Найти семью
В самый разгар общественных и политических дискуссий о том, как в современной России должна выглядеть структура защиты детства, в Москве состоялась конференция, посвященная проблемам устройства детей в семьи. 17 июня с самого утра и до вечера московские и региональные представители детских домов выступали, спорили, обсуждали ситуацию и возможные подходы к тем, кто остался без родителей.
В самый разгар общественных и политических дискуссий о том, как в современной России должна выглядеть структура защиты детства, в Москве состоялась конференция, посвященная проблемам устройства детей в семьи. 17 июня с самого утра и до вечера московские и региональные представители детских домов выступали, спорили, обсуждали ситуацию и возможные подходы к тем, кто остался без родителей. На повестке дня оказались процессы деинституционализации социального сиротства, Федеральный закон №48 и потерявшая свою силу форма патроната. Сегодня структура усыновления закрыта. Что это значит? Есть органы опеки и попечительства, есть Региональный банк данных и Суд, но законом не предусмотрены никакие другие формы работы с приемными семьями. Если приемный родитель обратится – ему помогут, но если нет – никому не придет в голову поинтересоваться ситуацией в семье усыновленного ребенка.
Нашумевшая история Глеба Агеева (избитого до полусмерти мальчика, усыновленного потерявшей своего ребенка парой) продемонстрировала недостатки такой системы, но никак не повлияла на ситуацию в целом. Вопрос о том, сколько еще «агеевых» нам предстоит увидеть, остается открытым. Как известно, профессионального сопровождения у семьи не было, не было обследования и подготовки семьи к усыновлению. В результате переездов семьи сменились три органа опеки, а современный закон «Об опеке и попечительстве» не предполагает единственного органа, который отвечал бы за результат усыновления.
В погоне за положительной статистикой в России уже не первый год действует программа деинституционализации социального сиротства. Чем меньше в стране детских домов, тем и ситуация на первый взгляд кажется менее печальной. Детей распределяют по семьям или переводят в другие учреждения. Приоритетной формой распределения признана форма усыновления. При оформлении усыновления всю ответственность за ребенка берут на себя приемные родители. Ребенок становится полноправным членом семьи и имеет такие права и обязанности, какие имеет ребенок, воспитывающийся в родной семье. А многие готовы взять на себя такую ответственность? И кто поможет тем, кто готов?
Форма патроната также присутствует в действующем законе. По мнению практиков, возможность взять ребенка на патронатное воспитание не только расширяет круг потенциальных родителей, но и обязывает государственные органы улучшать контроль над приемными семьями. Кроме того, в случае патронатного воспитания у ребенка остается право на получение жилплощади государства. Главное в патронате то, что судьба ребенка остается под двойной опекой – и государства, и новой семьи.
Хотя и в случае усыновления государство не должно устраняться от ответственности за детей, за то, как сложится их жизнь в новой семье.
– На самом деле это очень удобно для государства, – комментирует ситуацию директор детского дома №19 М. Терновская. – Если граждане берут на себя всю полноту ответственности за детей, то, стало быть, никто другой за это дело не отвечает.
Работа в системе защиты детства требует участия профессионалов не только на начальном уровне подбора новых родителей для ребенка, но и на протяжении его развития в новой семье. Новые нормы контроля над семьями-усыновителями хоть и обязывают работников органов опеки и попечительства появляться в семье чуть чаще, чем два раза в год, но проблему участившихся возвратов детей в детские дома не решили.
– Должна быть служба, которая бы существовала в том месте, где живет эта семья, а не где-то вообще в регионе или в стране, – продолжает М. Терновская. – Местного масштаба служба, которая обладала бы определенными правами и обязанностями. Но сейчас нет правовых оснований, которые обеспечили бы профессиональным организациям сопровождение семьи.
