Лесная быль
«Беловежская Пуща являлась и является в настоящее время по своему составу фауны и растительности одним из ценнейших мест Европы», – свидетельствовали еще в довоенных отчетах ученые. О том, как на протяжении долгих лет происходило осознание уникальности природной территории, рассказывают документы, выявленные архивистами Беларуси и России в бывших партийных архивах Минска и Москвы. Публикуя отрывки из ценных для истории и современности бумаг, эксклюзивно предоставленных газете «Союзное вече», особенности стиля и орфографии решено сохранить – ради колорита эпохи.
«Беловежская Пуща являлась и является в настоящее время по своему составу фауны и растительности одним из ценнейших мест Европы», – свидетельствовали еще в довоенных отчетах ученые. О том, как на протяжении долгих лет происходило осознание уникальности природной территории, рассказывают документы, выявленные архивистами Беларуси и России в бывших партийных архивах Минска и Москвы. Публикуя отрывки из ценных для истории и современности бумаг, эксклюзивно предоставленных газете «Союзное вече», особенности стиля и орфографии решено сохранить – ради колорита эпохи.
«Польским правительством вырубалось ежегодно до 500 тыс. м куб. леса»
Беловежская Пуща стала достоянием Страны Советов только в 1939 году. До этого заповедный лес принадлежал Польше. А еще ранее – России. Русские цари часто устраивали здесь «дикие охоты», а также приложили немало усилий для наведения порядка в чащобе.
Но вот настал 1939 год. Западная Белоруссия воссоединилась с остальной Беларусью, вернулась в лоно Отечества и Беловежская Пуща. «В целях сохранения и размножения ценных видов диких животных, особенно зубра» Совет народных комиссаров БССР 25 декабря 1939 года принял постановление об организации Белорусского государственного заповедника «Беловежская Пуща». Символично, что случилось это в Рождество…
Правительство распорядилось «установить систему рубок соответственно целевым задачам заповедника и ценности насаждений». Это решение очень принципиальное, ведь до тех пор лес нещадно уничтожался, продавался за границу. Вот что отмечал в проекте постановления «О хозяйственном упорядочении Белорусского государственного заповедника «Беловежская Пуща» товарищ Пыж, инструктор отдела лесной промышленности ЦК КП(б)Б: «Польским правительством в Беловежской Пуще вырубалось ежегодно до 500 тыс. м куб. В пуще проводились, в небольших размерах, научно-исследовательские работы».
Однако идиллия в жизни леса после 1939 года не наступила. Об этом свидетельствует письмо президента АН Горева и начальника управления по заповедникам, зоопаркам и зоосадам при СНК Осадчего «О передаче Военведу Дворца и Турбазы Беловежской Пущи». Теперь эти объекты находятся на польской стороне, но тогда входили в состав БССР. В обращении к секретарю ЦК КП(б)Б Пономаренко и председателю СНК Киселеву ученые напоминали: «Беловежская Пуща являлась и является в настоящее время по своему составу фауны и растительности одним из ценнейших мест Европы». В документе приводится любопытная статистика посещения леса во времена вхождения ее в состав Польши: «За 1937 и 1938 годы посещаемость составляла
35 520 туристов, в том числе 975 туристов 31 иностранных государств». По мнению Горева и Осадчего, богатства заповедной территории при новой власти «будут привлекать несравнимо большее количество ученых и экскурсантов, чем это имело место в бывшей Польше». Но все это неосуществимо, если дворец и турбаза будут переданы военному ведомству, о чем, видно, уже было решено в высоких партийных кабинетах: «На территории парка, кроме упомянутого выше дворца, расположены зоологический музей, биологическая лесная и метеорологическая станция… Передачей Беловежского дворца Военведу создается невозможным доступ сотрудников и экскурсантов к перечисленным научно-исследовательским учреждениям».
Дворец конца XIX века не зря приглянулся товарищам военным: «Это 2-этажное каменное здание из 78 комнат, дворец своеобразной архитектуры, а отделка и меблировка комнат произведены десятью местными породами древесины». Между тем дворец – не единственный объект Пущи, вызвавший дискуссию в коридорах власти.
