Они хотели «чувствовать солнце…»
В настоящее время 1 Мая мы отмечаем как праздник весны и труда. Понятие солидарности трудящихся в борьбе за свои права с капиталом, собственниками предприятий и фирм, в нашем сознании как-то поблекло, ушло в прошлое. Между тем история праздника 1 Мая – по-настоящему славная и трагическая.
В настоящее время 1 Мая мы отмечаем как праздник весны и труда. Понятие солидарности трудящихся в борьбе за свои права с капиталом, собственниками предприятий и фирм, в нашем сознании как-то поблекло, ушло в прошлое. Между тем история праздника 1 Мая – по-настоящему славная и трагическая.
Она восходит к событиям 125-летней давности. Стремление американских рабочих отвоевать «восемь часов работы, восемь часов отдыха и восемь часов на то, что мы пожелаем» стало тогда главным лейтмотивом их борьбы за достойную жизнь.
Условия труда в США, надо признать, были в то время весьма суровыми: в 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720 долларов в год, а среднегодовая зарплата промышленных рабочих – около 300 долларов. При этом рабочий день обычно длился 11-12 часов, а нередко и все 15. Каждый шестой ребенок работал в промышленности, получая половину зарплаты взрослого за аналогичную работу. Что такое охрана труда, никто не знал.
Терпение рабочих истощалось, их методы борьбы за достойную жизнь становились все более радикальными. «Путь к достижению восьмичасового рабочего дня, – записал в 1882 году лидер Братства столяров и плотников МакГуаир, – в организации… Мы хотим объяснить рабочим, что восьмичасовой рабочий день должен быть подтвержден конституцией, и они сами должны бороться за него».
В 1884 году предложение МакГуаира было принято Федерацией организованной торговли и рабочих профсоюзов, которая зафиксировала: 1 мая 1886 года – дата, когда «8 часов будут конституционно легитимным рабочим днем».
Идея сделать 1 мая днем борьбы «охватила массы»: профсоюзы и рабочие группы по всей Америке готовили к этому числу «грандиозную забастовку». Историк Ф. Фонер рассказывает, что рабочие курят «восьмичасовой табак», носят «восьмичасовую одежду» – продукцию, изготовленную организациями, которые уже ввели у себя пресловутые «8 часов», – и поют «Восьмичасовую песню»:
«Мы хотим чувствовать солнце;
Мы хотим нюхать цветы;
Мы уверены, что Бог повелел так,
И мы хотим восемь часов…»
1 мая примерно 200 000 рабочих забастовали по всем США, и столько же добились уменьшения длительности рабочего дня одной лишь угрозой начать забастовку.
Базой рабочего политического движения стал Чикаго. В первый день забастовки около
80 000 страйкеров и их сторонников – то есть каждый шестой житель города – вышли на демонстрацию.
Чикаго превратился в центр забастовки, он стал и центром показательной расправы с «8 часами». На одном из заводов города объявили локаут, 1500 человек были уволены. Рабочие вновь начали забастовку. 3 мая на завод прибыли штрейкбрехеры, однако рабочие встретили их митингом у проходной. Полиция открыла огонь по безоружным – 4 человека были убиты, десятки ранены.
В ответ на полицейское насилие члены анархистской Международной ассоциации рабочего народа (IWPA) организовали многотысячный митинг протеста на Хэймаркетской площади. С речью на нем выступил известный радикальный рабочий деятель А. Спис, представитель городского Центрального рабочего консульства и одновременно лидер IWPA. Так случилось, что в это время разразилась гроза, – большинство людей покинуло площадь.
Только несколько сотен человек оставалось, когда для разгона митинга прибыла колонна вооруженной полиции. После проигнорированного требования разойтись люди в форме двинулись к трибуне. Оратор Филден успел только сказать, что это мирный митинг, – и в этот момент кто-то бросил в полицейских бомбу. Взрыв унес жизнь одного офицера – остальные шесть, как считает историк П. Аврич, были застрелены своими же в беспорядочной пальбе, начавшейся после взрыва. Никто так и не узнал, кто же бросил бомбу. Акт террора? Провокация? Независимо от этого полиция открыла «охоту на ведьм» – начались аресты активистов рабочего движения.
