Иван САВВИДИ: «Без веры пропадет человечество»

Президент России Дмитрий Медведев заговорил о «кадровом голоде». Причем на самых высоких уровнях управленческих структур, включая и должности руководителей регионов. Тема не новая – сей голод ощущался и раньше, но рассуждать об этом было не принято. Теперь вот сказано... Действительно, ведь проблема найти сегодня достойного кандидата на руководящую должность – знающего и болеющего за порученное дело, способного развивать его в созидательном направлении, да чтобы к рукам чужое, показавшееся вдруг своим, не липло.

Где есть такие люди – ау!
Но они, слава Богу, имеются. Недавний ростовский предприниматель, а ныне депутат Государственной Думы РФ, заместитель председателя Комиссии Парламентского Собрания Союза Беларуси и России по вопросам внешней политики Иван Игнатьевич САВВИДИ – один из них. В рамках Союзного государства он последовательно и целенаправленно укрепляет контакты на самых различных уровнях, способствует расширению связей между министерствами и ведомствами двух стран, углубляет практическое сотрудничество в политической, торгово-экономической, научно-технической, культурно-гуманитарной и иных областях, что, несомненно, повышает уровень добросердечности и взаимополезности наших отношений. – Как насчет закурить, Иван Игнатьевич – для начала?
– Я не курю. Вообще.

– Почему же другим советуете?
– Не советую никому. Никогда!

– Прямо как главный санитарный врач России Геннадий Онищенко, который объявил табачным компаниям настоящую войну, приравняв действия производителей сигарет к одному из тягчайших преступлений против человечности – геноциду!..
– Прав он, по сути, конечно. Я это признаю.

– А тем временем созданная вами, правда, задолго до депутатства знаменитая фабрика «Донской табак» выпускает миллиарды сигарет в год. Тот самый случай, когда слова расходятся с делами?
– Все не так однозначно. Я же не заставляю людей непременно выкуривать наш табак...

– Вы сказали, что на фабрику попали случайно…
– Абсолютно. После дембеля поехал в Москву, хотел сыщиком стать и служить в уголовном розыске. Насмотрелся кино. Ну я и обратился по адресу, а мне говорят: «Без московской прописки принять не сможем». Шел потом по Москве, и Красная площадь даже была не мила. Думал: кто-то может здесь жить как хозяин, а кому-то, выходит, уготовано лишь гостевое место... Где справедливость?

– Обиделись?
– Было. Но что делать – вернулся в Ростов-на-Дону, где до армии заканчивал школу. Здесь меня ждали серьезные трудности: работы нет, жить негде. И вот сижу, голодный, холодный – на площади Ленина. Гляжу, газета валяется, открываю и читаю: на табачную фабрику требуются работники. И тут же про бесплатные талоны на питание и молоко... Слюнки так и брызнули! Не пошел – побежал по адресу, в отделе кадров так прямо и заявил: «Мне, пожалуйста, в цех, где дают талоны на бесплатное питание и молоко!» Хорошо, отвечают, как раз то, что надо. И меня направили в табачный цех, где самая тяжелая работа. Всю смену – восемь часов – возить на тележке табак, убирать мусор, грузить-разгружать... Но я был несказанно счастлив, мне же талон на питание дали! Теперь я был сыт.

– Как вас приняли в коллективе такого голодного?
– «Табачная семья» – это в основном потомственные рабочие династии. Чтобы для них стать своим, должно немало потов сойти, да и вообще человеком надо показать себя весьма приличным. Были моменты, когда хотелось все бросить – я ведь шел сюда пережить сложные времена в своей жизни, осмотреться на «гражданке», мечтал-то совсем об ином. А тут грязная тяжелая работа, и так изо дня в день, на долгие месяцы. Но как-то втянулся, люди приняли меня в свою «табачную семью», заботиться стали, как о своем ребенке. Уходить расхотелось.

– «Завязать» в такой обстановке немыслимо?
– Курение, пожалуй – самая большая ошибка в моей жизни. Как только я осознал это, бросил в одночасье. И спиртного я не пил никогда и не пью, вкуса пива до сих пор не знаю…

– Не может быть!
– Может.

