Время быть грамотным

– Сказать, что есть зависимость между грамотностью и успешностью, пожалуй, нельзя. Я однажды разговаривала с мамой одного моего ученика и пыталась объяснить ей, что у него большие проблемы, связанные с грамотностью. А она сидела в это время за рулем «Мерседеса», и мне приходилось говорить с ней, стоя под дождем и наклонившись к окошечку. И было очень хорошо видно, у кого успешность выше (улыбается). Поэтому я бы никогда не сказала, что, начав писать с меньшим количеством ошибок, мы разбогатеем. Так что надо определиться, как мы понимаем успешность. Я думаю, что самосохранение общества требует грамотности, но не приносит быстрой и очевидной прибыли. Грамотность необходима для сохранения культурной традиции, для сохранения культурного единства, чтобы мы продолжали друг друга понимать. В том числе более образованные – менее образованных, и наоборот, молодые – пожилых, а пожилые – совсем юных. Вот для этого грамотность совершенно необходима, если мы хотим сохранить целостность общества, его единство. А наши ученики порой не понимают, как быстро утрата узнаваемого образа слова делает слово просто нечитаемым. Им кажется – одной буквой больше, одной буквой меньше – это ерунда. А достаточно поставить простой эксперимент: написать не одно, а два «н» или изменить первую букву в каком-то слове – и вот уже его практически невозможно узнать. Нарушается коммуникация, люди неправильно понимают друг друга. Так что, конечно, нам грамотность очень нужна, но доказать каждому это абсолютно невозможно. 

– Когда студент знает, что была Гражданская война, были красные и белые, – это уровень «четверки» в университете! (улыбается). Ведь мы все чаще и чаще встречаем студентов, будто бы только что с Марса прибывших и вовсе не включенных ни в какой исторический процесс. Которые Гражданскую войну не отличают от Второй мировой или Первой мировой, или от Отечественной 1812 года. И вопрос о красных и белых ставит их в тупик, потому что они не знают, при чем тут эти цвета. Конечно, если мы сейчас с вами понимаем грамотность как образованность, то вопрос делается гораздо более драматичным. Понятно, что компьютер пришел нам на помощь в плане орфографии, в какой-то мере помогает и с пунктуацией, немножко даже со стилистикой. Компьютерная проверка и возможность быстро найти ответ на какой-то вопрос помогают быть формально грамотным, не опозориться. Включаешь проверку – и тебе «спОсибо» исправят на «спАсибо». Но образованность прежде всего – не в сумме знаний, а в умении поставить вопрос. Наши ученики сегодня, вооруженные до зубов гаджетами, порой не могут поставить вопрос. Я давно перестала запрещать на контрольных работах пользоваться шпаргалками – пусть используют. Двоечник все равно ничего не находит или находит, что называется, абсолютно не то. Потому что двоечник пытается ответ на лингвистический теоретический вопрос искать в Яндексе и находит в лучшем случае какой-нибудь реферат или презентацию, сделанную учеником 5А. И предлагает это в качестве ответа. Так что я думаю, сегодня очень остро стоит вопрос о такой познавательной грамотности, когнитивной грамотности. Надо, наверное, более интенсивно обучать поиску, подходу. Потому что источники доступны, а результат порой просто чудовищный. Подглядел везде, все шпаргалки принес, всеми воспользовался, потом самому обидно, что получил «двойку». Но вопроса не понял, вопроса не услышал и вопрос своему источнику не задал. 

– Это уже, наверное, не безграмотность, это беспамятность. Это отсутствие корней, это обрубленные корни. Порой мне кажется, что я слишком часто обращаюсь в лекциях к своему советскому опыту, делаю какие-то лирические отступления на занятиях по стилистике русского языка. Начинаю рассказывать о дефиците, об очередях, о репрессиях. Не могу, рассказывая о великих ученых, обойти вниманием трагические судьбы, связанные с репрессиями. Например, читая курс современного русского языка, я говорю об истории советских словарей, которая буквально кровью залита! И иногда мне кажется, что я студентам кажусь бабушкой у подъезда, которая рассказывает о самой глубокой древности, о временах своей молодости. Но я здесь вижу и наш долг педагогический. Потому что, если мы не прокричим, то никто не прокричит. Ребята порой представляют Советский Союз по красивым сериалам, снятым в «икеевских» интерьерах. Красивая, счастливая, радостная, чистая, почти беззаботная жизнь. Куда ни ткни – то красивая «оттепель», потом еще более красивые 70-е годы – все такое чистенькое, все на хорошей цветной пленке. А ведь хочется, чтобы они посмотрели и хорошие черно-белые советские фильмы, увидели несколько другую реальность, не совсем ужасающую, просто не такую конфетную, не такую карамельную... 

– Конечно. Именно поэтому я призываю постоянно что-то посмотреть, что-то прочесть. Но КПД педагогической работы, как говорилось в фильме «Доживем до понедельника», мог бы быть и повыше. Порой студенты с очень честными лицами записывают, что почитать. Но, я думаю, немногие потом действительно обращаются к этим книгам. И все же... Если хотя бы один обратился, уже «ура!». Он безграмотным уже не будет. Есть книги, прочитав которые, человек необразованным, бескультурным остаться просто не может. Я думаю, если человек хорошо и вдумчиво почитает Стругацких, то это будет уже немножко иной человек. Когда-то мой замечательный учитель, профессор Елизавета Кучборская на факультете журналистики МГУ говорила нам удивительно поставленным голосом: «Человек, читавший «Илиаду», отличается от человека, «Илиаду» не читавшего». Я думаю, что можно много названий подставить даже не из такой глубокой древности, не столь классических, как «Илиада». Но человек, читавший Стругацких, по-моему, смотрит на мир уже по-другому. 

– Интеллигенция всегда ждала, помните у Некрасова в «Кому на Руси жить хорошо?», когда «мужик Белинского и Гоголя с базара понесет»... Вот продолжают мечтать о чем-то похожем. Я думаю, что библиотеки классические, собранные в некоторых советских семьях, служили украшением интерьера, и не всегда это читалось. Не было Донцовой, больше места занимал Толстой. Боюсь, что неизбежен некоторый отток читателей от большой серьезной литературы. Но попробовать «раскрутить» Толстого – дело хорошее. И более того, есть положительные примеры. Скажем, проект «Тотальный диктант» собирает все больше и больше участников каждый год. Начинался он в Сибири с небольшого числа энтузиастов, а сегодня охватывает чуть ли не всю территорию страны. И выясняется, что если сделать интересно, если сделать не банально, не суконно, то молодежь может вполне заинтересоваться написанием диктанта. Если вложить хорошие деньги в достойные экранизации, то визуально ориентированное молодое поколение может приобщаться к классике. И нет в этом совершенно ничего страшного. В конце концов, не каждый рожден прочесть «Войну и мир» – не всем это по силам внутренним. Конечно, есть классический фильм – великолепная экранизация Сергея Бондарчука, но она эстетически трудна для сегодняшнего старшеклассника. И я – за новые экранизации, за какие-то игровые формы, всякого рода просветительские развлекательные программы вроде лотерей, викторин. Это умеет делать наше телевидение, но в это не очень любят вкладываться – в пропаганду культуры. И любая из этих форм прекрасна. Это не значит, что все станут поголовно грамотными, но повысить престиж знания можно.