«Мы их сделали!..»

В войсках Чечню часто называли «Пластилиновая страна». Непосвященному не вполне понятно. Но достаточно хотя бы раз побывать в горной Чечне, чтобы убедиться в истинности этого по-солдатски емкого определения. Действительно, жирная грязь, похожая на пластилин, моментально облепляет все: сапоги, колеса, гусеницы танков, пологи палаток... Что мы «прикрываем»?
Аргунское ущелье с борта вертолета смотрится сказочно, неестественно красиво и тоже словно вылепленным из детского разноцветного пластилина – от бело-рыжих скальных террас до густо-малиновых склонов хребтов, прикрытых белоснежными шапками. Но безмятежному любованию этим великолепием мешает то, что разноцветная сказка проплывает под тобой в прицеле крупнокалиберного пулемета. Это отрезвляет, заставляет взглянуть вниз по-иному. И когда это осознаешь, то еще секунду назад малахитовое покрывало горных склонов вдруг превращается в угрюмый, полный опасности буковый лес, из которого в любую секунду может сыпануть пунктир трассера. Сказка пропадает. Остается то, что называется «театр военных действий».
Вообще все здесь как-то зыбко, изменчиво, противоречиво. Есть фронт, хотя вроде бы его и нет. Есть война, которая официально вроде как закончилась. Есть мирное население, чье отношение к власти часто зависит от времени суток. «Пластилиновый» мир, «пластилиновый» край...
«Мы прикрываем здесь государственную границу. Нашу, российскую», – сказал тогда начальник Аргунского пограничного отряда. Тогда, правда, то и дело иллюзии мира и долгожданного спокойствия таяли под жгучим горным солнцем, как пластилин, обнажая боевой металл – пули и осколки, которыми из года в год шпиговалась эта земля.

Белое солнце Итум-Кале
Даже весьма скромный статус районного центра для такого крохотного чеченского поселка кажется весьма солидным. Итум-Кале – это несколько улочек, пара магазинчиков и шашлычная. Убегающий в горы серпантин через несколько километров приводит в Аргунский пограничный отряд. Это – российский форпост на границе Грузии и России. Несколько десятков палаток, поставленных по периметру импровизированного плаца, флагшток с российским флагом, вертолетная площадка да единственная местная достопримечательность – недостроенная мечеть, принадлежащая тейпу самого Масхадова. Дальше к югу – лишь безлюдное горное безмолвие до самой грузинской границы. Именно здесь тогда, в июле 2002-го, началась самая настоящая война, на несколько дней захватившая первые полосы газет и эфир теленовостей.
Неведомый грузинский пастух Леван Телидзе в одночасье стал известен тогда всей России. Никто, в том числе и сами пограничники, не умалял значения его действительно самоотверженного поступка: перейти границу и сообщить российским пограничникам о приближении банды мог только человек мужественный и настоящий друг России. Между тем первыми боевое охранение бандитов засекли все же пограничные секреты. Тревожное сообщение грузинского пастуха застало десантно-штурмовую группу итумкалинцев уже при посадке в вертолеты.
А теперь несколько слов о наших непрошеных гостях. Из Грузии к нам вторгся не какой-нибудь разнокалиберный сброд, а так называемый «отряд специального назначения вооруженных сил Ичкерии «Эдельвейс» – более шестидесяти отлично подготовленных, экипированных и вооруженных мужиков. Они несли с собой мины, взрывчатку, гранатометы, переносные зенитно-ракетные комплексы – все для того, чтобы жечь, подрывать машины, убивать, сбивать (как позже показали пленные) именно гражданские самолеты! В общем, страшная надвигалась беда.
И первыми путь этой беде тогда преградили младший сержант Сережа Смирнов и ефрейтор Ильнур Батыров. Вологодская область и Башкортостан. Пулеметный расчет. Девятнадцатилетние российские мальчишки-пограничники.
Они могли тихонько отползти с тропы в сторону, в лес – ведь на них вышел костяк банды, многократно превосходивший по численности. Сорок против двоих. Но пулеметчики приняли этот неравный бой, подав тем самым сигнал своему командиру – старшему лейтенанту Руслану Кокшину. Ребята попали тогда под перекрестный огонь, но продолжали бой, приковав к себе основные силы бандитов. Когда те, потеряв несколько человек убитыми, откатились назад и пришла, увы, запоздавшая подмога, пограничникам открылась страшная картина.
