Что рассказал осколок кирпича
Подвиг защитников Брестской крепости, многонационального гарнизона, в котором насмерть стояли представители более чем 30 национальностей Советского Союза, воспет в разных жанрах. Героям посвящено немало книг, картин, кантат, песен, спектаклей, фильмов. Открыл эту тему писатель Сергей Смирнов, написавший книгу «Брестская крепость» и вернувший из небытия имена сотен людей. Зрители старших поколений помнят фильмы «Бессмертный гарнизон» и «Я – русский солдат» по повести Бориса Васильева «В списках не значился». Но по-настоящему масштабный фильм «Брестская крепость» появился лишь в прошлом году, и нам радостно знать, что первый кинопроект Союзного государства Беларуси и России нашел глубокий отклик в сердцах зрителей.
Подвиг защитников Брестской крепости, многонационального гарнизона, в котором насмерть стояли представители более чем 30 национальностей Советского Союза, воспет в разных жанрах. Героям посвящено немало книг, картин, кантат, песен, спектаклей, фильмов. Открыл эту тему писатель Сергей Смирнов, написавший книгу «Брестская крепость» и вернувший из небытия имена сотен людей. Зрители старших поколений помнят фильмы «Бессмертный гарнизон» и «Я – русский солдат» по повести Бориса Васильева «В списках не значился». Но по-настоящему масштабный фильм «Брестская крепость» появился лишь в прошлом году, и нам радостно знать, что первый кинопроект Союзного государства Беларуси и России нашел глубокий отклик в сердцах зрителей.
Роль Петра Михайловича Гаврилова, возглавлявшего в качестве командира полка один из очагов сопротивления в Брестской крепости, сыграл актер и режиссер Малого театра, народный артист России Александр Коршунов. Сыграл так, что строки из воспоминаний Героя Советского Союза П.М. Гаврилова словно бы воплотились в этом образе: «Часто беру в руки оплавленный огнем осколок кирпича, вырванный вражеским снарядом из крепостной стены. Подобрал его однажды себе на память при посещении крепости. Смотрю на него, а перед глазами – море огня, грохот фашистских бомб и снарядов, смертоносный свинцовый ливень, идущие в штыковую атаку защитники Брестской крепости».
– Александр Викторович, расскажите, как существовало в вашем сознании понятие Брестской крепости? И что изменилось, когда вы узнали, что утверждены на одну из главных ролей в картине? Что более всего поразило вас в крепости?
– Хорошо помню телепередачи Сергея Смирнова о защитниках Брестской крепости. Писатель сделал великое дело, вернув из небытия настоящих героев, о подвиге которых долгое время никто ничего не знал. Благодаря ему у молодых людей моего поколения представление об этой странице Великой Отечественной войны было как об одной из самых потрясающих. А у меня к этому впечатлению примешивалось еще очень теплое чувство, которое с детства испытывал к Беларуси. Не то чтобы я там часто бывал, но все встречи были очень интересными и приятными. В Минске мы были с гастролями Малого театра, а первый раз в Беларусь, помню, ездил с отцом (народный артист СССР Виктор Коршунов). Мне было лет 10-12, а у него не то съемки там проходили, не то гастроли. Мы съездили в Хатынь, где только что открыли мемориал, и у меня осталось очень сильное впечатление от колокольного звона, который там не прекращается. И когда меня утвердили на роль, конечно, я был взволнован, участие в таком фильме налагает большую ответственность. Где-то и страшновато было, насколько я смогу соответствовать майору Гаврилову.
