Дальнобойщики
Под капотом – добрых полтыщи «лошадок». И вся эта мощь послушна тебе, словно комнатная собачонка.
Покрышки жадно пожирают километры асфальта, на спидометре – 100, и ты несешься с ветерком в убегающую даль. Не работа – сплошная романтика.
Только романтика для настоящих мужчин и часто с привкусом крови. Потому как хлюпиков и слабаков дорога не терпит. Они на ней просто не выживают.
Серега выжил. Коренастый, немного сутулый, он крутит баранку уже десять лет из своих сорока с небольшим. В Ярославле меня сосватал ему в попутчики, как оказалось, наш общий знакомый: «Серег, тебе ведь тоже до Москвы? Ну так возьми человека, чего ему на поезде-то маяться».
Колючий, оценивающий взгляд. Пауза. Наконец: «Ладно, лезь в кабину…»
Котлеты с компотом
Через полчаса дороги мы были уже на «ты».
Пара пикантных анекдотов сделали свое дело. Серега от души заливисто хохотал, и угрюмая неприветливость сползла с его лица, словно гуттаперчевая маска.
Когда впереди у обочины завиднелась вывеска «кафе», он сбросил газ и прижался к краю дороги.
– У тебя со временем как – терпит? Тогда давай перекусим, а то у меня, понимаешь, кишки уже подвело – с утра кручусь не жрамши.
«МАЗ», словно притомившийся конь, устало фыркнул и притормозил у «стекляшки» дорожного общепита. Тут же стояла «Газель» и парочка легковушек.
Мы сели за столик сразу у входа, чтобы видеть машину. Официантка – девчушка в белом бумажном кокошнике – лениво подошла к нам, обмахнула тряпкой стол и протянула меню на двух прошитых скрепкой листочках. Быстро пробежав меню, Серега заказал себе хрестоматийный рабоче-крестьянский набор: борщ, котлеты и компот. Я – чашку чая.
– Ты чего? – удивился Серега. – Денег, что ли, нет – так я добавлю, а то мне даже не удобно: сам с полными тарелками, а у тебя один чай, и тот пустой.
- Спасибо, но я, правда, сыт.
- Врешь ведь?
- Честно – сыт.
- Ну смотри.
Давно я не видел, чтобы человек так с аппетитом, вдохновенно ел. Минута – борща нет. Взялся за котлеты. Он ел и все-время оглядывался по сторонам.
– Ты что головой крутишь, знакомых выглядываешь?
– Да так. – Серега проглотил кусок котлеты. – Просто смотрю, что тут за публика.
Я тоже огляделся. Через столик от нас – одинокий мужичок, посасывая колпачок авторучки, колдовал над кроссвордом. Перед ним стояла недопитая бутылка с пивом. За стойкой, зевая, скучала барменша. В углу интимно посмеивались за столом парень с девушкой.
«Гони деньги»
Шаркая калошами (это в жару-то!), в кафе вошел седой, весь всклокоченный дед. Мятый, в грязных потеках пиджак, словно им только что вымыли пол, в руке авоська – по всему видно, что бомж, охотник за пустой стеклотарой. Хмуро оглядел столы – пусто. Буркнул что-то под нос и, недовольный, ушаркал обратно на улицу.
– Тут, кажется, ничего – тихо. – Серега отхлебнул компота. – А то на днях, представляешь, попал в переплет. Заехал вот также в кафешку перекусить. Возвращаюсь к машине, а там меня уже двое в кожанках поджидают: «С тебя, корешок, причитается. Не дрейфь, возьмем по-божески – всего 500 рублей». Сзади еще третий подошел – бугай, морда во, как сковородка, и руку за пазухой держит. Черт знает, что у него там – кастет? Или нож? Пришлось платить.
– Но взяли-то, правда, по-божески?