– Но вы же грек?
– Полнокровный.

– Греки же не садятся за стол без вина?
– Но вот же я… (зовет секретаршу, просит воды принести минеральной, с удовольствием пьет.)

– Так вы где родились: в Греции или России?
– В Грузии, куда мои предки, спасаясь от ига Османской империи, переселились еще в 30-х годах XIX века. Грекам резали языки, чтобы они не могли объясняться между собой. Хотели под корень извести наш народ. Я, к счастью, обо всех этих ужасах знаю лишь понаслышке. Ведь родился уже в 1959 году, в Грузинской советской республике. В семье я самый младший, а по счету – восьмой! Рос в любви и заботе, учился нормально. Подростком был отправлен «жить к русским».

– Это как же?
– Мама решила, что только так меня удастся вывести «в люди». Я не хотел покидать родной кров, очаг – сопротивлялся, плакал. Ничего не помогло, мама была кремень. Так я попал в Ростов-на-Дону. Жил с братом, студентом пединститута, учился в обычной школе.

– Потом маме «спасибо» сказали?
– Когда повзрослел, понял, чего она добивалась: я должен был научиться думать по-русски. С психологией человека, предки которого пережили геноцид, мне бы мало чего удалось добиться в дальнейшем. Ведь тот нечеловеческий страх, пережитое унижение передаются из поколения в поколение на генетическом уровне.

– Выходит, русские люди лечат от страха?
– Конечно! Что бы ни говорили, но русский народ – это же монолит. Он все перенесет, выдержит и выживет непременно. Такой характер, дух, такая душа, величие!.. Единственная защита для людей, угнетенных когда-то...

– В чем, по-вашему, заключено величие русского народа?
– Русские обладают уникальной способностью сохранять национальное самосознание представителей многих народов, их самобытность. Вот жена моя, Кирияки, – гречанка, жила в Сухуми. Культура, язык, понимание – все в ней греческое. И я, находясь в Ростове-на-Дону – ведь это совершенно другое место! – тоже сохранил в себе греческое. У меня много знакомых греков, которые расселены от Тихого океана до Балтики. Все они остались греками. В России сохранились даже потомки греков, которые приехали в Россию тысячу лет назад. Все это благодаря русским.
В свое время на выборах в законодательное собрание Ростовской области мне мое происхождение здорово помогло. Чтобы обезоружить людей, которые были намерены сыграть на моей характерной внешности, я сразу заявил: да, я грек по рождению, православный по вере, россиянин по жизни, ростовчанин по понятиям… Чем и обезоружил возможных недоброжелателей, набрав почти 77 процентов всех голосов. Потрясающий результат, кстати.

– Зачем известный табачник-промышленник идет в законодательную власть, понятно: лоббировать интересы родной отрасли. Иначе смысла ведь нет?
– Не согласен.

– Понятно, что табачное производство вас не просто спасло в свое время от голода, но и воспитало, взрастило, благодаря ему вы стали уважаемым и весьма состоятельным человеком. Но почему же теперь, получив мандат депутата Государственной Думы РФ, вы постоянно выступаете с предложениями ограничить, а то и вовсе запретить курение в общественных местах? Все, казалось бы, должно быть с точностью до наоборот. Почему вы действуете так нелогично?
– Со стороны, наверное, так и кажется. На самом деле я не блефую. Теоретически понимаю, что это возможно, но практически никогда ведь не будет такого, чтобы все в стране разом бросили курить. Я не призываю к курению, поэтому вполне в ладах со своей совестью. Я призываю не рекламировать табакокурение.

