Свой среди чужих
Почему «русские немцы» возвращаются на постсоветское пространство? Обратная иммиграция, то есть отток из Германии русскоговорящей диаспоры в нынешнюю Россию, приобрела массовый характер. В чем ответ на загадку этого феномена? Что играет ключевую роль? Нынешние либеральные реформы? Российская экономика? Культурные тенденции или что-то еще?
Почему «русские немцы» возвращаются на постсоветское пространство?
Обратная иммиграция, то есть отток из Германии русскоговорящей диаспоры в нынешнюю Россию, приобрела массовый характер. В чем ответ на загадку этого феномена? Что играет ключевую роль? Нынешние либеральные реформы? Российская экономика? Культурные тенденции или что-то еще? – Уеду я из этой Германии, к чертовой бабушке! – бросает в сердцах черноволосая сорокалетняя Наталья Б., разливая по кружкам из стеклянного чайника напиток из трав, что в Берлин из Крыма присылают ей старенькие родители. Согревая замерзшие на осеннем ветру ладони о кружку душистого напитка, Наталья вздыхает: «Эх, Крым, солнечная страна! Зачем я тебя покинула?»
В Германии Наталья уже пятнадцать лет. А сегодня всерьез задумывается о возвращении в «солнечную страну». Не оттого, что нынешняя украинская политика ей по сердцу. Просто наступило время отказа от иллюзий «красивой европейской жизни».
При знакомстве Наталья Б. производит впечатление энергичной деловой женщины, у которой день расписан по минутам.
Она – профессиональная актриса и режиссер, окончившая с красным дипломом театральную академию Санкт-Петербурга:
– Уеду я из этого Берлина, к лешему! Где вы у меня увидели «профессиональную востребованность»? Вы что, смеетесь?!
В детстве я мечтала жить в доме с камином, чтобы вечером, закутавшись в теплый клетчатый плед, долго-долго смотреть на огонь… И вот, надо же, мечта-то сбылась! Кручусь как белка в колесе, а денег хватает только на дрова для печки. Центральное отопление нынче дорого…
В русскоязычном еженедельнике «Европа-Экспресс» №40 текущего года приводятся средние зарплаты в Германии для разных профессиональных групп. К примеру, цитирую: «юристы – 6844 евро в месяц. Авиация (пилоты) – 6483. Врачи – 6324. Экономисты – 5184. Журналисты – 5088. Номенклатура – 4981. Ученые – 4873. Компьютерщики – 4832. Преподаватели вузов – 4104». И так – до нижней планки в 1900 евро у парикмахеров, уборщиков, вахтеров, официантов, поваров и кондитеров. Тут же рядом – заметка на тему «где в Германии самое дорогое жилье?» и таблица аренды квадратного метра жилья, от 7,27 евро до 9,81. Нехитрая арифметика показывает, что даже после вычета всех налогов и коммунальных услуг из зарплаты остается еще приличная сумма. Живи – не тужи!
– Пять тысяч евро за работу в газете? Где вы это взяли? – журналист Дмитрий Д., иммигрировавший в Берлин десять лет назад из Прибалтики, ошалело округляет глаза. – Что, вычитали в нашей газете?!
У Дмитрия перехватывает дух, он не знает, как окрестить работу своих коллег, кроме как «наглой ложью». Дай бог, если представители «элитных профессий» из бывшего Союза зарабатывают штуку-полторы евро. Про стоимость квартир Дмитрий тоже скептично заметил, что цены на жилье – «кусаются».
На мое замечание о том, что еще с середины прошлого века в России сложилась тенденция уезжать в Европу, чтобы именно здесь выстраивать профессиональную карьеру, Дмитрий иронизирует:
– А как вы это себе представляете? Карьера же не строится в вакууме. Она складывается по правилам и внутри конкретной системы. И что вы знаете о системе немецкого «рынка труда»? Слышали хоть, что русские иммигранты сейчас возвращаются пачками на историческую Родину?!
Русскоговорящая диаспора складывалась в Германии из двух иммиграционных потоков: возвращающихся из Поволжья, Казахстана и Сибири «русских немцев» и по еврейской линии. За красивой жизнью ехали целыми кланами. Сегодня только лишь в Берлине – 250 тысяч русскоговорящих, и славянская речь звучит в Германии чаще, чем где бы то ни было в Европе. По официальным данным, на русском говорит 3,5 процента всего населения страны, но добавьте к ним еще огромную армию турок и других переселенцев, готовых браться за тяжелую и низкооплачиваемую работу, и мотивация немецкого правительства на выдавливание с рынка рабочей силы людей без немецкого гражданства станет очевидна.
