Где дети – там и деньги
За ученика надо бороться, уверена начальник управления образования Южного округа г. Москвы Нина Минькова – Нина Григорьевна, во время кризиса деньги стали считать особенно тщательно. Нынешняя система, по которой средства школе выделяются в соответствии с количеством учащихся, в этом помогает? – Весьма. Переход на этот принцип заставил крутиться всю школьную систему. Есть в школе дети – есть деньги, уходят учащиеся – уходят и финансы...
За ученика надо бороться, уверена начальник управления образования Южного округа г. Москвы Нина Минькова
– Нина Григорьевна, во время кризиса деньги стали считать особенно тщательно. Нынешняя система, по которой средства школе выделяются в соответствии с количеством учащихся, в этом помогает?
– Весьма. Переход на этот принцип заставил крутиться всю школьную систему. Есть в школе дети – есть деньги, уходят учащиеся – уходят и финансы... Отсюда борьба за ученика, стремление создать для него наилучшие условия, конкуренция. Каждое образовательное учреждение стремится разработать свою образовательную программу. Легко увидеть, из каких школ уходят по 20, 30 человек каждый год, а какие школы наполняются. Самая большая школа у нас насчитывает 1750 человек, мы ей передали уже 5 зданий, которые закрывались. Самая маленькая – 150 человек, и, честно говоря, возникает вопрос: кому она нужна?
– А что означает – школа закрывается?
– Здание школы, из которой ушли дети, передается центру образования, тому, к кому учащиеся приходят. Все просто.
– Центр образования – это уже другой статус. Как получить его?
– Нужно подать заявление в аттестационную комиссию города, пройти аттестацию, которая проводится раз в пять лет. В округе сейчас 196 школ, 40 из них, кстати, живут без всякого статуса. Что ж, это выбор их администрации. Чтобы пройти аттестацию, нужно к этому очень серьезно готовиться. Наступает аттестационный год, в школу выезжают городская комиссия, аттестационная служба, и недели две коллектив экзаменуется: анкетируют учителей, проверяют знания детей. Претендуешь на что-то большее, чем просто рядовая школа, – доказывай. По итогам аттестации объявляется, что такая-то школа аттестована на рядовую общеобразовательную, или на центр образования, или на гимназию, лицей, или на школу с углубленным изучением какого-то предмета, на школу с этнокультурным компонентом… В зависимости от статуса идут и разные деньги.
Самое дорогое образовательное учреждение – центр образования: 112 тысяч рублей на каждого учащегося. Для сравнения: рядовая школа получает 61 тысячу рублей, то есть почти вдвое меньше. Можно ли оставаться общеобразовательной школой и при этом давать качественное образование? Теоретически – да. Но, извините, в ней все-таки не те кадры, которые есть у центра образования. Ведь средняя зарплата в обычной школе доходит до 29 тысяч рублей в месяц, а в центре образования – до 48. Есть разница! И это хорошо. Потому что деньги должны быть там, где есть дети! Где им дают лучшее образование, лучше их воспитывают, лучше о них заботятся… Слава Богу, мы ушли от уравниловки, от того времени, когда учителя работали по-разному (кто-то не очень себя и утруждал), а получали одинаково. Мы живем в этих условиях уже несколько лет, это совсем другое дело, работать стало действительно интересно.
– Сегодня каждая школа в вашем округе является юридическим лицом. Это хорошо?
– То, что школьный директор сегодня сам хозяйствует, экономя воду, свет, тепло и передвигая денежки в нужных для него направлениях, – это просто мое счастье. Не только каждая школа, но и каждый детский садик имеют свой лицевой счет. Ко мне больше за деньгами не бегают, как это было, например, в конце 80-х. Помню очередь по понедельникам – купите проигрыватель, телевизор, все деньги тогда были в роно. К примеру, талантливая учительница по английскому, ей нужен проигрыватель, она уже его нашла, и пластинки тоже, но… Мне надо было решать: дать или не дать. Потому что одному дашь, а другому не хватит. Сплошная головная боль и муки совести. А теперь самостоятельность, «всем сестрам по серьгам», сколько детей – столько и денег, плюс статус, как мы уже говорили. Я деньги не делю, а занимаюсь содержанием образовательного процесса. Есть программа модернизации образования в стране, есть программа столичного образования, моя задача – создать условия для их выполнения на территории округа.
– Система «деньги – за учеником» пока действует только в ЮАО?
– Да, только у нас. Другие на подходе, но мы уже несколько лет как внедрили ее в жизнь.
