Ефимово царство
Иногда кажется, что время здесь остановилось. Шло-шло себе, да и прилегло подремать себе вон в тех дебрях, под поднебесной, в полтора обхвата сосной. И поэтому ничему не стоит удивляться. Ни тому, что рыжие белочки ходят неспешно прямо под ногами, ни тому, что выскочивший косой не бросается назад в чащу, а смотрит на тебя с насмешливым интересом, едва не подперев лапой голову. Вон на той, едва проклевывающейся среди сосен полузаросшей молодняком просеке может вдруг заскрипеть древняя телега с мужичком в армяке и онучах, а может натужно завыть движком заляпанный глиной по уши уазик. Отогнешь рукав штормовки, чтобы глянуть на часы, и какой-то внутренний голос ехидно спросит костромским говорком: «Эхма... Время тебе, мил человек, узнать хоцца? А кой век на дворе – узнать не хошь?..»
Иногда кажется, что время здесь остановилось. Шло-шло себе, да и прилегло подремать себе вон в тех дебрях, под поднебесной, в полтора обхвата сосной. И поэтому ничему не стоит удивляться. Ни тому, что рыжие белочки ходят неспешно прямо под ногами, ни тому, что выскочивший косой не бросается назад в чащу, а смотрит на тебя с насмешливым интересом, едва не подперев лапой голову. Вон на той, едва проклевывающейся среди сосен полузаросшей молодняком просеке может вдруг заскрипеть древняя телега с мужичком в армяке и онучах, а может натужно завыть движком заляпанный глиной по уши уазик. Отогнешь рукав штормовки, чтобы глянуть на часы, и какой-то внутренний голос ехидно спросит костромским говорком: «Эхма... Время тебе, мил человек, узнать хоцца? А кой век на дворе – узнать не хошь?..»
И не дай бог, еще лешак поведет. Тогда беда. Хоть на солнце смотри так и эдак, хоть муравейники примечай, все равно начнешь крутить петли с этой неизменной сосной в конце. И на позаброшенную лесную дорогу, вдруг открывшуюся за зарослями дикого малинника, надежды мало, хоть и говорят, что дорога в лесу всегда-де выводит к людям. Может, где и выводит, да только не здесь. Выйдешь по ней через день, а то и через два, к какой-нибудь давным-давно обезлюдевшей деревушке о пяти-семи полуразвалившихся черных избушках, вросших в землю по самые горбатые крыши. Иное дело – река. Главное – нащупать в густой плетенке черники струящийся ручеек. Он и приведет к ней. Река и напоит, и рыбкой угостит, и к жилью выведет. Главная в здешних местах – красавица Унжа. Ее, широкую, привольную, обступают вековые красные боры, как почетная стража, сопровождающая до самых низовий, иногда нехотя расступающаяся перед раздольными заливными лугами. Вода в речке – студеная, а уж чистая какая – опускай голову да пей вволю. Да и откуда ей другой-то взяться: вверх по течению только все то же лесное безлюдье да вологодские медведи. Вот Унжа делает широкий поворот, важно выкатывается на луговину – и на левом, высоком ее берегу уже пузырится взошедшим тестом белых домиков старинный Кологрив. Если попадете в урочный час, то – «ба-бам-били-бомм...» – поплывут над рекой звоны Успенского собора и в ряби тихой волны от весла рыбацкой лодочки задрожит, закачается отражение его куполов. Град-Китеж, да и только...
Этот маленький игрушечный городок о нескольких улочках да магазинчиках с «конфетками-бараночками» и четырех тысячах обитателей сегодня важно именуется в официальных бумагах как «районный центр Костромской области РФ». Но как богата и замысловата его история, как дивны и неповторимы тутошние места!
Первыми жителями приунженских земель были меря – финно-угорские племена. Неслучайно местные топонимы – Унжа, Пеженга, Ужуга – имеют, безусловно, финское происхождение. С XI века эти дремучие края стали населять продвигавшиеся с юга славяне, постепенно полностью ассимилировавшие аборигенов.