Выступления практикующих специалистов, руководителей патронатных организаций и выпускников детских домов констатировали множество недостатков современной системы в России, а вот о международном усыновлении даже не вспоминали. Но ведь по оценкам экспертов, сегодня в России по-прежнему более 650 тыс. детей остались без попечения родителей. Более 150 тыс. из них проживают в детских домах. Некоторые мечтают о семье, другие – уже отчаялись найти родителей. Однако позиция специалистов пока категорична: проблем с усыновлением детей в России не счесть, но о международном усыновлении и речи быть не может.
По словам начальника отдела Минобрнауки РФ А. Дзугаевой, сегодня «международное усыновление – это такая крайняя форма, которая может быть рассмотрена только после того, как не удалось устроить ребенка в семьи Российской Федерации, и, конечно же, наша задача – минимизировать количество таких детей».
Одна из причин – трудности контроля над развитием отношений ребенка и приемной семьи из-за расстояния. Нельзя поспорить и с тем, что большинству людей комфортно жить и развиваться в родной социальной среде и общаться на родном языке. Взаимодействие многих стран Европы и Америки по вопросам усыновления облегчается благодаря общепринятому английскому. Но ведь у России есть и русскоговорящие соседи. Однако сотрудничество с Беларусью и Украиной также не считается целесообразным и перспективным в вопросах усыновления. Для того чтобы усыновить ребенка из России, семьям, живущим в странах бывшего СССР, потребуется пройти тот же непростой путь, который проходят потенциальные родители с других континентов.
– Преемственность языка – вещь действительно очень важная, – комментирует ситуацию директор детского дома №19 М. Терновская. – Кроме того, сохраняются родственные связи у живущих на постсоветском пространстве. Наши страны продолжают взаимодействовать. И мы обязаны этот потенциал использовать. Возможно, целесообразно в рамках государства союзного прописать какую-то свою процедуру усыновления. Главное, чтобы это сотрудничество было на пользу детям.
Дети-инвалиды – первые, кто страдает от жестких норм международного усыновления. Инвалидам в России жить непросто, сиротам-инвалидам – еще сложнее. Главные претенденты на усыновление – здоровые дети, не достигшие 10-летнего возраста. Тем, кто уже вырос или болеет, семью подобрать значительно сложнее. А больные особенно нуждаются в более пристальном внимании, уходе и лечении. В России инвалиду сложно не только найти работу, но и просто выйти на улицу.
– Сейчас, к сожалению, у нас не создана инфраструктура для инвалидов. Когда она будет здесь такая же, как в Америке, к примеру, когда будут обеспечены права людей с ограниченными возможностями и обеспечена их социальная включенность, когда не будет проблем с передвижением, с их обучением, трудоустройством, тогда в зарубежном усыновлении вообще не будет потребности.
Несколько лет назад из детского дома №19 американская семья инвалидов усыновила 15-летнего М. Законы американского усыновления не позволяют брать в семью детей, достигших 16-летнего возраста. Мальчику оставался месяц. Ради того, чтобы помочь ребенку, семье и работникам детдома пришлось пройти множество препятствий. Сегодня М. живет в Америке, работает, сдает на права и имеет подругу – здоровую девушку. Он часто присылает на e-mail родного детдома свои фотографии и письма, где делится с бывшими воспитателями своими успехами. Воспитатели говорят, что здесь у нас он попал бы только в дом инвалидов. А там получил все возможности для нормальной жизни.
Таких детей, как М., много, они ждут помощи и любви. Но прожив жизнь в детском доме, попадают в инвалидный, где, как бы хорошо ни относились к ним воспитатели, они все равно не получают того ценного чувства семьи, которое необходимо каждому человеку.
Межгосударственное усыновление, безусловно, имеет и свои минусы. В частности, опыт американского усыновления имеет статистику трагических случаев жестокого обращения с детьми. Но в то же время несколько тысяч проблемных детей, у которых в родной стране практически нет шансов, находят свою семью за рубежом ежегодно. Запрет и ужесточение норм международного усыновления могут означать лишь нежелание работать, нежелание обеспечивать поддержку российских сирот, усыновленных за границу, и, таким образом, заниматься профилактикой несчастных случаев усыновления, которых в процентном соотношении значительно меньше.
