Огромное небо Владимира Карвата
Песня «Огромное небо» в исполнении Эдиты Пьехи, впервые услышанная мной много лет назад, буквально поразила своим трагическим сюжетом. Песня посвящалась подвигу советских военных летчиков – «отличных парней отличной земли», ценой своей жизни спасших от гибели город, на который должен был упасть их загоревшийся самолет. Пилоты могли катапультироваться, но не покинули машину, а сделали все возможное, чтобы «вытянуть» ее «до леса» – за пределы жилых кварталов, хотя прекрасно осознавали, что рискуют собственной жизнью. Я, тогда еще ребенок, едва сдерживал слезы и страшно хотел, чтобы время повернулось вспять.
Песня «Огромное небо» в исполнении Эдиты Пьехи, впервые услышанная мной много лет назад, буквально поразила своим трагическим сюжетом. Песня посвящалась подвигу советских военных летчиков – «отличных парней отличной земли», ценой своей жизни спасших от гибели город, на который должен был упасть их загоревшийся самолет. Пилоты могли катапультироваться, но не покинули машину, а сделали все возможное, чтобы «вытянуть» ее «до леса» – за пределы жилых кварталов, хотя прекрасно осознавали, что рискуют собственной жизнью. Я, тогда еще ребенок, едва сдерживал слезы и страшно хотел, чтобы время повернулось вспять.
В 1996 году трагический сюжет этой песни почти в точности повторился в реальности на белорусской земле. 23 мая того года, спасая от гибели белорусскую деревню, пожертвовал своим огромным небом и своей жизнью отличный летчик и отличный парень Владимир Карват, став первым Героем суверенной Беларуси. Увы, время вспять повернуть невозможно…
«Отличные парни отличной земли…»
Наверняка и сам Владимир Карват тоже с детства знал вышеупомянутую песню, потому как с детства грезил небом. Но разве мог он тогда подумать, что ее сюжет почти дословно предсказывал и его собственную судьбу.
Почти все в жизни будущего первого Героя Беларуси было, как у всех его ровесников, которые учились вместе с ним в одной из школ Бреста. Как вспоминают педагоги, учился Володя легко и охотно, хотя отличником быть не стремился. Выделялся разве что своей спортивностью, страстно любил футбол – тренеры даже предсказывали ему хорошую футбольную карьеру в команде мастеров. Но Карват грезил небом и вопроса о выборе профессии у парня не было.
Практически во всех судьбоносных жизненных ситуациях, которые были у Карвата до трагического полета, все давалось ему как-то слишком легко. Судьба будто бы давала ему шанс в отведенный совсем небольшой временной отрезок насладиться жизненными успехами. В военно-авиационное училище поступил, как говорится, с ходу, да и учился там без особого труда. Причем, в отличие от школы, в училище он всегда был только лучшим, как и все пятнадцать лет своей летной жизни. Служил и летал Карват только на «отлично».
Все как нельзя благополучно складывалось и в личной жизни. Со своей будущей супругой Ниной познакомился еще в школьные годы – она часто приезжала в гости к своей бабушке, которая жила по соседству с их семьей. В их знакомстве, как вспоминает Нина Карват, обошлось без бурных страстей: Володя ухаживал без экзальтации, но очень основательно, и в конце концов сердце симпатичной девушки дрогнуло. После окончания Армавирского военно-авиационного училища Владимир получил распределение на службу на Дальний Восток – за тысячи километров от родного дома. Хотя «родным домом» тогдашние офицеры считали всю огромную территорию своей великой страны, которую любили, которой гордились, которую готовы были защищать до последнего… Нина, как и подобает преданной жене офицера, безропотно следовала за мужем.
В военном поселке Калинка Хабаровского края они прожили 13 лет. Народу в поселке было немного, поэтому все знали друг о друге почти все. Семья Карватов считалась дружной, про таких супругов говорят – «одно целое». Родилось двое детей – дочка и сын. Годы службы на Дальнем Востоке Советского Союза, несмотря на житейские трудности и непривычный климат, Карваты считали самым счастливым временем в жизни их семьи.
