Мальчик с кларнетом
Единственный оставшийся сейчас в живых в Беларуси защитник Брестской крепости – Петр Котельников, в ту пору сын полка. Журналисты газеты «Вечерний Брест» разыскали в Ростовской области его однополчанина Владимира Казьмина.
Единственный оставшийся сейчас в живых в Беларуси защитник Брестской крепости – Петр Котельников, в ту пору сын полка. Журналисты газеты «Вечерний Брест» разыскали в Ростовской области его однополчанина Владимира Казьмина.
В жизни Владимира Пахомовича Казьмина, жителя города Шахты Ростовской области, Брест и Брестская крепость занимают особое место. Именно здесь он, будучи подростоком, пережил кошмар первых дней войны, здесь встретил людей, дружбу с которыми пронес через все послевоенные годы, и сюда неизменно стремится его сердце, когда на земле властвует май. И хотя город над Бугом и Шахты разделяют более 1800 км, Владимир Пахомович не устает повторять: «Брест – моя судьба».
«Вечером пошли в кино на «Чкалова»
Родился он в 1925 году на хуторе Казьминка Белокалитвенского района Ростовской области. Спустя четыре года умерла мать, а в 1933 году Володя с тремя сестрами потеряли и отца: будучи бригадиром в колхозе, тот выписал зерно крестьянам, умиравшим от голода, за что и был арестован вместе с председателем и другим бригадиром. Те выжили, а отец исчез. Говорили, умер в Новочеркасской тюрьме. Так брат и сестры Казьмины оказались в станице Константиновской, в детском доме, размещенном на высоком берегу Дона в бывшей усадьбе какого-то местного богача.
В детском доме был свой духовой оркестр, руководил которым профессиональный капельмейстер, и вскоре Володя Казьмин, обнаруживший неплохие музыкальные данные, уже играл в нем. Вначале на альте, потом на кларнете. «Я был первым кларнетом оркестра!» – с гордостью вспоминает он. Потом в судьбе мальчишки произошел очередной неожиданный поворот. Один из воспитателей детского дома, будучи мобилизованным в Красную армию, так горячо рассказывал своим сослуживцам о детдомовском духовом оркестре, что молва о нем дошла до командира полка и капельмейстера взвода. И те решили взять нескольких детдомовцев. Мол, почти во всех полках есть свои воспитанники. Так в 1940 году пятеро оркестрантов, в числе которых оказался и Володя Казьмин, стали сыновьями полка, дислоцировавшегося недалеко от Пружан. Весной 1941 года полк перевели в Брестскую крепость, но его юные воспитанники попали сюда лишь в июне, когда закончилась учеба в школе. «Я приехал в Брест примерно за две недели до войны, – вспоминает Владимир Пахомович, – так что и крепость как следует изучить не успел...»
Он хорошо помнит последний мирный день в Брестской крепости. Самый обычный субботний день: теплый, солнечный, весь заполненный ощущением счастья.
«Как обычно, в конце рабочего дня духовой оркестр выстроился у Северных ворот, – рассказывает Владимир Пахомович. – Один из нас дежурит на валу, высматривает, когда полк будет возвращаться с занятий. Звучит команда: полк идет! Мы настраиваемся и, как только из ворот показывается первый человек, играем марш. Так происходит каждый день, кроме воскресенья. В тот субботний день мы тоже встречали свой полк со стрельбищ. Вечером все пошли в клуб смотреть кино. Показывали «Валерия Чкалова». Ах, как мы любили этот фильм! Я смотрел его бессчетное число раз. Так же, как и «Чапаева». На них шли строем, под музыку и несли плакаты «Мы идем смотреть «Чапаева». Это было что-то невообразимое. Романтика Гражданской войны нас, мальчишек, завораживала до слез, и мы были по-настоящему горды и счастливы служить в Красной армии...»
«Мне снилась война»
Счастливая и беззаботная жизнь закончилась через несколько часов. Володя проснулся не от грохота и воя снарядов – разбудил сосед по казарме. «Мне снилась война: взрывы, стрельба, сон смешался с явью. Я был уверен, что все это действительно сон, – говорит Казьмин. – Открываю глаза и вдруг вижу, как противоположная стена нашей казармы сползает… А в открывшемся проеме огромным костром пылает здание 333-го полка… Оделись, сбежали вниз, столпились у входа. Кто-то кричит: потолок валится. Все хлынули на улицу, в море огня. Паника, никто ничего не понимает, кругом мертвые тела лежат… Я побежал в сторону выхода из крепости, совсем немного оставалось. Вдруг вижу: бойцы бегут куда-то вправо. Я за ними. Так попал в укрепрайон (сейчас – Восточный форт). Нас там собралось около 300 человек из разных частей. Потом появился наш командир полка майор Гаврилов и взял на себя руководство обороной Восточного форта…»
Володю Казьмина поставили помогать медсестре. «Она одна была, а раненых много, перевязочного материала не хватало… В мои обязанности входило в том числе бегать в ледник за льдом. Зимой лед на реке нарубали, засыпали опилками и соломой и летом использовали для хранения продуктов. Так вот, ледник от нас был неподалеку, но чтобы добраться до него, надо было дважды преодолеть открытое пространство, которое постоянно обстреливалось. Страшно было!» – вспоминает Владимир Пахомович.
