле древней Могилевщины. Вначале писать стихи, прислуживая «небесной деве», очаровываться красотой мира и слышать все его тайные звуки. И уж потом, на излете молодости, владея всем арсеналом средств, хлестать своих читателей такими романами, как «Тень Гоблина», отмеченного литературной премией имени Александра Грибоедова, и «Холопы августейшего Демократа». О силе власти и о ее изнанке, о «лихих» 90-х, породивших «дурные» 50-е XXI века.
Кандидат социологических наук Валерий Казаков, профессиональный военный и литератор, прошел серьезную школу во властных структурах РФ, работал в Совете Безопасности и Администрации Президента, помощником полномочного представителя Президента РФ в Сибирском федеральном округе. Ему, прозванному «русским белорусом», как никому ведомы все тайны кровного родства русских и белорусов.
– Валерий Николаевич, говоря об искусстве, едва ли не во главу угла ставят его способность объединять людей. В чем, по-вашему, истоки этой объединительной силы и правомерно ли говорить об особых чертах в этом смысле славянского искусства?
– Действительно, подлинное искусство объединяет. Независимо от национальной принадлежности, социальной направленности, художественных и вкусовых качеств. Общество состоит из индивидуумов и для их усреднения власть, особенно в условиях диктатуры государства, старается подчинить искусство себе и заставить работать его на свою суперидею. Так было с большевиками и с фашистами, во времена Иосифа Виссарионовича Сталина, а в каких-то странах и до сих пор все так. Но без искусства человек не может существовать. При всем величии науки и перекошенности нашей цивилизации мы все дальше отходим от своего существа и тем меньше человеческого остается в нас. И только искусство в состоянии удержать нас на том уровне, на котором замыслил человека Создатель. Единственное, я воспринимаю искусство только в его реалистических рамках и считаю, что самый извернутый абстракционизм – часть реализма, и «Черный квадрат» Малевича – прежде всего реальность. Поэтому давайте договоримся о том, что искусство укладывается в рамки реальности и не имеет никакого отношения к похабщине или к гендерной принадлежности. А вот когда мы приписываем особые качества какому-либо субъекту нашей жизни, неизбежно впадаем в крайности. За «особым» искусством идет «особая» нация. За «особой» нацией – «особый» человек, вот вам и ubermensh.
Естественно, что для нас, славян, славянское искусство имеет особую значимость, потому что это наше, родное, наши могилы и наши пепелища, это наша душа. Но всегда ли наше «родное» способно войти во всемирную сокровищницу искусства – это большой вопрос. Посмотрите на западный и на так называемый восточный мир, он как электромагнит с меняющимися полюсами – то плюс, то минус. Так что я категорически против того, чтобы выделить славянское искусство в отдельный подвид и признать его «лучшим». Не секрет, что среди творцов русской литературы найдем и эфиопов, и поляков, и украинцев, и венгров, и немцев, и иудеев. Их имена навсегда вписаны в русскую культуру, и этого не изменить.
Конечно, мне как белорусу ближе всего искусство моей родины, а также Украины, России, Болгарии, Сербии. Поэтому в журнале «Сибирские огни», членом редколлегии которого являюсь, мы затеяли большой проект создания антологии современной славянской литературы. Общеизвестно, что у нас переиздаются в основном классики, антологии из их имен есть во всех библиотеках. А мы решили сделать свежий срез современной литературы, не совсем обычной, не комплиментарной, и если возьмем, допустим, украинскую литературу, там далеко не все, как и в Белоруссии, называют Россию «старшим братом». Но мы должны знать эти произведения, потому что такая литература существует. И в нашем активе уже есть два номера – посвященные современной белорусской и украинской литературе. Презентация украинского номера состоялась в Центре украинской культуры в марте прошлого года.
Следующим, по всей видимости, будет сербский номер, в котором, конечно же, напечатаем стихи сербско-черногорского поэта Бака Баковича (в переводе Валерия Латынина). Потом планируем выпустить польский и чешский номера и т.д. Один или два журнала обязательно посвятим русскоязычной литературе в Зарубежье. Начиная с 80-х годов, многие наши сограждане уехали в Израиль, Германию, Америку, Австрию, надо опубликовать лучшие произведения этих людей. И когда сделаем 14 спецвыпусков, соберем одну или две толстых книжки – это и будет антология современной славянской литературы.
– О единых корнях русских и белорусов, а также о происхождении письменности из одного источника говорится и пишется много. Тем не менее есть расхождения в этом вопросе, и о существовании Речи Посполитой, в состав которой входило Великое княжество Литовское, доподлинно мало что известно. А вы как считаете, к кому белорусы ближе – к русским, литовцам или полякам?
