Дорога судьбы между пунктами Г. и Б.
Пролистывая однажды подшивки газет за 1942 год, я случайно задержал взгляд на сводке Совинформбюро и, прочитав, прямо тут же выписал ее, слово в слово, себе в блокнот.
Пролистывая однажды подшивки газет за 1942 год, я случайно задержал взгляд на сводке Совинформбюро и, прочитав, прямо тут же выписал ее, слово в слово, себе в блокнот.
«От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 14 июня
Получено сообщение о боевых операциях, проведенных за последнее время украинским партизанским отрядом под командованием тов. Ф.
16 мая. На участке железной дороги между пунктами Г. и Б. пустили под откос немецкий воинский эшелон. Движение было прервано на сутки.
18 мая. Освободили от немцев три населенных пункта, уничтожили 88 оккупантов и взяли в плен двух немецких солдат.
22 мая. У пункта З. организовали крушение поезда. Разбито 8 вагонов. Убито и ранено более 150 немецких солдат и офицеров.
29 мая. Между пунктами Г. и Н. взорвали вражеский поезд, следовавший на фронт. Уничтожено 9 платформ и 18 автомашин».
Мое внимание сразу приковала упомянутая операция с подрывом 22 мая у пункта З. немецкого поезда. Примерно о такой же операции с подрывом у станции Злынка немецкого поезда я что-то слышал от партизан, воевавших в 1942-м на участке железной дороги Гомель – Брянск, только поезд тот в их рассказах фигурировал как офицерский. Если в обоих случаях речь идет об одном и том же, нетрудно расшифровать условные обозначения пунктов Г., Б., З., Н.: Гомель, Брянск, Злынка, Новозыбков. Как и догадаться, что за «тов. Ф.» стоит не кто иной, как командир действовавшего в то время в пограничных районах России и Белоруссии черниговского отряда А. Федоров – впоследствии партизанский генерал, дважды Герой Советского Союза. Чтобы узнать правду и подробности операций на железнодорожном направлении Гомель – Брянск, особенно той, что была связана с уничтожением у станции Злынка немецкого поезда, я обратился к партизанам того отряда.
Василий Филиппович Молчанов и Трофим Карпович Панков были родом из тех самых краев, где, по моим предположениям, имели место упомянутые в сводке боевые операции партизан: первый – из деревни Медвежье, второй – из деревни Камень Добродеевского сельсовета Брянской области. Оба воевали в составе черниговского отряда. Молчанов был задействован в качестве бойца-диверсанта, Панков – в качестве проводника. Вот как Василий Молчанов описывает операцию 22 мая 1942 года у пункта З., то есть у станции Злынка.
«Наша диверсионная группа тогда действовала на железнодорожном направлении Гомель – Брянск. В то время курсировал немецкий пассажирский поезд Брянск – Брест. Этим поездом обычно ездили в отпуск домой, в Германию большей частью офицеры, отличившиеся в боях на Восточном фронте, и немцы, чтобы обезопасить его от партизан и сбить их с толку, всякий раз меняли график следования состава по участку. Наша группа уже давно охотилась за офицерским поездом, но подловить его никак не удавалось. Подпольщик Иван Евстратович Барсуков из белорусской деревни Барсуки, который работал тогда путейцем на станции Злынка, сориентировал нас: если по перегону начинают носиться с проверкой пути автодрезины, то следует ждать скорого появления здесь офицерского поезда. Вот так мы его и выследили. В мае, числа не помню, в час ночи он попался нам за Злынкой у разъезда Дубецкий. Двенадцать килограммов тола основательно потрясли состав. Вагоны лезли одни на другой, горели… Шум, треск стоял такой, будто огромный ураган создался. Те вагоны, которые уцелели, мы еще минут сорок обстреливали из автоматов и пулемета. Остался кто из тех офицеров живой, я, конечно, не знаю, но думаю, что на Восточный фронт он не попал…»
Эта диверсия вызвала в стане врага такой переполох, что по указанию из Берлина сам фельдкомендант Гомельского прифронтового района фон Кайзенберг срочно выехал для разбирательства на место крушения поезда с летчиками гитлеровских люфтваффе. Расследование в конце концов свелось к тому, что оккупанты расстреляли на месте диверсии пятерых безвинных путеобходчиков из числа местных жителей.