– И на ремонт школы денег с родителей уже не требуют?
– Мы строго наказываем, если идет сбор денег на краску или, скажем, на новые шторы. Мэр Москвы поставил задачу: если замечено, что с родителей на такие вещи деньги вымогают, – безжалостно освобождать от занимаемой должности. Я человек десять наказала за это в последние три года. Но, к сожалению, изжить проблему непросто. Не далее как вчера из 840-й школы пришло письмо: директриса объявила сбор денег на линолеум. Мы туда выехали, но родители объяснили – нет, инициатором была не учительница, а они сами. И сдают кто сколько может.
Учительницу я все же освободила от классного руководства. Чтобы неповадно было. Мало ли что сами родители привыкли к подобным поборам! Она ведь знала, что подобные вещи недопустимы. Но линолеум захотелось новенький, и не за счет школьной казны.
Другое дело, что не все походы в театры, кино или музеи бесплатны. Есть те, за которые родители должны заплатить. И, к примеру, на поездки в Санкт-Петербург, по Золотому кольцу мы деньги собираем.
– А хватает у школ денег на ремонт, покупку оборудования?
– Опять же: есть дети – есть деньги. Наши лучшие школы закупают самое современное оборудование, за последние годы они на 100% поменяли себе мебель. Они все у нас государственные заказчики – с 1 января 2009 года.
Вы спрашиваете об оборудовании. Вот, скажем, электронная доска – смарт-борд – элемент новейших выставок. У нас во всех школах эти смарт-борды имеются: в половине уже и по 15 штук, в иных – в каждом классе.
– Учителя-то их легко освоили?
– Специальные курсы есть. Кто-то на них отучился, потом внутри школы уже друг друга учат.
– Как сочетается в округе платное и бесплатное образование?
– У нас на территории округа 29 частных школ, все с нами имеют договор. Мы их не контролируем, наша задача одна – если родители перестали быть платежеспособными для частной школы (а там нужны очень большие деньги), то ребенок смог бы продолжить обучаться в любой государственной школе. Чтобы программа, базисный учебный план соответствовали. Базовое ведь образование у всех одинаковое, а дальше родители пусть уже выбирают: дополнительно во второй половине дня – хоть китайский язык, хоть латынь.
– То есть тут уже речь идет о дополнительных платных услугах?
– Да, 15 наших школ оказывают платные услуги по заявкам семей. Родители договариваются, группа собирается – и тогда директор с каждой семьей заключает договор, в котором указывается стоимость услуги. И мы нанимаем педагога, класс отдаем для занятий.
– А как вы относитесь к тому, что дети идут учиться с шести лет?
– Сейчас по приказу департамента образования и в соответствии с законом об образовании в России мы имеем право брать детей с шести с половиной лет. Если семья настаивает принять ребенка, скажем, с шести лет и четырех месяцев, то здесь уже серьезный подход: психолог, проверка медицинской карты. Школа проверяет – чем болел ребенок, сколько, как часто в сад не ходил (сегодня дневники здоровья в поликлиниках ведутся). Родителям, допустим, говорим: вы слишком спешите, лучше подождите, приходите через годик. Если родители с этим не согласны, то они идут на конфликтную комиссию к нам, в управление: мой заместитель является ее председателем. Мы такие заявления собираем и рассматриваем, потом принимаем решение. И если после анализа ситуации есть опасения, что ребенок не потянет объем обучения, может, не дай Бог, заболеть, то отказываем. Но это редкие случаи, обычно родители благоразумны.
Кстати, в нашем округе в каждой школе есть омбудсмен – защитник по правам участников образовательного процесса. Его тайно избирают учителя, дети и родители, он получает ленту с российским триколором – ему вручается соответствующее удостоверение.
– И кто им обычно бывает?
– Это или педагог, или заместитель по социальным вопросам, но в любом случае обязательно сотрудник школы, знающий ее изнутри. Тот, кто пользуется авторитетом, – это колоссальная работа, дополнительная нагрузка (дополнительно и оплачивается). Особенно тут важно тайное избрание – именно поэтому в выборах участвуют и ученики.
– А ученики старших классов участвуют в управлении школой?
– С 1 сентября во всех школах город обязал ввести в штат должность вожатого, который будет заниматься организацией детского школьного самоуправления. У нас педагогический колледж №15 выпустил уже 40 вожатых, мы их распределили по школам. Остальных будут добирать директора. Будем с вожатыми с удовольствием работать. Между прочим, будем и форму шить – детям она нравится.
