Профессия – приемные родители
К 2015 году Беларусь собирается закрыть все интернатные учреждения для сирот В результате необходимо обеспечить родительской заботой примерно десять тысяч нынешних обитателей детских домов и школ-интернатов. Многие из них имеют отклонения здоровья и особенности развития. Большинство давно вышли из любимого усыновителями дошкольного возраста. Что делать с ними?
К 2015 году Беларусь собирается закрыть все интернатные учреждения для сирот
В результате необходимо обеспечить родительской заботой примерно десять тысяч нынешних обитателей детских домов и школ-интернатов. Многие из них имеют отклонения здоровья и особенности развития. Большинство давно вышли из любимого усыновителями дошкольного возраста. Что делать с ними? Популярность усыновления в Беларуси растет. Это видит не только вооруженный статистикой специалист (количество национальных усыновлений подпрыгнуло вдвое и последние два года держится на уровне 537-539), но и любой случайный посетитель посвященных вопросам усыновления интернет-форумов. «Внутриутробная беременность или наружноутробная – какая в принципе разница?» – замечает одна ожидающая завершения процедуры усыновления мама на semeistvo.by. От имитировавших беременность при помощи подушек предшественниц ее отделяет всего два десятка лет. Белорусы за этот отрезок времени изменились.
– Мы не только разрабатываем нормативную базу усыновления и методики работы с принявшими детей семьями, но и формируем философию усыновления, – утверждает директор Национального центра усыновления Министерства образования Беларуси Наталья Поспелова. – При помощи прессы и усыновителей удалось развенчать популярные мифы – «гены пальцем не задавишь» и «яблоко от яблони недалеко падает». Сегодняшние усыновители твердо знают, что наследственность и опыт раннего детства не фатальны, результат воспитания ребенка более всего определяет среда. Последний миф звучит так: «Смогу ли я по-настоящему полюбить чужого ребенка?» Усыновителям, которые высказывают подобные сомнения, мы напоминаем, что они состоят в законном браке. Следовательно, уже любят чужого человека и настолько ему доверяют, что даже готовы с ним продолжить свой род. Когда мы об этом говорим, у многих словно пелена с глаз падает: и правда, все самые близкие нам люди были когда-то «чужими»…
По мнению Натальи Поспеловой, в основе супружества и усыновления лежит один и тот же мотив – любовь к другому человеку. Это высшая форма любви, потому что она не обусловлена родством и не продиктована голосом крови. В последнее время в Беларуси отмечены случаи усыновления детей с серьезными отклонениями здоровья. Пока они единичные.
В советское время вариантов устройства сирот было, как в сказке про богатыря на перекрестке, всего три. Относительно здоровые груднички усыновлялись. Дети постарше передавались под опеку родным бабушкам и теткам. Остальным дорога была одна – в детский дом. В начале 90-х годов всего 30 процентов сирот находились в усыновлении или замещающих семьях, остальные 70 – в интернатах. Сейчас наоборот: 70 процентов потерявших родителей детей живут в семьях. Появились новые формы замещающего родительства – приемная семья, детский дом семейного типа, гостевая или патронатная семья.
Созданный десять лет назад Национальный центр усыновления вывеску, конечно, не сменит. Но, по сути, он уже превращается в национальный центр по устройству детей в семьи разного типа. С марта на базе социально-педагогического центра Советского района Минска стартует программа подготовки профессиональных замещающих родителей, то есть будущих приемных мам и пап. Центр усыновления разрабатывает и пошагово прописывает технологию работы с принявшими детей семьями. Поскольку институт приемной семьи в стране зародился недавно, нужны методические разработки на уровне пособий для «чайников».
– Приемные родители отличаются от усыновителей по всем определяющим параметрам, – рассказывает Наталья Поспелова. – Одно дело принять ребенка в свой род, дав ему фамилию, наследство, право называться сыном или дочерью, другое – устроиться на работу. Профессиональная мама, как и обычная, читает ребенку сказки и кладет ему в портфель яблоко. Но она не имеет материнских полномочий: все судьбоносные для ребенка решения принимаются после обсуждения с нанимателем – отделом образования или социально-педагогическим центром. Если находится усыновитель или родная семья ребенка берется за ум, приемная мать отдает воспитанника в постоянную семью. Ей нельзя сказать кандидатам в усыновители: «Он же привязался ко мне!» или обнять ребенка, вздыхая: «Будет ли родная мама любить тебя так же сильно?» У состоявшегося приемного родителя нет ролевого конфликта, поэтому она просто расскажет усыновителям, какие блюда любит ее воспитанник и под какую колыбельную привык засыпать. Она работает в интересах ребенка.