– С меня – одного. За день оберут таких, как я, десяток – и вот тебе уже средняя зарплата честного труженика. Нормально, да. Но дальше был и вовсе цирк. Только отъехал, гляжу, на дороге мужик голосует. Прилично одетый, с чемоданчиком. Мало ли, думаю, от поезда человек отстал, как не подвезти. Посадил его в кабину, а он, зараза такая, ствол мне в бок сует: «Деньги гони все, что есть». Я было возмутился: «Какие деньги?! Только что пять сотен отстегнул». А он ухмыляется: «Так ведь дорога-то о двух концах». Такие вот дела. Ну ладно. – Серега залпом добил остатки компота и встал из-за стола. – Пошли к машине…
Судьба через коленку
И вот мы снова на трассе – «наматываем «мили на кардан». Вскоре впереди показался знак крутого поворота, за которым начинался мост через речку. Серега сбросил газ. В поворот вошли идеально, проехали мост, и «МАЗ» вновь набрал скорость. Проскочили деревушку с игривым названием Покатиха. За ней – пост ГАИ.
– Скажи, – встрепенулся я, – а гаишники вас, дальнобойщиков, тоже «стригут»?
– Ха, – Серега усмехнулся обнаженной простодушности вопроса. – Ну и наивняк же ты. Конечно, стригут – куда они денутся. Гаишники ладно, черт с ними, где-то я их даже понимаю, работа у них – не всякому пожелаешь. Целый день – дождь ли снег – торчишь столбиком на обочине, палкой машешь, а зарплата – хуже, чем у нищего. Но эти вот мордовороты, бандюганы поганые, мать их…
Чувствуя, что «шеф» завелся, я решил ему подыграть. И с комиссарским огоньком взялся доказывать, что хлопцы эти, которых он «мордоворотами» называет, не всегда были такими дурными. Ведь мамы их на свет народили не для разбоя-душегубства, но для трудов честных, праведных. А в разбойники их погнала нужда-злодейка, безработица и т.д. и т.п. Если разобраться, они, бандюганы, по-своему очень даже несчастные, сокрушенные жизнью люди…
– Брось ерунду городить, – зло, надув желваки, одернул меня Серега. – Ты так говоришь, потому что сам никогда с ними не сталкивался. А будь моя воля, так я бы этих «несчастных», как у Высоцкого, к стенке ставил через одного и направлял на них груженый самосвал. Нужда, безработица – это все для простачков. Отговорки одни. Так рассуждая, можно все что угодно, любую подлость оправдать. Башка, руки есть – ну так крутись, ищи, где заработать честно. Зачем же сразу – в подонки! Ты что, думаешь, я всю жизнь баранку кручу – хрен-то. У меня, между прочим, высшее образование. Инженерное.
- Чего же за баранку взялся?
- Кушать надо было, вот и взялся.
История жизни Сереги – это история миллионов россиян, чья судьба, угодив под каток пережитых страной катаклизмов, оказалась сломанной через коленку. Подмосковный заводишко, на котором он работал после института, в середине девяностых вылетел в трубу. От отчаяния, хоть в петлю лезь. И полез, кабы не дети. Их у него двое. Год целый мыкался – ни работы, ни денег. Жена вечером детей уложит, а сама воет сидит, душу выматывает. Хорошо, у тещи огородик был в деревне – тем и спасались. Увидеть свет в конце кромешного тоннеля помог ему школьный друг, сам дальнобойщик со стажем. На права сдать помог. Затем почти год Серега ходил с ним в рейсы в качестве стажера. И вот уже десять лет в самостоятельном плавании.
– Один ездишь, без напарника?
– Один. За тридевять земель я не гоняю. Километров на 500-700. Туда-сюда – одному можно управиться. А напарника брать – в деньгах потеряешь. С напарником делиться надо. Так что лучше я сам.
– А сколько в среднем у тебя выходит?
– По-разному, в удачный месяц можно и тридцать тысяч заработать. Обычно – 20 или…а ну-ка подожди! – Серега насторожился, скосив глаза в зеркало заднего вида.
Покровитель всех странников
В зеркале было видно, что нас на полной скорости нагоняет белый «жигуленок». Обойдя нас по встречной полосе, «жигуль» поддал еще газку и помчался дальше.
– Уф, кажется, обошлось, – облегченно выдохнул Серега, когда белый лихач скрылся из виду. – А то было как-то под Дмитровом – обгоняет меня «девятка», такие на дороге пируэты выписывает, сигналит еще, чтобы я затормозил.
– А кто это был?
– Ясное дело – бандюги. Только одного ребята не учли: у них – легковушка, у меня – большегруз. Боднул их аккуратненько под задницу – они в кювет и съехали. Я им только ручкой из кабины помахал.