– Помнится, в мою бытность школьником мы как могли с ней боролись. Ходить без формы считалось высшим шиком.
– Это потому что форма была некрасивая. Сейчас другие возможности. А вожатым я вообще хочу сшить белые, слоновой кости костюмы – парадный вариант.
– А вообще самоуправление необходимо?
– Никакая живая жизнь не терпит вакуума. Когда ликвидировали пионерскую и комсомольскую организации, мы ничего детям не предложили взамен. А где же растить гражданина, как не в школе? Школы, где ребятам есть где себя проявить, заметно отличаются в лучшую сторону по всем параметрам.
– У округа есть спонсоры?
– Каждое образовательное учреждение имеет своего партнера, и у нас есть такая награда – за содействие в процветании образования. Если партнер вносит в развитие школы, садика или другого учебно-воспитательного учреждения серьезный вклад (и вовсе не обязательно денежный), то педагогический коллектив ходатайствует перед управлением о его награждении. Каждый год мы отливаем медаль, где написано: за содействие процветанию образования, а на обратной стороне – такому-то институту или предприятию. Вручаем в школах, на педсоветах.
– Год равных возможностей – что делается в этом плане?
– К началу учебного года, если успеем, у нас будет детская школа искусств со 100-процентной безбарьерной средой. Есть уже образовательное учреждение с лифтом, при помощи которого ребенок на коляске может подняться на все этажи.
– Это обычная школа?
– Обычная. Трехэтажное здание. Ребята сами въезжают в нее, сами в лифт заезжают, поднимаются, там и спальни есть, родители могут оставить ребенка на ночь – ведь мама с ним так редко из квартиры выходит. Хоть сутки, да отдохнет. Есть в округе Центр лечебной педагогики и дифференцированного обучения со специальными залами, покрытиями.
– На все это город выделил деньги?
– Префектура.
– Тратить хорошо, но в кризис надо и экономить. Как осуществляется программа по энерго- и теплосбережению?
– Чем больше мы сэкономим, тем больше денег у нас будет на что-то другое, на те же смарт-борды. Поэтому экономим активно, выполняем программу по энергосбережению. Например, лампы меняем на энергосберегающие, везде установили водо- и теплосчетчики. Уходят дети – сразу выключаем рубильником свет по всей школе, чтобы не бегать по этажам.
Так что и об экономии не забываем. А кризис, уверена, преодолеем.
Беседовал
Александр ГУБАНОВ
– Нина Григорьевна, во время кризиса деньги стали считать особенно тщательно. Нынешняя система, по которой средства школе выделяются в соответствии с количеством учащихся, в этом помогает?
– Весьма. Переход на этот принцип заставил крутиться всю школьную систему. Есть в школе дети – есть деньги, уходят учащиеся – уходят и финансы... Отсюда борьба за ученика, стремление создать для него наилучшие условия, конкуренция. Каждое образовательное учреждение стремится разработать свою образовательную программу. Легко увидеть, из каких школ уходят по 20, 30 человек каждый год, а какие школы наполняются. Самая большая школа у нас насчитывает 1750 человек, мы ей передали уже 5 зданий, которые закрывались. Самая маленькая – 150 человек, и, честно говоря, возникает вопрос: кому она нужна?
– А что означает – школа закрывается?
– Здание школы, из которой ушли дети, передается центру образования, тому, к кому учащиеся приходят. Все просто.
– Центр образования – это уже другой статус. Как получить его?
– Нужно подать заявление в аттестационную комиссию города, пройти аттестацию, которая проводится раз в пять лет. В округе сейчас 196 школ, 40 из них, кстати, живут без всякого статуса. Что ж, это выбор их администрации. Чтобы пройти аттестацию, нужно к этому очень серьезно готовиться. Наступает аттестационный год, в школу выезжают городская комиссия, аттестационная служба, и недели две коллектив экзаменуется: анкетируют учителей, проверяют знания детей. Претендуешь на что-то большее, чем просто рядовая школа, – доказывай. По итогам аттестации объявляется, что такая-то школа аттестована на рядовую общеобразовательную, или на центр образования, или на гимназию, лицей, или на школу с углубленным изучением какого-то предмета, на школу с этнокультурным компонентом… В зависимости от статуса идут и разные деньги.