Накануне съемок в Брестской крепости у меня был свободный день – примеряли костюм, пробовали грим. Познакомились с директором мемориала Валерием Губаренко и старшим научным сотрудником Александром Коркотадзе. Александр провел нас по крепости, подробно рассказал обо всем, он нас курировал во время съемок. Воздействие этого места, в буквальном смысле политого кровью, трудно передать словами. Невольно возникает ощущение присутствия в том времени. А еще детали на каждом шагу. Немцы, сволочи, все снимали, и в музее много их фотографий. И когда видишь реальное место – вот немцы на углу дома, в котором мы только что были, – и соотносишь с собой, в твоем воображении создается нужное ощущение. Были и обжигающие моменты. Помните кадр, где лежат, обнявшись, погибшие пограничник с собакой? Я помню эту фотографию. Судя по всему, пограничник погиб, собака хотела его вытащить и тоже была убита. Собственно, в кино все моменты подлинные. Например, момент гибели семьи Почерниковых, когда муж и жена кончили самоубийством, осознав, что остались вдвоем после гибели детей. И таких моментов множество.
– Сегодня большая редкость, когда исторический фильм снимают в реальном месте, обычно строят декорации. Возможен ли был такой вариант в «Брестской крепости»?
– Думаю, нет. То, что снимали именно там, было очень важно. Это определяло все. Конечно, и мы делали достройки, у нас много что взрывалось и летело. Строили и стены, и ворота, и казармы, но все они были внутри крепости. Там было где строить. Но бои Гаврилова с достройками были мало связаны, только тот момент, когда мы выбегаем из дома, и он взрывается за нашей спиной. К реальному зданию сделали пристройку, которая должна была взорваться, а форт, в котором снимали, и место возле него – реальны. Единственное, снимали мы в западном форту, восточный был закрыт. Но они абсолютно одинаковые, расположены симметрично. А в основном съемки проходили в реальных стенах и переходах, и, конечно, это дорогого стоило.
– Что вы поняли о своем герое за время съемок?
– Петр Гаврилов – мощнейшая личность, человек огромной силы воли, энергичный, прямой, открытый. Был предан делу, требователен к себе и к людям. На подъезде к крепости идет большая Аллея Героев, и барельеф Петра Михайловича открывает ее. А похоронен он, как завещал, на гарнизонном кладбище. Гаврилов – один из немногих, кто выстоял, комиссар Фомин был расстрелян, Кижеватов погиб в бою. Они рассредоточились, его группа долго держала оборону в восточном форту, и только когда 2-тонная бомба сотрясла крепость и весь Брест, они разошлись по небольшим группам. В конце концов они остались втроем и договорились, что пойдут в разные места.
Желая выбраться из крепости, Гаврилов хотел уйти в Беловежскую Пущу, попытался укрыться в капонире, недалеко от Северных ворот. В один из дней, когда мы репетировали танковую атаку, Александр Коркотадзе показал мне этот капонир. Помните эпизод, когда Гаврилов подбегает к умирающему артиллеристу Акимову? В нескольких метрах за ним в стене можно видеть углубление с ответвлениями – начало длинного хода к Мухавцу, к воде, это и есть капонир. Он хотел перейти на ту сторону, но там стояли немцы, и ему никак это не удавалось. Его взяли в плен, в бессознательном состоянии, 24 июля. Он был истощен, страдал болью в животе, потому как питался лошадиным фуражом, в капонире были конюшни. Там, в конском навозе, он и укрывался, когда немцы делали обход. В плену попал в немецкий лагерь Равенсбург, а когда вернулся в Союз, был отправлен начальником лагеря на Дальний Восток. Так что когда говорят о том, что Петр Гаврилов был репрессирован, имеют в виду эту его ссылку.
Уйдя в отставку, уехал в Краснодар и вторично женился, поскольку думал, что жена с приемным сыном погибли. После войны он безуспешно искал их следы в Бресте. И лишь после того, как Смирнов размотал эту историю и они вместе с Гавриловым приехали в Брест, где в 1957 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза, он узнал, что его жена находится в Доме инвалидов, а сын служит в армии. Вместе со второй женой они увезли больную женщину в Краснодар и там ухаживали за ней. Но до того момента, как Сергей Смирнов начал свои исследования, жизнь героя Брестской крепости была тяжкой. Работал вахтером, нищенствовал. Обо всем этом рассказал мне Александр. Дал почитать воспоминания Петра Гаврилова в рукописи, его книгу. Приносил письма, которыми люди заваливали Сергея Смирнова. «Расскажите о нас!» – лейтмотив был один.