«Запретить рубку леса, все виды охоты»
4 января 1941 года Осадчий в письме Пономаренко выражал недоумение политикой еще одного учреждения, неровно дышащего в сторону заповедного леса: «Абсолютно непонятна тенденция Наркомлеса, всеми способами стремящегося получить в Беловежской Пуще лесосечный фонд в завышенных размерах и неправильной информацией требовать от правительственных органов становиться на путь сокращения заповедника, имеющего, как указывает президент Академии наук СССР академик Комаров, историческое и мировое научное значение».
Итак, хозяйственники нуждались в сырье, а экологи стали на защиту неприкосновенности природы. Что же решил Пономаренко? Через всю первую страницу обращения Осадчего он крупными буквами синим карандашом вывел резолюцию: «Тов. Осадчему. Не знаю, как нужно решить, но предупреждаю: если комбинат станет из-за отсутствия сырья (7 дней уже простоя), то будете привлечены к ответственности вы…»
А весь сыр-бор разгорелся из-за жалобы народного комиссара лесной промышленности Гайсина. Тот 19 декабря 1940 года ставил правительство перед фактом: «Для обеспечения сырьем Гайновского лесокомбината и Белостокского фанзавода, а также топливом гор. Белостока Наркомлес не располагает необходимым лесосечным фондом… Наркомлес БССР просит вас обязать Управление заповедниками и зоопарками выделить на 1941 год указанное количество лесфонда по Беловежской Пуще». Иначе станет промышленность, люди останутся без тепла.
Пономаренко решил не церемониться. 27 февраля 1941 года он направляет предложение самому Сталину: «а) отменить заповедность Беловежской Пущи, разрешив Наркомлесу Белоруссии производить рубку леса до одного миллиона кубометров в год; б) сохранить заповедность в центральной даче, в месте расположения дворцов-музеев и питомников животных в размере 10 000 гектаров. Примечание: Беловежская Пуща имеет 129 000 гектаров».
Между тем Пономаренко сам подписал 27 июля 1940 года постановление ЦК КП(б)Б, которое обязывало «установить полную заповедность на всей территории Беловежской Пущи – 129,2 тыс. га». Далее черным по белому предписывалось: «2. Запретить на территории «Беловежская Пуща»: а) рубку леса, за исключением санитарных рубок и рубок ухода за лесом; б) все виды охоты… 3. Обязать Наркомлес БССР и Госплан при СНК БССР до 15 августа с.г. подготовить проект перемещения предприятий в другие места… 6. Поручить президенту Академии наук БССР тов. Гореву до 5.VIII. с.г. командировать в заповедник «Беловежская Пуща» научных работников для составления экспозиции и плана организации исторического музея в дворце».
Добавим, что слово в слово решение белорусского правительства копирует аналогичное постановление №1302 СНК СССР, подписанное Молотовым 20 июля 1940 года. Но в нем еще более конкретизировался вопрос о «перемещении… в другие места» Гайновского химического завода, Гайновского и Грудокского лесопильных заводов. Наркомлес СССР обязывался «к 1 ноября 1940 года произвести полную очистку мест рубок в заповеднике».
Но все это так и осталось лишь словами. А слова, не набрав юридической силы, утратили и фактическую. Началась Великая Отечественная война…
«Это наша святыня»
Сегодня считается общепризнанным, что Беловежская Пуща – наиболее крупный остаток реликтового первобытного равнинного леса, который в доисторические времена произрастал на территории Европы. Постепенно он был вырублен и в относительно ненарушенном состоянии в виде крупного массива сохранился только в Беловежском регионе (территория Беларуси и Польши). В 1992 году решением ЮНЕСКО Государственный национальный парк «Беловежская Пуща» включен в Список всемирного наследия человечества. В 1993 году ему присвоен статус биосферного заповедника, а в 1997 году он награжден дипломом Совета Европы.