Самое дорогое образовательное учреждение – центр образования: 112 тысяч рублей на каждого учащегося. Для сравнения: рядовая школа получает 61 тысячу рублей, то есть почти вдвое меньше. Можно ли оставаться общеобразовательной школой и при этом давать качественное образование? Теоретически – да. Но, извините, в ней все-таки не те кадры, которые есть у центра образования. Ведь средняя зарплата в обычной школе доходит до 29 тысяч рублей в месяц, а в центре образования – до 48. Есть разница! И это хорошо. Потому что деньги должны быть там, где есть дети! Где им дают лучшее образование, лучше их воспитывают, лучше о них заботятся… Слава Богу, мы ушли от уравниловки, от того времени, когда учителя работали по-разному (кто-то не очень себя и утруждал), а получали одинаково. Мы живем в этих условиях уже несколько лет, это совсем другое дело, работать стало действительно интересно.
– Сегодня каждая школа в вашем округе является юридическим лицом. Это хорошо?
– То, что школьный директор сегодня сам хозяйствует, экономя воду, свет, тепло и передвигая денежки в нужных для него направлениях, – это просто мое счастье. Не только каждая школа, но и каждый детский садик имеют свой лицевой счет. Ко мне больше за деньгами не бегают, как это было, например, в конце 80-х. Помню очередь по понедельникам – купите проигрыватель, телевизор, все деньги тогда были в роно. К примеру, талантливая учительница по английскому, ей нужен проигрыватель, она уже его нашла, и пластинки тоже, но… Мне надо было решать: дать или не дать. Потому что одному дашь, а другому не хватит. Сплошная головная боль и муки совести. А теперь самостоятельность, «всем сестрам по серьгам», сколько детей – столько и денег, плюс статус, как мы уже говорили. Я деньги не делю, а занимаюсь содержанием образовательного процесса. Есть программа модернизации образования в стране, есть программа столичного образования, моя задача – создать условия для их выполнения на территории округа.
– Система «деньги – за учеником» пока действует только в ЮАО?
– Да, только у нас. Другие на подходе, но мы уже несколько лет как внедрили ее в жизнь.
– И на ремонт школы денег с родителей уже не требуют?
– Мы строго наказываем, если идет сбор денег на краску или, скажем, на новые шторы. Мэр Москвы поставил задачу: если замечено, что с родителей на такие вещи деньги вымогают, – безжалостно освобождать от занимаемой должности. Я человек десять наказала за это в последние три года. Но, к сожалению, изжить проблему непросто. Не далее как вчера из 840-й школы пришло письмо: директриса объявила сбор денег на линолеум. Мы туда выехали, но родители объяснили – нет, инициатором была не учительница, а они сами. И сдают кто сколько может.
Учительницу я все же освободила от классного руководства. Чтобы неповадно было. Мало ли что сами родители привыкли к подобным поборам! Она ведь знала, что подобные вещи недопустимы. Но линолеум захотелось новенький, и не за счет школьной казны.
Другое дело, что не все походы в театры, кино или музеи бесплатны. Есть те, за которые родители должны заплатить. И, к примеру, на поездки в Санкт-Петербург, по Золотому кольцу мы деньги собираем.
– А хватает у школ денег на ремонт, покупку оборудования?
– Опять же: есть дети – есть деньги. Наши лучшие школы закупают самое современное оборудование, за последние годы они на 100% поменяли себе мебель. Они все у нас государственные заказчики – с 1 января 2009 года.
Вы спрашиваете об оборудовании. Вот, скажем, электронная доска – смарт-борд – элемент новейших выставок. У нас во всех школах эти смарт-борды имеются: в половине уже и по 15 штук, в иных – в каждом классе.
– Учителя-то их легко освоили?
– Специальные курсы есть. Кто-то на них отучился, потом внутри школы уже друг друга учат.
– Как сочетается в округе платное и бесплатное образование?
– У нас на территории округа 29 частных школ, все с нами имеют договор. Мы их не контролируем, наша задача одна – если родители перестали быть платежеспособными для частной школы (а там нужны очень большие деньги), то ребенок смог бы продолжить обучаться в любой государственной школе. Чтобы программа, базисный учебный план соответствовали. Базовое ведь образование у всех одинаковое, а дальше родители пусть уже выбирают: дополнительно во второй половине дня – хоть китайский язык, хоть латынь.
– То есть тут уже речь идет о дополнительных платных услугах?
– Да, 15 наших школ оказывают платные услуги по заявкам семей. Родители договариваются, группа собирается – и тогда директор с каждой семьей заключает договор, в котором указывается стоимость услуги. И мы нанимаем педагога, класс отдаем для занятий.