– Когда меня спрашивают о национальности, я говорю – белорус. Так нас сейчас называют, но по маме я кривич, а по папе – радимич. Пробелорусское население издревле по разным причинам передвигалось с запада на восток и только в XVI веке стало жить на одном месте, но ареал обитания кривичей и радимичей, я думаю, стабилен с IV-V веков. У белорусского населения есть доисторические корни, потому что в Беларуси, кроме явного новодела, нет населенных пунктов, которым меньше 1000 лет. Полоцк, Туров, Минск, Новогрудок, Могилев и еще много других городов и местечек – им всем далеко за тысячелетие. Как возникло Литовское княжество и кем были летописные литвины, вопрос сложный, стык очень тесен, ведь этнических белорусов фактически до XVII века называли Литвой. Слово «белорус», говорят, впервые упоминается в одной из хроник XV века, когда кто-то из монахов «въехал в Альма-Русь (Белая Русь – с латинского)». Может, с тех пор и существует понятие Беларуси.
История Беларуси, в контексте взаимоотношений с соседними странами, – это история большой трагедии, взаимных упреков и исторических предательств. Любопытно, что эту проблему стали изучать относительно недавно. Если верить историкам, вначале Белоруссия была основой Великого княжества Литовского, которое позже вошло в Речь Посполитую. А Речь Посполитая, в переводе с польского, «народное, общее дело». И была эта Речь конфедерацией Польши и Великого княжества Литовского. Высшие титулы у правителей были – Король Польский и Великий князь Литовский. И, к несчастью, до первого раздела Польши при Екатерине Великой языковой упор в государстве делался на польский язык. Этим языком говорила шляхта, как русское дворянство изъяснялось по-французски. Но официальным языком ВКЛ, на котором велась канцелярия и издавались законы, был старобелорусский язык. Это специфический язык, понять который легко и белорусу, и украинцу, и поляку. Вообще белорусский язык можно отнести к базовым славянским языкам – зная его, вы спокойно прочтете в подлиннике «Слово о полку Игореве».
А с XVII века на этой территории появляется новый господствующий класс, и начинается русификация населения. Так что сейчас у Белоруссии есть уникальная возможность самоидентифицироваться, духовно объединиться и осознать себя нацией. Но мы не должны отвергать свое прошлое, потому что знаем, что история Белоруссии началась не с образования Белорусской народной республики или БССР. Но даже если между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским было 500 лет вражды, мы не должны замалчивать и это, тогда прошлое не будет нас разъединять. На этой теме много спекуляций, и почему бы не сказать прямо, что между Россией и Белоруссией шли территориальные войны и во время 12-летней войны при Алексее Михайловиче вся Могилевская область, откуда я родом, была уничтожена. А Петр Первый, когда шел на Полтаву, сжег дотла Могилев. Эти исторические факты тоже живут в сознании народном. Так что и бед, и радостей у нас общих много.
– Вы ничего не сказали об истоках российско-белорусской письменности…
– Видите ли, я придерживаюсь мнения, что до Кирилла и Мефодия письменность у славян существовала. Слоговая ли, руническая ли – исследования на эту тему, по непонятным причинам, ведутся слабо. Кроме того, белорусов и украинцев, на мой взгляд, следует считать предтечами русской нации, поскольку продвижение славянства шло с запада на восток, на исконные угро-финские и татарские земли. Исконно славянские земли те, где сейчас находятся Париж, Берлин и Адриатика. Славянские основы и поныне живут в топонимах и гидронимах Европы. Давайте рассмотрим семантику слов: Берлин, в переводе со старославянского – логово бера, а бер – это медведь. Название кабаре «Мулен Руж» в Париже – чисто славянское, к латыни никакого отношения не имеет. Мулен, почти млин – это по-украински, по-сербски, по-белорусски, по-чешски – мельница. А руж – это красный, ружовый, то есть «Красная мельница» получается.
То же самое в Англии, в Стоунхендже, где стоят интересные камни. Место это называется Солбери, что можно перевести как «берлога Солнца». Все это лишний раз подчеркивает, что славянство шло с запада на восток, и если посмотрим на города с западной стороны Смоленской области, им всем по 1000 лет.
– Да, об интересных вещах вы говорите, к сожалению, о них сегодня мало кто задумывается. Но очень много об исторических обидах рассказываете, вот и в статье об экранизации Бортко «Тараса Бульбы» пишете, что в фильме все слишком русифицировано. Что ж, получается, украинцы правы, когда переиздают «Тараса Бульбу» с «украинскими» казаками вместо русских?
– Если взять первую редакцию «Тараса Бульбы» 1842 года, где у Николая Васильевича просто «казаки», без слова «русский», то да. А Бортко еще придумал эти жуткие сцены, где они умирают за Россию, я удивляюсь, как они не кричали: «За Родину! За Сталина!» А если вы о том, чей же Гоголь писатель, то в одном интервью я сказал, что можно, конечно, не знать белорусского языка и быть литератором в Белоруссии, но шансов стать национальным белорусским писателем у вас никогда не будет. Гоголь, при всем его польском происхождении и воздыханиях о «нэньке Украине», великий русский писатель, потому что писал на русском языке. Конечно, по образам его и типажам можно изучать прошлое украинского народа.
