Время совершать ошибки прошло. Настала пора их исправлять...

Директор НИИ неотложной детской хирургии и травматологии доктор медицинских наук, профессор, член Общественной палаты РФ Леонид Рошаль, которого называют «Детским доктором Мира», рассказывает корреспонденту "СВ" о проблемах российской педиатрии и здравоохранения. – Леонид Михайлович, расскажите, пожалуйста, о главных проблемах детского здравоохранения. – Первая – кадровая. Несмотря на то что у нас имеются медицинские институты, в которых есть педиатрические факультеты, в отличие от всего мира выпускающие достойных врачей, – наши учатся 6 лет, а не два года, как за границей, – в первичное звено выпускники институтов идут плохо. Раньше существовала система распределения, молодые специалисты направлялись туда, где были необходимы в первую очередь. Сегодня распределение отменено законодательно. Поэтому в районные, сельские больницы и даже в городские поликлиники направить новоиспеченного врача нельзя, если он сам этого не захочет. Хотя учился за государственный счет. Чтобы как-то решить эту проблему, не рассчитывая на помощь законодательной власти, регионы создают в медицинских институтах свои факультеты, по договоренности направляют туда своих ребят, выделяя средства на обучение. Получив диплом, молодой специалист должен будет их отработать. И это хорошо: пять лет работы в первичном звене пойдут ему только на пользу. В какой-то степени эта практика облегчает положение с кадрами в российской глубинке, но целиком не решает. Поэтому, думаю, выпускников, обучавшихся за государственный счет, необходимо распределять. Следующая проблема – качество и доступность педиатрического обслуживания для всех слоев населения. Частично она вызвана нехваткой специалистов, частично – неправильной политикой повышения заработной платы некоторым категориям медицинских работников. Например, возьмем село – там колоссальные расстояния, которые врач должен преодолевать, чтобы добраться до больного, и педиатры вынуждены вести 1000-1500 пациентов, поэтому о высоком качестве лечения говорить не приходится. Попытка привлечь педиатров в первичное звено рублем, что сделал президент, повысив им заработную плату, несомненно улучшит, но вряд ли полностью ликвидирует дефицит кадров. Но если это все же произойдет, с врача можно будет спросить и за качество лечения. Но чтобы действительно повысить уровень медицинского обслуживания, необходимо создать качественно новую систему повышения квалификации. Сегодня врач обновляет свои знания раз в пять лет. Этого недостаточно. Делать это нужно постоянно. Кроме того, предусмотреть контроль знаний, который бы учитывал существующие критерии профилактической работы, уровни смертности, заболеваемости, по которым можно было бы сравнивать и оплачивать работу педиатра. Немаловажное значение для решения этих проблем имеет размер заработной платы. Например, зарплата педиатров увеличилась на 10 тысяч рублей, хотя высокой не стала – хорошо бы подтянуться к прожиточному минимуму. Но хуже то, что не повысили заработную плату узким специалистам, заведующим отделениями, поликлиниками, участковым врачам школьных и дошкольных учреждений. Участковая медсестра сейчас получает больше заведующего отделением. Этого никто не может понять. И узкие специалисты, и те, кому необходимы их услуги, оказались в сложной ситуации. Невропатологи, хирурги, офтальмологи обижены явной дискриминацией со стороны государства, многие ушли в первичное звено. Теперь их катастрофически не хватает. Большинству россиян неделями приходится ожидать, чтобы попасть на прием к нужному специалисту. А ведь без развития узкоспециализированной педиатрической службы никакого прогресса в этой области не может быть. Как в будущем не может быть независимой, процветающей России без здоровых детей. Значит, государство должно исправить ошибку и поднять заработную плату всем медицинским работникам. Много нареканий вызывает и материально-техническая база здравоохранения, лекарственное обеспечение. Дело в том, что фирмы, выпускающие лекарства, ориентируются в основном на взрослых потребителей. Апробация лекарственных средств для детей не проводится. Производители скупятся, по сути, экономя на здоровье детей. Думаю, эта проблема должна решаться законодательно. Негоже к детям относиться как к гражданам второго сорта. - С какими проблемами к вам обращаются чаще всего? – Наш институт можно назвать детским аналогом Института им. Склифосовского. Подобного учреждения нигде в мире нет. Основное направление нашей работы – травма – костная, черепно-мозговая, и с ними к нам обращается около 2 тысяч детей в год, а также гнойные заболевания – аппендициты, перитониты. Что такое МЧС, вы знаете. У нас есть нечто подобное для детей – специализированная педиатрическая бригада, тоже единственная в мире. В ней работают волонтеры, помогающие детям не только в России, но и за ее пределами. В институте великолепная материально-техническая база. Московское правительство за полтора года построило нам прекрасно оборудованный корпус, по оснащению способный соперничать с любым зарубежным. Здесь пять подземных и шесть надземных этажей, на крыше – вертолетная площадка. Высококвалифицированные врачи. Мы принимаем около 50-60 тысяч детей в год. Мы работаем с тяжелыми болезнями, которые занимают в структуре детской смертности ведущее место. – СМИ часто показывают детей, нуждающихся в лечении за границей. Их родители обращаются к россиянам с просьбой собрать необходимую сумму. Что вы об этом думаете? Неужели детей нельзя лечить у нас? – Думаю, это явление – позор для России. Государство обязано полностью обеспечить лечение детей или в России, или за рубежом. Особенно тех, у родителей которых нет на это денег. Миллионер обойдется без помощи государства. Но у нас 80 процентов бедных людей, вынужденных, чтобы спасти жизнь своему ребенку, продавать квартиру, закладывать имущество, становиться нищими. Это – позор. Я не знаю ни одной страны мира, где собирают деньги на лечение своих детей таким образом. Но главное, 99 процентов болезней, ради избавления от которых родители везут свое чадо за границу, можно лечить в России. У нас и специалисты есть, и соответствующие медицинские учреждения. Просто они нуждаются в государственной поддержке и переоснащении современным оборудованием. После чего смогут работать со 100-150-процентной отдачей. – Что должны сделать законодатели, исполнительная власть, чтобы решить эти проблемы? – Начать работать. Сегодня здравоохранение находится практически вне юридического поля. Недаром Общественная палата России признала состояние нашего здравоохранения неудовлетворительным и не соответствующим Конституции Российской Федерации. Выявила ряд системных ошибок в работе Минздравсоцразвития, указала на необходимость разделить его и увеличить финансирование отрасли почти в два раза. Без принятия этих мер изменить ситуацию кардинальным образом будет невозможно. Сегодня наше здравоохранение почти самое нищее в мире, несмотря на то что денег в стране достаточно. Есть у нас нарекания и в адрес законодательной власти. Для нормализации положения нам сегодня не хватает около 11 нормативно-правовых актов, в числе которых – закон о здравоохранении, о страховой медицине, о правах пациентов и так далее. Несмотря на наши обращения, ни один из них так и не был принят. Все это время мы живем без законов. – Удовлетворяет ли вас отношение наших властей к проблемам детей-инвалидов? – Нет. Недавно я был в санатории «Кратово» – для детей с ограниченными возможностями. Он, конечно, не может вместить всех нуждающихся, но 200-300 инвалидов-колясочников в год лечить и оздоравливать там можно. Когда-то это был санаторий ЦК, сегодня он находится в ведомстве Росздрава. Вокруг него ведется непонятная, вернее, очень понятная возня. Этот санаторий, как и множество подобных учреждений, искусственно «банкротят» с целью последующего использования в коммерческих целях. Мы выступили против такой политики. К сожалению, это не единственный случай. С этим «явлением» необходимо разобраться, пока не поздно. – В Саудовской Аравии нефтяные деньги делятся на всех граждан, а новорожденным открывают личный счет и кладут круглую сумму, позволяющую получить прекрасное образование и начать самостоятельную жизнь, имея хорошее финансовое подспорье. Деньги Стабфонда тоже принадлежат всем россиянам. Однако мы этого не ощущаем. Не могла бы Общественная палата предложить нашим властям перенять опыт использования нефтяных сверхдоходов у шейхов? – Перед президентом и правительством мы поставили вопрос об увеличении финансирования здравоохранения в целом, поскольку считаем здоровье наших детей и граждан неудовлетворительным. У нас есть программа «Дети России». Когда она обсуждалась в первый раз, «стоила» 35 миллиардов рублей. Затем Минфин и Минэкономразвития урезали эту сумму до 10. О каком хорошем отношении к детям после этого можно говорить? Деньги, выделяемые по этой программе на детей, на самом деле идут на строительство, а не на профилактику болезней, улучшение диагностической и лечебной службы и реабилитацию детей. Разговоров действительно много, но финансирование отрасли не выходит за рамки 3 процентов от ВВП. Растет он – соответственно растет и финансирование здравоохранения. Но это – мизер. В развитых странах на здоровье нации выделяют до 6-10 процентов. В Белоруссии – 4,9. Хорошо, что приняли наконец решение увеличить детские пособия, выплачивать матерям, родившим 2-го ребенка, по 250 тысяч рублей. Хоть какое-то движение началось в этом направлении. А жизнь покажет, достаточно ли этого, чтобы поднять в стране уровень рождаемости. Говорят, что в Белоруссии, например, он растет и без подобного материального стимулирования. Кстати, с удовольствием узнал о том, что в России выходит газета с таким названием – «Союзное вече», рассказывающая о российско-белорусских отношениях, нашей союзнической жизни. Я бы хотел объединения России и Белоруссии, поэтому сожалею, что этот процесс так затянулся. С огромным уважением отношусь и к Белоруссии, и к белорусскому народу, перенесшему самые большие тяготы Отечественной войны. Бывал в этой республике в советское время, видел много доброго, сделанного по уму. Думаю, и сегодня там есть то, что Россия могла бы перенять. Впрочем, как и Белоруссия у России.