Почему книги Максима Кантора до сих пор не запретили

Рукописи не горят. Но, иногда, ужасно смердят

Вы и сейчас полагаете, что цензура вредна? Что, дескать, любое мнение имеет право на существование? Что люди сами должны определять, что им читать, а что – не читать, и государство не имеет никакого права им указывать?

Беда в том, что не всегда начиная читать понимаешь, во что начинаешь вляпываться. А как вляпаешься, тут уже остановиться сложно. И вот тут уже надо подумать о том, как читателя именно защитить. Ведь запрет часто и эффективно используется как метод защиты. В магазине запрещено продавать продукты с истекшим сроком годности, что можно назвать «дискриминацией», поскольку покупатель сам вправе решать, что ему покупать, а что – не следует. Но государство тут людей защищает, чтобы просто не потравились. На электрических щитках нарисован череп и прописан запрет залезать внутрь. Снова «дискриминация»: все имеют право лезть куда хотят. Но людей защищают, чтобы током не двинуло. В аптеках запрещено продавать непроверенные и сомнительные препараты. Вовсе не потому, что государство пытается контролировать наши действия, а чтобы почки у нас не отказали вкупе с печенью и лёгкими.

Так почему же мы требуем от государства контролировать, чтобы нам не продали просроченные медикаменты, протухшие продукты, разваливающиеся ботинки и рвущиеся на второй день платья, в то же самое время, требуем, чтобы оно не запрещало продавать тухлую литературу?

МАКСИМ КАНТОР КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ РУСОФОБИИ

Скажете такой мало? Напомню вам, что одна ложка дерьма превращает бочку мёда в бочку дерьма.

Берём книгу «художника», «философа» в третьем поколении и «писателя» Максима Карловича Кантора «Медленные челюсти демократии». В свет её несколько лет назад выпустило издательство «АСТ Астрель». Весь тираж уже раскуплен (значит. реально, затягивает), но в сети можно свободно купить букинистические и электронные экземпляры. Кроме того, её полный текст в электронном виде найти так же не сложно. Так как автор не относится к иноагентам, распространению как самой книги, так и её электронного варианта в России никто и никак не препятствует.

https://www.ozon.ru/product/medlennye-chelyusti-demokratii-stati-i-esse-kantor-maksim-karlovich-277781940/

https://www.wildberries.ru/catalog/178325088/detail.aspx

https://book24.ru/product/medlennye-chelyusti-demokratii-160909/

https://4italka.site/proza-main/sovremennaya_proza/265056/fulltext.htm

https://ast.ru/book/medlennye-chelyusti-demokratii-025186/

https://www.libfox.ru/265056-maksim-kantor-medlennye-chelyusti-demokratii.html

https://mirbukv.net/kniga/medlennye-chelyusti-demokratii-kantor

А теперь давайте откроем главу, которая называется «Письма с пустыря» (https://litmir.club/br/?b=168620&p=42 ).

Пустырь – это, в интерпретации автора, Россия. «Я будто вижу, – пишет Кантор, – две разных карты: Запад и Восток. И эти карты нарисованы по-разному. Карта Запада награвирована на меди, каждый штрих дрожит и звенит. Карта Востока отпечатана с деревянной доски — в степи нет подробностей. Карту Запада всегда рассматриваешь с волнением, заинтригованный — там нечто происходит. Но не так глядят на карту пустыря; это не ты — пустырь всматривается в тебя. Ты должен ему пригодиться».

