Срезанные цветы
В десятимиллионной Беларуси более 30 тысяч социальных сирот. Одиннадцать тысяч из них живут в сиротских учреждениях и, по закону, подлежат усыновлению. 532 ребенка в 2007 году нашли себе мам и пап. Это небывало высокий показатель: до сих пор белорусы стабильно усыновляли по 350-370 детей в год... ФОТО Григория СЫСОЕВА
В десятимиллионной Беларуси более 30 тысяч социальных сирот. Одиннадцать тысяч из них живут в сиротских учреждениях и, по закону, подлежат усыновлению. 532 ребенка в 2007 году нашли себе мам и пап. Это небывало высокий показатель: до сих пор белорусы стабильно усыновляли по 350-370 детей в год...
ФОТО Григория СЫСОЕВА Красивую статистику обусловили перемены, происходящие в общественном сознании. Медленно, но верно белорусы отказываются от убеждений, что судьбу сирот предопределяет дурная наследственность, а воспитывать чужих детей – удел несчастных пар, которым так и не удалось завести своего ребенка.
«Хочу ребенка!»
Этот рекламный ролик транслировался по телевидению сотни раз: девочка и мальчик, взявшись за руки, стоят среди мчащегося куда-то людского потока. Взрослые старательно, не поднимая глаз, огибают маленькие фигурки. Они очень спешат.
Мальчика Колю, который снялся в ролике, давно усыновили. Сегодня не только его, но и многих других белорусских сирот знает в лицо каждый, кто читает газеты и смотрит телевизор. Все уважающие себя издания посвящают воспитанникам детских домов спецпроекты и рубрики. В процедуре усыновления тоже нет ничего тайного или сложного. В 1997 году при Министерстве образования создан Национальный центр усыновления, который ведет единый банк данных осиротевших детей и сопровождает усыновителей от момента возникновения намерения взять ребенка в семью и до тех пор, пока у них есть потребность в помощи психолога или педагога.
За последние 15 лет в общественном сознании произошла заметная революция. Уже мало кто вспоминает, что до 1927 года советский Кодекс о браке и семье вообще не допускал усыновления – законодатели опасались, что, прикрываясь благими мотивами, богатеи станут эксплуатировать детей-сирот. А усыновителям 70-80-х годов прошлого столетия приходилось имитировать беременность, чтобы соседи не заподозрили, что их ребенок из детдома.
Боязнь клейма «детдомовец» привела к тому, что только в Минске очередь на младенцев насчитывала 4000 человек – правда, неизвестно, в скольких различных списках числился среднестатистический кандидат. Зато у дошколят уже не было шанса найти семью. Сироты тогда жили и учились, отгородившись от мира высоким забором или живой изгородью. Школа-интернат ведь очень удобна обществу, живущему по принципу «с глаз долой – из сердца вон».
Только в начале 90-х, когда цифры социального сиротства поднялись до послевоенного уровня, государственные мужи стали рассматривать усыновление как способ уменьшить масштабы позорного явления. Семья ведь не только благо для конкретного малыша, но и единственная сила, способная разорвать цепь воспроизводства сиротства.
Сегодняшние усыновители отличаются от людей, которые принимали в свои семьи детей 10-15 лет назад.
– Если в прежние годы усыновление было выбором бездетных пар, то сегодня половина наших клиентов имеют собственных детей, – говорит директор Национального центра усыновления Наталья Поспелова. – Они зрелые, социально адаптированные, осознавшие смысл жизни люди. Среди них много верующих и тех, кто не может остаться безучастным, если видит, что кому-то рядом плохо... Поэтому возраст попадающих в семьи детей сдвигается в сторону увеличения.
Чаще всего в Беларуси усыновляют граждане среднего достатка. Самая распространенная среди них специальность – педагог. В последнее время, кстати, сирот активно усыновляют и силовики, причем из высокого эшелона власти – пограничники, таможенники, офицеры армии, милиция, Комитет государственного контроля. Крайне редко делают это медики: изучив основы генетики, они, наверное, свято верят, что «гены пальцем не раздавишь».
На вопрос о генах Наталья Поспелова обычно отвечает цифрами: ни один из шести с половиной тысяч усыновленных детей не состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. И только 5 процентов посетителей учреждений пенитенциарной системы имеют сиротское прошлое. 95 процентов населения тюрем – выходцы из неблагополучных семей.