– Как вы лепили этот образ, кто был вашим первым помощником?
– Портретный грим мы не делали, важно было постараться зацепить героя внутренне, показать черты характера, то, что он несгибаем. Помню, как-то приехал со съемок к папе, рассказываю, как все идет, и говорю: «Тебе надо было Гаврилова играть, ты такой же могучей породы, а мне силенок может не хватить». Он: «Да брось ты, все у тебя есть». Просто я не устаю поражаться этим людям – с могучей силой воли, с верой в правое дело, с колоссальной энергией, мужеством.
– А какой была атмосфера на съемках? Доводилось ли общаться с коллегами – Павлом Деревянко и Андреем Мерзликиным?
– Атмосфера была серьезной, доброжелательной, творческой. В фильме была занята масса людей, российских и белорусских актеров, все старались быть собранными, да и организовано все было толково. С Павлом Деревянко мы познакомились в первый съемочный день, а вот встретиться втроем нам довелось лишь на премьере в Брестской крепости, в ночь с 21 на 22 июня прошлого года.
– Как люди восприняли премьеру в 4 утра в Брестской крепости?
– Очень волнительно. Но, оказывается, там каждый год собираются люди, проходит митинг. На премьере экран установили рядом с крепостными воротами, у стены поставили стулья, приглашены были ветераны, военные, жители Бреста. Для актеров первый просмотр всегда полон эмоций. Когда снимаешься, ты занят съемками, внутреннее представление о картине, конечно, имеешь, но не знаешь, во что это выльется. И в самом деле, когда на другой день я посмотрел картину в Москве, воспринял ее более цельно. А приняли фильм, по-моему, хорошо, особенно радовало то, как нас поздравляли работники музея. По-моему, фильм посмотрело достаточно много народу. Когда он шел в Москве, я постоянно слышал добрые отзывы от людей в театре, училище, на просмотрах. Было ясно, что фильм взволновал людей, особенно молодых.
– Как вы думаете, почему так долго не рождался масштабный фильм о Брестской крепости?
– Потому что это трудная затея. Игорь Угольников как продюсер и Александр Котт как режиссер, считаю, сделали колоссальное дело. Угольников много лет пробивал эту идею, а снимали сравнительно недолго, с середины июля до середины октября.
– Приходилось ли вам сниматься раньше в военных фильмах?
– По Первому каналу все никак не покажут «Московский дворик», 8-серийную картину, в которой я снялся еще до «Брестской крепости». Хотя мне то и дело говорят, что видели ее в Израиле, Германии, на Украине. А дочка Клавдия Коршунова даже получила приз за лучшую женскую роль на Ялтинском фестивале. У меня там роль второго плана, играю военного. Была также роль сотрудника НКВД, полковника, в картине «Спасите наши души».
Роль Петра Михайловича Гаврилова, возглавлявшего в качестве командира полка один из очагов сопротивления в Брестской крепости, сыграл актер и режиссер Малого театра, народный артист России Александр Коршунов. Сыграл так, что строки из воспоминаний Героя Советского Союза П.М. Гаврилова словно бы воплотились в этом образе: «Часто беру в руки оплавленный огнем осколок кирпича, вырванный вражеским снарядом из крепостной стены. Подобрал его однажды себе на память при посещении крепости. Смотрю на него, а перед глазами – море огня, грохот фашистских бомб и снарядов, смертоносный свинцовый ливень, идущие в штыковую атаку защитники Брестской крепости».
– Александр Викторович, расскажите, как существовало в вашем сознании понятие Брестской крепости? И что изменилось, когда вы узнали, что утверждены на одну из главных ролей в картине? Что более всего поразило вас в крепости?