Отсутствие немецкого паспорта – главный фильтр на рынке труда, обойти который иммигранту удается лишь в том случае, если работодатель заинтересован в конкретном сотруднике.
– Помню, в одном из домов, где мы снимали квартиру, жил русский ученый, преподававший высшую математику в российском вузе. Спасался в Берлине от охватившего Москву экономического кризиса и засилья криминала, – вспоминает студентка берлинского университета искусств Юлия Г. – И что же? Профессор приехал в надежде где-нибудь тут преподавать, а его сразу же посадили на «социал» (т.е. социальное пособие) и подобрали ему стандартную для «социала» работу – дворником. Хватало. Несколько месяцев ученый унижался, подметал улицы, а потом плюнул на все и вернулся в Россию.
Юля – из «сибирских немцев». В двенадцатилетнем возрасте родители привезли ее в Берлин, последовав за всей родней. Теперь все 24 семьи «немецких сибиряков» живут в Германии. Юля – билингва: по-русски и по-немецки говорит и пишет одинаково хорошо. Убеждена, что знание немецкого языка в совершенстве – ключ к профессиональному успеху. В университете она специализируется по актерскому профилю, в свободное от учебы время работает в кафе официанткой. В профессиональной карьере ей хочется превзойти родителей, которые столкнулись в Германии с девальвацией на рынке труда. «Это потому, что у них российские дипломы о высшем образовании, – убеждена Юля, – а здесь признают только немецкие дипломы». Юля уверена, что, получив диплом берлинской академии искусств, найдет себе работу вполне достойную.
Однако, опасаясь девальвации оплаты профессионального труда и, как следствие, социального взрыва со стороны коренного немецкого населения, правительство Германии ввело жесткое правило: все иностранные специалисты должны подтвердить свою дипломную квалификацию в соответствии с немецкими стандартами. А теперь, похоже, уже и подтверждение диплома никого не интересует.
– Зато у вас, в Германии, есть социальные гарантии, – говорю я оперному певцу Александру Г. из Подмосковья, вот уже пять лет работающему в театре по контракту в Бремене. – В России для ухода от налогов стала нормой «белая» и «черная» зарплата, причем официальная часть зарплаты, прописанной в контракте, бывает ниже прожиточного минимума.
– У нас зарплата только официальная, – соглашается Александр, – но и здесь свои хитрости и масса вариантов, дурачащих наемного работника и выгодных для работодателя.
Один из таких вариантов, по словам Александра, это набор на работу студентов. Под предлогом «студенческой практики» деньги им не платятся вовсе.
Другой способ одурачить специалиста – взять его на испытательный срок, а по окончании этого срока – выбросить на помойку, а на его место – взять нового.
Третий способ барышничества – оформление договора на «мини-джоб» (mini-job), где подчеркнут «свободный график», или «частичная занятость», или «сдельная работа». Что позволяет уходить от высоких налогов. Работник получает всю зарплату, официально прописанную в контракте, но сама контрактная сумма – смехотворна, скажем 200 евро. Учитывая, что даже социальное пособие (оно же пособие по безработице) выплачивается в размере 350 евро, соглашаться на «мини-джоб» бессмысленно.
Принципиально здесь вот что. Оформив пособие по безработице, ты перекладываешь на государство оплату своего жилья. А это – важно. Аренда эта, как уже говорилось, составляет в среднем 300-600 евро ежемесячно. Вот и получается, что бродит по Берлину огромная армия безработных, получающих 350 евро в месяц от госкомитета социальной политики, и еще столько же государство отчисляет им за квартиру. Эти иммигранты в общем-то не лодыри и не иждивенцы по своей сути, но таковыми их сделала нынешняя государственная политика.