Проблема брошенных детей чрезвычайно актуальна не только для самих мальчишек и девчонок, мечтающих обнять своих возможных родителей. Эта проблема – как тест на состоятельность государства и его граждан. Сумеем с ней справиться – значит, не все еще потеряно нами и путь к духовному возрождению по-прежнему для нас открыт. А продолжение темы – в следующем номере.
Алена ВАРНАЧЕВА
Нашумевшая история Глеба Агеева (избитого до полусмерти мальчика, усыновленного потерявшей своего ребенка парой) продемонстрировала недостатки такой системы, но никак не повлияла на ситуацию в целом. Вопрос о том, сколько еще «агеевых» нам предстоит увидеть, остается открытым. Как известно, профессионального сопровождения у семьи не было, не было обследования и подготовки семьи к усыновлению. В результате переездов семьи сменились три органа опеки, а современный закон «Об опеке и попечительстве» не предполагает единственного органа, который отвечал бы за результат усыновления.
В погоне за положительной статистикой в России уже не первый год действует программа деинституционализации социального сиротства. Чем меньше в стране детских домов, тем и ситуация на первый взгляд кажется менее печальной. Детей распределяют по семьям или переводят в другие учреждения. Приоритетной формой распределения признана форма усыновления. При оформлении усыновления всю ответственность за ребенка берут на себя приемные родители. Ребенок становится полноправным членом семьи и имеет такие права и обязанности, какие имеет ребенок, воспитывающийся в родной семье. А многие готовы взять на себя такую ответственность? И кто поможет тем, кто готов?
Форма патроната также присутствует в действующем законе. По мнению практиков, возможность взять ребенка на патронатное воспитание не только расширяет круг потенциальных родителей, но и обязывает государственные органы улучшать контроль над приемными семьями. Кроме того, в случае патронатного воспитания у ребенка остается право на получение жилплощади государства. Главное в патронате то, что судьба ребенка остается под двойной опекой – и государства, и новой семьи.
Хотя и в случае усыновления государство не должно устраняться от ответственности за детей, за то, как сложится их жизнь в новой семье.
– На самом деле это очень удобно для государства, – комментирует ситуацию директор детского дома №19 М. Терновская. – Если граждане берут на себя всю полноту ответственности за детей, то, стало быть, никто другой за это дело не отвечает.
Работа в системе защиты детства требует участия профессионалов не только на начальном уровне подбора новых родителей для ребенка, но и на протяжении его развития в новой семье. Новые нормы контроля над семьями-усыновителями хоть и обязывают работников органов опеки и попечительства появляться в семье чуть чаще, чем два раза в год, но проблему участившихся возвратов детей в детские дома не решили.
– Должна быть служба, которая бы существовала в том месте, где живет эта семья, а не где-то вообще в регионе или в стране, – продолжает М. Терновская. – Местного масштаба служба, которая обладала бы определенными правами и обязанностями. Но сейчас нет правовых оснований, которые обеспечили бы профессиональным организациям сопровождение семьи.
Выступления практикующих специалистов, руководителей патронатных организаций и выпускников детских домов констатировали множество недостатков современной системы в России, а вот о международном усыновлении даже не вспоминали. Но ведь по оценкам экспертов, сегодня в России по-прежнему более 650 тыс. детей остались без попечения родителей. Более 150 тыс. из них проживают в детских домах. Некоторые мечтают о семье, другие – уже отчаялись найти родителей. Однако позиция специалистов пока категорична: проблем с усыновлением детей в России не счесть, но о международном усыновлении и речи быть не может.
По словам начальника отдела Минобрнауки РФ А. Дзугаевой, сегодня «международное усыновление – это такая крайняя форма, которая может быть рассмотрена только после того, как не удалось устроить ребенка в семьи Российской Федерации, и, конечно же, наша задача – минимизировать количество таких детей».