Небо далеко, чиновник близко
Может, счастливые браки и вершатся на небесах, но шатающиеся семейные устои поддерживает государство. В Беларуси создана система государственной защиты сирот и детей, находящихся в социально опасном положении.
С 1 января 2007 года вступили в действие знаменитый Декрет президента №18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях» и более 10 принятых в его развитие нормативных актов. Когда документ был опубликован, количество отказных младенцев в Беларуси уменьшилось вдвое. Белорусская «кукушка» уже не может просто оставить младенца в роддоме, сославшись на тяжелое материальное положение и отсутствие мужа. Если она напишет заявление об отказе, специалисты органов охраны детства предложат младенца под опеку всем кровным родственникам мамаши. Если им не удастся устроить судьбу ребенка таким образом, малыша поместят в сиротское учреждение.
Но родительницу ждет судебный иск о возмещении государственных расходов на его содержание. Платить придется всем: безработным должникам предложат работу, алкоголиков попытаются перевоспитать в ЛТП. Суммы в исках вырисовываются внушительные: одна вышедшая замуж за иностранца белоруска ежемесячно перечисляет за дочь 700 долларов. Взносы оставшихся на родине мамаш, правда, выглядят скромнее.
Декрет №18 неожиданно поспособствовал возвращению в биологические семьи детей, которые дожили в интернатах до подросткового возраста. В одном из детских домов Минска, например, жил 13-летний сын вполне образованной и обеспеченной матери. Дама повторно вышла замуж, родила еще одного ребенка, но старшего сына забирать из казенного дома не спешила. Во-первых, боялась, что ершистый подросток испортит ее отношения с новым мужем. Во-вторых, не хотела терять увесистый «сиротский пакет» социальных гарантий и льгот: белорусские сироты имеют право на внеконкурсное зачисление в вузы и социальное жилье. Кроме того, воспитанники детских домов ежегодно отправляются на оздоровление, в том числе в Италию...
Подсчитав, что отныне будет дешевле забрать ребенка домой, дама восстановилась в материнских правах. Специалисты дают этой семье благоприятный прогноз: когда речь идет о кровном родстве, всегда есть надежда, что близкие люди друг друга простят и договорятся.
Италия питает к нашим детям особые чувства. За двадцать прошедших после Чернобыля лет в этой стране оздоровилось примерно 300 тысяч белорусских детей. У многих завязались очень теплые отношения с итальянскими семьями... Если бы мы упростили процедуру международного усыновления, итальянцы разобрали бы почти все 11-тысячное население сиротских учреждений.
Но неужели нам самим не нужны наши дети?
ФОТО Григория СЫСОЕВА Красивую статистику обусловили перемены, происходящие в общественном сознании. Медленно, но верно белорусы отказываются от убеждений, что судьбу сирот предопределяет дурная наследственность, а воспитывать чужих детей – удел несчастных пар, которым так и не удалось завести своего ребенка.
«Хочу ребенка!»
Этот рекламный ролик транслировался по телевидению сотни раз: девочка и мальчик, взявшись за руки, стоят среди мчащегося куда-то людского потока. Взрослые старательно, не поднимая глаз, огибают маленькие фигурки. Они очень спешат.
Мальчика Колю, который снялся в ролике, давно усыновили. Сегодня не только его, но и многих других белорусских сирот знает в лицо каждый, кто читает газеты и смотрит телевизор. Все уважающие себя издания посвящают воспитанникам детских домов спецпроекты и рубрики. В процедуре усыновления тоже нет ничего тайного или сложного. В 1997 году при Министерстве образования создан Национальный центр усыновления, который ведет единый банк данных осиротевших детей и сопровождает усыновителей от момента возникновения намерения взять ребенка в семью и до тех пор, пока у них есть потребность в помощи психолога или педагога.
За последние 15 лет в общественном сознании произошла заметная революция. Уже мало кто вспоминает, что до 1927 года советский Кодекс о браке и семье вообще не допускал усыновления – законодатели опасались, что, прикрываясь благими мотивами, богатеи станут эксплуатировать детей-сирот. А усыновителям 70-80-х годов прошлого столетия приходилось имитировать беременность, чтобы соседи не заподозрили, что их ребенок из детдома.