При этом именно социальное пособие разожгло в Германии ненависть русскоговорящих мигрантов к политике экс-канцлера Герхарда Шредера. Именно Шредер фактически уравнял понятия «социальное пособие» и «пособие по безработице». Раньше в Германии было самостоятельно существующее социальное пособие в размере 350 евро (это прожиточный минимум, установленный государством) и два типа пособий по безработице. Пособие первого типа составляло 70 процентов от уровня прежней зарплаты. Пособие второго типа выплачивалось иммигранту сразу же после приезда в страну и составляло 350 евро плюс оплата государством квартплаты. Канцлер Г. Шредер посчитал, что платить всякому работнику 70 процентов его прежней зарплаты для государства невыгодно, и упразднил этот вариант. Вот почему «сидеть на социале» унизительно, и чужестранцы либо привыкают к «растительному существованию», либо покидают страну.
И похоже, что новый канцлер Германии Ангела Меркель продолжает политику своего предшественника – под девизом: «Иностранцы, долой из Германии!»
В официальном заявлении министерства труда Германии, опубликованном осенью на страницах прессы, говорится: «Германское правительство подтверждает свое решение отложить до 2011 года открытие границ для трудовых мигрантов, несмотря на дефицит рабочей силы в стране».
Однако сегодня лишь Германия и Австрия продолжают жестко блокировать доступ иностранной рабочей силы на профессиональный рынок, мотивируя это «высокой безработицей среди коренного населения», а также риском демпинга высококвалифицированного труда. Исключение сделано только для фермеров, которым позволили для сезонной работы привлекать на поля иностранцев.
Однако что делать гражданам бывшего СССР, которые волею судеб оказались в Германии? Какие шаги они предпринимают в поисках работы и чем увенчиваются их поиски?
В «Русском доме», что расположен в Берлине на Фридрих-штрассе, жизнь не утихает ни на минуту. В одной комнате активно занимаются немецким языком, в другой – компьютерной грамотностью, в третьей – заседает музыкальный клуб, в четвертой – литературное кафе… В одних коллективах мероприятия – бесплатные, в других – недорогие билеты либо абонементы. Люди сюда приходят не только за новыми профессиональными навыками, но и за свежей информацией: кто как устроился на работу, кто с какими проблемами столкнулся…
Клуб «Диалог» при «Русском доме» – не только излюбленное место неформального общения русскоговорящих берлинцев, но еще и общественная организация, именуемая «Веррейн». Подобных «веррейнов» в Германии немало, и именно к ним толпами тянутся русская и еврейская диаспоры. Вообще-то в переводе с немецкого Verine означает «общество, объединение». Казалось бы, что тут общего с работой?
В «Русском доме» я неожиданно нос к носу столкнулась с режиссером и актрисой Натальей Б.
– Зарубили мой проект детского театра, – со слезами в глазах сказала Наталья. – Сказали, что подобное уже было… Значит, опять будем топить дровами печку…
«Веррейны» заняты поиском финансов – как государственных, так и от частных лиц – под различные проекты. В первую очередь социальной и творческой направленности. Предыдущим «проектом» Натальи, который финансировал берлинский «Веррейн» – клуб «Диалог», был социальный театр, бесплатно развлекавший детей в садах и школах, а также инвалидов и ветеранов.
А потом проект социального театра закрылся. Просто время контракта истекло. И надо было все начинать с нуля.
Главной особенностью проектов, которые поддерживают «веррейны», является их бюджет. После окончания проекта весь бюджет должен быть подведен под ноль. Этого требует закон.
«Веррейны» не имеют права заниматься бизнесом. Формально они существуют за счет спонсорских денег и членских взносов. Помещение им может временно выделить комитет трудовой политики. Рабочие компьютеры и канцтовары, к примеру, у них появляются как подарок.
Именно к «веррейнам», как пчелы на мед, тянутся иммигранты. Здесь их обеспечивают работой на год-два. А потом… верстается финансовый отчет, баланс проекта подводится под ноль, и вся его команда расформировывается. И более того, после того, как по системе грантов или по конкурсу ты выигрываешь право на проведение «проекта», тебе два-три года не будут давать никакой работы вообще.
Вечером я отправилась в ресторан, где пела в стиле шансон Наталья. Ее окружали такие же, как и она сама, грустные русские женщины, когда-то в романтичном порыве выскочившие замуж за немецкого рыцаря, но затем разошедшиеся со своим принцем и сразу же рухнувшие из сказочного мира иллюзий в полуголодную и жестокую реальность.
– Наталья – молодец. Она – боец, всем нам пример подает, – прошептала мне соседка по столу.
