Патриотизм на расстоянии
История ХХ века хранит в себе немало трагических страниц, которые вместе с тем являются примерами того, как славянские народы умели в трудную минуту сохранять человеческое достоинство, национальную гордость, хранить в сердце свои корни, историю и культуру
Одна из таких страниц – история русской эмиграции после Гражданской войны. В этом уверена режиссер, сценарист, вице-президент Российского фонда культуры Елена Чавчавадзе – создатель документальных циклов «Русский выбор», «Русские без России» и многих других.
– Елена Николаевна, как началось ваше знакомство с миром русского зарубежья?
– Мне посчастливилось увидеть жизнь русских за рубежом изнутри. Во многом благодаря судьбе моего мужа – Зураба Чавчавадзе. Его родители эмигрировали во Францию в 1920-х годах, а в 1947 году вернулись в СССР. В Европе остались многие их близкие и друзья. Мы имели возможность часто выезжать туда. Первые встречи с эмигрантами и их потомками начались еще в конце 1980-х годов. А к 1998 году у меня уже созрело желание запечатлеть в кинохронике последних представителей той России, которую мы все вместе потеряли.
К огромному сожалению, мы уже застали не просто остатки эмиграции, а скорее остатки остатков. В основном – потомков, уже выросших за рубежом. Но даже эти остатки были такие феноменальные, сильные и красивые личности.
– Что в первую очередь отличало этих людей?
– Они произвели на меня невероятное впечатление своей манерой говорить, слушать, вести беседу, встречать гостей, общаться между собой в семье… Как-то мы оказались за одним столом с владыкой Василием Родзянко – епископом Сан-Францисским и Западно-Американским, внуком лидера «октябристов» Михаила Родзянко. Человек, принявший монашеский постриг, так красиво ухаживал, что я почувствовала себя настоящей дамой. Но самое главное – это невероятная любовь и преданность покинутой родине, которую они пронесли в сердцах до конца своих дней. Это такая преданность России, которую сейчас не встретишь в обычной жизни. Потеря родины накладывает особый отпечаток.
Тех, кто покидал Родину после революции и Гражданской войны, в первую очередь отличало стремление сохранить в себе русское начало, свой родной язык и культуру. Понятие «русский» было всеобъемлющим. Русский – этот тот, кто любит Россию, чувствует свою принадлежность к ее судьбе, какой бы она ни была – великой или тяжелой, драматичной… И в своих фильмах я всегда хотела показать, как можно любить Россию, физически на ней не находясь.
Многие герои моих фильмов – дети и внуки эмигрантов первой волны – признавались, что в семьях, с друзьями они говорили только по-русски и только в школе начинали говорить на языке приютившей их страны. Сейчас же, уезжая, первым делом пытаются внушить ребенку, что он кто угодно, но только не русский. Не понимая, что Англия, Америка, Франция никогда не примут чужака. Эмигранты первой волны, напротив, не только не боялись показать, что они русские, но и гордились этим – и их уважали. Даже когда у них не было ни гроша в кармане. Их уважали за достоинство, с которым они переносили все тяготы изгнания, за трудолюбие и великодушие. А сколько великих открытий подарили русские миру! Зворыкин – телевидение, Сикорский – вертолеты, Челищев – виноделие в Калифорнии, Понятов – видеомагнитофоны.
– Особое внимание в ваших фильмах уделено судьбам военных…
– И это неслучайно. Во все времена революционных потрясений самые тяжелые испытания выпадали на долю армии. Кем были русские военные, оказавшиеся в изгнании? Иван Шмелев, замечательный, чистый и пронзительный писатель, потерявший в годы Гражданской войны сына, писал в своем сборнике «Душа России», что в большинстве своем – это люди, прошедшие окопы Русско-японской, Первой мировой, а затем еще и Гражданской. Это поколение его сына – люди, которые всю жизнь воевали за Россию. И какая награда ждала их за это? Потеря родины, нищета, скитания…
И я посчитала своим долгом снять фильмы в первую очередь о военных. Это было огромное число людей, которые хотели стать офицерами и могли бы украсить нашу армию. Но в силу трагических причин занимались кто чем мог. При этом они продолжали хранить верность полковому содружеству и традициям родного полка, часто собирались вместе, пели романсы, проводили полковые праздники. Погоны для них были реликвией, которую прятали и бережно хранили. А то, что в наши дни погоны сделали на липучках, – это стыд и позор...
– Какой, по-вашему, главный урок и назидание потомкам дает история великого русского исхода?