Минувшей осенью в Пуще отмечалось 600-летие установления заповедного режима. Во время торжества Президент Александр Лукашенко подтвердил твердую позицию государства по отношению к главному природному наследию страны: «Нам надо сохранить дремучесть центральной части Пущи, чтобы люди могли прикоснуться к тому первозданному, что было когда-то. Это действительно уникальное место, и здесь надо получать здоровье. Сюда поедут туристы из всех стран. Необходимо сделать все, чтобы Пуща и дальше соответствовала тем высоким титулам, которые ей присвоены. Это наша святыня».
Татьяна ВОРОНОВА,
Виктор КОРБУТ
«Польским правительством вырубалось ежегодно до 500 тыс. м куб. леса»
Беловежская Пуща стала достоянием Страны Советов только в 1939 году. До этого заповедный лес принадлежал Польше. А еще ранее – России. Русские цари часто устраивали здесь «дикие охоты», а также приложили немало усилий для наведения порядка в чащобе.
Но вот настал 1939 год. Западная Белоруссия воссоединилась с остальной Беларусью, вернулась в лоно Отечества и Беловежская Пуща. «В целях сохранения и размножения ценных видов диких животных, особенно зубра» Совет народных комиссаров БССР 25 декабря 1939 года принял постановление об организации Белорусского государственного заповедника «Беловежская Пуща». Символично, что случилось это в Рождество…
Правительство распорядилось «установить систему рубок соответственно целевым задачам заповедника и ценности насаждений». Это решение очень принципиальное, ведь до тех пор лес нещадно уничтожался, продавался за границу. Вот что отмечал в проекте постановления «О хозяйственном упорядочении Белорусского государственного заповедника «Беловежская Пуща» товарищ Пыж, инструктор отдела лесной промышленности ЦК КП(б)Б: «Польским правительством в Беловежской Пуще вырубалось ежегодно до 500 тыс. м куб. В пуще проводились, в небольших размерах, научно-исследовательские работы».
Однако идиллия в жизни леса после 1939 года не наступила. Об этом свидетельствует письмо президента АН Горева и начальника управления по заповедникам, зоопаркам и зоосадам при СНК Осадчего «О передаче Военведу Дворца и Турбазы Беловежской Пущи». Теперь эти объекты находятся на польской стороне, но тогда входили в состав БССР. В обращении к секретарю ЦК КП(б)Б Пономаренко и председателю СНК Киселеву ученые напоминали: «Беловежская Пуща являлась и является в настоящее время по своему составу фауны и растительности одним из ценнейших мест Европы». В документе приводится любопытная статистика посещения леса во времена вхождения ее в состав Польши: «За 1937 и 1938 годы посещаемость составляла
35 520 туристов, в том числе 975 туристов 31 иностранных государств». По мнению Горева и Осадчего, богатства заповедной территории при новой власти «будут привлекать несравнимо большее количество ученых и экскурсантов, чем это имело место в бывшей Польше». Но все это неосуществимо, если дворец и турбаза будут переданы военному ведомству, о чем, видно, уже было решено в высоких партийных кабинетах: «На территории парка, кроме упомянутого выше дворца, расположены зоологический музей, биологическая лесная и метеорологическая станция… Передачей Беловежского дворца Военведу создается невозможным доступ сотрудников и экскурсантов к перечисленным научно-исследовательским учреждениям».
Дворец конца XIX века не зря приглянулся товарищам военным: «Это 2-этажное каменное здание из 78 комнат, дворец своеобразной архитектуры, а отделка и меблировка комнат произведены десятью местными породами древесины». Между тем дворец – не единственный объект Пущи, вызвавший дискуссию в коридорах власти.
«Запретить рубку леса, все виды охоты»
4 января 1941 года Осадчий в письме Пономаренко выражал недоумение политикой еще одного учреждения, неровно дышащего в сторону заповедного леса: «Абсолютно непонятна тенденция Наркомлеса, всеми способами стремящегося получить в Беловежской Пуще лесосечный фонд в завышенных размерах и неправильной информацией требовать от правительственных органов становиться на путь сокращения заповедника, имеющего, как указывает президент Академии наук СССР академик Комаров, историческое и мировое научное значение».
