Спасение – в ранней диагностике
Сегодня в России излечивается 80 процентов детей с онкологией
Есть прекрасные онкологические центры и замечательные врачи, но их не хватает. О нерешенных проблемах отечественной онкологической службы рассказал главный детский онколог Минздрава РФ Владимир ПОЛЯКОВ.
Детская онкология может прятаться за различными масками – вирусными инфекциями, тонзиллитами, гипертензиями, дыхательной недостаточностью и т.д. Это же касается саркомы легких или опухоли щитовидной железы. В брюшной полости малыша вообще трудно что-то посмотреть, тем более что он не может правильно дифференцировать свои жалобы.
Профилактические осмотры всегда выявляют если не злокачественное образование, то тенденцию, которая заставляет лечащего врача направить ребенка к онкологу – для исключения злокачественной или доброкачественной опухоли или выявления какого-то процесса. К сожалению, у нас нет онкологических диспансеров, предназначенных для диагностики и лечения такой категории больных. Поэтому дети с онкологией сначала попадают к педиатрам общей службы, в клиническую больницу, в лучшем случае в районную больницу. Педиатры редко сталкиваются с онкологическими больными, поэтому маски, которые закрывают начало заболевания, не позволяют им своевременно установить правильный диагноз. Когда ребенок дойдет до онколога, у него могут установить уже 3-4-ю стадию заболевания. Еще Гиппократ сказал, что о раке должен думать каждый врач, а если заболевание по клинической картине не отвечает на назначенную терапию, это сразу должно наводить врача на мысль о каком-то опухолевом заболевании. Такого больного необходимо сразу же направить в сеть онкологических учреждений.
В России в каждой областной или краевой больнице созданы подразделения онкологии. Беда с кадрами: профессия не престижная, малооплачиваемая, морально крайне тяжелая, поэтому молодежь после окончания института неохотно идет в детскую онкологию. Ситуацию усугубляет длительная маршрутизация пациента с момента первичного обращения до оказания специализированной помощи, включая высокотехнологичную, а также морфологические диагностические ошибки: в регионах морфологов единицы.
Владимир Поляков не сторонник создания крупных онкологических центров чуть ли не в каждом городе – в этом нет смысла: на них не хватит ни больных, ни специалистов. Он считает, что необходимо создать 7-8 федеральных центров, оснащенных по последнему слову техники, в которых будут работать высококлассные специалисты, прошедшие хорошее обучение.
Тогда онкологических больных можно будет направлять в них хоть из Тывы, хоть из Адыгеи и других регионов, в которых нет онкологических центров. И избавиться от длительного ожидания в очередях, когда счет идет на часы.
Специалистов с золотыми руками, утверждает Поляков, в регионах полно, и таких талантливых людей нет ни в Англии, ни в Америке. Поэтому сбор различными фондами средств для отправки детей на лечение за границу главный детский онколог России назвал дискредитацией отечественной медицины, «которая у нас на очень высоком уровне». Он сам участвует в комиссии Минздрава по отправке детей на лечение за рубеж. По его словам, если курабельный ребенок не сможет пройти лечение в России, комиссия обращается в вышестоящие органы и отправляет ребенка за рубеж. Но если он некурабельный, ему нигде не помогут – ни в Израиле, ни в Германии. Если все же обещают – это сказки, уверен главный детский онколог.
Детская онкология может прятаться за различными масками – вирусными инфекциями, тонзиллитами, гипертензиями, дыхательной недостаточностью и т.д. Это же касается саркомы легких или опухоли щитовидной железы. В брюшной полости малыша вообще трудно что-то посмотреть, тем более что он не может правильно дифференцировать свои жалобы.
Профилактические осмотры всегда выявляют если не злокачественное образование, то тенденцию, которая заставляет лечащего врача направить ребенка к онкологу – для исключения злокачественной или доброкачественной опухоли или выявления какого-то процесса. К сожалению, у нас нет онкологических диспансеров, предназначенных для диагностики и лечения такой категории больных. Поэтому дети с онкологией сначала попадают к педиатрам общей службы, в клиническую больницу, в лучшем случае в районную больницу. Педиатры редко сталкиваются с онкологическими больными, поэтому маски, которые закрывают начало заболевания, не позволяют им своевременно установить правильный диагноз. Когда ребенок дойдет до онколога, у него могут установить уже 3-4-ю стадию заболевания. Еще Гиппократ сказал, что о раке должен думать каждый врач, а если заболевание по клинической картине не отвечает на назначенную терапию, это сразу должно наводить врача на мысль о каком-то опухолевом заболевании. Такого больного необходимо сразу же направить в сеть онкологических учреждений.
В России в каждой областной или краевой больнице созданы подразделения онкологии. Беда с кадрами: профессия не престижная, малооплачиваемая, морально крайне тяжелая, поэтому молодежь после окончания института неохотно идет в детскую онкологию. Ситуацию усугубляет длительная маршрутизация пациента с момента первичного обращения до оказания специализированной помощи, включая высокотехнологичную, а также морфологические диагностические ошибки: в регионах морфологов единицы.
Владимир Поляков не сторонник создания крупных онкологических центров чуть ли не в каждом городе – в этом нет смысла: на них не хватит ни больных, ни специалистов. Он считает, что необходимо создать 7-8 федеральных центров, оснащенных по последнему слову техники, в которых будут работать высококлассные специалисты, прошедшие хорошее обучение.
Тогда онкологических больных можно будет направлять в них хоть из Тывы, хоть из Адыгеи и других регионов, в которых нет онкологических центров. И избавиться от длительного ожидания в очередях, когда счет идет на часы.
Специалистов с золотыми руками, утверждает Поляков, в регионах полно, и таких талантливых людей нет ни в Англии, ни в Америке. Поэтому сбор различными фондами средств для отправки детей на лечение за границу главный детский онколог России назвал дискредитацией отечественной медицины, «которая у нас на очень высоком уровне». Он сам участвует в комиссии Минздрава по отправке детей на лечение за рубеж. По его словам, если курабельный ребенок не сможет пройти лечение в России, комиссия обращается в вышестоящие органы и отправляет ребенка за рубеж. Но если он некурабельный, ему нигде не помогут – ни в Израиле, ни в Германии. Если все же обещают – это сказки, уверен главный детский онколог.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