Одна из причин – трудности контроля над развитием отношений ребенка и приемной семьи из-за расстояния. Нельзя поспорить и с тем, что большинству людей комфортно жить и развиваться в родной социальной среде и общаться на родном языке. Взаимодействие многих стран Европы и Америки по вопросам усыновления облегчается благодаря общепринятому английскому. Но ведь у России есть и русскоговорящие соседи. Однако сотрудничество с Беларусью и Украиной также не считается целесообразным и перспективным в вопросах усыновления. Для того чтобы усыновить ребенка из России, семьям, живущим в странах бывшего СССР, потребуется пройти тот же непростой путь, который проходят потенциальные родители с других континентов.
– Преемственность языка – вещь действительно очень важная, – комментирует ситуацию директор детского дома №19 М. Терновская. – Кроме того, сохраняются родственные связи у живущих на постсоветском пространстве. Наши страны продолжают взаимодействовать. И мы обязаны этот потенциал использовать. Возможно, целесообразно в рамках государства союзного прописать какую-то свою процедуру усыновления. Главное, чтобы это сотрудничество было на пользу детям.
Дети-инвалиды – первые, кто страдает от жестких норм международного усыновления. Инвалидам в России жить непросто, сиротам-инвалидам – еще сложнее. Главные претенденты на усыновление – здоровые дети, не достигшие 10-летнего возраста. Тем, кто уже вырос или болеет, семью подобрать значительно сложнее. А больные особенно нуждаются в более пристальном внимании, уходе и лечении. В России инвалиду сложно не только найти работу, но и просто выйти на улицу.
– Сейчас, к сожалению, у нас не создана инфраструктура для инвалидов. Когда она будет здесь такая же, как в Америке, к примеру, когда будут обеспечены права людей с ограниченными возможностями и обеспечена их социальная включенность, когда не будет проблем с передвижением, с их обучением, трудоустройством, тогда в зарубежном усыновлении вообще не будет потребности.
Несколько лет назад из детского дома №19 американская семья инвалидов усыновила 15-летнего М. Законы американского усыновления не позволяют брать в семью детей, достигших 16-летнего возраста. Мальчику оставался месяц. Ради того, чтобы помочь ребенку, семье и работникам детдома пришлось пройти множество препятствий. Сегодня М. живет в Америке, работает, сдает на права и имеет подругу – здоровую девушку. Он часто присылает на e-mail родного детдома свои фотографии и письма, где делится с бывшими воспитателями своими успехами. Воспитатели говорят, что здесь у нас он попал бы только в дом инвалидов. А там получил все возможности для нормальной жизни.
Таких детей, как М., много, они ждут помощи и любви. Но прожив жизнь в детском доме, попадают в инвалидный, где, как бы хорошо ни относились к ним воспитатели, они все равно не получают того ценного чувства семьи, которое необходимо каждому человеку.
Межгосударственное усыновление, безусловно, имеет и свои минусы. В частности, опыт американского усыновления имеет статистику трагических случаев жестокого обращения с детьми. Но в то же время несколько тысяч проблемных детей, у которых в родной стране практически нет шансов, находят свою семью за рубежом ежегодно. Запрет и ужесточение норм международного усыновления могут означать лишь нежелание работать, нежелание обеспечивать поддержку российских сирот, усыновленных за границу, и, таким образом, заниматься профилактикой несчастных случаев усыновления, которых в процентном соотношении значительно меньше.
Проблема брошенных детей чрезвычайно актуальна не только для самих мальчишек и девчонок, мечтающих обнять своих возможных родителей. Эта проблема – как тест на состоятельность государства и его граждан. Сумеем с ней справиться – значит, не все еще потеряно нами и путь к духовному возрождению по-прежнему для нас открыт. А продолжение темы – в следующем номере.
Алена ВАРНАЧЕВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