– Вы и законы на этот счет подготовили?
– Десять лет назад я впервые принял участие в думских слушаниях по этой проблеме как представитель табачной отрасли. И был поражен, когда после моего предложения по поводу введения в стране закона о запрете рекламы табачных изделий депутаты меня чуть ли не обвинили в полной безграмотности…

– В чем именно?
– Ну нельзя, говорят, рубить сук, на котором сам сидишь и другие держатся. В думскую Комиссию по ограничению рекламы и табакокурения я не вошел…

– Как же так? Вы же инициатор закона на эту тему?
– Я не в обиде – главное, чтобы проблема решалась в полезном для общества направлении. Сегодня все видят, куда идет цивилизованный мир. Более того, не хочу называть имя одного руководителя, который мне сказал: «Ну поезжай к себе, на историческую родину, посмотри – вся Греция в рекламных щитах табака!» Я отвечаю: «И вот поэтому половина женщин там курят». Это женщины! Я уж не говорю о мужчинах… Беда, настоящая вселенская катастрофа! С другой стороны, если так уж все сильно запущено, почему продолжительность жизни у греков выше, чем у многих других народов?

– Это к вам вопрос – почему?
– Природа!.. Но если бы еще не курили, то жили бы, наверняка, больше ста лет.

– Как вы попали в «Единую Россию»? И почему именно «партия власти» пришлась вам по душе?
– Меня пригласили. Когда стране потребовалась мощная организация единомышленников с ответственной и последовательной позицией, я не счел возможным отказываться от участия в ее строительстве. Оставаться в стороне и заниматься только своими делами было бы просто не в моем характере. Не согласен с тем, что «Единую Россию» называют «партией власти». Это формальный признак. Мы, скорее, партия профессионалов, которые представляют практически все важнейшие сферы жизнедеятельности общества.

– Как вы считаете, в какой стране мы живем? У вас есть четкое понимание, какое общество мы создаем: капитализм, «социогуманизм» – определение спикера Совета Федерации РФ Сергея Миронова – или нечто иное с непременным «человеческим лицом»?
– Я бы сказал, что строить нам следует капитализм с социалистическим нутром.

– Оригинальная формулировка!
– Самая верная, на мой взгляд.

– Так это и есть «социогуманизм» Миронова...
– Не совсем. Нам нужно общество, в котором действовали бы законы рынка, но при этом не угнетали отдельно взятого человека. При этом я хотел бы видеть нашу страну достаточно сильной, чтобы она могла при любом стечении обстоятельств быть надежно защищенной от любых катаклизмов: внешних, природных, экономических. Значит, у нас должна быть страна с мощнейшим жизненным иммунитетом. Государство может быть сильным, когда народ, проживающий в нем, состоятелен. Мы не можем говорить о том, что человек должен зарабатывать себе только на «хлеб насущный». Гражданин России должен быть в состоянии обеспечивать своей работой современную качественную жизнь и себе, и своей семье. Только при этом условии государство может формироваться из самодостаточных и потому вполне счастливых людей. Чтобы каждый, кто в таком государстве будет рождаться, мог со временем воскликнуть: «Боже, как я тебе благодарен, что появился на свет именно в этой стране!» Когда мы добьемся такого, наш народ сможет почувствовать себя защищенным во всех отношениях.
Вот именно за это сегодня и выступает «Единая Россия» – за сильную страну с благополучным народом.

– Какие болезни современного общества, на ваш взгляд, самые опасные?
– Нет ничего опаснее бездуховности. С другой стороны, нельзя винить отдельного человека, как индивида, почему он потерял духовность и веру. Да потому что обманывали его, и не раз! Очень много лжи пришлось пережить гражданам нашей страны как за предыдущие десятилетия, так и в девяностые годы. Чего стоит один период приватизации, дикое становление рыночных отношений... Все это привело к тому, что огромный пласт людей, которых мы называем чиновниками, приватизировали власть и самым бессовестным образом начали проводить капитализацию служебного положения. В одном этом я вижу реальную угрозу для общества.

– Коррупция – это болезнь?
– Эпидемия. Страшная, смертельно опасная для общества. Как недавно заявил президент России Дмитрий Медведев, это явление, к сожалению, превратилось в «способ существования огромного количества людей».

– Но для вас это вроде бы не открытие?
– Разумеется. Стыдно же осознавать, что коррупция сопровождает россиян буквально от рождения и до смерти. Глава государства сказал, что «коррупция превратилась в системную проблему. Этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ». Осенью у нас в Думе планируется принять новое антикоррупционное законодательство. Надеюсь, что это станет одной из действенных мер в борьбе с мздоимством.

