Семейные реликвии
В Москве встретились потомки участников Первой мировой войны, приехавшие из Франции, США, Сербии и Люксембурга
Встреча прошла в рамках научно-просветительской конференции «Великая война и русское зарубежье», организованной Домом русского зарубежья имени Александра Солженицына. На это мероприятие съехались исследователи истории Первой мировой из самых разных уголков планеты. Но самыми главными гостями стали потомки героев той войны. Их родители, деды и прадеды вынуждены были бежать из России, когда пришедшие к власти большевики начали расправы над царскими военными.
– В советское время Первая мировая считалась лишь эпизодом истории, причем незначительным, и многое делалось для того, чтобы память о ней была минимальной, – отметил директор Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Виктор Москвин. – Русская эмиграция, напротив, бережно хранила память о Великой войне. И во многом именно благодаря русскому зарубежью сегодня мы знаем многое. А для нашего Дома сегодняшняя конференция имеет еще одно значение. Первым, кто в СССР стал работать над историей Первой мировой, был Александр Солженицын. «Август Четырнадцатого» – первая часть романа-эпопеи «Красное колесо». И именно Солженицын, один из учредителей нашего Дома, в свое время передал нам в дар уникальные воспоминания участников Первой мировой, сохраненные русскими эмигрантами из самых разных стран мира.
Историк Алексей Арсеньев давно занимается изучением русской эмиграции на Балканах. Русский по происхождению, он родился на севере Сербии, в крае Воеводина, и сейчас живет в городе Нови-Сад. И бережно хранит все, что связано с памятью деда – Петра Арсеньева, участника Первой мировой. История его жизни заслуживает отдельной книги…
– Мой дед участвовал в блокаде крепости Перемышль, бил австро-венгров в Карпатах, преследовал их во время наступления Брусилова. В 1917 году его полк подавлял беспорядки в бунтующих частях: тогда в армию уже начала проникать большевистская антивоенная пропаганда, – рассказывает Алексей Арсеньев. – Позже полк разделился на русский и украинский. Русская часть сражалась в Гражданской на стороне белых на Дону. После эвакуации из Крыма в 1920-м дед долго скитался: жил в землянке на полуострове Галлиполи, в военном лагере в Салониках. А потом он, глухой инвалид, с поврежденной рукой, получил рабочее место в папиросной лавке в Белграде. Там же после семилетней разлуки встретился с сыном. Когда Югославию оккупировали немцы, он жил в приюте для инвалидов войны в городе Бела-Црква. В 1944 году сюда пришла югославская Народно-освободительная армия и не стала разбираться, кто сотрудничал с немцами, а кто просто доживал свой век в стороне от войны. Всех русских инвалидов вперемешку с пленными немцами поместили в лагерь, а потом расстреляли. Сейчас на этом месте, прозванном тогда «собачьим кладбищем», установлен крест в память о русских эмигрантах. Там и покоится мой дед…
В семье Натальи Монтвиловой, живущей в США, воевали прадед, дед и брат бабушки. Причем последний, Евгений, как единственный сын у родителей, не подлежал призыву.
– Но в 1914 году Евгений Хлысович отправился на фронт добровольцем. И недалеко от польского местечка Остроленка получил смертельное ранение, – рассказывает Наталья. – Мой прадед – Иван Хлысович – в 1915 году командовал 94-м обозным батальоном на территории нынешней Латвии. А дед – Алексей Петрушин – воевал в составе 2-ой армии генерала Самсонова и принимал участие в боях в Восточной Пруссии. Он выжил в Первой мировой, прошел Гражданскую. Эмигрировав, долго скитался. Когда началась Вторая мировая, семья бежала из нацистской Германии в Польшу, а оттуда в США. Там я и родилась.
Добровольцем пошел на фронт и отец Александра Трубецкого, тоже Александр. Он не собирался быть военным: в 1914 году только заканчивал юридический факультет Московского университета – хотел пойти по стопам отца, юриста и известного религиозного философа Евгения Трубецкого. Но грянула война – и Александр записался на ускоренные курсы Николаевского Кавалерийского училища, а с 1915 года служил офицером Лейб-гвардии Конногренадерского полка. Кстати, потом, во время Гражданской, Александр будет среди тех, кто пытался спасти царскую семью от расстрела. В эмиграции во Франции главным хранителем памяти о подвигах русской гвардии стало гвардейское объединение эмигрантов. Гвардейцы отмечали полковой праздник, писали мемуары, поминали погибших и усопших однополчан и всегда поддерживали друг друга в трудное время. Маленький Саша с удовольствием слушал рассказы отца о Великой войне. И вот сегодня Александр Александрович Трубецкой возглавляет Ассоциацию потомков Императорской гвардии во Франции.