– Сегодня нам очень не хватает того самоуважения и чувства собственного достоинства, которое не теряли лучшие представители России, потерявшие свою родину. В годы изгнания русские проявили невероятную способность к самоорганизации. Сейчас бы поучиться такой сплоченности, умению поддерживать друг друга. И вместе они берегли свою историческую память – ухаживали за могилами, собирали с миру по нитке на храмы, хранили фамильные реликвии...
– Елена Николаевна, как началось ваше знакомство с миром русского зарубежья?
– Мне посчастливилось увидеть жизнь русских за рубежом изнутри. Во многом благодаря судьбе моего мужа – Зураба Чавчавадзе. Его родители эмигрировали во Францию в 1920-х годах, а в 1947 году вернулись в СССР. В Европе остались многие их близкие и друзья. Мы имели возможность часто выезжать туда. Первые встречи с эмигрантами и их потомками начались еще в конце 1980-х годов. А к 1998 году у меня уже созрело желание запечатлеть в кинохронике последних представителей той России, которую мы все вместе потеряли.
К огромному сожалению, мы уже застали не просто остатки эмиграции, а скорее остатки остатков. В основном – потомков, уже выросших за рубежом. Но даже эти остатки были такие феноменальные, сильные и красивые личности.
– Что в первую очередь отличало этих людей?
– Они произвели на меня невероятное впечатление своей манерой говорить, слушать, вести беседу, встречать гостей, общаться между собой в семье… Как-то мы оказались за одним столом с владыкой Василием Родзянко – епископом Сан-Францисским и Западно-Американским, внуком лидера «октябристов» Михаила Родзянко. Человек, принявший монашеский постриг, так красиво ухаживал, что я почувствовала себя настоящей дамой. Но самое главное – это невероятная любовь и преданность покинутой родине, которую они пронесли в сердцах до конца своих дней. Это такая преданность России, которую сейчас не встретишь в обычной жизни. Потеря родины накладывает особый отпечаток.
Тех, кто покидал Родину после революции и Гражданской войны, в первую очередь отличало стремление сохранить в себе русское начало, свой родной язык и культуру. Понятие «русский» было всеобъемлющим. Русский – этот тот, кто любит Россию, чувствует свою принадлежность к ее судьбе, какой бы она ни была – великой или тяжелой, драматичной… И в своих фильмах я всегда хотела показать, как можно любить Россию, физически на ней не находясь.
Многие герои моих фильмов – дети и внуки эмигрантов первой волны – признавались, что в семьях, с друзьями они говорили только по-русски и только в школе начинали говорить на языке приютившей их страны. Сейчас же, уезжая, первым делом пытаются внушить ребенку, что он кто угодно, но только не русский. Не понимая, что Англия, Америка, Франция никогда не примут чужака. Эмигранты первой волны, напротив, не только не боялись показать, что они русские, но и гордились этим – и их уважали. Даже когда у них не было ни гроша в кармане. Их уважали за достоинство, с которым они переносили все тяготы изгнания, за трудолюбие и великодушие. А сколько великих открытий подарили русские миру! Зворыкин – телевидение, Сикорский – вертолеты, Челищев – виноделие в Калифорнии, Понятов – видеомагнитофоны.
– Особое внимание в ваших фильмах уделено судьбам военных…
– И это неслучайно. Во все времена революционных потрясений самые тяжелые испытания выпадали на долю армии. Кем были русские военные, оказавшиеся в изгнании? Иван Шмелев, замечательный, чистый и пронзительный писатель, потерявший в годы Гражданской войны сына, писал в своем сборнике «Душа России», что в большинстве своем – это люди, прошедшие окопы Русско-японской, Первой мировой, а затем еще и Гражданской. Это поколение его сына – люди, которые всю жизнь воевали за Россию. И какая награда ждала их за это? Потеря родины, нищета, скитания…
И я посчитала своим долгом снять фильмы в первую очередь о военных. Это было огромное число людей, которые хотели стать офицерами и могли бы украсить нашу армию. Но в силу трагических причин занимались кто чем мог. При этом они продолжали хранить верность полковому содружеству и традициям родного полка, часто собирались вместе, пели романсы, проводили полковые праздники. Погоны для них были реликвией, которую прятали и бережно хранили. А то, что в наши дни погоны сделали на липучках, – это стыд и позор...
– Какой, по-вашему, главный урок и назидание потомкам дает история великого русского исхода?
– Сегодня нам очень не хватает того самоуважения и чувства собственного достоинства, которое не теряли лучшие представители России, потерявшие свою родину. В годы изгнания русские проявили невероятную способность к самоорганизации. Сейчас бы поучиться такой сплоченности, умению поддерживать друг друга. И вместе они берегли свою историческую память – ухаживали за могилами, собирали с миру по нитке на храмы, хранили фамильные реликвии...
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