– Согласитесь, что во многом коррупцию в нашей стране провоцируют так называемые «шальные доходы» – от продажи нефти и природного газа. Как вы относитесь к столь чудесному явлению реальной российской действительности?
– Вообще-то, я против того, чтобы экономика России сидела на «газонефтяной игле» хотя бы минуту! Мне, например, непонятно, зачем нам нужен такой огромный Стабилизационный фонд? Я не понимаю, почему он так слабо используется для создания экономики высоких технологий? Почему, имея такие баснословные деньги, мы до сих пор не способны навести порядок в дорожном хозяйстве? Зачем мы продолжаем пропагандировать свою «нефтяную иглу» и почему такое положение дел должно нас радовать? Мы же не государство с монокультурой и моноконфессией…

– Разве вас не пугает, что реализация огромных денег Стабфонда грозит стране жестокой инфляцией, когда все в момент обесценится…
– Россияне – это народ с ментальностью, которую хорошо выражает известная поговорка: «Волка бояться – в лес не ходить». Это одна сторона. А вторая: «Вот приедет барин, барин сам увидит, что плоха избушка, и велит дать лес, – думает старушка…» Мы считаем, что президент с премьером все знают, вот сейчас обратят на это внимание и обязательно укажут, как надо исправить ситуацию… Думаю, что это не так. Надо «шевелить» и президента с премьером. Идти к нему министрам, политикам – всем, кто несет прямую ответственность за те или иные отрасли. Приходить, выкладывать расчеты и показывать, где и почему инфляция может повыситься, а где нет. Думаю, что никуда она «прыгать» не станет. А деньги из Стабилизационного фонда, не все, конечно, частично, могли бы быть использованы на создание экономики высоких технологий, на строительство дорог в конце концов… Это же артерии государства, стыдно говорить, в каком неприглядном они у нас состоянии! Строительство дорог точно не повлияет на инфляцию, как бы кто ни фантазировал. И потом, зачем самих себя загонять в патовую ситуацию: мы что, и дальше будем бояться инфляции и сидеть со своим Стабилизационным фондом сложа руки? Это как Бушу заложили в голову страшилку про сверхопасный Ирак – страну разгромили, всех перессорили… Вот и мина замедленного действия на сто, если не более лет!
Так и с инфляцией – такая же точно страшилка.
Экономическая политика у страны должна быть разумной, основанной на секторе реальной экономики, с ярко выраженным национальным акцентом. Верю, что так у нас и будет.

– Кто ведет вас по жизни?
– Господь Бог. Ведь я не просто человек верующий, я родился в православной вере. Благочестивая семья. Отец строго соблюдал все церковные правила. Утром первый взгляд – на икону. В принципе мне не то чтобы приходилось каждый день познавать православные каноны, что-то еще – все это происходило естественно, как норма жизни.
Большое счастье, когда человек рождается в вере! Неважно в какой. Вот я родился в православной вере, но совсем не фанат. Есть большие православные праздники – Рождество Христово, Пасха, и я стараюсь почти каждый год отмечать их в церкви, на всенощной. Достаточно часто бываю в храмах, соборах, но не каждый день. Хотя стараюсь даже за границей, если там есть православная церковь, непременно зайти, помолиться, поговорить со священниками, прихожанами, чем-то всегда помочь – храму, верующим…