Или говорят, что Восточная и Западная Украина – два разных государства, а я, бывая там, вижу, что одно – с одним языком, которому присущи, конечно, диалекты, как и у нас в России, и никакой вопиющей русофобии не ощущаю. С западными украинцами могу разговаривать по-польски, по-белорусски, по-украински, по-русски, и они вполне адекватно меня воспринимают. Где-то в деревне могут и не понять, но обязательно найдут переводчика. А в таких городах, как Ивано-Франковск, Львов, Киев, какого-то антирусизма я и не встречал. По ТВ идут русскоязычные и украинскоязычные передачи, и диктор, задавая гостю вопрос на украинском, ответ может получить на русском языке. И они понимают друг друга.
– Вы автор романов «Тень Гоблина» и «Холопы». Говорит ли тот факт, что романы со столь сокрушительной критикой властей предержащих напечатаны, их легко найти в Интернете, презентация «Гоблина» кроме Москвы прошла в Красноярске и Белграде, о том, что мы добились свободы слова и демократия у нас процветает?
– Можно и так сказать, хотя и сегодня такие романы выходят с потерями, например, в «Тени Гоблина» выкинули главу о том, как группа людей решала, кто будет преемником стареющего руководителя страны – отставной генерал или отставной чекист. То есть говорить о том, что мы имеем абсолютную возможность высказать свое мнение, мы не можем, особенно в регионах это проблематично.
– Презентации «Тени Гоблина» в Сибири и Сербии чем-то отличались от Москвы?
– Красноярск многие считают прообразом Есейска, поэтому многие спрашивали, правда ли, что прототипом Плавского стал генерал Лебедь. На что я говорил: «Мое дело написать, а вы уж сами решайте, Лебедь это или не Лебедь. Литературный герой мог вобрать чьи угодно черты – Лебедя, Березовского, Суркова». В Сербии роман тоже нормально разошелся, имел прессу. Хотя сербы к таким романам относятся осторожно, для них это очень новые взгляды. К несчастью, наша литература потеряла возможность писать о руководителях государства как о художественных персонажах. Раньше, приходя в театр, мы видели на сцене Владимира Ильича, Леонида Ильича, Иосифа Виссарионовича, секретарей обкома. Сегодня смотрим какие-то забойные детективы, где всякие сволочи непонятные бегают, а вот реалистические образы сегодняшних руководителей вряд ли увидите.
А на самом деле у меня было много предшественников, которые писали о продажности чиновников. И я об этом пишу, и, уверяю вас, современные чиновники ничем не отличаются от чиновников Сталина, Николая II, Петра I.
– В своем романе-дури «Холопы» вы пишете о том, что в Сибруссии крестьян снова прикрепили к земле. Просто ужас охватывает, а что дальше-то, вроде как жизненный цикл завершен?!.
– А я не знаю, доживем до 2057 года – посмотрим.
– Бытует мнение, что враги Советского Союза на заре перестройки мечтали, так сказать, о мутации русского духа, то есть перерождении советского человека, наследника одной из самых великих Побед XX века – Победы в Великой Отечественной войне. Для этого на советскую молодежь была брошена тяжелая артиллерия. Так вышло у них что-нибудь или нет?
– Думаю, нет. Видите ли, все люди, кому за 50, считают себя последней опорой всеобщего цивилизационного столпа и думают, что после них придут те, кому «до страны не будет никакого дела». Но время идет, а ничего подобного не происходит. Молодежь со временем становится такой же, как мы сейчас, и то же самое говорит о следующем поколении. Так и идет развитие. Мне не нравится слово «мутация», тем более по отношению к русскому духу. Изменяться могут характер и поведение человека, стереотип мышления, даже отношение к таким сакральным вещам, как религия и любовь. Но русский дух – никогда. Он не мутирует, просто в нем отражается время, которое на дворе.
Возьмите Москву – уникальный мегаполис, который существует почти восемь столетий. Заглянув в начало XVI века, увидим картины ликования Москвы, когда сюда пришел первый Лжедмитрий, то, как его короновали на царство, как он был любимым царем москвичей, как сюда въезжала Мнишек и как ее здесь носили на руках, а потом – буквально через два месяца – его зарезали. Произошло все это в течение двух лет, и это была та же Москва. Потом был второй Лжедмитрий, потом еще один. Думаю, в основе своей мы не изменились ни относительно начала перестройки, ни XVI века. Мы и сегодня готовы влюбляться в «царей» и петь им осанну, а через некоторое время поверить, что они плохие, и забыть их. Вспомните, как воспринимали Горбачева и как потом на него плевали, как Бориса Николаевича, фигуру действительно очень сложную, как и сама Россия, быстренько забыли, списав на него все грехи.
– Вы полковник в отставке, откройте тайну, придется ли воевать в ближайшем будущем нашим детям?