Военная карьера Владимира Карвата складывалась тоже без шероховатостей, он достойно проходил все ее ступеньки, встретив распад Советского Союза в должности заместителя командира полка. И когда той великой страны не стало, а Беларусь обрела независимость, Карват стал сразу же добиваться возвращения на родину. И в августе 1994-го безмерно счастливый, от того, что все сложности перевода позади, вернулся с семьей в Беларусь. В Министерстве обороны получил назначение в город Барановичи на 61-ю истребительную авиабазу на ответственную должность начальника воздушно-огневой и тактической подготовки. Наработанный к этому времени большой профессиональный опыт позволял Карвату с первых дней чувствовать себя в новой должности уверенно и успешно справляться со сложностями. К тому же по своему характеру Карват был человеком открытым, жизнерадостным, с хорошим чувством юмора, тактичным и деликатным, поэтому в коллективе авиабазы его сразу же полюбили.
В тот день, 23 мая 1996 года, намечались ночные тренировочные полеты, и Владимир не торопясь собирался на службу. Вышел из дома поздним вечером, как вспоминает жена, как всегда, спокойный, уверенный в себе, нежно поцеловал ее на прощание. Нина обычно во время полетов мужа спать не ложилась, всегда дожидалась его. Ждала и на этот раз. Вернуться домой Володя должен был часа через полтора-два. Но на этот раз Нине Карват так и не суждено было дождаться мужа…
Незадолго до гибели Владимиру Карвату приснился странный сон. Он проснулся в холодном поту и тут же рассказал его жене: будто бы стоял на краю пропасти, крепко держа Нину за руку, но вдруг какая-то сила властно разомкнула их руки, и он стремительно стал падать в бездну. И когда в ту страшную ночь Володя не появился с полета вовремя, Нина почему-то сразу вспомнила про его сон. Как вскоре оказалось, тот страшный кошмар стал уже явью...
Нина, долго стоя у окна, напряженно вглядывалась в ночную темноту. Поэтому когда к их дому подъехал военный уазик, внутри тревожно екнуло. Но машина проехала мимо их подъезда, остановившись у соседнего. Из нее вышли несколько офицеров и зашли в подъезд. «Значит, не к нам», – подумала Нина и на мгновение успокоилась…
Однако через пару минут какая-то сила властно повлекла ее вниз. На вопрос «Что случилось?», сидящий за рулем полусонный солдат ответил: «У нас там летчик разбился». «А как фамилия?» – спросила Нина, чувствуя, как ее сердце оборвалось. Солдат пожал плечами: «Не помню точно – кажется, Хорват или Карват» …
Оказалось, что офицеры заходили в соседний подъезд за женщинами, чтобы те помогли им сообщить Нине страшную весть…
«А город подумал, ученья идут…»
Самолет Су-27, на котором предстояло летать Владимиру Карвату, был выпущен всего пять лет назад, он имел только 123 часа налета, поэтому оснований для волнения у опытнейшего летчика (Карват налетал к тому времени около тысячи двухсот часов) не было, казалось, никаких.
Сохранившийся черный ящик погибшего Су скрупулезно записал хронологию этих страшных минут. Пружина катастрофы раскручивалась медленно, но неотвратимо… Поначалу самолет, выполнивший в тот день уже семь полетов, был, как всегда, послушен рукам пилота – приборы показывали, что все системы работают безупречно. Но на восьмой минуте полета на высоте 900 метров неожиданно загорелось табло и в наушниках Карвата раздался подчеркнуто спокойный голос речевого информатора: «Проверьте давление в первой гидросистеме…» Потом пошли новые сигналы. Информация была явно немотивированной, точнее даже нелогичной, а когда стали появляться такого же рода сигналы на табло, пилот понял, что с машиной что-то происходит.
Черная бездна ночи, заоблачная высота и вереница странных, один тревожнее другого, сигналов. Но опытный летчик не запаниковал. Развернув машину, он направил ее в сторону аэродрома. Карват знал, что Су-27 – отличная машина, великолепный истребитель, который может творить в небе чудеса. Владимир не раз в этом убеждался, находясь за его штурвалом. Но на этот раз самолет не смог сотворить маленькое чудо, которое бы изменило трагическую судьбу Карвата, – он не умел сообщить пилоту, что в хвостовой части возник пожар. Оказалось, что один из лучших истребителей современности на тот момент имел свою «ахиллесовую пяту» – отсутствие датчиков предупреждения о пожаре! Летчик тянул самолет в сторону аэродрома, а огонь в эти минуты медленно, но верно разрушал очередные «нервные узлы» сложнейшей машины. Отсюда и хаотичный поток информации от речевого информатора, и противоречивые сигналы табло. Машина как умела громко «кричала» о надвигавшейся катастрофе, но сказать пилоту конкретно, что случилось, было не в ее силах!