«…Насчет Панкова сообщу очень мало, – написал в заключение В. Молчанов. – То, что он был проводником, это правда, но был недолго. А как и где мы с ним расстались, я не помню».
Читаем сообщение Совинформбюро дальше.
«16 мая. На участке железной дороги между пунктами Г. и Б. пустили под откос немецкий воинский эшелон. Движение было прервано на сутки».
Что же это был за эшелон?
«Утром, часов в восемь, – рассказывает в своем письме
Т. Панков, – на перегоне между станциями Добруш и Закопытье группа Балицкого свалила состав из 2 паровозов и 44 полувагонов, груженных бочками с горючим и запчастями к самолетам. Кругом все горело. Бочки с бензином взлетали выше леса и взрывались».
Можно представить, какой там после подрыва эшелона образовался свал, если немцы только через сутки смогли восстановить движение по участку.
«Всего же за май – июнь 1942 года диверсионными группами Балицкого и Карпушина, с которыми я попеременно ходил проводником, – вспоминает Т. Панков, – на участке Гомель – Новозыбков было уничтожено 12 воинских эшелонов противника».
Теперь относительно трех населенных пунктов, освобожденных партизанами 18 мая 1942 года. Речь в сообщении шла, как я выяснил, о трех деревнях Климовского района Брянской области, где была восстановлена советская власть. В одной из них – в деревне Сергеевка, надолго ставшей для партизан опорной, работала школа, действовала отремонтированная самими жителями паровая мельница. Крестьяне пекли хлеб, сушили сухари для партизан, делились с ними своими съестными припасами. Топили для них бани. В колхозной кузне ремонтировали оружие. Под крышами сергеевских хат лечились раненые. Здесь же находили себе кров и защиту скрывавшиеся от оккупантов семьи партизан из других сел и деревень. Более пятнадцати жителей Сергеевки со временем вступили в ряды партизан. В Сергеевке одно время даже выходила газета «Большевик» – орган действовавшего в подполье Черниговского обкома партии. Оккупанты, конечно же, знали об этом и не раз подвергали деревню бомбардировкам с воздуха. С мая по сентябрь 1943-го в результате авианалетов были разрушены 40 домов, школа, мельница, клуб, все колхозные постройки, но деревня так и осталась советской.
«В 1942 году в июне, числа 16-17, разведотделом штаба Брянского фронта вблизи с. Софиевка Новозыбковского района Брянской области были выброшены две спецгруппы общей численностью 32 человека с целью разведки и диверсий, – пишет из города Добруш Гомельской области Николай Ковалев. – Во время выброски у меня разбился радист, а один боец сломал ногу. По указанию свыше я объединил обе группы в один отряд. В это время и появилась необходимость организации подразделения хозяйственного обслуживания: повара, конюхи и т. д. И вот по моей просьбе командир находившегося в софиевских лесах партизанского отряда А. Федоров выделил из своего состава нужных мне людей, даже не забыл направить в мое распоряжение парикмахера. По моей же просьбе Федоров откомандировал ко мне в качестве проводника Панкова Трофима Карповича. Для меня Панков стал незаменимым помощником, большим организатором в решении самых сложных вопросов. В начале 1943-го А. Федоров, направляясь с основными силами соединения в рейд по Полесью на запад, отозвал Панкова…»
Эту самую выдержку из письма бывшего командира разведотряда Николая Семеновича Ковалева я привожу только для того, чтобы прояснить, где, когда и при каких обстоятельствах разминулись на войне Молчанов с Панковым.
