САЙТ ГАЗЕТЫ ПАРЛАМЕНТСКОГО СОБРАНИЯ СОЮЗА БЕЛАРУСИ И РОССИИ

Культура

Выше и вместе…

О Пушкине сказано все – теперь пора подумать о себе. Но ведь и то, что написано о нем хотя бы одними только русскими людьми, разве только о Пушкине? О себе, конечно же, о себе…

О Пушкине сказано все – теперь пора подумать о себе. Но ведь и то, что написано о нем хотя бы одними только русскими людьми, разве только о Пушкине? О себе, конечно же, о себе… И когда Достоевский о «всемирной отзывчивости», и когда Ильин о «солнечном центре нашей русскости», и когда Розанов о том, что поживи Пушкин подольше, мы не поделились бы на славянофилов и западников – стыдно было бы его цельности. И когда сейчас общим хором, что Пушкин – «наша национальная идея», – это ведь не свидетельство гордости, а крик о неблагополучии. Это: «батюшка Пушкин, помоги!» «Дай нам руку в непогоду, укрепи в немой борьбе». Правда, борьба не немая, а очень даже разговорчивая, так что иногда с горечью думаешь, что само слово уже и мешает нам, что слово, которое было у Бога и было Бог, потеряло таившееся в нем дело, забыло землю и небо и стало только словом. А человек и народ тотчас узнают эту пустоту и охотно освобождаются от обязывающей памяти о земле и роде, потому что в пустых словах легче спрятать нечистоту сердца и отдельного человека, и народа.
Сейчас мы узнали, чем кончается такое «освобождение», став, кажется, впервые за русскую историю из народа населением частных людей. И, слава Богу, начинаем остро чувствовать это и, может быть, дозреем до пушкинского народного безмолвия, которое и есть настоящая полнота Слова, как полнота Разума. Кажется, и нам пора собраться, как собираются в опасный час, чтобы быть вместе и слышать друг друга для оразумления души, чтобы сказать, что пришло время Пушкина как символа национального воскрешения, не кому-то другому, а самим себе, потому что мы и сами уже мало чем отличимы от мертвых.
Вот горький том «Последний год жизни Пушкина», а в нем тяжелейшие последние страницы о днях, когда Александр Сергеевич умирал, приговаривая, когда его поворачивали: «Вот и хорошо! Вот и прекрасно!», хотя боль была выше человеческих сил, и на утешения уже спокойно говорил: «Не надо. Теперь уж всё». И опять все болит, когда Наталья Николаевна, еще вчера утешавшая мужа привычно французским «Tu vivra», в отчаянии толкает уже мертвое тело, чтобы разбудить его, и по-русски, проснувшимся русским сердцем кричит: «Пушкин, ты жив? Ты жив?» И как дочитаешь до последнего «Ну поднимите же меня и пойдем. Да выше! Выше! Ну пойдем же, да вместе», так и поймешь, что это он, предчувствуя нашу беду и сиротство, нам уже кричит, чтобы и выше и вместе. И смерть становится его последним собирающим делом.
И помните это воспоминание Жуковского о первых минутах пушкинской смерти, как разливалась по лицу поэта «какая-то глубокая удивительная мысль… какое-то полное, глубокое, удовольствованное знание… выражение величественной торжественной мысли». Если бы не стыдиться великих слов, а нас отучают от них, потому что знают, что великие слова – это зеркало великого сознания, можно было бы сказать, что это было лицо России перед Богом. И каждый его тогда таким и видел, почему и бросились к дому тысячи, чтобы еще побыть в его свете. И кто теперь напишет в некрологе, как тогда Одоевский: «Солнце нашей поэзии закатилось! …всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава. Неужели, в самом деле, нет уже у нас Пушкина? К этой мысли нельзя привыкнуть».
Самое время и нам спросить себя: неужели правда нет у нас уже Пушкина, раз мы живем так, будто его нет, и осталось одно опустевшее имя? Подлинно к этой мысли нельзя привыкнуть. В первые послереволюционные годы Владислав Ходасевич жестко говорил о новых поколениях: «Необходимость учиться и развиваться духовно сознается недостаточно, хотя в иных областях жизни, особенно практических, они проявляют большую активность». Да уж что до практических областей жизни, то наши хищники тем дадут сто очков вперед. Даже и в литературе, впервые ставшей отраслью легкой промышленности, что заставило Андрея Битова ядовито заметить, что русская литература наконец стала профессиональной, то есть перестала быть русской литературой. И когда меркнет, несмотря на громадные усилия организаторов удержать его высоту, Пушкинский праздник, который в советские времена был зеркалом нашего духа, а теперь становится зеркалом национального легкомыслия, то это потому, что и в поэзии умирает голос внутренней правды. Художник уже не ставит себя «лицом к лицу с совестью», что, как отмечал Ходасевич, было первой чертой Пушкина, который остро чувствовал «роковую связь человека с художником, личной участи с судьбой творчества».
Наша личная участь пасется на других полях, не граничащих с судьбой творчества. Не потому ли мы все больше отодвигаем его в дым слов и постепенно выводим из прямого повседневного духовного обихода, как уже отодвинули в безопасную историю литературы Державина и Сумарокова, а там Баратынского и Лермонтова, Некрасова и Тютчева и совсем вчерашних Твардовского и Смелякова? И вон уж и Евтушенко с Вознесенским вполне Державин и Сумароков. Время торопится проститься с минувшим, нарочито сбив систему координат, чтобы начать мир с себя и не отвечать перед традицией. И тут – освободиться, освободиться…
Шестого июня в святой день его рождения, в Троицкую родительскую субботу, не в одном Михайловском вспомним его как родителя нашей национальной целостности, нашего языка, нашей духовной зрелости в мировом саду народов. И может, воскликнем с Игорем Северяниным, чтобы на минуту обмануть себя: «Любовь! Россия! Солнце! Пушкин!/ Могущественные слова./ И не от них ли на опушке/ Нам распускается листва?/ И молодеет не от них ли/ Стареющая молодежь?/ И не при них ли в душах стихли/ Зло, низость, ненависть и ложь?»
Не стихли они – низость и ложь, зло и ненависть, а только раскидываются на полсвета. И если сказать словами другого «серебряного» поэта – Георгия Иванова: «И ничего не исправила,/ Не помогла ничему /Смутная, чудная музыка,/ Слышная только ему». Но могущественные слова «Любовь! Россия! Солнце! Пушкин!», слава Богу, не торопятся исчезнуть из словаря и терпеливо ждут нашего оразумления.
Нам сразу не своротить историю, которая хочет по своей воле пожить, но хоть сказать это с должным беспокойством за судьбу русской культуры, оказавшейся на опасном пороге, мы властны. А там потихоньку с состраданием и любовью, глядишь, и поднимем его.
И пойдем вместе. Если не выше, то хоть прямо и не теряя себя.