Маленький рубленый городок Кологрив возник в начале XVI века как порубежная крепостца на границе с Казанским ханством. Само название «Кологрив» происходит, вероятнее всего, от слияния двух слов северорусского диалекта – «коло» («около», «вокруг») и «грива»(«холм», «возвышенность»), – «вокруг холмов», что и сегодня соответствует местному ландшафту. В 1779 году городку был высочайше пожалован герб – «в золотом поле – черная конская голова». Так и жил себе Кологрив столетиями, хранимый в своей медвежьей глуши десницей Господа Бога и первозданной красотой тутошних мест.
В свое время очаровали они даже далекого от сантиментов при определении государственной пользы самого Петра Великого. Уж на что Царь-строитель в своей индустриализации не миндальничал – и бороды боярам рубил, приводя «долгополых» под европейский стандарт, и медь колокольную из монастырей сгребал под пушки для воинства российского, и боры корабельных сосен ничтоже сумняшеся под топор пускал под флотские мачты, а тут екнуло сердце. Обозрел однажды государь восхищенно кологривские места и велел «краям тутошним никоих порубок и иных вредительств не чинить, а, насупротив, мещанам и купеческому люду в охранении оных зело радеть и потакать».
В XIX веке при строительстве железной дороги из Костромы в Вятку патриархальная тишина Кологрива едва не нарушилась. По генеральному плану строительства, железнодорожная колея должна была пролечь аккурат через уездный Кологрив. Из губернской Костромы полетела соответствующая депеша с приказом строить железнодорожный вокзал и были отпущены средства из казны. Кологривчане отнеслись к делу основательно: в самые короткие сроки здание вокзала было возведено. Да какое! Солидное, красного кирпича, двухэтажное, со стрельчатыми башенками, с залом ожидания, билетными кассами и выходом на будущий перрон. Да видимо, в последний момент словно выросла за спинами путейских чиновников из толщи веков грозная фигура Петра, напомнила про указ, погрозила пудовым кулаком: карандаш над генпланом Вятско-Костромской дороги дрогнул и... провел линию в восьмидесяти верстах от Кологрива, через Мантурово. Так и стал городок единственным в мире обладателем железнодорожного вокзала, ни разу не встретившего ни одного поезда, – хоть в Книгу Гиннесса вноси!..
Не было бы счастья, да несчастье помогло: зато остались в тутошних местах удивительные, на нынешний день единственные в Европе реликтовые леса, более пятисот лет не слышавшие стука топоров дровосеков. Остались и места, где вообще никогда не ступала нога человека.
21 января 2006 года Постановлением Правительства РФ №27 был образован Государственный природный заповедник «Кологривский лес». Немного сухой статистики. Заповедник раскинулся на площадях в 59 тысяч гектаров на территории пяти районов Костромской области, в подзонах европейской средней и южной тайги, в бассейнах рек Унжа и Нея. Для наглядности приведем лишь одну цифру: только в Кологривском районе лесами покрыто 82,4 процента территории. В дремучих ельниках деревья достигают 45 метров в высоту и 120 сантиметров в диаметре; 38 произрастающих здесь видов растений находятся под угрозой исчезновения, в том числе три вида занесены в Красную Книгу России. Фауна представлена около 300 видами животных, среди которых 69 признаны редкими, а 12 – взяты под защиту Красной Книгой России. Заповедник знаменит так называемой «костромской пятеркой», в которую входят медведь, рысь, лось, кабан, волк. Птицы Красной Книги представлены беркутом, сапсаном, змееядом, большим подорликом, скопой. В окрестностях Кологрива – многочисленные источники чистейшей питьевой и минеральной воды, запасы которой позволяют заняться ее промышленным розливом.