– Слушаю и поражаюсь: сплошные передряги, из которых ты выходишь невредимым?
- Сплюнь…
- Тьфу-тьфу-тьфу.
– Вот так. А что до передряг – просто я на рожон стараюсь не лезть, себе дороже. А еще мне вот он помогает. – Серега кивнул на строгий лик святого, закрепленный на лобовом стекле. – Это Николай-угодник, покровитель всех странников. Без него я за руль не сажусь.
– Веришь в эту мистику?
– Верю и тебе советую. Вот послушай, что я расскажу. Пришел к нам как-то новичок, веселый, видно, парень, но без башки, честное слово. Получил машину, взял ведро краски и давай ее раскрашивать. Мы ему объясняем – нельзя так. Машина – живой организм. Если так над ней изгаляться, то она в отместку в любой момент может тебя подвести. Лучше окропить ее святой водичкой да иконку в кабине приладить. Он отмахивается: «А-а, предрассудки…» И что ты думаешь – погиб парнишка в первом же рейсе: где-то под Орлом перевернулся. Вот тебе и предрассудки. Точно говорят: машина, как и дорога, пижонов не любит. Тут с уважением надо. С любовью…
К Москве мы подъехали уже в сумерках. Почти у самой кольцевой Серега притормозил:
– Ну все, попутчик, давай прощаться. Тебе – прямо. Мне – направо, заскочить еще надо кое-куда. Да и не пустят меня в город с моей фурой.
Пожав его руку, напоследок я спросил:
– Так всю жизнь и будешь дальнобоить до пенсии?
– Так и буду, – весело кивнул он, – а что, мне нравится. Интересно. Каждый день что-то новое видишь. Деньги опять же хорошие.
– А бандюганы?
– Спишем их на временные трудности. Когда-нибудь, я верю, их повыведут, как тараканов, и станет совсем хорошо.
Он улыбнулся. И как-то совсем уж по-детски отрыто посмотрел на меня. Показалось, что в его глазах я увидел сейчас его душу – душу настоящего русского мужика. Битого, мятого жизнью, но не сломленного. Пережив фатальные катаклизмы нашего взбалмошного времени, он сумел остаться человеком. Пусть маленьким, но человеком.
Покрышки жадно пожирают километры асфальта, на спидометре – 100, и ты несешься с ветерком в убегающую даль. Не работа – сплошная романтика.
Только романтика для настоящих мужчин и часто с привкусом крови. Потому как хлюпиков и слабаков дорога не терпит. Они на ней просто не выживают.
Серега выжил. Коренастый, немного сутулый, он крутит баранку уже десять лет из своих сорока с небольшим. В Ярославле меня сосватал ему в попутчики, как оказалось, наш общий знакомый: «Серег, тебе ведь тоже до Москвы? Ну так возьми человека, чего ему на поезде-то маяться».
Колючий, оценивающий взгляд. Пауза. Наконец: «Ладно, лезь в кабину…»
Котлеты с компотом
Через полчаса дороги мы были уже на «ты».
Пара пикантных анекдотов сделали свое дело. Серега от души заливисто хохотал, и угрюмая неприветливость сползла с его лица, словно гуттаперчевая маска.
Когда впереди у обочины завиднелась вывеска «кафе», он сбросил газ и прижался к краю дороги.
– У тебя со временем как – терпит? Тогда давай перекусим, а то у меня, понимаешь, кишки уже подвело – с утра кручусь не жрамши.
«МАЗ», словно притомившийся конь, устало фыркнул и притормозил у «стекляшки» дорожного общепита. Тут же стояла «Газель» и парочка легковушек.
Мы сели за столик сразу у входа, чтобы видеть машину. Официантка – девчушка в белом бумажном кокошнике – лениво подошла к нам, обмахнула тряпкой стол и протянула меню на двух прошитых скрепкой листочках. Быстро пробежав меню, Серега заказал себе хрестоматийный рабоче-крестьянский набор: борщ, котлеты и компот. Я – чашку чая.
– Ты чего? – удивился Серега. – Денег, что ли, нет – так я добавлю, а то мне даже не удобно: сам с полными тарелками, а у тебя один чай, и тот пустой.
- Спасибо, но я, правда, сыт.
- Врешь ведь?
- Честно – сыт.