– Хорошо помню телепередачи Сергея Смирнова о защитниках Брестской крепости. Писатель сделал великое дело, вернув из небытия настоящих героев, о подвиге которых долгое время никто ничего не знал. Благодаря ему у молодых людей моего поколения представление об этой странице Великой Отечественной войны было как об одной из самых потрясающих. А у меня к этому впечатлению примешивалось еще очень теплое чувство, которое с детства испытывал к Беларуси. Не то чтобы я там часто бывал, но все встречи были очень интересными и приятными. В Минске мы были с гастролями Малого театра, а первый раз в Беларусь, помню, ездил с отцом (народный артист СССР Виктор Коршунов). Мне было лет 10-12, а у него не то съемки там проходили, не то гастроли. Мы съездили в Хатынь, где только что открыли мемориал, и у меня осталось очень сильное впечатление от колокольного звона, который там не прекращается. И когда меня утвердили на роль, конечно, я был взволнован, участие в таком фильме налагает большую ответственность. Где-то и страшновато было, насколько я смогу соответствовать майору Гаврилову.
Накануне съемок в Брестской крепости у меня был свободный день – примеряли костюм, пробовали грим. Познакомились с директором мемориала Валерием Губаренко и старшим научным сотрудником Александром Коркотадзе. Александр провел нас по крепости, подробно рассказал обо всем, он нас курировал во время съемок. Воздействие этого места, в буквальном смысле политого кровью, трудно передать словами. Невольно возникает ощущение присутствия в том времени. А еще детали на каждом шагу. Немцы, сволочи, все снимали, и в музее много их фотографий. И когда видишь реальное место – вот немцы на углу дома, в котором мы только что были, – и соотносишь с собой, в твоем воображении создается нужное ощущение. Были и обжигающие моменты. Помните кадр, где лежат, обнявшись, погибшие пограничник с собакой? Я помню эту фотографию. Судя по всему, пограничник погиб, собака хотела его вытащить и тоже была убита. Собственно, в кино все моменты подлинные. Например, момент гибели семьи Почерниковых, когда муж и жена кончили самоубийством, осознав, что остались вдвоем после гибели детей. И таких моментов множество.
– Сегодня большая редкость, когда исторический фильм снимают в реальном месте, обычно строят декорации. Возможен ли был такой вариант в «Брестской крепости»?
– Думаю, нет. То, что снимали именно там, было очень важно. Это определяло все. Конечно, и мы делали достройки, у нас много что взрывалось и летело. Строили и стены, и ворота, и казармы, но все они были внутри крепости. Там было где строить. Но бои Гаврилова с достройками были мало связаны, только тот момент, когда мы выбегаем из дома, и он взрывается за нашей спиной. К реальному зданию сделали пристройку, которая должна была взорваться, а форт, в котором снимали, и место возле него – реальны. Единственное, снимали мы в западном форту, восточный был закрыт. Но они абсолютно одинаковые, расположены симметрично. А в основном съемки проходили в реальных стенах и переходах, и, конечно, это дорогого стоило.
– Что вы поняли о своем герое за время съемок?
– Петр Гаврилов – мощнейшая личность, человек огромной силы воли, энергичный, прямой, открытый. Был предан делу, требователен к себе и к людям. На подъезде к крепости идет большая Аллея Героев, и барельеф Петра Михайловича открывает ее. А похоронен он, как завещал, на гарнизонном кладбище. Гаврилов – один из немногих, кто выстоял, комиссар Фомин был расстрелян, Кижеватов погиб в бою. Они рассредоточились, его группа долго держала оборону в восточном форту, и только когда 2-тонная бомба сотрясла крепость и весь Брест, они разошлись по небольшим группам. В конце концов они остались втроем и договорились, что пойдут в разные места.
Желая выбраться из крепости, Гаврилов хотел уйти в Беловежскую Пущу, попытался укрыться в капонире, недалеко от Северных ворот. В один из дней, когда мы репетировали танковую атаку, Александр Коркотадзе показал мне этот капонир. Помните эпизод, когда Гаврилов подбегает к умирающему артиллеристу Акимову? В нескольких метрах за ним в стене можно видеть углубление с ответвлениями – начало длинного хода к Мухавцу, к воде, это и есть капонир. Он хотел перейти на ту сторону, но там стояли немцы, и ему никак это не удавалось. Его взяли в плен, в бессознательном состоянии, 24 июля. Он был истощен, страдал болью в животе, потому как питался лошадиным фуражом, в капонире были конюшни. Там, в конском навозе, он и укрывался, когда немцы делали обход. В плену попал в немецкий лагерь Равенсбург, а когда вернулся в Союз, был отправлен начальником лагеря на Дальний Восток. Так что когда говорят о том, что Петр Гаврилов был репрессирован, имеют в виду эту его ссылку.