Власти округлили цифру главных виновных до 8 (восемь часов – восемь преступников). Ими стали А. Парсонс, С. Филден, Ю. Шваб, А. Фишер, А. Шпис, Г. Энгель, Л. Линг и О. Небе. Интересно, что изо всех из них на митинге был только Филден. Но это не помешало сценарию показательной расправы. Как сказал один из обвинителей, «эти люди были выбраны, отобраны Большим жюри и обвинены, потому что они лидеры. Они не более виновны, чем те тысячи, что следовали за ними. Джентльмены жюри, вынесите приговор этим мужчинам, сделайте из них пример, повесьте их, и вы спасете наши институты, наше общество».
«Хэймаркетская восьмерка» была признана виновной. Один из приговоренных покончил с собой в тюрьме, 7 других были повешены. Когда А. Списа вели на смерть, он сказал: «Придет время, когда наше молчание будет более могущественным, чем голоса, которые вы душите сейчас!»
Он оказался прав. В первое время волна репрессий заставила профсоюзы перейти к глухой обороне. Но Хэймаркет стал краеугольным камнем будущего рабочего движения.
«Если вы думаете, что, повесив нас, вы остановите рабочее движение… движение миллионов, трудящихся в нужде и ничтожной надежде спасения – если вы так думаете, то вешайте нас! – говорил Спис. – Вы столкнулись с искрой, но там и здесь, позади и спереди вас, и везде пламя возгорается. Это – подземный огонь. Вы не сможете потушить его».
Что сказать об этом сейчас? Пожертвовав собой, они действительно зажгли искру, из которой родилось ровное пламя борьбы за достойную рабочую жизнь. Не раздули мировой или какой-то еще пожар на горе другим, но заставили сильных мира сего, говоря прозой, поделиться своим богатством с более слабыми, пойти на уступки.
А если использовать высокий стиль… Они хотели чувствовать солнце – и помогли многим лучше чувствовать его в первый день замечательного весеннего месяца.
Александр ГУБАНОВ
Она восходит к событиям 125-летней давности. Стремление американских рабочих отвоевать «восемь часов работы, восемь часов отдыха и восемь часов на то, что мы пожелаем» стало тогда главным лейтмотивом их борьбы за достойную жизнь.
Условия труда в США, надо признать, были в то время весьма суровыми: в 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720 долларов в год, а среднегодовая зарплата промышленных рабочих – около 300 долларов. При этом рабочий день обычно длился 11-12 часов, а нередко и все 15. Каждый шестой ребенок работал в промышленности, получая половину зарплаты взрослого за аналогичную работу. Что такое охрана труда, никто не знал.
Терпение рабочих истощалось, их методы борьбы за достойную жизнь становились все более радикальными. «Путь к достижению восьмичасового рабочего дня, – записал в 1882 году лидер Братства столяров и плотников МакГуаир, – в организации… Мы хотим объяснить рабочим, что восьмичасовой рабочий день должен быть подтвержден конституцией, и они сами должны бороться за него».
В 1884 году предложение МакГуаира было принято Федерацией организованной торговли и рабочих профсоюзов, которая зафиксировала: 1 мая 1886 года – дата, когда «8 часов будут конституционно легитимным рабочим днем».
Идея сделать 1 мая днем борьбы «охватила массы»: профсоюзы и рабочие группы по всей Америке готовили к этому числу «грандиозную забастовку». Историк Ф. Фонер рассказывает, что рабочие курят «восьмичасовой табак», носят «восьмичасовую одежду» – продукцию, изготовленную организациями, которые уже ввели у себя пресловутые «8 часов», – и поют «Восьмичасовую песню»:
«Мы хотим чувствовать солнце;
Мы хотим нюхать цветы;
Мы уверены, что Бог повелел так,
И мы хотим восемь часов…»
1 мая примерно 200 000 рабочих забастовали по всем США, и столько же добились уменьшения длительности рабочего дня одной лишь угрозой начать забастовку.