Ильнур погиб, видимо, сразу. Сережка, расстреляв все патроны, раненный в обе ноги, ползком потащил уже мертвого друга в лес. Боевики нашли его по кровавому следу на траве и добили выстрелом в голову. Зверям и этого показалось мало: тело Сережи было усыпано разорванным на мелкие клочки маминым письмом, а на лбах мальчишек изверги вырезали что-то ножами арабской вязью...
В Кремле мальчишек, представленных командованием к званию Героев России посмертно, «оценили» орденом Мужества…
Люди, помните воинов, заслонивших вас собой от страшной беды!..
Подполковник Эдуард Ладыгин. Командир мотоманевренной группы и всеобщий любимец. Он шел впереди своих пацанов, словно прикрывая их собой. Он погиб первым.
Майор Сергей Попов. Начальник 9-й заставы. Бойцы боготворили его за храбрость, человечность, честность. Свидетельство тому – обращение личного состава заставы к вышестоящему командованию с просьбой присвоить заставе имя их погибшего командира. Сергей был сражен пулей снайпера, когда во главе своей группы преследовал отступавших боевиков.
Рядовой Михаил Шабанов. Повар погранзаставы «Горстхой». Доставляя боеприпасы и горячую пищу ведшим бой пограничным нарядам, Миша попал в засаду боевиков. Погиб от пулевого ранения в голову.
Рядовой Алексей Мырлаа. Снайпер погранзаставы «Горстхой». Сражался доблестно: находясь в авангарде группы, огнем из снайперской винтовки лично уничтожил четверых боевиков. Участвовал в захвате в плен двух бандитов. Пал смертью храбрых, пытаясь под огнем укрыть за деревом тело погибшего товарища.
Младший сержант Рамиль Гафуров. Санинструктор погранзаставы «Горстхой». Под непрерывным автоматно-пулеметным огнем оказывал медицинскую помощь раненым товарищам, в том числе своему командиру майору Попову. Вместе с Алексеем Мырлаа вынес раненого начальника заставы из-под обстрела. Погиб от пулевого ранения в голову.
Рядовой Денис Донцов. Будучи дважды ранен, не выпустил из рук оружия, продолжая вести бой в одиночку в окружении боевиков. Скончался от полученных ранений – истек кровью.
...В некоторых газетах тогда проскакивали строчки, что, мол, каждый боевик из этого самого «Эдельвейса» по своей подготовке стоил троих, а то и пятерых пограничников. Между тем потери боевиков, только обнаруженных убитыми, составили свыше двадцати человек. Это если не считать тех, кто упал в пропасть, а такие были... Так что здесь не нужна высшая математика, надо элементарно знать просто арифметику, чтобы понять, кто на деле кого стоил.
Да, снаряжены, вооружены, экипированы бандиты были отменно. Цифровые видеокамеры для документального отчета о подвигах хозяевам-спонсорам, станции космической связи, совершенные приборы ночного видения, не говоря уже об охапках стрелкового оружия и гранатометов, доставшихся пограничникам как военные трофеи.
Все в порядке было и с политподготовкой – тут и «Путь имама», и «Крепость мусульманина», и всевозможные конспекты лекций из учебного лагеря. Прямо не бандитствовать шли, а сессию сдавать...
Ну а о духовности противостоявших в тот день друг другу сил красноречиво говорит хотя бы один пример. У всех без исключения убитых боевиков были изъяты наркотики – героин, насвай, еще какая-то дрянь. А на столах перед штабной палаткой выложили личные вещи погибших. Наших и боевиков. Рядом две баночки. В одной – наркотик, а на другой надпись: «Священная Сталинградская земля с Мамаева кургана»...
Нужны комментарии?

«Господин Страх»
Если советского наркоминдела Вячеслава Молотова на Западе называли «господин Нет» за невозможность объехать ни на какой козе, а российского главу МИДа Андрея Козырева за заискивание перед заграницей «господином Да», то экс-министр МИД СССР, экс-секретарь ЦК и экс-член Политбюро ЦК КПСС, экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе вполне заслужил титул «Господин Страх».