«Прямо изпод плуга меня и взяли»
Защитники Брестской крепости держали оборону, пока у них не закончились патроны. «По сути, потом нас уже взяли голыми руками», – с сожалением говорит он. Потом был лагерь для пленных в Бяла-Подляске. Когда гражданских из числа пленных собрали и повели в Брест, пятеро друзей-ровесников (Володя Казьмин, Петя Котельников и Володя Измайлов, а также Петя Клыпа и Коля Новиков) сумели затесаться в их ряды: на мальчишек никто не обратил внимания. Потом были двое суток за проволокой в Бресте, неожиданная помощь пожилого немца, дежурившего у ворот и выпустившего мальчишек, попытка пробраться на восток, где вела бои Красная армия…
Осенью 1941 года Володя добрался до небольшой деревеньки близ Несвижа, где его приютила белорусская семья. А уже следующей весной попал под облаву, которую предприняли немцы для отправки местной молодежи на работы в Германию. «Я как раз поле пахал. Прямо из-под плуга меня и взяли», – вспоминает он. За отказ от работы на военном заводе был отправлен в концентрационный лагерь, где пробыл до конца войны. В последние дни умудрился подхватить брюшной тиф. «Меня спасло, что союзники пришли именно в этот день. Немцы с больными тифом не церемонились: тут же расстреливали и сжигали. Заболей я днем раньше, и меня бы уже не было в живых», – говорит Владимир Пахомович.
«Мадам Коллонтай слушает!»
После больницы Володю с другими бывшими заключенными концлагеря отправили в Швецию. Жили в санатории на берегу моря. Каждый день туда приезжали послы разных стран, чтобы встретиться со своими согражданами и решить вопрос об их возвращении на родину. К советским не спешил никто. Когда ожидание стало совсем уж тягостным, Володя решился подойти к начальнику лагеря и спросить, кто служит послом СССР в Швеции. Мадам Коллонтай, отвечает тот.
«Говорю ему: давайте позвоним. Он посмотрел на меня, потом поднял телефонную трубку, с кем-то переговорил и протягивает мне: пожалуйста, мадам Коллонтай на проводе, – вспоминает Казьмин. – Я оробел было, потом набрался решимости и рассказал: так мол и так, бывший узник концлагеря, нахожусь там-то, нас, советских, много, а к нам никто не едет… Посол поблагодарила, сказала, что ничего не знала о нашем существовании, и пообещала, что завтра же в санаторий приедет сотрудник посольства. И ведь действительно приехал, хоть и не на следующий день…»
Вскоре посольство СССР организовало вывоз своих граждан автобусом в Стокгольм, где их объединили с недавними узниками лагеря из Норвегии и на большом пассажирском лайнере отправили в Финляндию, а оттуда поездом – в Ленинград. Увы, Родина встретила бывших заключенных без особой радости. Опять колючая проволока, лесоповал в Волоколамске, дотошные расспросы оперуполномоченного… Но и это все однажды закончилось.
За боевые заслуги Владимир Казьмин награжден орденами – Отечественной войны и Красной Звезды.
«Те, кто создал фильм «Брестская крепость», сами совершили подвиг»
Владимир Казьмин окончил Новочеркасский политехнический институт по специальности «инженер-электрик» и до самой пенсии работал в сфере энергетики. У него четверо детей, столько же внуков и три правнука. По молодости в Бресте бывал очень часто: здесь живет его друг детства, бывший оркестрант и сын полка Петр Котельников. Последний раз приезжал в Брестскую крепость на 60-летие Великой Победы – с внучкой и двумя правнуками. Собирались поехать и на 65-летие, но подвело здоровье. Не так давно в Шахтах ему довелось посмотреть фильм «Брестская крепость». «Очень боялись его вести, вдруг разволнуется, сердце не выдержит. Но ведь так просил!» – рассказывает дочь ветерана Галина. Сердце выдержало. «Потрясающий фильм, – признался мне Владимир Пахомович. – Все один к одному. Те, кто создал этот фильм, сами совершили подвиг».