Директор Национального центра усыновления считает, что за десять лет белорусам удалось осмыслить зарубежный опыт профессиональной семейной заботы и найти свой путь – в обход «грабель», о которые с послевоенных лет спотыкались зарубежные коллеги. Сегодня можно с уверенностью говорить о двух огромных преимуществах приемной семьи перед другими формами замещающего родительства.
– Во-первых, профессиональный родитель не выбирает себе детей, принимая и подростков с асоциальным поведением, и детей с особенностями развития, и «временных», родители которых попадают в места лишения свободы. Во-вторых, приемная семья, которая живет в том же районе, что и биологическая, дает ребенку право на постоянство территории. Кроме всех известных бед, которые выпадают на долю сироты по определению, есть еще одна – постоянные и не всегда оправданные перемещения. По банку данных Центра усыновления мы подсчитали, что дети-сироты, пока повзрослеют, до шести раз меняют интернатное учреждение, а вместе с ним город, друзей, привычную обстановку. Им приходится постоянно приспосабливаться к новым людям и условиям. Случается, окончивший столичную школу сирота узнает, что где-нибудь в далекой деревне близ российской границы у него есть домик: по закону, сирота реализует свое право на социальное жилье по месту приобретения статуса.
В программу обучения приемных родителей входит фильм «Мачеха» («Мосфильм», 1973 год). Сюжет ленты незамысловат: женщина взяла в семью внебрачную дочь мужа, мама которой умерла. С этого все и началось. Соседки перемыли ей кости у колодца. Пришедшая в гости учительница недоверчиво поджала губы: «У вас ведь маленький ребенок... Наверное, Леночка много работает?..» Свекровь развернула конфликт с участием старшего ребенка: «Мамке ты уже не нужен, она вон, смотри, с ЭТОЙ занимается!»
– Мы спросили приемных родителей, как родственники и знакомые отреагировали на их решение взять в семью осиротевших детей. Оказалось, большинство поддержали только самые близкие – муж, мама. Остальные родственники и знакомые восприняли новость с большим недоумением: да зачем тебе это надо?! Похоже, нам ждать милостей от общества не приходится: либо мы ему расскажем о предназначении приемного родительства, либо и впредь будем терпеть его неадекватное отношение.
Увы, наше общество все еще не может спокойно смотреть, как кто-то «наживается на сиротах». Оно подозревает, звонит «куда надо» (часто – в Национальный центр усыновления, с просьбой «разобраться») и задает приемным детям иезуитские вопросы: «Петя, ты вот в приемной семье воспитываешься… А ты кушаешь со всеми за одним столом?» (вопрос был задан 11-летнему мальчику учительницей с высшей категорией и 25-летним стажем работы). Если в подъезде разбивается стекло, априори виновата «вот эта, с третьего этажа, которая себе набрала неизвестно кого и за это получает зарплату».
– У предвзятого отношения к социальным сиротам и замещающему родительству есть историческая почва, – утверждает Наталья Поспелова. – Позорные страницы белорусской и российской истории XVIII-XIX веков были связаны именно с профессиональным замещающим родительством – вспомните так называемый питомнический промысел. Прогрессивная мысль того времени предложила отдавать на вскармливание питомцев сиротских приютов в семьи зажиточных крестьян. Хозяину давали пять рублей (деньги бешеные, потому что корову можно было купить за 90 копеек), но ни отбора, ни сопровождения семей, ни мониторинга положения детей не велось. В результате питомцы не только ели отдельно от семьи, но часто подвергались побоям и унижениям.
И это при том, что в нашей ментальности исстари отношение к сироте было очень душевное и жалостливое: если родители умирали, сельская община брала их детей на обеспечение, девочек пристраивали в рукодельницы, мальчиков – в подмастерья к лучшим мастерам. Обидеть сироту считалось большим грехом. Почему же таким позорным был опыт питомнического промысла? Да потому что воспитанники приютов – это не дети умерших родителей. Это социальные сироты, или дети порока, зачатые в неосвященной церковью связи. Общество и относилось к ним как к порождению греха.
Наталья Поспелова до сих пор часто слышит один и тот же вопрос: «Разве это правильно, что ребенок умерших родителей имеет одинаковые права и льготы с отпрыском алкоголика и тунеядца? Родители пили, палец о палец за жизнь не ударили, а их детям и каникулы в Италии, и квартира без очереди (значит, моего сына в очереди подвинут), и в вуз вне конкурса? Где же справедливость?»