Уйдя в отставку, уехал в Краснодар и вторично женился, поскольку думал, что жена с приемным сыном погибли. После войны он безуспешно искал их следы в Бресте. И лишь после того, как Смирнов размотал эту историю и они вместе с Гавриловым приехали в Брест, где в 1957 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза, он узнал, что его жена находится в Доме инвалидов, а сын служит в армии. Вместе со второй женой они увезли больную женщину в Краснодар и там ухаживали за ней. Но до того момента, как Сергей Смирнов начал свои исследования, жизнь героя Брестской крепости была тяжкой. Работал вахтером, нищенствовал. Обо всем этом рассказал мне Александр. Дал почитать воспоминания Петра Гаврилова в рукописи, его книгу. Приносил письма, которыми люди заваливали Сергея Смирнова. «Расскажите о нас!» – лейтмотив был один.
– Как вы лепили этот образ, кто был вашим первым помощником?
– Портретный грим мы не делали, важно было постараться зацепить героя внутренне, показать черты характера, то, что он несгибаем. Помню, как-то приехал со съемок к папе, рассказываю, как все идет, и говорю: «Тебе надо было Гаврилова играть, ты такой же могучей породы, а мне силенок может не хватить». Он: «Да брось ты, все у тебя есть». Просто я не устаю поражаться этим людям – с могучей силой воли, с верой в правое дело, с колоссальной энергией, мужеством.
– А какой была атмосфера на съемках? Доводилось ли общаться с коллегами – Павлом Деревянко и Андреем Мерзликиным?
– Атмосфера была серьезной, доброжелательной, творческой. В фильме была занята масса людей, российских и белорусских актеров, все старались быть собранными, да и организовано все было толково. С Павлом Деревянко мы познакомились в первый съемочный день, а вот встретиться втроем нам довелось лишь на премьере в Брестской крепости, в ночь с 21 на 22 июня прошлого года.
– Как люди восприняли премьеру в 4 утра в Брестской крепости?
– Очень волнительно. Но, оказывается, там каждый год собираются люди, проходит митинг. На премьере экран установили рядом с крепостными воротами, у стены поставили стулья, приглашены были ветераны, военные, жители Бреста. Для актеров первый просмотр всегда полон эмоций. Когда снимаешься, ты занят съемками, внутреннее представление о картине, конечно, имеешь, но не знаешь, во что это выльется. И в самом деле, когда на другой день я посмотрел картину в Москве, воспринял ее более цельно. А приняли фильм, по-моему, хорошо, особенно радовало то, как нас поздравляли работники музея. По-моему, фильм посмотрело достаточно много народу. Когда он шел в Москве, я постоянно слышал добрые отзывы от людей в театре, училище, на просмотрах. Было ясно, что фильм взволновал людей, особенно молодых.
– Как вы думаете, почему так долго не рождался масштабный фильм о Брестской крепости?
– Потому что это трудная затея. Игорь Угольников как продюсер и Александр Котт как режиссер, считаю, сделали колоссальное дело. Угольников много лет пробивал эту идею, а снимали сравнительно недолго, с середины июля до середины октября.
– Приходилось ли вам сниматься раньше в военных фильмах?
– По Первому каналу все никак не покажут «Московский дворик», 8-серийную картину, в которой я снялся еще до «Брестской крепости». Хотя мне то и дело говорят, что видели ее в Израиле, Германии, на Украине. А дочка Клавдия Коршунова даже получила приз за лучшую женскую роль на Ялтинском фестивале. У меня там роль второго плана, играю военного. Была также роль сотрудника НКВД, полковника, в картине «Спасите наши души».
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