Далее наш «философ» сравнивает города: «Оглянись на наш город, расплывшийся в пустырях. Он и не город вовсе, не похож на город. Город как его привыкли знать в иных странах это соединение многих воль, соревнование амбиций. Дома в таком городе рвутся вверх, оттесняя друг друга, вырывая место у соседа, мансарда лепится над мансардой, труба лезет выше трубы: миллионы воль и миллионы судеб объединены в одном усилии — остаться в памяти. Этот совсем не такой, этот город — соединение миллиона безволий: здесь каждый старается спрятаться поглубже да понадежнее. Зима длится бесконечно, здесь ходят, завернувшись в тяжелые шубы, в огромных шапках, зарывшись в одежду. Здесь лица прячут свои черты в складках жира. Здесь человек прячется в компанию, чтобы убежать от партии. Этот город построен кольцами, и каждое кольцо запрятано еще глубже и надежнее внутрь города. Карта города — карта распила дерева; обычно по древесным кольцам можно определить, сколько дереву лет, здесь это не важно. Город лишен памяти, и не оттого, что хочет забыть о преступлениях и дряни, он хочет забыться, потому что только в забытьи его свобода и покой. Миллионы страстей и жизней слились в одно усилие — затаиться и переждать. Кривые улицы, дома, присевшие на корточки, съежившиеся дворы, — чтобы любить это место, надо испытывать страсть к игре в прятки. Тот, кто любит его, любит вечерние оранжевые окна, за которыми прячется жизнь, боясь появиться на улице. Город отвечает взаимностью только однажды — душераздирающей весной, которой не знает ни один город мира — потому что ни один город не прячет так глубоко свою волю к жизни. Это был великий город, столица страшного государства, его боялись, им пугали детей. Сегодня это окраина, пустырь, отмель».

Знаете, я могла бы тут поспорить с автором, поскольку достаточно поездила и по российским, и по западным городам, причём не туристкой, а журналисткой, поэтому хорошо знаю не только их «витрину», но и «спальное захолустье». Но тут случай, когда уже и спорить не хочется, поскольку мнение автора настолько отвратительно, что реально вызывает рвотный рефлекс точно так же, как его вызывает протухшая рыба.

Но, всё-таки, позвольте мне поковыряться в тексте чуть дальше. Это будет тяжело, поскольку нельзя надеть на нос прищепку, как в случае с продуктовой … «душистостью». Но я постараюсь. Чтобы вы реально подумали над тем, всё ли, действительно, можно разрешать к печати и к свободному распространению?

В следующих трех абзацах Максим объясняет, почему Россия представляется ему даже не островом, отрезанном от «настоящей цивилизации», но именно бесконечной отмелью, на которой «странные предметы: фисгармонии, мольберты, фотографии в рамках, они лежат, полузасыпанные песком, вперемешку с мусором. А среди них, выгибаясь всем телом и корчась, ловят воздух ртом и таращат глаза позабытые отливом люди. Смотри на карту, на эту уродливую кляксу России, другие страны обходят ее стороной».

И дальше: «Россия представляет собой дно, — но не дно древнего моря, а дно в сакральном понимании, иными словами: место, противоположное горнему. Пониманию этого плоского пространства в низине как ада способствует и климат — здесь прохладно, иногда очень холодно. … Я не вижу … специальной беды в том, что данное место скорее всего есть ад. Не вижу прежде всего потому, что не знаю, какие привилегии предоставляет рай. Я не вкладываю в название ничего драматического, как не вложу ничего патетического в утверждение того, что Америка скорее всего — рай».

Далее автор постепенно переходит от описания самой России, её территорий и городов к описанию её граждан. То есть нас с вами. Справедливости ради, автор себя от нас не отделяет и иногда упоминает, что к числу «русских людей» относит и себя. Он описывает, как и какими историческими путями мы пришли к тому состоянию, в котором находимся сейчас. Как наиболее ленивых. глупых и трусливых людей европейцы постепенно оттесняли на север, в наименее приспособленные к жизни районы, как мы здесь ещё более опустились от голода и обленились, поскольку сколько мотыгой не маши, земля наша как ничего не родила, так ничего родить и не будет.

И, в конце концов, в представлении автора, пришли мы к тому, что впору задать реальный вопрос (который Максим Кантор и задаёт): «надо ли считать русских — людьми? Или они недолюди, полуфабрикат?» (https://litmir.club/br/?b=168620&p=44 )

Автор отвечает на него достаточно пространно и настолько безапелляционно, что нет ни одно шанса сказать: ну, это он погорячился просто. Или, ну, это лишь умозаключения его лирического героя, мысленный философский эксперимент, сам автор так не думает, это лишь. Нет, думает! Написанное далее – это реальные мысли, отточенные многими размышлениями мысли автора.