Удивительно, но словно дух Петра незримо покровительствует Кологривскому краю: среди иностранцев особое внимание и заинтересованность в учреждении экологического заповедника проявили голландцы, представители самой любимой петровой заморской страны! Посол Нидерландов Ян Паул Дирксе даже лично принял участие в торжественной церемонии в Кологриве, заявив: «Такие удивительные леса – это свежий воздух и в нашей стране». Голландцы, люди дальновидные и практичные, живущие в самом центре Европы, где девственных лесов практически не осталось, воспринимают сохранение биосферы Северной России и как свою национальную проблему. А экологи называют здешние места «Костромским парком Юрского периода».
Куда же ведут здесь потаенные тропы экологических путешественников из прошлого в настоящее и будущее?
Каждый май у кологривчан особенный день – «Праздник Гусиной родины», на который съезжаются туристы со всей страны. На обширных пойменных лугах Унжи, практически в городской черте, отдыхают и набираются сил перед далеким перелетом десятки тысяч диких гусей. В Кологриве у них своеобразная курортная зона, эдакий птичий Лазурный Берег. Отдыхают они здесь с апреля по конец мая. Путь из Европы в далекую ледяную Арктику неблизок, полон разных неожиданностей и опасностей. Этот уютный, сытный, приветливый и безопасный кусочек русской земли давным-давно стал родным для гусиной братии. Немало среди них и «интуристов»: дотошные голландцы в мощные стереотрубы разглядели на лапках некоторых прогуливающихся гусей голландские колечки. С 2008 года кольцевание происходит и в Кологриве.
По словам биологов заповедника, Кологрив – ключевая орнитологическая территория, позволяющая проследить маршруты миграции диких птиц. Заполняющиеся во время половодья водой поймы с многочисленными понижениями – излюбленное место отдыха не только гусей, но и куликов, кряквы, чирка-свистунка, свиязи, чайки сизой, чайки озерной, гоголей.
Перед отправлением в лесные странствия гостям будет интересно заглянуть в здание так и не состоявшегося железнодорожного вокзала. Теперь там расположились экспозиции краеведческого музея. Удивительно, но выставленные в залах музея крохотного городка картины сделали бы честь любому европейскому собранию: здесь висят полотна Крамского, Шишкина, Брюллова, Федотова, Шевченко, Боровиковского, мастеров европейской живописи. И конечно же, народного художника Ефима Честнякова, о котором мы расскажем особо.
Огромный по площади, но малонаселенный Кологривский край гордится своими людьми. Самым именитым из кологривчан всех времен по праву считается Ефим Честняков, живший на рубеже позапрошлого и прошлого столетий в маленькой деревушке Шаблово, что лежит от Кологрива в десяти верстах. Кологривский край даже называют иногда Ефимовым царством. Это был удивительный человек, талантливый, как говорится, во всем. Паренек, пешком пришедший в лаптях в Санкт-Петербург, стал одним из любимых учеников самого Ильи Репина, но предпочел грядущее великолепие самых блестящих светских салонов лесному шабловскому уединению. Какие они, картины Ефима? Сразу и не скажешь. Говоря языком академическим, наверное, ближе всего по стилю к примитивизму, в чем-то перекликаются с классиком этого жанра – хорватским художником Иваном Генераличем, но... так, да не так. Словом, картины Честнякова надо просто видеть, попробовать понять кажущуюся простой, но вместе с тем невероятно глубинную крестьянскую философию, крестьянское мировоззрение и миропонимание. Он писал чудесные детские сказки и пьесы, организовал в родном Шаблове детский театр, где и зрителями и актерами была детвора из окрестных деревень. Пьесы эти, такие как, например, «Лесное яблоко», населенные чудесными волшебными лесными персонажами, повествуют об извечных темах добра и зла, верности и предательства, добродетели и порока. «Фантазия – она реальна, – говаривал Честняков. – Когда фантазия сказку рисует, это уже действительность, а потом она уже войдет в обиход жизни так же, как ковш для питья. И жизнь будет именно такой, какой рисует ее ваша фантазия...» По всей округе разнеслась слава о Ефиме как о чудодейственном врачевателе и даже предсказателе будущего, ясновидящем. И представляете, ведь действительно сбывалось! Например, перед самой