Валентин КУРБАТОВ
Псков

ГЛАВНЫЕ НОВОСТИ

  1. Фигурант дела о теракте в «Крокусе» обжаловал свой арест
  2. Россия планирует закупить в Беларуси авиакомплектующих на 1 млрд рублей
  3. Александр Лукашенко: Санкции санкциями. Вроде, мы справляемся, все ничего
  4. Путин провел телефонный разговор с президентом ЮАР
  5. Кузнецова: Киевский режим активно вербует несовершеннолетних и рассылает сообщения с угрозами
  6. СМИ: Нападавшие на «Крокус Сити холл» террористы были под наркотиками
  7. С 1 апреля для сдачи экзамена на права потребуется СНИЛС
  8. ЦИК Беларуси зарегистрировал кандидатов в члены Совета Республики
  9. В России около 60% выпускников могут поступить в вузы на бюджетные места
  10. Лукашенко: Экономика – это приоритет приоритетов
  11. В Беларуси стартовал конкурс лучших отечественных товаров на российском рынке
  12. Путин провел совещание с губернатором Тверской области
  13. В МВД рассказали о роли полицейских из Красногорска, помогавших в поимке террористов в «Крокусе»
  14. В Москве проходит международная научно-практическая конференция «Союзное государство в условиях многополярного мира»
  15. Владимир Путин: А мы что делаем? Только защищаем своих людей на наших исторических территориях

Политика

Мораторий на смертную казнь для террористов можно законно обойти

Нужно только обратиться к друзьям-белорусам

МНЕНИЯ

А Президент-то – ненастоящий!

Валерий Чумаков

Отказ от Президентских выборов в Незалежней может отразиться политическим кризисом и даже госпереворотом.

Факты – упрямая вещь

Татьяна Вахромеева

Первые данные расследования теракта в «Крокусе» - украинский след уже нашел подтверждение.

Пора отправить в утиль прокисшие обязательства

Олег Зинченко

В Госдуме началось обсуждение отмены моратория на смертную казнь

ТЕЛЕГРАМ RUBY. ОПЕРАТИВНО

Читайте также