- Ну смотри.
Давно я не видел, чтобы человек так с аппетитом, вдохновенно ел. Минута – борща нет. Взялся за котлеты. Он ел и все-время оглядывался по сторонам.
– Ты что головой крутишь, знакомых выглядываешь?
– Да так. – Серега проглотил кусок котлеты. – Просто смотрю, что тут за публика.
Я тоже огляделся. Через столик от нас – одинокий мужичок, посасывая колпачок авторучки, колдовал над кроссвордом. Перед ним стояла недопитая бутылка с пивом. За стойкой, зевая, скучала барменша. В углу интимно посмеивались за столом парень с девушкой.
«Гони деньги»
Шаркая калошами (это в жару-то!), в кафе вошел седой, весь всклокоченный дед. Мятый, в грязных потеках пиджак, словно им только что вымыли пол, в руке авоська – по всему видно, что бомж, охотник за пустой стеклотарой. Хмуро оглядел столы – пусто. Буркнул что-то под нос и, недовольный, ушаркал обратно на улицу.
– Тут, кажется, ничего – тихо. – Серега отхлебнул компота. – А то на днях, представляешь, попал в переплет. Заехал вот также в кафешку перекусить. Возвращаюсь к машине, а там меня уже двое в кожанках поджидают: «С тебя, корешок, причитается. Не дрейфь, возьмем по-божески – всего 500 рублей». Сзади еще третий подошел – бугай, морда во, как сковородка, и руку за пазухой держит. Черт знает, что у него там – кастет? Или нож? Пришлось платить.
– Но взяли-то, правда, по-божески?
– С меня – одного. За день оберут таких, как я, десяток – и вот тебе уже средняя зарплата честного труженика. Нормально, да. Но дальше был и вовсе цирк. Только отъехал, гляжу, на дороге мужик голосует. Прилично одетый, с чемоданчиком. Мало ли, думаю, от поезда человек отстал, как не подвезти. Посадил его в кабину, а он, зараза такая, ствол мне в бок сует: «Деньги гони все, что есть». Я было возмутился: «Какие деньги?! Только что пять сотен отстегнул». А он ухмыляется: «Так ведь дорога-то о двух концах». Такие вот дела. Ну ладно. – Серега залпом добил остатки компота и встал из-за стола. – Пошли к машине…
Судьба через коленку
И вот мы снова на трассе – «наматываем «мили на кардан». Вскоре впереди показался знак крутого поворота, за которым начинался мост через речку. Серега сбросил газ. В поворот вошли идеально, проехали мост, и «МАЗ» вновь набрал скорость. Проскочили деревушку с игривым названием Покатиха. За ней – пост ГАИ.
– Скажи, – встрепенулся я, – а гаишники вас, дальнобойщиков, тоже «стригут»?
– Ха, – Серега усмехнулся обнаженной простодушности вопроса. – Ну и наивняк же ты. Конечно, стригут – куда они денутся. Гаишники ладно, черт с ними, где-то я их даже понимаю, работа у них – не всякому пожелаешь. Целый день – дождь ли снег – торчишь столбиком на обочине, палкой машешь, а зарплата – хуже, чем у нищего. Но эти вот мордовороты, бандюганы поганые, мать их…
Чувствуя, что «шеф» завелся, я решил ему подыграть. И с комиссарским огоньком взялся доказывать, что хлопцы эти, которых он «мордоворотами» называет, не всегда были такими дурными. Ведь мамы их на свет народили не для разбоя-душегубства, но для трудов честных, праведных. А в разбойники их погнала нужда-злодейка, безработица и т.д. и т.п. Если разобраться, они, бандюганы, по-своему очень даже несчастные, сокрушенные жизнью люди…
– Брось ерунду городить, – зло, надув желваки, одернул меня Серега. – Ты так говоришь, потому что сам никогда с ними не сталкивался. А будь моя воля, так я бы этих «несчастных», как у Высоцкого, к стенке ставил через одного и направлял на них груженый самосвал. Нужда, безработица – это все для простачков. Отговорки одни. Так рассуждая, можно все что угодно, любую подлость оправдать. Башка, руки есть – ну так крутись, ищи, где заработать честно. Зачем же сразу – в подонки! Ты что, думаешь, я всю жизнь баранку кручу – хрен-то. У меня, между прочим, высшее образование. Инженерное.