Первой мировой в дом к Честнякову пришли односельчанки. А в округе шел как раз набор рекрутов. «Ефимушко! – взмолились бабы. – Ты человек особенный, ученый, глянь в свои книжки, что с нашими мужиками будет?..» Долго думал, говорят, Ефим, а потом разволновался, волосы пятерней взъерошил. «Беду, бабы, вижу. Беду страшную!» И вдруг ну как начал у только что слепленных глиняных фигурок головы отщелкивать! «Вот что, бабы, будет!..» И ведь действительно, мало кто из шабловских мужиков с той войны вернулся... Честняков был человеком «не от мира сего», никогда не приспосабливавшимся ни под какую систему – ни под царскую, ни под советскую. Поначалу с энтузиазмом встретивший революцию, очень скоро он с горечью писал о большевиках в одном из своих стихотворений: «...тверды, как сталь, и злы, как вошь, – ничем их души не проймешь...» Будете в здешних дивных местах, не поленитесь, загляните в Шаблово, в маленький Дом-музей Ефима Честнякова, где все сохранилось так, как и было при хозяине. Кологривчане почитают Ефима святым, хоть он и не был официально прославлен Церковью. К его могилке в соседней деревеньке Илешево – настоящее паломничество. Считается, что если загадать над могилкой Ефима самое сокровенное – сбудется непременно. А еще целебной считается вода из «ефимова ключика», бьющего неподалеку, – дорогу туда любой покажет.
Есть святые источники и на Княжьей Пустыни. Это удивительное и загадочное место расположено неподалеку от Кологрива. Венчает его Святая гора, где был когда-то древний монастырь, основанный еще в XV веке. По преданию, название свое эта местность ведет от некоей княжны, скрывавшейся от преследования и нашедшей здесь приют. Считается, что паломник, восходящий на Святую гору, должен нести с собой тяжелый камень. А потом в прохладных тенистых оврагах можно омыться святой водой – помогает от многих хворей, например от ломоты в костях. Росли на горе и огромные святые липы, изгрызенные зубами тысяч паломников, – считалось, что их чудодейственная кора навсегда избавляет от зубной боли.
Много чудес на Кологривской земле. И нерукотворных, и рукотворных. На самом въезде в город путника встречает прилепившаяся к дорожной обочине маленькая церковка высотой... по пояс взрослому человеку! Игрушечная, любовно вылепленная из глины и раскрашенная. Все на месте – и звонница, и купола, и кресты. Вылепил ее несколько лет назад обычный кологривский мальчишка. Просто так, по зову души и велению сердца. Таких нет в новомодном сериале «Школа». Зато есть в Кологриве. А значит, городу и всему Ефимову царству – быть!
Приезжайте сюда, люди добрые. Как любил приговаривать Честняков, «от трудов отдохнуть, старину вспомянуть». Приезжайте, не пожалеете. Сам Ефим приглашает...
Александр ЧУДАКОВ
И не дай бог, еще лешак поведет. Тогда беда. Хоть на солнце смотри так и эдак, хоть муравейники примечай, все равно начнешь крутить петли с этой неизменной сосной в конце. И на позаброшенную лесную дорогу, вдруг открывшуюся за зарослями дикого малинника, надежды мало, хоть и говорят, что дорога в лесу всегда-де выводит к людям. Может, где и выводит, да только не здесь. Выйдешь по ней через день, а то и через два, к какой-нибудь давным-давно обезлюдевшей деревушке о пяти-семи полуразвалившихся черных избушках, вросших в землю по самые горбатые крыши. Иное дело – река. Главное – нащупать в густой плетенке черники струящийся ручеек. Он и приведет к ней. Река и напоит, и рыбкой угостит, и к жилью выведет. Главная в здешних местах – красавица Унжа. Ее, широкую, привольную, обступают вековые красные боры, как почетная стража, сопровождающая до самых низовий, иногда нехотя расступающаяся перед раздольными заливными лугами. Вода в речке – студеная, а уж чистая какая – опускай голову да пей вволю. Да и откуда ей другой-то взяться: вверх по течению только все то же лесное безлюдье да вологодские медведи. Вот Унжа делает широкий поворот, важно выкатывается на луговину – и на левом, высоком ее берегу уже пузырится взошедшим тестом белых домиков старинный Кологрив. Если попадете в урочный час, то – «ба-бам-били-бомм...» – поплывут над рекой звоны Успенского собора и в ряби тихой волны от весла рыбацкой лодочки задрожит, закачается отражение его куполов. Град-Китеж, да и только...