Итак, хозяйственники нуждались в сырье, а экологи стали на защиту неприкосновенности природы. Что же решил Пономаренко? Через всю первую страницу обращения Осадчего он крупными буквами синим карандашом вывел резолюцию: «Тов. Осадчему. Не знаю, как нужно решить, но предупреждаю: если комбинат станет из-за отсутствия сырья (7 дней уже простоя), то будете привлечены к ответственности вы…»
А весь сыр-бор разгорелся из-за жалобы народного комиссара лесной промышленности Гайсина. Тот 19 декабря 1940 года ставил правительство перед фактом: «Для обеспечения сырьем Гайновского лесокомбината и Белостокского фанзавода, а также топливом гор. Белостока Наркомлес не располагает необходимым лесосечным фондом… Наркомлес БССР просит вас обязать Управление заповедниками и зоопарками выделить на 1941 год указанное количество лесфонда по Беловежской Пуще». Иначе станет промышленность, люди останутся без тепла.
Пономаренко решил не церемониться. 27 февраля 1941 года он направляет предложение самому Сталину: «а) отменить заповедность Беловежской Пущи, разрешив Наркомлесу Белоруссии производить рубку леса до одного миллиона кубометров в год; б) сохранить заповедность в центральной даче, в месте расположения дворцов-музеев и питомников животных в размере 10 000 гектаров. Примечание: Беловежская Пуща имеет 129 000 гектаров».
Между тем Пономаренко сам подписал 27 июля 1940 года постановление ЦК КП(б)Б, которое обязывало «установить полную заповедность на всей территории Беловежской Пущи – 129,2 тыс. га». Далее черным по белому предписывалось: «2. Запретить на территории «Беловежская Пуща»: а) рубку леса, за исключением санитарных рубок и рубок ухода за лесом; б) все виды охоты… 3. Обязать Наркомлес БССР и Госплан при СНК БССР до 15 августа с.г. подготовить проект перемещения предприятий в другие места… 6. Поручить президенту Академии наук БССР тов. Гореву до 5.VIII. с.г. командировать в заповедник «Беловежская Пуща» научных работников для составления экспозиции и плана организации исторического музея в дворце».
Добавим, что слово в слово решение белорусского правительства копирует аналогичное постановление №1302 СНК СССР, подписанное Молотовым 20 июля 1940 года. Но в нем еще более конкретизировался вопрос о «перемещении… в другие места» Гайновского химического завода, Гайновского и Грудокского лесопильных заводов. Наркомлес СССР обязывался «к 1 ноября 1940 года произвести полную очистку мест рубок в заповеднике».
Но все это так и осталось лишь словами. А слова, не набрав юридической силы, утратили и фактическую. Началась Великая Отечественная война…
«Это наша святыня»
Сегодня считается общепризнанным, что Беловежская Пуща – наиболее крупный остаток реликтового первобытного равнинного леса, который в доисторические времена произрастал на территории Европы. Постепенно он был вырублен и в относительно ненарушенном состоянии в виде крупного массива сохранился только в Беловежском регионе (территория Беларуси и Польши). В 1992 году решением ЮНЕСКО Государственный национальный парк «Беловежская Пуща» включен в Список всемирного наследия человечества. В 1993 году ему присвоен статус биосферного заповедника, а в 1997 году он награжден дипломом Совета Европы.
Минувшей осенью в Пуще отмечалось 600-летие установления заповедного режима. Во время торжества Президент Александр Лукашенко подтвердил твердую позицию государства по отношению к главному природному наследию страны: «Нам надо сохранить дремучесть центральной части Пущи, чтобы люди могли прикоснуться к тому первозданному, что было когда-то. Это действительно уникальное место, и здесь надо получать здоровье. Сюда поедут туристы из всех стран. Необходимо сделать все, чтобы Пуща и дальше соответствовала тем высоким титулам, которые ей присвоены. Это наша святыня».
Татьяна ВОРОНОВА,
Виктор КОРБУТ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