Вот как много интересного оказалось по соображениям военного времени недоговоренным в сообщении Совинформбюро от 14 июня 1942 года.
Анатолий ВОРОБЬЕВ
«От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 14 июня
Получено сообщение о боевых операциях, проведенных за последнее время украинским партизанским отрядом под командованием тов. Ф.
16 мая. На участке железной дороги между пунктами Г. и Б. пустили под откос немецкий воинский эшелон. Движение было прервано на сутки.
18 мая. Освободили от немцев три населенных пункта, уничтожили 88 оккупантов и взяли в плен двух немецких солдат.
22 мая. У пункта З. организовали крушение поезда. Разбито 8 вагонов. Убито и ранено более 150 немецких солдат и офицеров.
29 мая. Между пунктами Г. и Н. взорвали вражеский поезд, следовавший на фронт. Уничтожено 9 платформ и 18 автомашин».
Мое внимание сразу приковала упомянутая операция с подрывом 22 мая у пункта З. немецкого поезда. Примерно о такой же операции с подрывом у станции Злынка немецкого поезда я что-то слышал от партизан, воевавших в 1942-м на участке железной дороги Гомель – Брянск, только поезд тот в их рассказах фигурировал как офицерский. Если в обоих случаях речь идет об одном и том же, нетрудно расшифровать условные обозначения пунктов Г., Б., З., Н.: Гомель, Брянск, Злынка, Новозыбков. Как и догадаться, что за «тов. Ф.» стоит не кто иной, как командир действовавшего в то время в пограничных районах России и Белоруссии черниговского отряда А. Федоров – впоследствии партизанский генерал, дважды Герой Советского Союза. Чтобы узнать правду и подробности операций на железнодорожном направлении Гомель – Брянск, особенно той, что была связана с уничтожением у станции Злынка немецкого поезда, я обратился к партизанам того отряда.
Василий Филиппович Молчанов и Трофим Карпович Панков были родом из тех самых краев, где, по моим предположениям, имели место упомянутые в сводке боевые операции партизан: первый – из деревни Медвежье, второй – из деревни Камень Добродеевского сельсовета Брянской области. Оба воевали в составе черниговского отряда. Молчанов был задействован в качестве бойца-диверсанта, Панков – в качестве проводника. Вот как Василий Молчанов описывает операцию 22 мая 1942 года у пункта З., то есть у станции Злынка.
«Наша диверсионная группа тогда действовала на железнодорожном направлении Гомель – Брянск. В то время курсировал немецкий пассажирский поезд Брянск – Брест. Этим поездом обычно ездили в отпуск домой, в Германию большей частью офицеры, отличившиеся в боях на Восточном фронте, и немцы, чтобы обезопасить его от партизан и сбить их с толку, всякий раз меняли график следования состава по участку. Наша группа уже давно охотилась за офицерским поездом, но подловить его никак не удавалось. Подпольщик Иван Евстратович Барсуков из белорусской деревни Барсуки, который работал тогда путейцем на станции Злынка, сориентировал нас: если по перегону начинают носиться с проверкой пути автодрезины, то следует ждать скорого появления здесь офицерского поезда. Вот так мы его и выследили. В мае, числа не помню, в час ночи он попался нам за Злынкой у разъезда Дубецкий. Двенадцать килограммов тола основательно потрясли состав. Вагоны лезли одни на другой, горели… Шум, треск стоял такой, будто огромный ураган создался. Те вагоны, которые уцелели, мы еще минут сорок обстреливали из автоматов и пулемета. Остался кто из тех офицеров живой, я, конечно, не знаю, но думаю, что на Восточный фронт он не попал…»
Эта диверсия вызвала в стане врага такой переполох, что по указанию из Берлина сам фельдкомендант Гомельского прифронтового района фон Кайзенберг срочно выехал для разбирательства на место крушения поезда с летчиками гитлеровских люфтваффе. Расследование в конце концов свелось к тому, что оккупанты расстреляли на месте диверсии пятерых безвинных путеобходчиков из числа местных жителей.