Этот маленький игрушечный городок о нескольких улочках да магазинчиках с «конфетками-бараночками» и четырех тысячах обитателей сегодня важно именуется в официальных бумагах как «районный центр Костромской области РФ». Но как богата и замысловата его история, как дивны и неповторимы тутошние места!
Первыми жителями приунженских земель были меря – финно-угорские племена. Неслучайно местные топонимы – Унжа, Пеженга, Ужуга – имеют, безусловно, финское происхождение. С XI века эти дремучие края стали населять продвигавшиеся с юга славяне, постепенно полностью ассимилировавшие аборигенов.
Маленький рубленый городок Кологрив возник в начале XVI века как порубежная крепостца на границе с Казанским ханством. Само название «Кологрив» происходит, вероятнее всего, от слияния двух слов северорусского диалекта – «коло» («около», «вокруг») и «грива»(«холм», «возвышенность»), – «вокруг холмов», что и сегодня соответствует местному ландшафту. В 1779 году городку был высочайше пожалован герб – «в золотом поле – черная конская голова». Так и жил себе Кологрив столетиями, хранимый в своей медвежьей глуши десницей Господа Бога и первозданной красотой тутошних мест.
В свое время очаровали они даже далекого от сантиментов при определении государственной пользы самого Петра Великого. Уж на что Царь-строитель в своей индустриализации не миндальничал – и бороды боярам рубил, приводя «долгополых» под европейский стандарт, и медь колокольную из монастырей сгребал под пушки для воинства российского, и боры корабельных сосен ничтоже сумняшеся под топор пускал под флотские мачты, а тут екнуло сердце. Обозрел однажды государь восхищенно кологривские места и велел «краям тутошним никоих порубок и иных вредительств не чинить, а, насупротив, мещанам и купеческому люду в охранении оных зело радеть и потакать».
В XIX веке при строительстве железной дороги из Костромы в Вятку патриархальная тишина Кологрива едва не нарушилась. По генеральному плану строительства, железнодорожная колея должна была пролечь аккурат через уездный Кологрив. Из губернской Костромы полетела соответствующая депеша с приказом строить железнодорожный вокзал и были отпущены средства из казны. Кологривчане отнеслись к делу основательно: в самые короткие сроки здание вокзала было возведено. Да какое! Солидное, красного кирпича, двухэтажное, со стрельчатыми башенками, с залом ожидания, билетными кассами и выходом на будущий перрон. Да видимо, в последний момент словно выросла за спинами путейских чиновников из толщи веков грозная фигура Петра, напомнила про указ, погрозила пудовым кулаком: карандаш над генпланом Вятско-Костромской дороги дрогнул и... провел линию в восьмидесяти верстах от Кологрива, через Мантурово. Так и стал городок единственным в мире обладателем железнодорожного вокзала, ни разу не встретившего ни одного поезда, – хоть в Книгу Гиннесса вноси!..
Не было бы счастья, да несчастье помогло: зато остались в тутошних местах удивительные, на нынешний день единственные в Европе реликтовые леса, более пятисот лет не слышавшие стука топоров дровосеков. Остались и места, где вообще никогда не ступала нога человека.