Справедливость, наверное, там, где во главе угла находятся интересы ребенка – независимо от его возраста, состояния здоровья и истории жизни его родителей.
Ирина ДЕРГАЧ
В результате необходимо обеспечить родительской заботой примерно десять тысяч нынешних обитателей детских домов и школ-интернатов. Многие из них имеют отклонения здоровья и особенности развития. Большинство давно вышли из любимого усыновителями дошкольного возраста. Что делать с ними? Популярность усыновления в Беларуси растет. Это видит не только вооруженный статистикой специалист (количество национальных усыновлений подпрыгнуло вдвое и последние два года держится на уровне 537-539), но и любой случайный посетитель посвященных вопросам усыновления интернет-форумов. «Внутриутробная беременность или наружноутробная – какая в принципе разница?» – замечает одна ожидающая завершения процедуры усыновления мама на semeistvo.by. От имитировавших беременность при помощи подушек предшественниц ее отделяет всего два десятка лет. Белорусы за этот отрезок времени изменились.
– Мы не только разрабатываем нормативную базу усыновления и методики работы с принявшими детей семьями, но и формируем философию усыновления, – утверждает директор Национального центра усыновления Министерства образования Беларуси Наталья Поспелова. – При помощи прессы и усыновителей удалось развенчать популярные мифы – «гены пальцем не задавишь» и «яблоко от яблони недалеко падает». Сегодняшние усыновители твердо знают, что наследственность и опыт раннего детства не фатальны, результат воспитания ребенка более всего определяет среда. Последний миф звучит так: «Смогу ли я по-настоящему полюбить чужого ребенка?» Усыновителям, которые высказывают подобные сомнения, мы напоминаем, что они состоят в законном браке. Следовательно, уже любят чужого человека и настолько ему доверяют, что даже готовы с ним продолжить свой род. Когда мы об этом говорим, у многих словно пелена с глаз падает: и правда, все самые близкие нам люди были когда-то «чужими»…
По мнению Натальи Поспеловой, в основе супружества и усыновления лежит один и тот же мотив – любовь к другому человеку. Это высшая форма любви, потому что она не обусловлена родством и не продиктована голосом крови. В последнее время в Беларуси отмечены случаи усыновления детей с серьезными отклонениями здоровья. Пока они единичные.
В советское время вариантов устройства сирот было, как в сказке про богатыря на перекрестке, всего три. Относительно здоровые груднички усыновлялись. Дети постарше передавались под опеку родным бабушкам и теткам. Остальным дорога была одна – в детский дом. В начале 90-х годов всего 30 процентов сирот находились в усыновлении или замещающих семьях, остальные 70 – в интернатах. Сейчас наоборот: 70 процентов потерявших родителей детей живут в семьях. Появились новые формы замещающего родительства – приемная семья, детский дом семейного типа, гостевая или патронатная семья.
Созданный десять лет назад Национальный центр усыновления вывеску, конечно, не сменит. Но, по сути, он уже превращается в национальный центр по устройству детей в семьи разного типа. С марта на базе социально-педагогического центра Советского района Минска стартует программа подготовки профессиональных замещающих родителей, то есть будущих приемных мам и пап. Центр усыновления разрабатывает и пошагово прописывает технологию работы с принявшими детей семьями. Поскольку институт приемной семьи в стране зародился недавно, нужны методические разработки на уровне пособий для «чайников».
– Приемные родители отличаются от усыновителей по всем определяющим параметрам, – рассказывает Наталья Поспелова. – Одно дело принять ребенка в свой род, дав ему фамилию, наследство, право называться сыном или дочерью, другое – устроиться на работу. Профессиональная мама, как и обычная, читает ребенку сказки и кладет ему в портфель яблоко. Но она не имеет материнских полномочий: все судьбоносные для ребенка решения принимаются после обсуждения с нанимателем – отделом образования или социально-педагогическим центром. Если находится усыновитель или родная семья ребенка берется за ум, приемная мать отдает воспитанника в постоянную семью. Ей нельзя сказать кандидатам в усыновители: «Он же привязался ко мне!» или обнять ребенка, вздыхая: «Будет ли родная мама любить тебя так же сильно?» У состоявшегося приемного родителя нет ролевого конфликта, поэтому она просто расскажет усыновителям, какие блюда любит ее воспитанник и под какую колыбельную привык засыпать. Она работает в интересах ребенка.