– Думаю, нет, хотя на территории России, на Кавказе, стреляют двадцатый год, просто мы объявили эту войну антитеррористической операцией. Но для матери, которая потеряла сына или получила его назад покалеченным, в названии разницы нет. Так что здесь у себя мы стреляем, а большая война вряд ли возможна. И вообще мир стал настолько тесным, что воевать сейчас очень сложно. Американцы попробовали бомбить Сербию, им до сих пор это икается. Думаю, в правительстве Америки нет-нет да и вспоминают об этом.
– А что вы думаете об афганской операции, которая тоже подверглась переоценкам?
– В качестве одного из руководителей Российского союза ветеранов Афганистана с гордостью говорю, что благодаря Александру Александровичу Котеневу и сменившему его на посту Францу Адамовичу Клинцевичу, организовавшим этот союз, наша страна избежала так называемого «афганского синдрома». В отличие от Америки, пережившей вьетнамский синдром. Представление о том, что происходило с солдатами, воевавшими во Вьетнаме, можете получить по фильму «Рэмбо». Речь идет о настоящем сдвиге по фазе у этих парней. К несчастью, ребята, воевавшие в Чечне, пока не смогли объединиться для помощи друг другу, как это сделали афганцы, да им и сложнее – они воевали в своей стране.
Именно с афганской войной к нам пришло несчастье разрушения Советского Союза. С «чеченцами» вопрос пока открыт, дай Бог добиться того, чтобы их приравняли к участникам боевых действий, очень много формализма, люди до сих пор не могут получить свои «боевые». Да что говорить, был период, когда ранение, полученное, допустим, в Карабахе, человек должен был заактировать. Ему ногу оторвало, а от него требовали акт, подтверждающий, что это произошло на поле боя. И ВТЭК раньше требовал, чтобы инвалиды каждые 2 года приходили за подтверждением инвалидности. Другими словами, за освидетельствованием того, что ампутированная нога у него не отросла. Такого хамского отношения к ветеранам и инвалидам, как в России, не было ни в одной стране мира. Даже в Африке.
– С удовольствием прочитала абибоки на вашем сайте. Расскажите подробнее об этом понятии.
– Все пишут что-то такое коротенькое, а «абибок» с белорусского переводится как лентяй, лежебока, созерцатель, своеобразный тутэйший белорус, то есть здешний. Из этих заметок всегда можно развернуть рассказ или повесть, что-то войдет в диалоги героев.
– А почему вы так плохо относитесь к понятиям свободы и равенства?
– Потому что равны мы можем быть только априори, и вообще говорить можно только о духовных свободе и равенстве. До того, чтобы быть равными, надо еще дорасти, ну как могут быть равны высокоинтеллектуальный человек, посвятивший себя высоким, гуманным целям, и убийца? Знаете, сказка о том, что этого можно достичь, – основа всех наших бед, потому что «равенство» питается «завистью».
– Вы так хорошо говорите про молодежь, вы разве не видите опасности в том, что они сидят, уткнувшись в Интернет, книжек не читают и искусство проходит мимо них?
– Вы напрасно так думаете: если бы молодежь не читала книжки, их не издавали бы такими тиражами. Народ читает – сужу по своему сайту. Взволноваться можно лишь по тому поводу, что из-за Интернета виртуальный мир становится для них ближе, чем реальный, и у молодых может возникнуть проблема размножения. Но не будем это демонизировать – в конце концов, либо молодой человек вытащит девушку из компьютера, либо наоборот, и пойдут они нашей с вами дорожкой и найдут свои пути.
– А почему у вашего сайта такое название – «Для солнечных людей»?
– Потому что я приверженец теорий Чижевского и Циолковского и считаю, что мы – дети солнца. Считаю, что мир состоит из солнечных людей и людей тени, и для солнечных важно не оказаться в тени своих противников.
– Как вы думаете, почему так долго мы не можем построить Союзное государство?
– Мы же говорили, что союзу нашему чуть ли не тысяча лет и он будет существовать всегда, независимо от проведения разных кампаний. И Союзное государство, что бы ни говорили чиновники, существует, судите хотя бы по первичным признакам: президенты, правительство, парламент есть, антагонизма между народами нет. И это не значит, что мы немедленно должны слиться в объятиях, самое главное – договориться, каким будет наше государство – конфедерацией или союзом равных государств. А лучше отдать все в руки народа, и чем активнее люди будут ездить друг к другу в гости, национальные творческие коллективы, в том числе чем чаще писатели будут писать на эту тему, а не создавать непонятные союзы, чем больше люди станут обсуждать ее, тем скорее это государство появится. И устроено, скорее всего, оно будет все же по принципу Речи Посполитой – конфедерация двух государств со своими валютами, законами, управленческими аппаратами, объединенных волей народа. Думаю, русские цари еще во времена Ивана Грозного могли встать во главе подобного государства, объединяющего Россию, Белоруссию, Украину и Польшу. Неважно, как бы оно называлось, но принцип его объединения мог быть и таким. Не стоит забывать, что и новый Союз, который строим, наши дети могут повернуть совершенно в другую сторону.