21 января 2006 года Постановлением Правительства РФ №27 был образован Государственный природный заповедник «Кологривский лес». Немного сухой статистики. Заповедник раскинулся на площадях в 59 тысяч гектаров на территории пяти районов Костромской области, в подзонах европейской средней и южной тайги, в бассейнах рек Унжа и Нея. Для наглядности приведем лишь одну цифру: только в Кологривском районе лесами покрыто 82,4 процента территории. В дремучих ельниках деревья достигают 45 метров в высоту и 120 сантиметров в диаметре; 38 произрастающих здесь видов растений находятся под угрозой исчезновения, в том числе три вида занесены в Красную Книгу России. Фауна представлена около 300 видами животных, среди которых 69 признаны редкими, а 12 – взяты под защиту Красной Книгой России. Заповедник знаменит так называемой «костромской пятеркой», в которую входят медведь, рысь, лось, кабан, волк. Птицы Красной Книги представлены беркутом, сапсаном, змееядом, большим подорликом, скопой. В окрестностях Кологрива – многочисленные источники чистейшей питьевой и минеральной воды, запасы которой позволяют заняться ее промышленным розливом.
Удивительно, но словно дух Петра незримо покровительствует Кологривскому краю: среди иностранцев особое внимание и заинтересованность в учреждении экологического заповедника проявили голландцы, представители самой любимой петровой заморской страны! Посол Нидерландов Ян Паул Дирксе даже лично принял участие в торжественной церемонии в Кологриве, заявив: «Такие удивительные леса – это свежий воздух и в нашей стране». Голландцы, люди дальновидные и практичные, живущие в самом центре Европы, где девственных лесов практически не осталось, воспринимают сохранение биосферы Северной России и как свою национальную проблему. А экологи называют здешние места «Костромским парком Юрского периода».
Куда же ведут здесь потаенные тропы экологических путешественников из прошлого в настоящее и будущее?
Каждый май у кологривчан особенный день – «Праздник Гусиной родины», на который съезжаются туристы со всей страны. На обширных пойменных лугах Унжи, практически в городской черте, отдыхают и набираются сил перед далеким перелетом десятки тысяч диких гусей. В Кологриве у них своеобразная курортная зона, эдакий птичий Лазурный Берег. Отдыхают они здесь с апреля по конец мая. Путь из Европы в далекую ледяную Арктику неблизок, полон разных неожиданностей и опасностей. Этот уютный, сытный, приветливый и безопасный кусочек русской земли давным-давно стал родным для гусиной братии. Немало среди них и «интуристов»: дотошные голландцы в мощные стереотрубы разглядели на лапках некоторых прогуливающихся гусей голландские колечки. С 2008 года кольцевание происходит и в Кологриве.
По словам биологов заповедника, Кологрив – ключевая орнитологическая территория, позволяющая проследить маршруты миграции диких птиц. Заполняющиеся во время половодья водой поймы с многочисленными понижениями – излюбленное место отдыха не только гусей, но и куликов, кряквы, чирка-свистунка, свиязи, чайки сизой, чайки озерной, гоголей.
Перед отправлением в лесные странствия гостям будет интересно заглянуть в здание так и не состоявшегося железнодорожного вокзала. Теперь там расположились экспозиции краеведческого музея. Удивительно, но выставленные в залах музея крохотного городка картины сделали бы честь любому европейскому собранию: здесь висят полотна Крамского, Шишкина, Брюллова, Федотова, Шевченко, Боровиковского, мастеров европейской живописи. И конечно же, народного художника Ефима Честнякова, о котором мы расскажем особо.
