Обожженные судьбы
Говоря о жертвах войны, мы в первую очередь вспоминаем о миллионах погибших
Тех, кто пал на полях сражений, замучен в концлагерях, расстрелян или повешен карателями, умер от голода и холода. Однако страшные страдания и лишения выпали и на долю тех, кто остался жив. В особом ряду – жители сожженных деревень: женщины, старики и дети. Многие из них еще живы, они свидетельствуют и предостерегают от повторения трагедий ХХ века.
Один из таких людей – заслуженный тренер Беларуси Эдуард Тимофеевич Федько, уроженец деревни Федьки Чашникского района Витебской области, которую гитлеровцы сожгли в апреле 1944 года. Трагедию родной деревни Эдуард Тимофеевич и сегодня помнит в мельчайших деталях и рассказывает о ней со слезами на глазах:
– Мы остались живы чудом. Фашисты не раз пытались сжечь нас вместе с деревней, и каждый раз мы прощались с жизнью. Дней за десять до того, как немцы все же нашу деревню сожгли, погиб мой отец – Тимофей Федько. Он был партизаном бригады Дубова. В один из апрельских дней 1944 года пошел вместе с односельчанином Митрофаном Красником по заданию командования в соседнюю деревню Медведск. Нарвались на немцев. Разрывная пуля попала отцу в голову. Похоронили его случайные люди, мы уже потом его перезахоранивали. О его смерти матери рассказал Митрофан Красник. Правда, и он не дожил до Победы: погиб на фронте при освобождении Венгрии. Родную деревню Эдуарда Федько, где до войны было 26 дворов и жили 124 человека, фашисты сожгли с третьей попытки:
– В апреле 1944 года всех нас выгнали из домов на улицу. Моя мама, Нина Леоновна, едва успела захватить с собой икону и булку только что испеченного хлеба, больше ничего вынести из дома немцы не разрешили... Все были уверены, что нам не жить. Людей толпой погнали в сторону кладбища, где был установлен пулемет. Не знаю почему, но меня посадил к себе на лошадь немецкий офицер, по дороге конь споткнулся, и я упал. Заплакал, а немец со злостью начал хлестать меня плеткой. Мама подбежала и забрала меня. Нас гнали через деревни Иванск, Медведск, Промыслы… Фашисты, видимо, боялись, что дорога заминирована партизанами, поэтому вперед пустили нас и лошадей с гребенками. Затем около 70 человек – женщин, стариков и детей (взрослые мужики были или в армии, или в партизанах) – загнали в сарай и закрыли на ночь.
Почему нас оставили в живых, не знаю: утром немцы просто открыли сарай и уехали. Мы пошли обратно в свою деревню, но вернулись на пепелище. Все дома немцы сожгли. Пришлось строить землянки, шалаши. Мама принесла из леса палки, прислонила их к обугленной печи под углом к земле и накрыла осокой. Получился шалаш, в котором мы и жили. Позже, после освобождения нашего края Красной армией, солдаты срубили нам небольшой домик, где первое время жило две семьи. Помню, чуть позже над Иванском был сбит немецкий самолет. Когда он падал, из него вывалился ящик с посудой, который я нашел. В этой посуде все жители деревни по очереди готовили еду. Тогда же я нашел кожаную командирскую сумку и смастерил из нее себе обувку – сандалеты на деревянной подошве. Таким было мое детство – трудным и полуголодным. Впрочем, так жили почти все: по весне ели щавель с шишками от осоки, копали прошлогоднюю картошку, пахали на себе. Всего хватило... И хотя не все односельчане, воевавшие в Красной армии, вернулись с фронта, Федьки все же смогли восстать из пепла. После Победы в деревне отстроили десять хат. Но потом время взяло свое: дети разъехались в города, старики умерли, и в 2002 году сельский населенный пункт Федьки был упразднен решением Чашникского районного Совета депутатов.
– Странно, но наша деревня Федьки на мемориале сожженных белорусских деревень в Хатыни не увековечена. Даже точная дата ее сожжения неизвестна. Несколько лет пытаюсь найти в архивах хоть какое-то упоминание об этом, но пока ничего не удается. А еще хочу установить памятный знак на месте деревни, от которой сегодня осталось только кладбище, – говорит Эдуард Тимофеевич. – Пройдет время, поднимется подлесок, никто и места, где была деревня, найти не сможет. Не хочу, чтобы так случилось. Помочь мне некому, из бывших односельчан сегодня живы только две женщины. Мне уже за 70, а они еще старше. Знают о моих планах, поддерживают морально. Всю организационную работу взял на себя. Нашел фирму, которая сделала по моей просьбе оригинальный проект памятника. Даже готов пожертвовать на его возведение часть собственных сбережений, но вся сумма, а это около 30 миллионов рублей, мне не по карману.
Отчасти свой план по увековечению родной деревни Эдуард Тимофеевич уже выполнил. Два года назад в канун Дня Победы в агрогородке Иванск был открыт мемориальный знак в память о населенных пунктах Иванского сельсовета, которые были сожжены оккупантами в годы Великой Отечественной войны, – деревне Федьки и поселке Беларусь. Местная власть тогда поддержала инициативу земляка, организовав сбор средств для установки знака. Хочется верить, что и на этот раз найдутся добрые люди, которые помогут ветерану в его святом деле.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