Базой рабочего политического движения стал Чикаго. В первый день забастовки около
80 000 страйкеров и их сторонников – то есть каждый шестой житель города – вышли на демонстрацию.
Чикаго превратился в центр забастовки, он стал и центром показательной расправы с «8 часами». На одном из заводов города объявили локаут, 1500 человек были уволены. Рабочие вновь начали забастовку. 3 мая на завод прибыли штрейкбрехеры, однако рабочие встретили их митингом у проходной. Полиция открыла огонь по безоружным – 4 человека были убиты, десятки ранены.
В ответ на полицейское насилие члены анархистской Международной ассоциации рабочего народа (IWPA) организовали многотысячный митинг протеста на Хэймаркетской площади. С речью на нем выступил известный радикальный рабочий деятель А. Спис, представитель городского Центрального рабочего консульства и одновременно лидер IWPA. Так случилось, что в это время разразилась гроза, – большинство людей покинуло площадь.
Только несколько сотен человек оставалось, когда для разгона митинга прибыла колонна вооруженной полиции. После проигнорированного требования разойтись люди в форме двинулись к трибуне. Оратор Филден успел только сказать, что это мирный митинг, – и в этот момент кто-то бросил в полицейских бомбу. Взрыв унес жизнь одного офицера – остальные шесть, как считает историк П. Аврич, были застрелены своими же в беспорядочной пальбе, начавшейся после взрыва. Никто так и не узнал, кто же бросил бомбу. Акт террора? Провокация? Независимо от этого полиция открыла «охоту на ведьм» – начались аресты активистов рабочего движения.
Власти округлили цифру главных виновных до 8 (восемь часов – восемь преступников). Ими стали А. Парсонс, С. Филден, Ю. Шваб, А. Фишер, А. Шпис, Г. Энгель, Л. Линг и О. Небе. Интересно, что изо всех из них на митинге был только Филден. Но это не помешало сценарию показательной расправы. Как сказал один из обвинителей, «эти люди были выбраны, отобраны Большим жюри и обвинены, потому что они лидеры. Они не более виновны, чем те тысячи, что следовали за ними. Джентльмены жюри, вынесите приговор этим мужчинам, сделайте из них пример, повесьте их, и вы спасете наши институты, наше общество».
«Хэймаркетская восьмерка» была признана виновной. Один из приговоренных покончил с собой в тюрьме, 7 других были повешены. Когда А. Списа вели на смерть, он сказал: «Придет время, когда наше молчание будет более могущественным, чем голоса, которые вы душите сейчас!»
Он оказался прав. В первое время волна репрессий заставила профсоюзы перейти к глухой обороне. Но Хэймаркет стал краеугольным камнем будущего рабочего движения.
«Если вы думаете, что, повесив нас, вы остановите рабочее движение… движение миллионов, трудящихся в нужде и ничтожной надежде спасения – если вы так думаете, то вешайте нас! – говорил Спис. – Вы столкнулись с искрой, но там и здесь, позади и спереди вас, и везде пламя возгорается. Это – подземный огонь. Вы не сможете потушить его».
Что сказать об этом сейчас? Пожертвовав собой, они действительно зажгли искру, из которой родилось ровное пламя борьбы за достойную рабочую жизнь. Не раздули мировой или какой-то еще пожар на горе другим, но заставили сильных мира сего, говоря прозой, поделиться своим богатством с более слабыми, пойти на уступки.
А если использовать высокий стиль… Они хотели чувствовать солнце – и помогли многим лучше чувствовать его в первый день замечательного весеннего месяца.
Александр ГУБАНОВ
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