Беседовала
Нина КАТАЕВА
Кандидат социологических наук Валерий Казаков, профессиональный военный и литератор, прошел серьезную школу во властных структурах РФ, работал в Совете Безопасности и Администрации Президента, помощником полномочного представителя Президента РФ в Сибирском федеральном округе. Ему, прозванному «русским белорусом», как никому ведомы все тайны кровного родства русских и белорусов.
– Валерий Николаевич, говоря об искусстве, едва ли не во главу угла ставят его способность объединять людей. В чем, по-вашему, истоки этой объединительной силы и правомерно ли говорить об особых чертах в этом смысле славянского искусства?
– Действительно, подлинное искусство объединяет. Независимо от национальной принадлежности, социальной направленности, художественных и вкусовых качеств. Общество состоит из индивидуумов и для их усреднения власть, особенно в условиях диктатуры государства, старается подчинить искусство себе и заставить работать его на свою суперидею. Так было с большевиками и с фашистами, во времена Иосифа Виссарионовича Сталина, а в каких-то странах и до сих пор все так. Но без искусства человек не может существовать. При всем величии науки и перекошенности нашей цивилизации мы все дальше отходим от своего существа и тем меньше человеческого остается в нас. И только искусство в состоянии удержать нас на том уровне, на котором замыслил человека Создатель. Единственное, я воспринимаю искусство только в его реалистических рамках и считаю, что самый извернутый абстракционизм – часть реализма, и «Черный квадрат» Малевича – прежде всего реальность. Поэтому давайте договоримся о том, что искусство укладывается в рамки реальности и не имеет никакого отношения к похабщине или к гендерной принадлежности. А вот когда мы приписываем особые качества какому-либо субъекту нашей жизни, неизбежно впадаем в крайности. За «особым» искусством идет «особая» нация. За «особой» нацией – «особый» человек, вот вам и ubermensh.
Естественно, что для нас, славян, славянское искусство имеет особую значимость, потому что это наше, родное, наши могилы и наши пепелища, это наша душа. Но всегда ли наше «родное» способно войти во всемирную сокровищницу искусства – это большой вопрос. Посмотрите на западный и на так называемый восточный мир, он как электромагнит с меняющимися полюсами – то плюс, то минус. Так что я категорически против того, чтобы выделить славянское искусство в отдельный подвид и признать его «лучшим». Не секрет, что среди творцов русской литературы найдем и эфиопов, и поляков, и украинцев, и венгров, и немцев, и иудеев. Их имена навсегда вписаны в русскую культуру, и этого не изменить.
Конечно, мне как белорусу ближе всего искусство моей родины, а также Украины, России, Болгарии, Сербии. Поэтому в журнале «Сибирские огни», членом редколлегии которого являюсь, мы затеяли большой проект создания антологии современной славянской литературы. Общеизвестно, что у нас переиздаются в основном классики, антологии из их имен есть во всех библиотеках. А мы решили сделать свежий срез современной литературы, не совсем обычной, не комплиментарной, и если возьмем, допустим, украинскую литературу, там далеко не все, как и в Белоруссии, называют Россию «старшим братом». Но мы должны знать эти произведения, потому что такая литература существует. И в нашем активе уже есть два номера – посвященные современной белорусской и украинской литературе. Презентация украинского номера состоялась в Центре украинской культуры в марте прошлого года.
Следующим, по всей видимости, будет сербский номер, в котором, конечно же, напечатаем стихи сербско-черногорского поэта Бака Баковича (в переводе Валерия Латынина). Потом планируем выпустить польский и чешский номера и т.д. Один или два журнала обязательно посвятим русскоязычной литературе в Зарубежье. Начиная с 80-х годов, многие наши сограждане уехали в Израиль, Германию, Америку, Австрию, надо опубликовать лучшие произведения этих людей. И когда сделаем 14 спецвыпусков, соберем одну или две толстых книжки – это и будет антология современной славянской литературы.
– О единых корнях русских и белорусов, а также о происхождении письменности из одного источника говорится и пишется много. Тем не менее есть расхождения в этом вопросе, и о существовании Речи Посполитой, в состав которой входило Великое княжество Литовское, доподлинно мало что известно. А вы как считаете, к кому белорусы ближе – к русским, литовцам или полякам?