Мы никогда не узнаем, о чем думал в те страшные минуты Владимир Карват. Черный ящик педантично зафиксировал, что пилот продолжал действовать четко по инструкции, пытаясь обуздать обезумевший самолет. Но машина уже не слушалась пилота. В те минуты, когда малодушные в панике нажимают на спасительную педаль катапульты, Карват все еще продолжал отчаянную борьбу, пытаясь удержать машину под контролем. Разумеется, он отлично слышал жесткий приказ из эфира: «924-й! Немедленно катапультироваться!» И нет сомнений, что мог бы это сделать. Но еще он четко видел под самолетом деревню, в которой были люди.
Карват, по показаниям черного ящика, практически до последней секунды сжимал рычаги управления, пытаясь сделать невозможное – подчинить машину и отвести ее от деревни. Пока она, встав в последнее мгновение на дыбы, не рухнула на землю, перелетев деревню почти на километр. Это был не просто километр – с каждым из его метров были намертво спаяны последние доли секунды жизни отличного пилота, «отличного парня отличной земли» Владимира Карвата. И будущие минуты, часы, года жизни многих десятков спасенных им жизней жителей белорусской деревни Большое Гатище…
Несмотря на позднее время, многие жители окрестности были очевидцами трагедии. Кто-то даже сказал: «Звездой с неба упал…» Люди бросились к месту падения самолета и, рискуя жизнью, стали тушить бушующий пожар. Рвались снаряды боекомплекта, топливные баки, но никто не отступал. Пожар потушили, но тело пилота удалось извлечь только утром. Шел мелкий дождь, словно природа оплакивала гибель героя…
День Вознесения
Шел дождь, почти ливень, и в день похорон Владимира Карвата. Летчик погиб в день известного православного религиозного праздника Вознесения Господня. Как известно, в этот день Иисус Христос, спасая человечество, вознесся на небо. Спасая своих земляков, вознеслась на небо и душа летчика Владимира Карвата…
Жена Карвата Нина еще долго видела мужа во сне, все пыталась спросить у него – почему не катапультировался? Обычно Володя молчал, а однажды все же ответил: «Прости меня!» А ей так хочется, чтобы он зашел домой, хотя бы на одно мгновение. Посмотрел бы на новую квартиру, увидел, как выросли дети, порадовался их жизненным успехам…
В память о Владимире в доме Нины Карват остались фотографии, его наручные часы «Штурманские», которые остановились в момент трагедии, личные документы. А еще награды, в том числе и награда, которая всегда будет памятью о так и не покоренном до конца огромном небе Владимира Карвата, – «Золотая Звезда» Героя Беларуси под номером 0001…
Алесь
ГИБОК-ГИБКОВСКИЙ
В 1996 году трагический сюжет этой песни почти в точности повторился в реальности на белорусской земле. 23 мая того года, спасая от гибели белорусскую деревню, пожертвовал своим огромным небом и своей жизнью отличный летчик и отличный парень Владимир Карват, став первым Героем суверенной Беларуси. Увы, время вспять повернуть невозможно…
«Отличные парни отличной земли…»
Наверняка и сам Владимир Карват тоже с детства знал вышеупомянутую песню, потому как с детства грезил небом. Но разве мог он тогда подумать, что ее сюжет почти дословно предсказывал и его собственную судьбу.
Почти все в жизни будущего первого Героя Беларуси было, как у всех его ровесников, которые учились вместе с ним в одной из школ Бреста. Как вспоминают педагоги, учился Володя легко и охотно, хотя отличником быть не стремился. Выделялся разве что своей спортивностью, страстно любил футбол – тренеры даже предсказывали ему хорошую футбольную карьеру в команде мастеров. Но Карват грезил небом и вопроса о выборе профессии у парня не было.
Практически во всех судьбоносных жизненных ситуациях, которые были у Карвата до трагического полета, все давалось ему как-то слишком легко. Судьба будто бы давала ему шанс в отведенный совсем небольшой временной отрезок насладиться жизненными успехами. В военно-авиационное училище поступил, как говорится, с ходу, да и учился там без особого труда. Причем, в отличие от школы, в училище он всегда был только лучшим, как и все пятнадцать лет своей летной жизни. Служил и летал Карват только на «отлично».