Директор Национального центра усыновления считает, что за десять лет белорусам удалось осмыслить зарубежный опыт профессиональной семейной заботы и найти свой путь – в обход «грабель», о которые с послевоенных лет спотыкались зарубежные коллеги. Сегодня можно с уверенностью говорить о двух огромных преимуществах приемной семьи перед другими формами замещающего родительства.
– Во-первых, профессиональный родитель не выбирает себе детей, принимая и подростков с асоциальным поведением, и детей с особенностями развития, и «временных», родители которых попадают в места лишения свободы. Во-вторых, приемная семья, которая живет в том же районе, что и биологическая, дает ребенку право на постоянство территории. Кроме всех известных бед, которые выпадают на долю сироты по определению, есть еще одна – постоянные и не всегда оправданные перемещения. По банку данных Центра усыновления мы подсчитали, что дети-сироты, пока повзрослеют, до шести раз меняют интернатное учреждение, а вместе с ним город, друзей, привычную обстановку. Им приходится постоянно приспосабливаться к новым людям и условиям. Случается, окончивший столичную школу сирота узнает, что где-нибудь в далекой деревне близ российской границы у него есть домик: по закону, сирота реализует свое право на социальное жилье по месту приобретения статуса.
В программу обучения приемных родителей входит фильм «Мачеха» («Мосфильм», 1973 год). Сюжет ленты незамысловат: женщина взяла в семью внебрачную дочь мужа, мама которой умерла. С этого все и началось. Соседки перемыли ей кости у колодца. Пришедшая в гости учительница недоверчиво поджала губы: «У вас ведь маленький ребенок... Наверное, Леночка много работает?..» Свекровь развернула конфликт с участием старшего ребенка: «Мамке ты уже не нужен, она вон, смотри, с ЭТОЙ занимается!»
– Мы спросили приемных родителей, как родственники и знакомые отреагировали на их решение взять в семью осиротевших детей. Оказалось, большинство поддержали только самые близкие – муж, мама. Остальные родственники и знакомые восприняли новость с большим недоумением: да зачем тебе это надо?! Похоже, нам ждать милостей от общества не приходится: либо мы ему расскажем о предназначении приемного родительства, либо и впредь будем терпеть его неадекватное отношение.
Увы, наше общество все еще не может спокойно смотреть, как кто-то «наживается на сиротах». Оно подозревает, звонит «куда надо» (часто – в Национальный центр усыновления, с просьбой «разобраться») и задает приемным детям иезуитские вопросы: «Петя, ты вот в приемной семье воспитываешься… А ты кушаешь со всеми за одним столом?» (вопрос был задан 11-летнему мальчику учительницей с высшей категорией и 25-летним стажем работы). Если в подъезде разбивается стекло, априори виновата «вот эта, с третьего этажа, которая себе набрала неизвестно кого и за это получает зарплату».
– У предвзятого отношения к социальным сиротам и замещающему родительству есть историческая почва, – утверждает Наталья Поспелова. – Позорные страницы белорусской и российской истории XVIII-XIX веков были связаны именно с профессиональным замещающим родительством – вспомните так называемый питомнический промысел. Прогрессивная мысль того времени предложила отдавать на вскармливание питомцев сиротских приютов в семьи зажиточных крестьян. Хозяину давали пять рублей (деньги бешеные, потому что корову можно было купить за 90 копеек), но ни отбора, ни сопровождения семей, ни мониторинга положения детей не велось. В результате питомцы не только ели отдельно от семьи, но часто подвергались побоям и унижениям.
И это при том, что в нашей ментальности исстари отношение к сироте было очень душевное и жалостливое: если родители умирали, сельская община брала их детей на обеспечение, девочек пристраивали в рукодельницы, мальчиков – в подмастерья к лучшим мастерам. Обидеть сироту считалось большим грехом. Почему же таким позорным был опыт питомнического промысла? Да потому что воспитанники приютов – это не дети умерших родителей. Это социальные сироты, или дети порока, зачатые в неосвященной церковью связи. Общество и относилось к ним как к порождению греха.
Наталья Поспелова до сих пор часто слышит один и тот же вопрос: «Разве это правильно, что ребенок умерших родителей имеет одинаковые права и льготы с отпрыском алкоголика и тунеядца? Родители пили, палец о палец за жизнь не ударили, а их детям и каникулы в Италии, и квартира без очереди (значит, моего сына в очереди подвинут), и в вуз вне конкурса? Где же справедливость?»
Справедливость, наверное, там, где во главе угла находятся интересы ребенка – независимо от его возраста, состояния здоровья и истории жизни его родителей.
Ирина ДЕРГАЧ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