- Чего же за баранку взялся?
- Кушать надо было, вот и взялся.
История жизни Сереги – это история миллионов россиян, чья судьба, угодив под каток пережитых страной катаклизмов, оказалась сломанной через коленку. Подмосковный заводишко, на котором он работал после института, в середине девяностых вылетел в трубу. От отчаяния, хоть в петлю лезь. И полез, кабы не дети. Их у него двое. Год целый мыкался – ни работы, ни денег. Жена вечером детей уложит, а сама воет сидит, душу выматывает. Хорошо, у тещи огородик был в деревне – тем и спасались. Увидеть свет в конце кромешного тоннеля помог ему школьный друг, сам дальнобойщик со стажем. На права сдать помог. Затем почти год Серега ходил с ним в рейсы в качестве стажера. И вот уже десять лет в самостоятельном плавании.
– Один ездишь, без напарника?
– Один. За тридевять земель я не гоняю. Километров на 500-700. Туда-сюда – одному можно управиться. А напарника брать – в деньгах потеряешь. С напарником делиться надо. Так что лучше я сам.
– А сколько в среднем у тебя выходит?
– По-разному, в удачный месяц можно и тридцать тысяч заработать. Обычно – 20 или…а ну-ка подожди! – Серега насторожился, скосив глаза в зеркало заднего вида.
Покровитель всех странников
В зеркале было видно, что нас на полной скорости нагоняет белый «жигуленок». Обойдя нас по встречной полосе, «жигуль» поддал еще газку и помчался дальше.
– Уф, кажется, обошлось, – облегченно выдохнул Серега, когда белый лихач скрылся из виду. – А то было как-то под Дмитровом – обгоняет меня «девятка», такие на дороге пируэты выписывает, сигналит еще, чтобы я затормозил.
– А кто это был?
– Ясное дело – бандюги. Только одного ребята не учли: у них – легковушка, у меня – большегруз. Боднул их аккуратненько под задницу – они в кювет и съехали. Я им только ручкой из кабины помахал.
– Слушаю и поражаюсь: сплошные передряги, из которых ты выходишь невредимым?
- Сплюнь…
- Тьфу-тьфу-тьфу.
– Вот так. А что до передряг – просто я на рожон стараюсь не лезть, себе дороже. А еще мне вот он помогает. – Серега кивнул на строгий лик святого, закрепленный на лобовом стекле. – Это Николай-угодник, покровитель всех странников. Без него я за руль не сажусь.
– Веришь в эту мистику?
– Верю и тебе советую. Вот послушай, что я расскажу. Пришел к нам как-то новичок, веселый, видно, парень, но без башки, честное слово. Получил машину, взял ведро краски и давай ее раскрашивать. Мы ему объясняем – нельзя так. Машина – живой организм. Если так над ней изгаляться, то она в отместку в любой момент может тебя подвести. Лучше окропить ее святой водичкой да иконку в кабине приладить. Он отмахивается: «А-а, предрассудки…» И что ты думаешь – погиб парнишка в первом же рейсе: где-то под Орлом перевернулся. Вот тебе и предрассудки. Точно говорят: машина, как и дорога, пижонов не любит. Тут с уважением надо. С любовью…
К Москве мы подъехали уже в сумерках. Почти у самой кольцевой Серега притормозил:
– Ну все, попутчик, давай прощаться. Тебе – прямо. Мне – направо, заскочить еще надо кое-куда. Да и не пустят меня в город с моей фурой.
Пожав его руку, напоследок я спросил:
– Так всю жизнь и будешь дальнобоить до пенсии?
– Так и буду, – весело кивнул он, – а что, мне нравится. Интересно. Каждый день что-то новое видишь. Деньги опять же хорошие.
– А бандюганы?
– Спишем их на временные трудности. Когда-нибудь, я верю, их повыведут, как тараканов, и станет совсем хорошо.
Он улыбнулся. И как-то совсем уж по-детски отрыто посмотрел на меня. Показалось, что в его глазах я увидел сейчас его душу – душу настоящего русского мужика. Битого, мятого жизнью, но не сломленного. Пережив фатальные катаклизмы нашего взбалмошного времени, он сумел остаться человеком. Пусть маленьким, но человеком.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