– Когда меня спрашивают о национальности, я говорю – белорус. Так нас сейчас называют, но по маме я кривич, а по папе – радимич. Пробелорусское население издревле по разным причинам передвигалось с запада на восток и только в XVI веке стало жить на одном месте, но ареал обитания кривичей и радимичей, я думаю, стабилен с IV-V веков. У белорусского населения есть доисторические корни, потому что в Беларуси, кроме явного новодела, нет населенных пунктов, которым меньше 1000 лет. Полоцк, Туров, Минск, Новогрудок, Могилев и еще много других городов и местечек – им всем далеко за тысячелетие. Как возникло Литовское княжество и кем были летописные литвины, вопрос сложный, стык очень тесен, ведь этнических белорусов фактически до XVII века называли Литвой. Слово «белорус», говорят, впервые упоминается в одной из хроник XV века, когда кто-то из монахов «въехал в Альма-Русь (Белая Русь – с латинского)». Может, с тех пор и существует понятие Беларуси.
История Беларуси, в контексте взаимоотношений с соседними странами, – это история большой трагедии, взаимных упреков и исторических предательств. Любопытно, что эту проблему стали изучать относительно недавно. Если верить историкам, вначале Белоруссия была основой Великого княжества Литовского, которое позже вошло в Речь Посполитую. А Речь Посполитая, в переводе с польского, «народное, общее дело». И была эта Речь конфедерацией Польши и Великого княжества Литовского. Высшие титулы у правителей были – Король Польский и Великий князь Литовский. И, к несчастью, до первого раздела Польши при Екатерине Великой языковой упор в государстве делался на польский язык. Этим языком говорила шляхта, как русское дворянство изъяснялось по-французски. Но официальным языком ВКЛ, на котором велась канцелярия и издавались законы, был старобелорусский язык. Это специфический язык, понять который легко и белорусу, и украинцу, и поляку. Вообще белорусский язык можно отнести к базовым славянским языкам – зная его, вы спокойно прочтете в подлиннике «Слово о полку Игореве».
А с XVII века на этой территории появляется новый господствующий класс, и начинается русификация населения. Так что сейчас у Белоруссии есть уникальная возможность самоидентифицироваться, духовно объединиться и осознать себя нацией. Но мы не должны отвергать свое прошлое, потому что знаем, что история Белоруссии началась не с образования Белорусской народной республики или БССР. Но даже если между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским было 500 лет вражды, мы не должны замалчивать и это, тогда прошлое не будет нас разъединять. На этой теме много спекуляций, и почему бы не сказать прямо, что между Россией и Белоруссией шли территориальные войны и во время 12-летней войны при Алексее Михайловиче вся Могилевская область, откуда я родом, была уничтожена. А Петр Первый, когда шел на Полтаву, сжег дотла Могилев. Эти исторические факты тоже живут в сознании народном. Так что и бед, и радостей у нас общих много.
– Вы ничего не сказали об истоках российско-белорусской письменности…
– Видите ли, я придерживаюсь мнения, что до Кирилла и Мефодия письменность у славян существовала. Слоговая ли, руническая ли – исследования на эту тему, по непонятным причинам, ведутся слабо. Кроме того, белорусов и украинцев, на мой взгляд, следует считать предтечами русской нации, поскольку продвижение славянства шло с запада на восток, на исконные угро-финские и татарские земли. Исконно славянские земли те, где сейчас находятся Париж, Берлин и Адриатика. Славянские основы и поныне живут в топонимах и гидронимах Европы. Давайте рассмотрим семантику слов: Берлин, в переводе со старославянского – логово бера, а бер – это медведь. Название кабаре «Мулен Руж» в Париже – чисто славянское, к латыни никакого отношения не имеет. Мулен, почти млин – это по-украински, по-сербски, по-белорусски, по-чешски – мельница. А руж – это красный, ружовый, то есть «Красная мельница» получается.
То же самое в Англии, в Стоунхендже, где стоят интересные камни. Место это называется Солбери, что можно перевести как «берлога Солнца». Все это лишний раз подчеркивает, что славянство шло с запада на восток, и если посмотрим на города с западной стороны Смоленской области, им всем по 1000 лет.
– Да, об интересных вещах вы говорите, к сожалению, о них сегодня мало кто задумывается. Но очень много об исторических обидах рассказываете, вот и в статье об экранизации Бортко «Тараса Бульбы» пишете, что в фильме все слишком русифицировано. Что ж, получается, украинцы правы, когда переиздают «Тараса Бульбу» с «украинскими» казаками вместо русских?
– Если взять первую редакцию «Тараса Бульбы» 1842 года, где у Николая Васильевича просто «казаки», без слова «русский», то да. А Бортко еще придумал эти жуткие сцены, где они умирают за Россию, я удивляюсь, как они не кричали: «За Родину! За Сталина!» А если вы о том, чей же Гоголь писатель, то в одном интервью я сказал, что можно, конечно, не знать белорусского языка и быть литератором в Белоруссии, но шансов стать национальным белорусским писателем у вас никогда не будет. Гоголь, при всем его польском происхождении и воздыханиях о «нэньке Украине», великий русский писатель, потому что писал на русском языке. Конечно, по образам его и типажам можно изучать прошлое украинского народа.