Боязнь клейма «детдомовец» привела к тому, что только в Минске очередь на младенцев насчитывала 4000 человек – правда, неизвестно, в скольких различных списках числился среднестатистический кандидат. Зато у дошколят уже не было шанса найти семью. Сироты тогда жили и учились, отгородившись от мира высоким забором или живой изгородью. Школа-интернат ведь очень удобна обществу, живущему по принципу «с глаз долой – из сердца вон».
Только в начале 90-х, когда цифры социального сиротства поднялись до послевоенного уровня, государственные мужи стали рассматривать усыновление как способ уменьшить масштабы позорного явления. Семья ведь не только благо для конкретного малыша, но и единственная сила, способная разорвать цепь воспроизводства сиротства.
Сегодняшние усыновители отличаются от людей, которые принимали в свои семьи детей 10-15 лет назад.
– Если в прежние годы усыновление было выбором бездетных пар, то сегодня половина наших клиентов имеют собственных детей, – говорит директор Национального центра усыновления Наталья Поспелова. – Они зрелые, социально адаптированные, осознавшие смысл жизни люди. Среди них много верующих и тех, кто не может остаться безучастным, если видит, что кому-то рядом плохо... Поэтому возраст попадающих в семьи детей сдвигается в сторону увеличения.
Чаще всего в Беларуси усыновляют граждане среднего достатка. Самая распространенная среди них специальность – педагог. В последнее время, кстати, сирот активно усыновляют и силовики, причем из высокого эшелона власти – пограничники, таможенники, офицеры армии, милиция, Комитет государственного контроля. Крайне редко делают это медики: изучив основы генетики, они, наверное, свято верят, что «гены пальцем не раздавишь».
На вопрос о генах Наталья Поспелова обычно отвечает цифрами: ни один из шести с половиной тысяч усыновленных детей не состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. И только 5 процентов посетителей учреждений пенитенциарной системы имеют сиротское прошлое. 95 процентов населения тюрем – выходцы из неблагополучных семей.
Небо далеко, чиновник близко
Может, счастливые браки и вершатся на небесах, но шатающиеся семейные устои поддерживает государство. В Беларуси создана система государственной защиты сирот и детей, находящихся в социально опасном положении.
С 1 января 2007 года вступили в действие знаменитый Декрет президента №18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях» и более 10 принятых в его развитие нормативных актов. Когда документ был опубликован, количество отказных младенцев в Беларуси уменьшилось вдвое. Белорусская «кукушка» уже не может просто оставить младенца в роддоме, сославшись на тяжелое материальное положение и отсутствие мужа. Если она напишет заявление об отказе, специалисты органов охраны детства предложат младенца под опеку всем кровным родственникам мамаши. Если им не удастся устроить судьбу ребенка таким образом, малыша поместят в сиротское учреждение.
Но родительницу ждет судебный иск о возмещении государственных расходов на его содержание. Платить придется всем: безработным должникам предложат работу, алкоголиков попытаются перевоспитать в ЛТП. Суммы в исках вырисовываются внушительные: одна вышедшая замуж за иностранца белоруска ежемесячно перечисляет за дочь 700 долларов. Взносы оставшихся на родине мамаш, правда, выглядят скромнее.
Декрет №18 неожиданно поспособствовал возвращению в биологические семьи детей, которые дожили в интернатах до подросткового возраста. В одном из детских домов Минска, например, жил 13-летний сын вполне образованной и обеспеченной матери. Дама повторно вышла замуж, родила еще одного ребенка, но старшего сына забирать из казенного дома не спешила. Во-первых, боялась, что ершистый подросток испортит ее отношения с новым мужем. Во-вторых, не хотела терять увесистый «сиротский пакет» социальных гарантий и льгот: белорусские сироты имеют право на внеконкурсное зачисление в вузы и социальное жилье. Кроме того, воспитанники детских домов ежегодно отправляются на оздоровление, в том числе в Италию...
Подсчитав, что отныне будет дешевле забрать ребенка домой, дама восстановилась в материнских правах. Специалисты дают этой семье благоприятный прогноз: когда речь идет о кровном родстве, всегда есть надежда, что близкие люди друг друга простят и договорятся.
Италия питает к нашим детям особые чувства. За двадцать прошедших после Чернобыля лет в этой стране оздоровилось примерно 300 тысяч белорусских детей. У многих завязались очень теплые отношения с итальянскими семьями... Если бы мы упростили процедуру международного усыновления, итальянцы разобрали бы почти все 11-тысячное население сиротских учреждений.
Но неужели нам самим не нужны наши дети?
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