Огромный по площади, но малонаселенный Кологривский край гордится своими людьми. Самым именитым из кологривчан всех времен по праву считается Ефим Честняков, живший на рубеже позапрошлого и прошлого столетий в маленькой деревушке Шаблово, что лежит от Кологрива в десяти верстах. Кологривский край даже называют иногда Ефимовым царством. Это был удивительный человек, талантливый, как говорится, во всем. Паренек, пешком пришедший в лаптях в Санкт-Петербург, стал одним из любимых учеников самого Ильи Репина, но предпочел грядущее великолепие самых блестящих светских салонов лесному шабловскому уединению. Какие они, картины Ефима? Сразу и не скажешь. Говоря языком академическим, наверное, ближе всего по стилю к примитивизму, в чем-то перекликаются с классиком этого жанра – хорватским художником Иваном Генераличем, но... так, да не так. Словом, картины Честнякова надо просто видеть, попробовать понять кажущуюся простой, но вместе с тем невероятно глубинную крестьянскую философию, крестьянское мировоззрение и миропонимание. Он писал чудесные детские сказки и пьесы, организовал в родном Шаблове детский театр, где и зрителями и актерами была детвора из окрестных деревень. Пьесы эти, такие как, например, «Лесное яблоко», населенные чудесными волшебными лесными персонажами, повествуют об извечных темах добра и зла, верности и предательства, добродетели и порока. «Фантазия – она реальна, – говаривал Честняков. – Когда фантазия сказку рисует, это уже действительность, а потом она уже войдет в обиход жизни так же, как ковш для питья. И жизнь будет именно такой, какой рисует ее ваша фантазия...» По всей округе разнеслась слава о Ефиме как о чудодейственном врачевателе и даже предсказателе будущего, ясновидящем. И представляете, ведь действительно сбывалось! Например, перед самой Первой мировой в дом к Честнякову пришли односельчанки. А в округе шел как раз набор рекрутов. «Ефимушко! – взмолились бабы. – Ты человек особенный, ученый, глянь в свои книжки, что с нашими мужиками будет?..» Долго думал, говорят, Ефим, а потом разволновался, волосы пятерней взъерошил. «Беду, бабы, вижу. Беду страшную!» И вдруг ну как начал у только что слепленных глиняных фигурок головы отщелкивать! «Вот что, бабы, будет!..» И ведь действительно, мало кто из шабловских мужиков с той войны вернулся... Честняков был человеком «не от мира сего», никогда не приспосабливавшимся ни под какую систему – ни под царскую, ни под советскую. Поначалу с энтузиазмом встретивший революцию, очень скоро он с горечью писал о большевиках в одном из своих стихотворений: «...тверды, как сталь, и злы, как вошь, – ничем их души не проймешь...» Будете в здешних дивных местах, не поленитесь, загляните в Шаблово, в маленький Дом-музей Ефима Честнякова, где все сохранилось так, как и было при хозяине. Кологривчане почитают Ефима святым, хоть он и не был официально прославлен Церковью. К его могилке в соседней деревеньке Илешево – настоящее паломничество. Считается, что если загадать над могилкой Ефима самое сокровенное – сбудется непременно. А еще целебной считается вода из «ефимова ключика», бьющего неподалеку, – дорогу туда любой покажет.
Есть святые источники и на Княжьей Пустыни. Это удивительное и загадочное место расположено неподалеку от Кологрива. Венчает его Святая гора, где был когда-то древний монастырь, основанный еще в XV веке. По преданию, название свое эта местность ведет от некоей княжны, скрывавшейся от преследования и нашедшей здесь приют. Считается, что паломник, восходящий на Святую гору, должен нести с собой тяжелый камень. А потом в прохладных тенистых оврагах можно омыться святой водой – помогает от многих хворей, например от ломоты в костях. Росли на горе и огромные святые липы, изгрызенные зубами тысяч паломников, – считалось, что их чудодейственная кора навсегда избавляет от зубной боли.
Много чудес на Кологривской земле. И нерукотворных, и рукотворных. На самом въезде в город путника встречает прилепившаяся к дорожной обочине маленькая церковка высотой... по пояс взрослому человеку! Игрушечная, любовно вылепленная из глины и раскрашенная. Все на месте – и звонница, и купола, и кресты. Вылепил ее несколько лет назад обычный кологривский мальчишка. Просто так, по зову души и велению сердца. Таких нет в новомодном сериале «Школа». Зато есть в Кологриве. А значит, городу и всему Ефимову царству – быть!
Приезжайте сюда, люди добрые. Как любил приговаривать Честняков, «от трудов отдохнуть, старину вспомянуть». Приезжайте, не пожалеете. Сам Ефим приглашает...
Александр ЧУДАКОВ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