«…Насчет Панкова сообщу очень мало, – написал в заключение В. Молчанов. – То, что он был проводником, это правда, но был недолго. А как и где мы с ним расстались, я не помню».
Читаем сообщение Совинформбюро дальше.
«16 мая. На участке железной дороги между пунктами Г. и Б. пустили под откос немецкий воинский эшелон. Движение было прервано на сутки».
Что же это был за эшелон?
«Утром, часов в восемь, – рассказывает в своем письме
Т. Панков, – на перегоне между станциями Добруш и Закопытье группа Балицкого свалила состав из 2 паровозов и 44 полувагонов, груженных бочками с горючим и запчастями к самолетам. Кругом все горело. Бочки с бензином взлетали выше леса и взрывались».
Можно представить, какой там после подрыва эшелона образовался свал, если немцы только через сутки смогли восстановить движение по участку.
«Всего же за май – июнь 1942 года диверсионными группами Балицкого и Карпушина, с которыми я попеременно ходил проводником, – вспоминает Т. Панков, – на участке Гомель – Новозыбков было уничтожено 12 воинских эшелонов противника».
Теперь относительно трех населенных пунктов, освобожденных партизанами 18 мая 1942 года. Речь в сообщении шла, как я выяснил, о трех деревнях Климовского района Брянской области, где была восстановлена советская власть. В одной из них – в деревне Сергеевка, надолго ставшей для партизан опорной, работала школа, действовала отремонтированная самими жителями паровая мельница. Крестьяне пекли хлеб, сушили сухари для партизан, делились с ними своими съестными припасами. Топили для них бани. В колхозной кузне ремонтировали оружие. Под крышами сергеевских хат лечились раненые. Здесь же находили себе кров и защиту скрывавшиеся от оккупантов семьи партизан из других сел и деревень. Более пятнадцати жителей Сергеевки со временем вступили в ряды партизан. В Сергеевке одно время даже выходила газета «Большевик» – орган действовавшего в подполье Черниговского обкома партии. Оккупанты, конечно же, знали об этом и не раз подвергали деревню бомбардировкам с воздуха. С мая по сентябрь 1943-го в результате авианалетов были разрушены 40 домов, школа, мельница, клуб, все колхозные постройки, но деревня так и осталась советской.
«В 1942 году в июне, числа 16-17, разведотделом штаба Брянского фронта вблизи с. Софиевка Новозыбковского района Брянской области были выброшены две спецгруппы общей численностью 32 человека с целью разведки и диверсий, – пишет из города Добруш Гомельской области Николай Ковалев. – Во время выброски у меня разбился радист, а один боец сломал ногу. По указанию свыше я объединил обе группы в один отряд. В это время и появилась необходимость организации подразделения хозяйственного обслуживания: повара, конюхи и т. д. И вот по моей просьбе командир находившегося в софиевских лесах партизанского отряда А. Федоров выделил из своего состава нужных мне людей, даже не забыл направить в мое распоряжение парикмахера. По моей же просьбе Федоров откомандировал ко мне в качестве проводника Панкова Трофима Карповича. Для меня Панков стал незаменимым помощником, большим организатором в решении самых сложных вопросов. В начале 1943-го А. Федоров, направляясь с основными силами соединения в рейд по Полесью на запад, отозвал Панкова…»
Эту самую выдержку из письма бывшего командира разведотряда Николая Семеновича Ковалева я привожу только для того, чтобы прояснить, где, когда и при каких обстоятельствах разминулись на войне Молчанов с Панковым.
Вот как много интересного оказалось по соображениям военного времени недоговоренным в сообщении Совинформбюро от 14 июня 1942 года.
Анатолий ВОРОБЬЕВ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