– В чем заключается ваша помощь?
– Восстанавливать монастыри, храмы – на Северном Кавказе, Урале… В Ростове-на-Дону, где живу, – сам Бог велел! На мои средства построена церковь в Греции. Это копия православного храма 1870 года, который был в селении Санта, где мы жили. Когда греки покидали Грузию, отец больше всего переживал: что будет с нашей церковью? Он проводил свои последние земные дни – было ему 88 лет, болел. Мне навсегда запомнились переполненные печалью глаза… А у нас были с отцом особые отношения – я мог говорить с ним о не совсем понятных другим вещах. И вот тогда я задал бестактный вопрос: «Неужели тебе, в твои-то почтенные годы, так тяжело расставаться с нами?» Отец ответил: «Нет. Ты самый младший, твердо стоишь на ногах. И все на ногах тоже… Поэтому за вас, своих детей, я спокоен. Но я с грустью думаю о наших церквях – неужели в очередной раз они будут осквернены?» Тогда я понял, что он именно мне поручает решить этот вопрос...
Смерть отца я перенес тяжело. Очень долго болел.
Но самое интересное вот что. Перед смертью я успокаивал его: «Ты не переживай, мы все церкви перенесем…» Хотя и странновато было мне так говорить, потому что о том, как это можно сделать, я тогда и понятия не имел. Но до тех пор, пока я не выстроил точную копию церкви в Греции, не было мне покоя…
Абсолютно необъяснимые вещи!

– Почему же – люди верующие вас хорошо поймут. Вера пришла к нам массово только в последнее время, а большинство – так получилось – прожили жизнь в безверии или полуверии и сейчас как-то обращаются. А вот для детей появилась возможность жить в вере с детства, получить то, что мы в свое время не испытали – церковной какой-то жизни… Насколько это важно для общества?
– Без веры пропадет человечество – чего же тут непонятного... Я где-то читал, что наступит день, когда объединятся верующие против неверующих. Независимо от того, какой они будут принадлежать конфессии. Это же на самом деле несчастье, когда человек ни в кого и ни во что не верит. Люди по натуре своей должны иметь высший авторитет, к которому они бы стремились всем своим естеством…

– И которого бы боялись?
– Бояться кого-то тоже надо. Поймите правильно это – надо! Иначе вседозволенность, гибель для всех. Если уж есть у нас Всемогущий Господь, то бояться лучше Его гнева. Это правильно. Если бы я боялся вас или другого какого-то конкретного человека, то я бы чувствовал дискомфорт. Такой же, по сути, как и я, человек, а почему-то боюсь!.. Я бы чувствовал себя по отношению к другому как бы созданием «второго сорта». Это бы меня унижало. Совсем иное дело – гнев Божий. Страх перед Ним человека не унижает, и это приемлемо.
А еще человеку следует опасаться… себя самого. От наших поступков наша жизнь и зависит. Поэтому бойся и себя самого! Полезно для жизни.
Вообще я считаю, что вера сегодня, пусть и немножечко, все-таки дань моде – да прости меня, Господи!.. И существуют две крайности, когда человек обращается к Богу: если ему очень плохо или несказанно хорошо. Появился огромный пласт богатых состоятельных людей, которые, осознавая, что жизнь на земле, к сожалению, коротка, соответственно хотели бы продлить ее – хоть на год, а то и хотя бы на один денек. Идут для этого на любые изыски: поклонения, ворожбу, колдовство. Но истинно верующих на самом деле и сегодня немного. Хотя их ряды пополняются. Многие приходят к вере через политику. Например, «Единая Россия» не является партией религиозной направленности, но тем не менее она оперирует религиозными и нравственными ценностями. Это по большому счету привлекает очень многих.
Русская Православная Церковь достаточно сильна, потому что за ней стоит сильное государство. Сегодня у православия, я считаю, вообще появился бонус: руководители государства – люди, как известно, боголюбивые. Не воспользоваться сегодня таким бонусом будет для Церкви большим упущением. Возможно, я не прав, но таково мое мнение. Я искренне думаю так.
Надо укреплять устои православия. Вот уже более тысячи лет Россия не является духовной целиной. Поэтому нельзя допускать, чтобы приезжали сюда все кто угодно и начинали прибирать к своим рукам нашу духовность…
Мне повезло, что я родился православным христианином. Потому что более лояльной, толерантной, созидательной веры, чем православие, нет. Но я хочу, чтобы моя вера могла постоять за себя.
Библия всегда со мной. (Показывает отнюдь не парадный, довольно потертый, явно походный томик.) Я не знаю, хорошо ли я говорю или нет, но я с Библией постоянно... работаю. Дело не в том, что с чем-то не соглашаюсь. Для себя я определил такое понятие, как вера разумная. Им и пользуюсь всегда. Безгрешных ведь не бывает.