А Наталья тем временем берет в руки гитару и начинает тихо-тихо напевать одну из любимейших у иммигрантов песню – про Голого Короля.
Анна ГАГАНОВА
Берлин – Москва
Обратная иммиграция, то есть отток из Германии русскоговорящей диаспоры в нынешнюю Россию, приобрела массовый характер. В чем ответ на загадку этого феномена? Что играет ключевую роль? Нынешние либеральные реформы? Российская экономика? Культурные тенденции или что-то еще? – Уеду я из этой Германии, к чертовой бабушке! – бросает в сердцах черноволосая сорокалетняя Наталья Б., разливая по кружкам из стеклянного чайника напиток из трав, что в Берлин из Крыма присылают ей старенькие родители. Согревая замерзшие на осеннем ветру ладони о кружку душистого напитка, Наталья вздыхает: «Эх, Крым, солнечная страна! Зачем я тебя покинула?»
В Германии Наталья уже пятнадцать лет. А сегодня всерьез задумывается о возвращении в «солнечную страну». Не оттого, что нынешняя украинская политика ей по сердцу. Просто наступило время отказа от иллюзий «красивой европейской жизни».
При знакомстве Наталья Б. производит впечатление энергичной деловой женщины, у которой день расписан по минутам.
Она – профессиональная актриса и режиссер, окончившая с красным дипломом театральную академию Санкт-Петербурга:
– Уеду я из этого Берлина, к лешему! Где вы у меня увидели «профессиональную востребованность»? Вы что, смеетесь?!
В детстве я мечтала жить в доме с камином, чтобы вечером, закутавшись в теплый клетчатый плед, долго-долго смотреть на огонь… И вот, надо же, мечта-то сбылась! Кручусь как белка в колесе, а денег хватает только на дрова для печки. Центральное отопление нынче дорого…
В русскоязычном еженедельнике «Европа-Экспресс» №40 текущего года приводятся средние зарплаты в Германии для разных профессиональных групп. К примеру, цитирую: «юристы – 6844 евро в месяц. Авиация (пилоты) – 6483. Врачи – 6324. Экономисты – 5184. Журналисты – 5088. Номенклатура – 4981. Ученые – 4873. Компьютерщики – 4832. Преподаватели вузов – 4104». И так – до нижней планки в 1900 евро у парикмахеров, уборщиков, вахтеров, официантов, поваров и кондитеров. Тут же рядом – заметка на тему «где в Германии самое дорогое жилье?» и таблица аренды квадратного метра жилья, от 7,27 евро до 9,81. Нехитрая арифметика показывает, что даже после вычета всех налогов и коммунальных услуг из зарплаты остается еще приличная сумма. Живи – не тужи!
– Пять тысяч евро за работу в газете? Где вы это взяли? – журналист Дмитрий Д., иммигрировавший в Берлин десять лет назад из Прибалтики, ошалело округляет глаза. – Что, вычитали в нашей газете?!
У Дмитрия перехватывает дух, он не знает, как окрестить работу своих коллег, кроме как «наглой ложью». Дай бог, если представители «элитных профессий» из бывшего Союза зарабатывают штуку-полторы евро. Про стоимость квартир Дмитрий тоже скептично заметил, что цены на жилье – «кусаются».
На мое замечание о том, что еще с середины прошлого века в России сложилась тенденция уезжать в Европу, чтобы именно здесь выстраивать профессиональную карьеру, Дмитрий иронизирует:
– А как вы это себе представляете? Карьера же не строится в вакууме. Она складывается по правилам и внутри конкретной системы. И что вы знаете о системе немецкого «рынка труда»? Слышали хоть, что русские иммигранты сейчас возвращаются пачками на историческую Родину?!
Русскоговорящая диаспора складывалась в Германии из двух иммиграционных потоков: возвращающихся из Поволжья, Казахстана и Сибири «русских немцев» и по еврейской линии. За красивой жизнью ехали целыми кланами. Сегодня только лишь в Берлине – 250 тысяч русскоговорящих, и славянская речь звучит в Германии чаще, чем где бы то ни было в Европе. По официальным данным, на русском говорит 3,5 процента всего населения страны, но добавьте к ним еще огромную армию турок и других переселенцев, готовых браться за тяжелую и низкооплачиваемую работу, и мотивация немецкого правительства на выдавливание с рынка рабочей силы людей без немецкого гражданства станет очевидна.