Итак, кто же для него «русские люди», к коим он причисляет (к несчастью) и себя? Приготовьтесь, цитата будет большая, но в ней каждое слово важно, поскольку вносит в мерзкую вонь свои «нотки». Итак:

«Русский — существо никчемное. Он или ворует или пьет. Больше ничего не умеет, и если встречаешь трезвого русского: точно — вор; а встречаешь честного — разумеется пьяница. И то всего безотраднее, что ни украсть с толком, ни выпить со вкусом он тоже не может. Оглянуться не успеешь, — он или в тюрьме, или в бегах, или в гробу. Век русского человека короток и лишен смысла: выпьет сколько сможет — и на погост. Русский — он ведь ублюдок, беспородная дворняга, не монгол, не германец — так, кривоногая помесь. 

Вот он поводит по сторонам мутным взглядом, шевелит губами, словно бы думает, — это он смотрит, где бы что украсть. Впрочем, крадет только то, что легко украсть; если украсть трудновато — связываться не станет, лучше напьется всякой мерзости и повалится где стоит. Русский не знает, что такое красота, благо, цивилизация: случайно встреченное и яркое он хватает и, не понимая, во что вцепился, волочет к себе, в темную и сырую нору.

Это коряво сляпанное существо с длинным вялым туловищем и неаккуратно пришитыми конечностями, без шеи, с маленькими глазками водянистого оттенка, толстой задницей и короткими ногами, с неопрятными манерами, непривлекательной биографией и дурными родственниками, — и между тем это существо привыкло считать, что оно человек. Совсем как люди оно страдает от холода и голода, мучается от жажды, оно истекает кровью, если его режут, и плачет, когда теряет своих детей. Это существо, конечно, не заслуживает снисхождения, но так же, как и люди, оно будет мучиться и цепляться за жизнь, когда его станут убивать. Оно по непонятной причине хочет блага своему потомству, хотя и не в силах осмыслить — какого же именно блага. Оно выло от горя, когда его и ему подобных сгоняли в лагеря и закапывали живыми в землю, оно сопротивлялось, когда жгли его неприглядное жилье, оно защищало свою жизнь, когда его убивали — а убивали, надо отметить, по вполне рациональной причине: потому что больше ничего не сделаешь с этим ублюдком — разве что пустить на полевые работы. Оно, это существо, не ценя свою жизнь (да и что там ценного?), способно на жертвенные поступки, оно вдруг совершает такое, что, говори мы о другой породе, назвали бы величественным. Оно бессмысленно и беззаветно предано себе подобным, оно может безропотно служить и бесконечно ждать — но не становится от этого привлекательнее.

И что прикажешь делать до тех пор, пока эта никчемная популяция еще не перебита, не перевоспитана, не загнана в положенные резервации?»

Пожалуй, достаточно будет. Я не юрист, но полагаю, что только процитированного мною уже достаточно для того, чтобы упрятать автора на много лет за откровенный экстремизм. Но, не получится: в 2018 году «художник», «Философ в третьем поколении» и «писатель» Максим Кантор получил германское гражданство и теперь проживает на острове Ре (Франция), в Берлине и Оксфорде.

Возможно слово «художник» я взяла, в кавычки зря. Поскольку Максим Кантор – действительно считается талантливым живописцем. В Третьяковской галерее выставлены 6 его картин: «Зал ожидания», «Государство», «Вавилонская башня», «Крестный ход», «Атлантида» и «Собор в океане». Есть его работы и в Русском музее, а в 1997 году он представлял Россию на Венецианской Биеннале с персональной выставкой «Криминальная хроника». Я, конечно, не эксперт, и о его художественном мастерстве судить не могу, поэтому просто положу здесь фотографии его картины из тех. что выставлены в Третьяковке. Судите сами.

ДАЛЬШЕ - ХУЖЕ

На публицистику Кантора «потянуло» в 2008-м, когда он и написал «Медленные челюсти демократии». Думаете, с тех пор его позиция как-то изменилась? А давайте посмотрим, что он с тех пор ещё написал. Правда, прошу прощения, читать его тексты у меня нет никакого желания, поэтому я просто приведу аннотации, которыми в онлайн-книжных магазинах сопровождаются его «труды».