– А как вы относитесь к тому, что дети идут учиться с шести лет?
– Сейчас по приказу департамента образования и в соответствии с законом об образовании в России мы имеем право брать детей с шести с половиной лет. Если семья настаивает принять ребенка, скажем, с шести лет и четырех месяцев, то здесь уже серьезный подход: психолог, проверка медицинской карты. Школа проверяет – чем болел ребенок, сколько, как часто в сад не ходил (сегодня дневники здоровья в поликлиниках ведутся). Родителям, допустим, говорим: вы слишком спешите, лучше подождите, приходите через годик. Если родители с этим не согласны, то они идут на конфликтную комиссию к нам, в управление: мой заместитель является ее председателем. Мы такие заявления собираем и рассматриваем, потом принимаем решение. И если после анализа ситуации есть опасения, что ребенок не потянет объем обучения, может, не дай Бог, заболеть, то отказываем. Но это редкие случаи, обычно родители благоразумны.
Кстати, в нашем округе в каждой школе есть омбудсмен – защитник по правам участников образовательного процесса. Его тайно избирают учителя, дети и родители, он получает ленту с российским триколором – ему вручается соответствующее удостоверение.
– И кто им обычно бывает?
– Это или педагог, или заместитель по социальным вопросам, но в любом случае обязательно сотрудник школы, знающий ее изнутри. Тот, кто пользуется авторитетом, – это колоссальная работа, дополнительная нагрузка (дополнительно и оплачивается). Особенно тут важно тайное избрание – именно поэтому в выборах участвуют и ученики.
– А ученики старших классов участвуют в управлении школой?
– С 1 сентября во всех школах город обязал ввести в штат должность вожатого, который будет заниматься организацией детского школьного самоуправления. У нас педагогический колледж №15 выпустил уже 40 вожатых, мы их распределили по школам. Остальных будут добирать директора. Будем с вожатыми с удовольствием работать. Между прочим, будем и форму шить – детям она нравится.
– Помнится, в мою бытность школьником мы как могли с ней боролись. Ходить без формы считалось высшим шиком.
– Это потому что форма была некрасивая. Сейчас другие возможности. А вожатым я вообще хочу сшить белые, слоновой кости костюмы – парадный вариант.
– А вообще самоуправление необходимо?
– Никакая живая жизнь не терпит вакуума. Когда ликвидировали пионерскую и комсомольскую организации, мы ничего детям не предложили взамен. А где же растить гражданина, как не в школе? Школы, где ребятам есть где себя проявить, заметно отличаются в лучшую сторону по всем параметрам.
– У округа есть спонсоры?
– Каждое образовательное учреждение имеет своего партнера, и у нас есть такая награда – за содействие в процветании образования. Если партнер вносит в развитие школы, садика или другого учебно-воспитательного учреждения серьезный вклад (и вовсе не обязательно денежный), то педагогический коллектив ходатайствует перед управлением о его награждении. Каждый год мы отливаем медаль, где написано: за содействие процветанию образования, а на обратной стороне – такому-то институту или предприятию. Вручаем в школах, на педсоветах.
– Год равных возможностей – что делается в этом плане?
– К началу учебного года, если успеем, у нас будет детская школа искусств со 100-процентной безбарьерной средой. Есть уже образовательное учреждение с лифтом, при помощи которого ребенок на коляске может подняться на все этажи.
– Это обычная школа?
– Обычная. Трехэтажное здание. Ребята сами въезжают в нее, сами в лифт заезжают, поднимаются, там и спальни есть, родители могут оставить ребенка на ночь – ведь мама с ним так редко из квартиры выходит. Хоть сутки, да отдохнет. Есть в округе Центр лечебной педагогики и дифференцированного обучения со специальными залами, покрытиями.
– На все это город выделил деньги?
– Префектура.
– Тратить хорошо, но в кризис надо и экономить. Как осуществляется программа по энерго- и теплосбережению?
– Чем больше мы сэкономим, тем больше денег у нас будет на что-то другое, на те же смарт-борды. Поэтому экономим активно, выполняем программу по энергосбережению. Например, лампы меняем на энергосберегающие, везде установили водо- и теплосчетчики. Уходят дети – сразу выключаем рубильником свет по всей школе, чтобы не бегать по этажам.
Так что и об экономии не забываем. А кризис, уверена, преодолеем.
Беседовал
Александр ГУБАНОВ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
