На северо-западе Волгоградской области посреди песков и сосен раскинулась станица Кумылженская. Это самый крупный населенный пункт Кумылженского района, насчитывающий около восьми тысяч жителей. Однако по пустынным улицам, заколоченным домам и заросшим травой огородам не скажешь, что там проживает хотя бы тысяча.
В настоящее время тяжело оценить, насколько сократилось число русских деревень, однако сам факт их обнищания и разложения очевиден. По самым разным оценкам, число сельских населенных пунктов сократилось примерно на 10% за 20 лет, при этом, по данным Росстата, из года в год идет уменьшение числа жителей деревень, а в 13,8% из них вообще никто не живет. Процесс деградации русской деревни начался еще в 60-е годы прошлого века, при Хрущеве, когда села и хутора начали делить на перспективные и бесперспективные. Жителей деревень буквально заставляли переселяться в более крупные поселения, сначала убирая школы и фельдшеров, а потом и магазины, то есть лишая их элементарной инфраструктуры. К концу государственной деятельности Хрущева в России исчезло 139 тысяч деревень. А в период между переписями 1959 и 1989 годов число сельских населенных пунктов сократилось почти вдвое.
Так и Кумылга доросла до своих нынешних масштабов, однако и в ней, несмотря на то что она является административным центром, убрали все заводы и оставили только птицефабрику и один цех по производству колбас. И там, и там работают по 6-10 человек за 6-8 тысяч рублей в месяц.
В настоящее время идет все большее укрупнение в пользу городов – туда переносят школы, больницы и производство, поэтому жить в деревне просто невыгодно. Там остаются только пожилые люди, которые выживают за счет пенсии и скромного домашнего хозяйства, а молодые предпочитают уезжать или работают вахтенным методом – неделю дома, месяц в городе.
Однако бывают и исключения. Один из жителей Кумылги – Михаил Иванов – со своей молодой семьей решил остаться в деревне, чтобы «быть поближе к родственникам». Живут на его зарплату (молодой человек работает на местном мясокомбинате) в пять тысяч рублей да на пенсию бабушки с дедушкой. У тех свое хозяйство, которое год от года все тяжелее содержать, так как работать некому.
В 1990-е окрестные земли делили на паи, и значительная часть из них досталась туркам-месхетинцам, которые в поисках лучшей доли приехали в эти края из Узбекистана. Они быстро освоили земли, построили дома и в настоящее время выращивают овощи и скотину на продажу. Невольно удивляешься: а что же нашим мешает?
– Наши отвыкли работать. Животных и огород женщины содержат, к старости мужики уже совершенно негодные. Сначала не было работы, и люди разучились за эти двадцать лет работать, многие работали в колхозе, мужская работа была, и мужчины работали. А сейчас они не хотят такой работы – пыльно, жарко, денег мало платят, а в Москву поедет, будет сидеть сторожем и 25 тысяч получит, а тут за эти деньги вкалывать надо, отучили людей от работы, – говорит местная жительница.
При этом в деревне еще сохранились успешные хозяйства – с хорошими домами, скотиной и огородом. Мужчины работают в поле, а женщины прядут на продажу. Некоторые строят дома и приезжают в них время от времени, как на дачу. Однако атмосфера запустения все равно не покидает эти края, и настроение у жителей скорее подавленное: «Если корова, то летом просто – отпустил в поле и никаких хлопот, благо земли много. А вот на зиму надо сено заготавливать. Косить никто не хочет, а трактор арендовать – это солярка, то есть деньги. Раньше молочный завод был, а теперь просто ездят по хозяйствам и молоко покупают за копейки. Раньше было много скота, 50 голов, а сейчас три. Зачем работать, никому это не надо».