Отсутствие немецкого паспорта – главный фильтр на рынке труда, обойти который иммигранту удается лишь в том случае, если работодатель заинтересован в конкретном сотруднике.
– Помню, в одном из домов, где мы снимали квартиру, жил русский ученый, преподававший высшую математику в российском вузе. Спасался в Берлине от охватившего Москву экономического кризиса и засилья криминала, – вспоминает студентка берлинского университета искусств Юлия Г. – И что же? Профессор приехал в надежде где-нибудь тут преподавать, а его сразу же посадили на «социал» (т.е. социальное пособие) и подобрали ему стандартную для «социала» работу – дворником. Хватало. Несколько месяцев ученый унижался, подметал улицы, а потом плюнул на все и вернулся в Россию.
Юля – из «сибирских немцев». В двенадцатилетнем возрасте родители привезли ее в Берлин, последовав за всей родней. Теперь все 24 семьи «немецких сибиряков» живут в Германии. Юля – билингва: по-русски и по-немецки говорит и пишет одинаково хорошо. Убеждена, что знание немецкого языка в совершенстве – ключ к профессиональному успеху. В университете она специализируется по актерскому профилю, в свободное от учебы время работает в кафе официанткой. В профессиональной карьере ей хочется превзойти родителей, которые столкнулись в Германии с девальвацией на рынке труда. «Это потому, что у них российские дипломы о высшем образовании, – убеждена Юля, – а здесь признают только немецкие дипломы». Юля уверена, что, получив диплом берлинской академии искусств, найдет себе работу вполне достойную.
Однако, опасаясь девальвации оплаты профессионального труда и, как следствие, социального взрыва со стороны коренного немецкого населения, правительство Германии ввело жесткое правило: все иностранные специалисты должны подтвердить свою дипломную квалификацию в соответствии с немецкими стандартами. А теперь, похоже, уже и подтверждение диплома никого не интересует.
– Зато у вас, в Германии, есть социальные гарантии, – говорю я оперному певцу Александру Г. из Подмосковья, вот уже пять лет работающему в театре по контракту в Бремене. – В России для ухода от налогов стала нормой «белая» и «черная» зарплата, причем официальная часть зарплаты, прописанной в контракте, бывает ниже прожиточного минимума.
– У нас зарплата только официальная, – соглашается Александр, – но и здесь свои хитрости и масса вариантов, дурачащих наемного работника и выгодных для работодателя.
Один из таких вариантов, по словам Александра, это набор на работу студентов. Под предлогом «студенческой практики» деньги им не платятся вовсе.
Другой способ одурачить специалиста – взять его на испытательный срок, а по окончании этого срока – выбросить на помойку, а на его место – взять нового.
Третий способ барышничества – оформление договора на «мини-джоб» (mini-job), где подчеркнут «свободный график», или «частичная занятость», или «сдельная работа». Что позволяет уходить от высоких налогов. Работник получает всю зарплату, официально прописанную в контракте, но сама контрактная сумма – смехотворна, скажем 200 евро. Учитывая, что даже социальное пособие (оно же пособие по безработице) выплачивается в размере 350 евро, соглашаться на «мини-джоб» бессмысленно.
Принципиально здесь вот что. Оформив пособие по безработице, ты перекладываешь на государство оплату своего жилья. А это – важно. Аренда эта, как уже говорилось, составляет в среднем 300-600 евро ежемесячно. Вот и получается, что бродит по Берлину огромная армия безработных, получающих 350 евро в месяц от госкомитета социальной политики, и еще столько же государство отчисляет им за квартиру. Эти иммигранты в общем-то не лодыри и не иждивенцы по своей сути, но таковыми их сделала нынешняя государственная политика.
При этом именно социальное пособие разожгло в Германии ненависть русскоговорящих мигрантов к политике экс-канцлера Герхарда Шредера. Именно Шредер фактически уравнял понятия «социальное пособие» и «пособие по безработице». Раньше в Германии было самостоятельно существующее социальное пособие в размере 350 евро (это прожиточный минимум, установленный государством) и два типа пособий по безработице. Пособие первого типа составляло 70 процентов от уровня прежней зарплаты. Пособие второго типа выплачивалось иммигранту сразу же после приезда в страну и составляло 350 евро плюс оплата государством квартплаты. Канцлер Г. Шредер посчитал, что платить всякому работнику 70 процентов его прежней зарплаты для государства невыгодно, и упразднил этот вариант. Вот почему «сидеть на социале» унизительно, и чужестранцы либо привыкают к «растительному существованию», либо покидают страну.