2010 год, сборник рассказов «Совок и веник». 

В принципе, суть книги понятна уже из названия, тем не менее, вот как её рекламируют российские продавцы: «Максим Кантор — из тех немногих людей, кто непредвзято пытается разобраться в том, что происходит — со страной и миром, с народом и каждым отдельным человеком. В этой книге рассказов вы найдете и тонкий юмор, и грубую сатиру, и искреннюю горечь современника, желающего изменить мир к лучшему, и неподражаемую поэзию борьбы, противоборства и мужества».

2014 год, «Стратегия Левиафана». 

«В Библии сказано о чудовище Левиафане, средневековые художники рисовали его как гибрид бегемота с крокодилом. Этим именем принято называть государство. Левиафан – хитрый: кажется, знаем повадки зверя, но он всегда придумает новый трюк. Максим Кантор, автор «Красного света» и «Учебника рисования», рассказал, как Левиафан ведет себя сегодня.

Почему демократия не демократична? Почему современный либерал защищает рабство? Куда делся средний класс? Почему авангард перестал быть передовым отрядом, а стал обслуживать богатых воров? В книге – статьи о Марксе, Чаадаеве, Маяковском, Булгакове – о тех, кто пытался понять Левиафана. В книге портреты олигархов и нищих, революционеров и трусов. В книге рассказано обо всех нас: как мы снова поверили в Левиафана и как зверь опять обманул».

Наконец, последний публицистический опус Максима Кантора датирован 2015 годом. Если вы стоите – приготовьтесь сесть, поскольку называется книга, ни много, ни мало, «Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия». 

Вышла она в серии «Власть без мозгов». В аннотации на российских ресурсах сказано: «Автор этой книги известный художник, писатель и публицист Максим Кантор – человек неординарный. Вчера он поссорился с либералами, а сегодня нарывается на скандал с «верными путинцами». И все из-за Украины». Далее приводится цитата из книги, которую, продавцы, видимо, посчитали наиболее характерной: «Если все то, что происходит со страной, а именно: ссора с внешним миром; потеря авторитета в международном сообществе; обвал в экономике, построенной на спекуляциях ресурсами; потеря капиталов; инфляция; изъятие пенсий; общественная истерия; принятие полицейских мер; убийство граждан на бессмысленной войне; установка на войну как единственную меру восстановления жизни – если все эти мероприятия проводят ради того, чтобы забрать Крым у Украины и дать ограбленному населению видимость жизненной цели – если все это и впрямь так, то авторы этого замысла – дураки». Что радует – у этой книги (как и у других) крайне низкая оценка – 2,8. Вот наиболее характерный отзыв читателя: «Автор умело, либо же неосознанно смешивает в единое блюдо откровенную ложь, лоскутки правды, приправляет все это неистовой злобой (и русофобией). Действительно, оруэлловская вещь. И что самое печальное, подобная же мешанина наблюдается в душах многих и многих наших сограждан»

Ещё раз, все эти книги в России находятся в свободном доступе. Бумажные тиражи уже почти распроданы, но любой желающий может купить букинистический экземпляр, электронную и даже аудио-версию. И не где-нибудь, на задворках рунета, а на всех маркетплейсах и во всех книжных онлайн-магазинах. Российских маркетплейсах и российских магазинах! Более того, можно даже не платить ни копейки, поскольку тексты лежат в свободном онлайн-доступе.

Я понимаю, что как-то привлечь автора за его откровенно нацистско-фашистские и экстремистские тексты можно разве что заочно. Но как можно реально продавать их в России? Неужели, действительно, деньги не пахнут? Но тогда задача государства сделать так, чтобы не замечающие ужасающей вони торговцы реально почувствовали «запах палёного». И как-то разобрались с тем, чем торгуют.

Вы до сих пор думаете, что цензура не нужна?

PS Пока у нас нет контроля за продаваемой литературой, прошу считать этот мой материал обращением в МВД и в Роскомнадзор с требованием проверить названные книги и их автора на предмет экстремизма, а так же оценить деятельность интернет-порталов, их распространяющих