Или говорят, что Восточная и Западная Украина – два разных государства, а я, бывая там, вижу, что одно – с одним языком, которому присущи, конечно, диалекты, как и у нас в России, и никакой вопиющей русофобии не ощущаю. С западными украинцами могу разговаривать по-польски, по-белорусски, по-украински, по-русски, и они вполне адекватно меня воспринимают. Где-то в деревне могут и не понять, но обязательно найдут переводчика. А в таких городах, как Ивано-Франковск, Львов, Киев, какого-то антирусизма я и не встречал. По ТВ идут русскоязычные и украинскоязычные передачи, и диктор, задавая гостю вопрос на украинском, ответ может получить на русском языке. И они понимают друг друга.
– Вы автор романов «Тень Гоблина» и «Холопы». Говорит ли тот факт, что романы со столь сокрушительной критикой властей предержащих напечатаны, их легко найти в Интернете, презентация «Гоблина» кроме Москвы прошла в Красноярске и Белграде, о том, что мы добились свободы слова и демократия у нас процветает?
– Можно и так сказать, хотя и сегодня такие романы выходят с потерями, например, в «Тени Гоблина» выкинули главу о том, как группа людей решала, кто будет преемником стареющего руководителя страны – отставной генерал или отставной чекист. То есть говорить о том, что мы имеем абсолютную возможность высказать свое мнение, мы не можем, особенно в регионах это проблематично.
– Презентации «Тени Гоблина» в Сибири и Сербии чем-то отличались от Москвы?
– Красноярск многие считают прообразом Есейска, поэтому многие спрашивали, правда ли, что прототипом Плавского стал генерал Лебедь. На что я говорил: «Мое дело написать, а вы уж сами решайте, Лебедь это или не Лебедь. Литературный герой мог вобрать чьи угодно черты – Лебедя, Березовского, Суркова». В Сербии роман тоже нормально разошелся, имел прессу. Хотя сербы к таким романам относятся осторожно, для них это очень новые взгляды. К несчастью, наша литература потеряла возможность писать о руководителях государства как о художественных персонажах. Раньше, приходя в театр, мы видели на сцене Владимира Ильича, Леонида Ильича, Иосифа Виссарионовича, секретарей обкома. Сегодня смотрим какие-то забойные детективы, где всякие сволочи непонятные бегают, а вот реалистические образы сегодняшних руководителей вряд ли увидите.
А на самом деле у меня было много предшественников, которые писали о продажности чиновников. И я об этом пишу, и, уверяю вас, современные чиновники ничем не отличаются от чиновников Сталина, Николая II, Петра I.
– В своем романе-дури «Холопы» вы пишете о том, что в Сибруссии крестьян снова прикрепили к земле. Просто ужас охватывает, а что дальше-то, вроде как жизненный цикл завершен?!.
– А я не знаю, доживем до 2057 года – посмотрим.
– Бытует мнение, что враги Советского Союза на заре перестройки мечтали, так сказать, о мутации русского духа, то есть перерождении советского человека, наследника одной из самых великих Побед XX века – Победы в Великой Отечественной войне. Для этого на советскую молодежь была брошена тяжелая артиллерия. Так вышло у них что-нибудь или нет?
– Думаю, нет. Видите ли, все люди, кому за 50, считают себя последней опорой всеобщего цивилизационного столпа и думают, что после них придут те, кому «до страны не будет никакого дела». Но время идет, а ничего подобного не происходит. Молодежь со временем становится такой же, как мы сейчас, и то же самое говорит о следующем поколении. Так и идет развитие. Мне не нравится слово «мутация», тем более по отношению к русскому духу. Изменяться могут характер и поведение человека, стереотип мышления, даже отношение к таким сакральным вещам, как религия и любовь. Но русский дух – никогда. Он не мутирует, просто в нем отражается время, которое на дворе.
Возьмите Москву – уникальный мегаполис, который существует почти восемь столетий. Заглянув в начало XVI века, увидим картины ликования Москвы, когда сюда пришел первый Лжедмитрий, то, как его короновали на царство, как он был любимым царем москвичей, как сюда въезжала Мнишек и как ее здесь носили на руках, а потом – буквально через два месяца – его зарезали. Произошло все это в течение двух лет, и это была та же Москва. Потом был второй Лжедмитрий, потом еще один. Думаю, в основе своей мы не изменились ни относительно начала перестройки, ни XVI века. Мы и сегодня готовы влюбляться в «царей» и петь им осанну, а через некоторое время поверить, что они плохие, и забыть их. Вспомните, как воспринимали Горбачева и как потом на него плевали, как Бориса Николаевича, фигуру действительно очень сложную, как и сама Россия, быстренько забыли, списав на него все грехи.
– Вы полковник в отставке, откройте тайну, придется ли воевать в ближайшем будущем нашим детям?