Многократный «экс», в ту пору еще действующий президент Грузии, боялся всех.
Россию – за якобы угрожающие имперские посягательства на девственную невинность маленькой суверенной Грузии.
Чеченцев, которые, не дай Бог, вылезут из своей панкисской берлоги, запросто за сутки разметелят небоеспособную грузинскую армию и захватят Тбилиси.
Американцев, которые, если вдруг на что-то обидятся, перестанут давать халявные деньги, а то и вовсе отзовут свой доблестный взвод военных инструкторов.
Ну и, наконец, грузинскую же оппозицию, которая уже тогда была готова спихнуть его с престола. Со всеми, так сказать, вытекающими...
За несколько лет до того, в первую чеченскую войну, Шеварднадзе выглядел куда как респектабельнее и увереннее. Батоно Эдуард позволял себе даже иронизировать на публике. Когда движение из Грузии в Чечню транспортов с вооружением, боеприпасами и пополнениями для боевиков стало напоминать Тверскую улицу в час пик, российские власти призвали Грузию немедленно закрыть границу. Эдуард Амвросиевич тогда ответил: «Если Российская Федерация считает Чечню своей территорией, то пускай и закрывает чеченско-грузинскую границу своими погранвойсками».
Но потом времена изменились. Во время описываемых боев на перевале Кериго и Шеварднадзе, и его тогдашний главный пограничник Чхеидзе откровенно врали, что, мол, боевики пришли к российским погранзаставам не из Грузии, а из глубины Чечни, что грузинские стражи границы – мужики ого-го, муха не пролетит!..
Страх рождает ложь.
Посмотрите, господа, на паспорта, взятые у убитых боевиков. Разве не ваши, не грузинские? Тогда попытались откреститься даже от мертвых своих граждан.
А ведь трудно представить большего позора для седовласого мужчины на Кавказе, чем публично солгать и затем публично же быть изобличенным во лжи. Может быть, именно это и предопределило нынешнюю незавидную судьбу экс-президента?..

«На честном слове и на одном крыле»
Передо мной были десятки глаз. Синие, серые, карие, почти все со скачущей где-то в глубине веселой удалью. Загорелые лица, обветренные губы. Российские солдаты. Мальчишки? Да нет. Мужчины, защитники...
Веснушчатый сержант вскидывает вверх руку со сжатым кулаком и, смеясь, резко двигает локоть вниз. «А все-таки мы их сделали!..» Чего больше в этом жесте? Мальчишеского куража? Триумфа победителя? Гордости за зеленые пограничные погоны? Наверное, всего понемногу.
Накануне перед вылетом из Итум-Кале горные небеса неожиданно разверзлись градом. Да каким – с грецкий орех! Досталось и нашему трудяге вертолету: градины прошлись по лопастям, пробили в нескольких местах балку и даже повредили маслопровод одного из двигателей.
На рассвете вертолетчики деловито латали свою «восьмерку»... обычным скотчем, стыренным в штабе отряда.
Горные пограничные вертолетчики – это вообще народ особый. Если не боги, то полубоги – точно. Мотаясь по горным ущельям на своих «горбатых» и «восьмерках», они бомбят, прикрывают разведку, развозят по заставам муку и дрова, перебрасывают десантников. И часто, как в песне поется, «на честном слове и на одном крыле».
...А тогда командир вертолета костромич капитан Костя с выгоревшим пшеничным чубом озабоченно осматривал поврежденную машину. «Валь, – говорил он штурману, – потихоньку, думаю, доковыляем. Ловить будем восходящие потоки. Левый, когда будет сильно греться, выключу, вытянем на правом, потом снова левый запустим. И как бабочка крылышками – бяк-бяк-бяк...» Парни засмеялись, а вот мне было тогда совсем не смешно. Командир, вдруг заметив мой бледный лик, лукаво усмехнулся и спросил, раскатывая непередаваемое волжское «о»: «Ну что, Санек, полетишь с нами? Не сдрейфишь?..»
Нет, Костька, не сдрейфлю. И не потому, что я такой храбрый. Что там говорить, действительно жутковато. Просто с тобой и с Валькой – не страшно.
Потому что вы их – СДЕЛАЛИ!..