И похоже, что новый канцлер Германии Ангела Меркель продолжает политику своего предшественника – под девизом: «Иностранцы, долой из Германии!»
В официальном заявлении министерства труда Германии, опубликованном осенью на страницах прессы, говорится: «Германское правительство подтверждает свое решение отложить до 2011 года открытие границ для трудовых мигрантов, несмотря на дефицит рабочей силы в стране».
Однако сегодня лишь Германия и Австрия продолжают жестко блокировать доступ иностранной рабочей силы на профессиональный рынок, мотивируя это «высокой безработицей среди коренного населения», а также риском демпинга высококвалифицированного труда. Исключение сделано только для фермеров, которым позволили для сезонной работы привлекать на поля иностранцев.
Однако что делать гражданам бывшего СССР, которые волею судеб оказались в Германии? Какие шаги они предпринимают в поисках работы и чем увенчиваются их поиски?
В «Русском доме», что расположен в Берлине на Фридрих-штрассе, жизнь не утихает ни на минуту. В одной комнате активно занимаются немецким языком, в другой – компьютерной грамотностью, в третьей – заседает музыкальный клуб, в четвертой – литературное кафе… В одних коллективах мероприятия – бесплатные, в других – недорогие билеты либо абонементы. Люди сюда приходят не только за новыми профессиональными навыками, но и за свежей информацией: кто как устроился на работу, кто с какими проблемами столкнулся…
Клуб «Диалог» при «Русском доме» – не только излюбленное место неформального общения русскоговорящих берлинцев, но еще и общественная организация, именуемая «Веррейн». Подобных «веррейнов» в Германии немало, и именно к ним толпами тянутся русская и еврейская диаспоры. Вообще-то в переводе с немецкого Verine означает «общество, объединение». Казалось бы, что тут общего с работой?
В «Русском доме» я неожиданно нос к носу столкнулась с режиссером и актрисой Натальей Б.
– Зарубили мой проект детского театра, – со слезами в глазах сказала Наталья. – Сказали, что подобное уже было… Значит, опять будем топить дровами печку…
«Веррейны» заняты поиском финансов – как государственных, так и от частных лиц – под различные проекты. В первую очередь социальной и творческой направленности. Предыдущим «проектом» Натальи, который финансировал берлинский «Веррейн» – клуб «Диалог», был социальный театр, бесплатно развлекавший детей в садах и школах, а также инвалидов и ветеранов.
А потом проект социального театра закрылся. Просто время контракта истекло. И надо было все начинать с нуля.
Главной особенностью проектов, которые поддерживают «веррейны», является их бюджет. После окончания проекта весь бюджет должен быть подведен под ноль. Этого требует закон.
«Веррейны» не имеют права заниматься бизнесом. Формально они существуют за счет спонсорских денег и членских взносов. Помещение им может временно выделить комитет трудовой политики. Рабочие компьютеры и канцтовары, к примеру, у них появляются как подарок.
Именно к «веррейнам», как пчелы на мед, тянутся иммигранты. Здесь их обеспечивают работой на год-два. А потом… верстается финансовый отчет, баланс проекта подводится под ноль, и вся его команда расформировывается. И более того, после того, как по системе грантов или по конкурсу ты выигрываешь право на проведение «проекта», тебе два-три года не будут давать никакой работы вообще.
Вечером я отправилась в ресторан, где пела в стиле шансон Наталья. Ее окружали такие же, как и она сама, грустные русские женщины, когда-то в романтичном порыве выскочившие замуж за немецкого рыцаря, но затем разошедшиеся со своим принцем и сразу же рухнувшие из сказочного мира иллюзий в полуголодную и жестокую реальность.
– Наталья – молодец. Она – боец, всем нам пример подает, – прошептала мне соседка по столу.
А Наталья тем временем берет в руки гитару и начинает тихо-тихо напевать одну из любимейших у иммигрантов песню – про Голого Короля.
Анна ГАГАНОВА
Берлин – Москва
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