Все как нельзя благополучно складывалось и в личной жизни. Со своей будущей супругой Ниной познакомился еще в школьные годы – она часто приезжала в гости к своей бабушке, которая жила по соседству с их семьей. В их знакомстве, как вспоминает Нина Карват, обошлось без бурных страстей: Володя ухаживал без экзальтации, но очень основательно, и в конце концов сердце симпатичной девушки дрогнуло. После окончания Армавирского военно-авиационного училища Владимир получил распределение на службу на Дальний Восток – за тысячи километров от родного дома. Хотя «родным домом» тогдашние офицеры считали всю огромную территорию своей великой страны, которую любили, которой гордились, которую готовы были защищать до последнего… Нина, как и подобает преданной жене офицера, безропотно следовала за мужем.
В военном поселке Калинка Хабаровского края они прожили 13 лет. Народу в поселке было немного, поэтому все знали друг о друге почти все. Семья Карватов считалась дружной, про таких супругов говорят – «одно целое». Родилось двое детей – дочка и сын. Годы службы на Дальнем Востоке Советского Союза, несмотря на житейские трудности и непривычный климат, Карваты считали самым счастливым временем в жизни их семьи.
Военная карьера Владимира Карвата складывалась тоже без шероховатостей, он достойно проходил все ее ступеньки, встретив распад Советского Союза в должности заместителя командира полка. И когда той великой страны не стало, а Беларусь обрела независимость, Карват стал сразу же добиваться возвращения на родину. И в августе 1994-го безмерно счастливый, от того, что все сложности перевода позади, вернулся с семьей в Беларусь. В Министерстве обороны получил назначение в город Барановичи на 61-ю истребительную авиабазу на ответственную должность начальника воздушно-огневой и тактической подготовки. Наработанный к этому времени большой профессиональный опыт позволял Карвату с первых дней чувствовать себя в новой должности уверенно и успешно справляться со сложностями. К тому же по своему характеру Карват был человеком открытым, жизнерадостным, с хорошим чувством юмора, тактичным и деликатным, поэтому в коллективе авиабазы его сразу же полюбили.
В тот день, 23 мая 1996 года, намечались ночные тренировочные полеты, и Владимир не торопясь собирался на службу. Вышел из дома поздним вечером, как вспоминает жена, как всегда, спокойный, уверенный в себе, нежно поцеловал ее на прощание. Нина обычно во время полетов мужа спать не ложилась, всегда дожидалась его. Ждала и на этот раз. Вернуться домой Володя должен был часа через полтора-два. Но на этот раз Нине Карват так и не суждено было дождаться мужа…
Незадолго до гибели Владимиру Карвату приснился странный сон. Он проснулся в холодном поту и тут же рассказал его жене: будто бы стоял на краю пропасти, крепко держа Нину за руку, но вдруг какая-то сила властно разомкнула их руки, и он стремительно стал падать в бездну. И когда в ту страшную ночь Володя не появился с полета вовремя, Нина почему-то сразу вспомнила про его сон. Как вскоре оказалось, тот страшный кошмар стал уже явью...
Нина, долго стоя у окна, напряженно вглядывалась в ночную темноту. Поэтому когда к их дому подъехал военный уазик, внутри тревожно екнуло. Но машина проехала мимо их подъезда, остановившись у соседнего. Из нее вышли несколько офицеров и зашли в подъезд. «Значит, не к нам», – подумала Нина и на мгновение успокоилась…
Однако через пару минут какая-то сила властно повлекла ее вниз. На вопрос «Что случилось?», сидящий за рулем полусонный солдат ответил: «У нас там летчик разбился». «А как фамилия?» – спросила Нина, чувствуя, как ее сердце оборвалось. Солдат пожал плечами: «Не помню точно – кажется, Хорват или Карват» …
Оказалось, что офицеры заходили в соседний подъезд за женщинами, чтобы те помогли им сообщить Нине страшную весть…
«А город подумал, ученья идут…»
Самолет Су-27, на котором предстояло летать Владимиру Карвату, был выпущен всего пять лет назад, он имел только 123 часа налета, поэтому оснований для волнения у опытнейшего летчика (Карват налетал к тому времени около тысячи двухсот часов) не было, казалось, никаких.