В свои неполные 86 лет он по-прежнему бодр и полон планов. Первейший из них – приехать в Брест, чтобы показать легендарную крепость своей дочери Галине. «Так что передайте привет Пете Котельникову: пусть не болеет и ждет нас в гости», – просит он. Просьбу передаем по адресу. И Брест вас ждет, Владимир Пахомович!
Елена ТРИБУЛЕВА
В жизни Владимира Пахомовича Казьмина, жителя города Шахты Ростовской области, Брест и Брестская крепость занимают особое место. Именно здесь он, будучи подростоком, пережил кошмар первых дней войны, здесь встретил людей, дружбу с которыми пронес через все послевоенные годы, и сюда неизменно стремится его сердце, когда на земле властвует май. И хотя город над Бугом и Шахты разделяют более 1800 км, Владимир Пахомович не устает повторять: «Брест – моя судьба».
«Вечером пошли в кино на «Чкалова»
Родился он в 1925 году на хуторе Казьминка Белокалитвенского района Ростовской области. Спустя четыре года умерла мать, а в 1933 году Володя с тремя сестрами потеряли и отца: будучи бригадиром в колхозе, тот выписал зерно крестьянам, умиравшим от голода, за что и был арестован вместе с председателем и другим бригадиром. Те выжили, а отец исчез. Говорили, умер в Новочеркасской тюрьме. Так брат и сестры Казьмины оказались в станице Константиновской, в детском доме, размещенном на высоком берегу Дона в бывшей усадьбе какого-то местного богача.
В детском доме был свой духовой оркестр, руководил которым профессиональный капельмейстер, и вскоре Володя Казьмин, обнаруживший неплохие музыкальные данные, уже играл в нем. Вначале на альте, потом на кларнете. «Я был первым кларнетом оркестра!» – с гордостью вспоминает он. Потом в судьбе мальчишки произошел очередной неожиданный поворот. Один из воспитателей детского дома, будучи мобилизованным в Красную армию, так горячо рассказывал своим сослуживцам о детдомовском духовом оркестре, что молва о нем дошла до командира полка и капельмейстера взвода. И те решили взять нескольких детдомовцев. Мол, почти во всех полках есть свои воспитанники. Так в 1940 году пятеро оркестрантов, в числе которых оказался и Володя Казьмин, стали сыновьями полка, дислоцировавшегося недалеко от Пружан. Весной 1941 года полк перевели в Брестскую крепость, но его юные воспитанники попали сюда лишь в июне, когда закончилась учеба в школе. «Я приехал в Брест примерно за две недели до войны, – вспоминает Владимир Пахомович, – так что и крепость как следует изучить не успел...»
Он хорошо помнит последний мирный день в Брестской крепости. Самый обычный субботний день: теплый, солнечный, весь заполненный ощущением счастья.
«Как обычно, в конце рабочего дня духовой оркестр выстроился у Северных ворот, – рассказывает Владимир Пахомович. – Один из нас дежурит на валу, высматривает, когда полк будет возвращаться с занятий. Звучит команда: полк идет! Мы настраиваемся и, как только из ворот показывается первый человек, играем марш. Так происходит каждый день, кроме воскресенья. В тот субботний день мы тоже встречали свой полк со стрельбищ. Вечером все пошли в клуб смотреть кино. Показывали «Валерия Чкалова». Ах, как мы любили этот фильм! Я смотрел его бессчетное число раз. Так же, как и «Чапаева». На них шли строем, под музыку и несли плакаты «Мы идем смотреть «Чапаева». Это было что-то невообразимое. Романтика Гражданской войны нас, мальчишек, завораживала до слез, и мы были по-настоящему горды и счастливы служить в Красной армии...»
«Мне снилась война»
Счастливая и беззаботная жизнь закончилась через несколько часов. Володя проснулся не от грохота и воя снарядов – разбудил сосед по казарме. «Мне снилась война: взрывы, стрельба, сон смешался с явью. Я был уверен, что все это действительно сон, – говорит Казьмин. – Открываю глаза и вдруг вижу, как противоположная стена нашей казармы сползает… А в открывшемся проеме огромным костром пылает здание 333-го полка… Оделись, сбежали вниз, столпились у входа. Кто-то кричит: потолок валится. Все хлынули на улицу, в море огня. Паника, никто ничего не понимает, кругом мертвые тела лежат… Я побежал в сторону выхода из крепости, совсем немного оставалось. Вдруг вижу: бойцы бегут куда-то вправо. Я за ними. Так попал в укрепрайон (сейчас – Восточный форт). Нас там собралось около 300 человек из разных частей. Потом появился наш командир полка майор Гаврилов и взял на себя руководство обороной Восточного форта…»
Володю Казьмина поставили помогать медсестре. «Она одна была, а раненых много, перевязочного материала не хватало… В мои обязанности входило в том числе бегать в ледник за льдом. Зимой лед на реке нарубали, засыпали опилками и соломой и летом использовали для хранения продуктов. Так вот, ледник от нас был неподалеку, но чтобы добраться до него, надо было дважды преодолеть открытое пространство, которое постоянно обстреливалось. Страшно было!» – вспоминает Владимир Пахомович.