– Думаю, нет, хотя на территории России, на Кавказе, стреляют двадцатый год, просто мы объявили эту войну антитеррористической операцией. Но для матери, которая потеряла сына или получила его назад покалеченным, в названии разницы нет. Так что здесь у себя мы стреляем, а большая война вряд ли возможна. И вообще мир стал настолько тесным, что воевать сейчас очень сложно. Американцы попробовали бомбить Сербию, им до сих пор это икается. Думаю, в правительстве Америки нет-нет да и вспоминают об этом.
– А что вы думаете об афганской операции, которая тоже подверглась переоценкам?
– В качестве одного из руководителей Российского союза ветеранов Афганистана с гордостью говорю, что благодаря Александру Александровичу Котеневу и сменившему его на посту Францу Адамовичу Клинцевичу, организовавшим этот союз, наша страна избежала так называемого «афганского синдрома». В отличие от Америки, пережившей вьетнамский синдром. Представление о том, что происходило с солдатами, воевавшими во Вьетнаме, можете получить по фильму «Рэмбо». Речь идет о настоящем сдвиге по фазе у этих парней. К несчастью, ребята, воевавшие в Чечне, пока не смогли объединиться для помощи друг другу, как это сделали афганцы, да им и сложнее – они воевали в своей стране.
Именно с афганской войной к нам пришло несчастье разрушения Советского Союза. С «чеченцами» вопрос пока открыт, дай Бог добиться того, чтобы их приравняли к участникам боевых действий, очень много формализма, люди до сих пор не могут получить свои «боевые». Да что говорить, был период, когда ранение, полученное, допустим, в Карабахе, человек должен был заактировать. Ему ногу оторвало, а от него требовали акт, подтверждающий, что это произошло на поле боя. И ВТЭК раньше требовал, чтобы инвалиды каждые 2 года приходили за подтверждением инвалидности. Другими словами, за освидетельствованием того, что ампутированная нога у него не отросла. Такого хамского отношения к ветеранам и инвалидам, как в России, не было ни в одной стране мира. Даже в Африке.
– С удовольствием прочитала абибоки на вашем сайте. Расскажите подробнее об этом понятии.
– Все пишут что-то такое коротенькое, а «абибок» с белорусского переводится как лентяй, лежебока, созерцатель, своеобразный тутэйший белорус, то есть здешний. Из этих заметок всегда можно развернуть рассказ или повесть, что-то войдет в диалоги героев.
– А почему вы так плохо относитесь к понятиям свободы и равенства?
– Потому что равны мы можем быть только априори, и вообще говорить можно только о духовных свободе и равенстве. До того, чтобы быть равными, надо еще дорасти, ну как могут быть равны высокоинтеллектуальный человек, посвятивший себя высоким, гуманным целям, и убийца? Знаете, сказка о том, что этого можно достичь, – основа всех наших бед, потому что «равенство» питается «завистью».
– Вы так хорошо говорите про молодежь, вы разве не видите опасности в том, что они сидят, уткнувшись в Интернет, книжек не читают и искусство проходит мимо них?
– Вы напрасно так думаете: если бы молодежь не читала книжки, их не издавали бы такими тиражами. Народ читает – сужу по своему сайту. Взволноваться можно лишь по тому поводу, что из-за Интернета виртуальный мир становится для них ближе, чем реальный, и у молодых может возникнуть проблема размножения. Но не будем это демонизировать – в конце концов, либо молодой человек вытащит девушку из компьютера, либо наоборот, и пойдут они нашей с вами дорожкой и найдут свои пути.
– А почему у вашего сайта такое название – «Для солнечных людей»?
– Потому что я приверженец теорий Чижевского и Циолковского и считаю, что мы – дети солнца. Считаю, что мир состоит из солнечных людей и людей тени, и для солнечных важно не оказаться в тени своих противников.
– Как вы думаете, почему так долго мы не можем построить Союзное государство?
– Мы же говорили, что союзу нашему чуть ли не тысяча лет и он будет существовать всегда, независимо от проведения разных кампаний. И Союзное государство, что бы ни говорили чиновники, существует, судите хотя бы по первичным признакам: президенты, правительство, парламент есть, антагонизма между народами нет. И это не значит, что мы немедленно должны слиться в объятиях, самое главное – договориться, каким будет наше государство – конфедерацией или союзом равных государств. А лучше отдать все в руки народа, и чем активнее люди будут ездить друг к другу в гости, национальные творческие коллективы, в том числе чем чаще писатели будут писать на эту тему, а не создавать непонятные союзы, чем больше люди станут обсуждать ее, тем скорее это государство появится. И устроено, скорее всего, оно будет все же по принципу Речи Посполитой – конфедерация двух государств со своими валютами, законами, управленческими аппаратами, объединенных волей народа. Думаю, русские цари еще во времена Ивана Грозного могли встать во главе подобного государства, объединяющего Россию, Белоруссию, Украину и Польшу. Неважно, как бы оно называлось, но принцип его объединения мог быть и таким. Не стоит забывать, что и новый Союз, который строим, наши дети могут повернуть совершенно в другую сторону.
Беседовала
Нина КАТАЕВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