Сохранившийся черный ящик погибшего Су скрупулезно записал хронологию этих страшных минут. Пружина катастрофы раскручивалась медленно, но неотвратимо… Поначалу самолет, выполнивший в тот день уже семь полетов, был, как всегда, послушен рукам пилота – приборы показывали, что все системы работают безупречно. Но на восьмой минуте полета на высоте 900 метров неожиданно загорелось табло и в наушниках Карвата раздался подчеркнуто спокойный голос речевого информатора: «Проверьте давление в первой гидросистеме…» Потом пошли новые сигналы. Информация была явно немотивированной, точнее даже нелогичной, а когда стали появляться такого же рода сигналы на табло, пилот понял, что с машиной что-то происходит.
Черная бездна ночи, заоблачная высота и вереница странных, один тревожнее другого, сигналов. Но опытный летчик не запаниковал. Развернув машину, он направил ее в сторону аэродрома. Карват знал, что Су-27 – отличная машина, великолепный истребитель, который может творить в небе чудеса. Владимир не раз в этом убеждался, находясь за его штурвалом. Но на этот раз самолет не смог сотворить маленькое чудо, которое бы изменило трагическую судьбу Карвата, – он не умел сообщить пилоту, что в хвостовой части возник пожар. Оказалось, что один из лучших истребителей современности на тот момент имел свою «ахиллесовую пяту» – отсутствие датчиков предупреждения о пожаре! Летчик тянул самолет в сторону аэродрома, а огонь в эти минуты медленно, но верно разрушал очередные «нервные узлы» сложнейшей машины. Отсюда и хаотичный поток информации от речевого информатора, и противоречивые сигналы табло. Машина как умела громко «кричала» о надвигавшейся катастрофе, но сказать пилоту конкретно, что случилось, было не в ее силах!
Мы никогда не узнаем, о чем думал в те страшные минуты Владимир Карват. Черный ящик педантично зафиксировал, что пилот продолжал действовать четко по инструкции, пытаясь обуздать обезумевший самолет. Но машина уже не слушалась пилота. В те минуты, когда малодушные в панике нажимают на спасительную педаль катапульты, Карват все еще продолжал отчаянную борьбу, пытаясь удержать машину под контролем. Разумеется, он отлично слышал жесткий приказ из эфира: «924-й! Немедленно катапультироваться!» И нет сомнений, что мог бы это сделать. Но еще он четко видел под самолетом деревню, в которой были люди.
Карват, по показаниям черного ящика, практически до последней секунды сжимал рычаги управления, пытаясь сделать невозможное – подчинить машину и отвести ее от деревни. Пока она, встав в последнее мгновение на дыбы, не рухнула на землю, перелетев деревню почти на километр. Это был не просто километр – с каждым из его метров были намертво спаяны последние доли секунды жизни отличного пилота, «отличного парня отличной земли» Владимира Карвата. И будущие минуты, часы, года жизни многих десятков спасенных им жизней жителей белорусской деревни Большое Гатище…
Несмотря на позднее время, многие жители окрестности были очевидцами трагедии. Кто-то даже сказал: «Звездой с неба упал…» Люди бросились к месту падения самолета и, рискуя жизнью, стали тушить бушующий пожар. Рвались снаряды боекомплекта, топливные баки, но никто не отступал. Пожар потушили, но тело пилота удалось извлечь только утром. Шел мелкий дождь, словно природа оплакивала гибель героя…
День Вознесения
Шел дождь, почти ливень, и в день похорон Владимира Карвата. Летчик погиб в день известного православного религиозного праздника Вознесения Господня. Как известно, в этот день Иисус Христос, спасая человечество, вознесся на небо. Спасая своих земляков, вознеслась на небо и душа летчика Владимира Карвата…
Жена Карвата Нина еще долго видела мужа во сне, все пыталась спросить у него – почему не катапультировался? Обычно Володя молчал, а однажды все же ответил: «Прости меня!» А ей так хочется, чтобы он зашел домой, хотя бы на одно мгновение. Посмотрел бы на новую квартиру, увидел, как выросли дети, порадовался их жизненным успехам…
В память о Владимире в доме Нины Карват остались фотографии, его наручные часы «Штурманские», которые остановились в момент трагедии, личные документы. А еще награды, в том числе и награда, которая всегда будет памятью о так и не покоренном до конца огромном небе Владимира Карвата, – «Золотая Звезда» Героя Беларуси под номером 0001…
Алесь
ГИБОК-ГИБКОВСКИЙ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