«Прямо изпод плуга меня и взяли»
Защитники Брестской крепости держали оборону, пока у них не закончились патроны. «По сути, потом нас уже взяли голыми руками», – с сожалением говорит он. Потом был лагерь для пленных в Бяла-Подляске. Когда гражданских из числа пленных собрали и повели в Брест, пятеро друзей-ровесников (Володя Казьмин, Петя Котельников и Володя Измайлов, а также Петя Клыпа и Коля Новиков) сумели затесаться в их ряды: на мальчишек никто не обратил внимания. Потом были двое суток за проволокой в Бресте, неожиданная помощь пожилого немца, дежурившего у ворот и выпустившего мальчишек, попытка пробраться на восток, где вела бои Красная армия…
Осенью 1941 года Володя добрался до небольшой деревеньки близ Несвижа, где его приютила белорусская семья. А уже следующей весной попал под облаву, которую предприняли немцы для отправки местной молодежи на работы в Германию. «Я как раз поле пахал. Прямо из-под плуга меня и взяли», – вспоминает он. За отказ от работы на военном заводе был отправлен в концентрационный лагерь, где пробыл до конца войны. В последние дни умудрился подхватить брюшной тиф. «Меня спасло, что союзники пришли именно в этот день. Немцы с больными тифом не церемонились: тут же расстреливали и сжигали. Заболей я днем раньше, и меня бы уже не было в живых», – говорит Владимир Пахомович.
«Мадам Коллонтай слушает!»
После больницы Володю с другими бывшими заключенными концлагеря отправили в Швецию. Жили в санатории на берегу моря. Каждый день туда приезжали послы разных стран, чтобы встретиться со своими согражданами и решить вопрос об их возвращении на родину. К советским не спешил никто. Когда ожидание стало совсем уж тягостным, Володя решился подойти к начальнику лагеря и спросить, кто служит послом СССР в Швеции. Мадам Коллонтай, отвечает тот.
«Говорю ему: давайте позвоним. Он посмотрел на меня, потом поднял телефонную трубку, с кем-то переговорил и протягивает мне: пожалуйста, мадам Коллонтай на проводе, – вспоминает Казьмин. – Я оробел было, потом набрался решимости и рассказал: так мол и так, бывший узник концлагеря, нахожусь там-то, нас, советских, много, а к нам никто не едет… Посол поблагодарила, сказала, что ничего не знала о нашем существовании, и пообещала, что завтра же в санаторий приедет сотрудник посольства. И ведь действительно приехал, хоть и не на следующий день…»
Вскоре посольство СССР организовало вывоз своих граждан автобусом в Стокгольм, где их объединили с недавними узниками лагеря из Норвегии и на большом пассажирском лайнере отправили в Финляндию, а оттуда поездом – в Ленинград. Увы, Родина встретила бывших заключенных без особой радости. Опять колючая проволока, лесоповал в Волоколамске, дотошные расспросы оперуполномоченного… Но и это все однажды закончилось.
За боевые заслуги Владимир Казьмин награжден орденами – Отечественной войны и Красной Звезды.
«Те, кто создал фильм «Брестская крепость», сами совершили подвиг»
Владимир Казьмин окончил Новочеркасский политехнический институт по специальности «инженер-электрик» и до самой пенсии работал в сфере энергетики. У него четверо детей, столько же внуков и три правнука. По молодости в Бресте бывал очень часто: здесь живет его друг детства, бывший оркестрант и сын полка Петр Котельников. Последний раз приезжал в Брестскую крепость на 60-летие Великой Победы – с внучкой и двумя правнуками. Собирались поехать и на 65-летие, но подвело здоровье. Не так давно в Шахтах ему довелось посмотреть фильм «Брестская крепость». «Очень боялись его вести, вдруг разволнуется, сердце не выдержит. Но ведь так просил!» – рассказывает дочь ветерана Галина. Сердце выдержало. «Потрясающий фильм, – признался мне Владимир Пахомович. – Все один к одному. Те, кто создал этот фильм, сами совершили подвиг».
В свои неполные 86 лет он по-прежнему бодр и полон планов. Первейший из них – приехать в Брест, чтобы показать легендарную крепость своей дочери Галине. «Так что передайте привет Пете Котельникову: пусть не болеет и ждет нас в гости», – просит он. Просьбу передаем по адресу. И Брест вас ждет, Владимир Пахомович!
Елена ТРИБУЛЕВА
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