– Несколько лет назад члены нашей ассоциации направили письмо Президенту России Владимиру Путину. Мы были обеспокоены тем, что на родине наших предков до сих пор нет памятника героям Первой мировой. Но пришел ответ из Администрации Президента: проект памятника уже готов. И вот в этом году открылся большой монумент на Поклонной горе – для нас это было огромной радостью! – признается Александр Трубецкой.
В США существовало Общество ветеранов Великой войны. С 1924 года им руководил барон Алексей фон Будберг – именно он в 1914 году разработал план прорыва обороны немцев под Августовом, за что был награжден георгиевским оружием. Его правнучки – Маргарет Джансон и Мерилин-Луиз Бери – тоже приехали в Москву на конференцию. Мерилин-Луиз по-русски не говорит. А из уст Маргарет так трогательно и как-то по-дореволюционному звучит слово «церьковь» – именно так, с мягким знаком…
– Наши предки беззаветно любили Россию и до последнего служили ей, помнили Россию до конца дней, – говорит Наталья Монтвилова. – И сегодня, вспоминая о них, мы словно возвращаем их сюда, на родину. Ведь они мечтали об этом.
– В советское время Первая мировая считалась лишь эпизодом истории, причем незначительным, и многое делалось для того, чтобы память о ней была минимальной, – отметил директор Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Виктор Москвин. – Русская эмиграция, напротив, бережно хранила память о Великой войне. И во многом именно благодаря русскому зарубежью сегодня мы знаем многое. А для нашего Дома сегодняшняя конференция имеет еще одно значение. Первым, кто в СССР стал работать над историей Первой мировой, был Александр Солженицын. «Август Четырнадцатого» – первая часть романа-эпопеи «Красное колесо». И именно Солженицын, один из учредителей нашего Дома, в свое время передал нам в дар уникальные воспоминания участников Первой мировой, сохраненные русскими эмигрантами из самых разных стран мира.
Историк Алексей Арсеньев давно занимается изучением русской эмиграции на Балканах. Русский по происхождению, он родился на севере Сербии, в крае Воеводина, и сейчас живет в городе Нови-Сад. И бережно хранит все, что связано с памятью деда – Петра Арсеньева, участника Первой мировой. История его жизни заслуживает отдельной книги…
– Мой дед участвовал в блокаде крепости Перемышль, бил австро-венгров в Карпатах, преследовал их во время наступления Брусилова. В 1917 году его полк подавлял беспорядки в бунтующих частях: тогда в армию уже начала проникать большевистская антивоенная пропаганда, – рассказывает Алексей Арсеньев. – Позже полк разделился на русский и украинский. Русская часть сражалась в Гражданской на стороне белых на Дону. После эвакуации из Крыма в 1920-м дед долго скитался: жил в землянке на полуострове Галлиполи, в военном лагере в Салониках. А потом он, глухой инвалид, с поврежденной рукой, получил рабочее место в папиросной лавке в Белграде. Там же после семилетней разлуки встретился с сыном. Когда Югославию оккупировали немцы, он жил в приюте для инвалидов войны в городе Бела-Црква. В 1944 году сюда пришла югославская Народно-освободительная армия и не стала разбираться, кто сотрудничал с немцами, а кто просто доживал свой век в стороне от войны. Всех русских инвалидов вперемешку с пленными немцами поместили в лагерь, а потом расстреляли. Сейчас на этом месте, прозванном тогда «собачьим кладбищем», установлен крест в память о русских эмигрантах. Там и покоится мой дед…
В семье Натальи Монтвиловой, живущей в США, воевали прадед, дед и брат бабушки. Причем последний, Евгений, как единственный сын у родителей, не подлежал призыву.
– Но в 1914 году Евгений Хлысович отправился на фронт добровольцем. И недалеко от польского местечка Остроленка получил смертельное ранение, – рассказывает Наталья. – Мой прадед – Иван Хлысович – в 1915 году командовал 94-м обозным батальоном на территории нынешней Латвии. А дед – Алексей Петрушин – воевал в составе 2-ой армии генерала Самсонова и принимал участие в боях в Восточной Пруссии. Он выжил в Первой мировой, прошел Гражданскую. Эмигрировав, долго скитался. Когда началась Вторая мировая, семья бежала из нацистской Германии в Польшу, а оттуда в США. Там я и родилась.
Добровольцем пошел на фронт и отец Александра Трубецкого, тоже Александр. Он не собирался быть военным: в 1914 году только заканчивал юридический факультет Московского университета – хотел пойти по стопам отца, юриста и известного религиозного философа Евгения Трубецкого. Но грянула война – и Александр записался на ускоренные курсы Николаевского Кавалерийского училища, а с 1915 года служил офицером Лейб-гвардии Конногренадерского полка. Кстати, потом, во время Гражданской, Александр будет среди тех, кто пытался спасти царскую семью от расстрела. В эмиграции во Франции главным хранителем памяти о подвигах русской гвардии стало гвардейское объединение эмигрантов. Гвардейцы отмечали полковой праздник, писали мемуары, поминали погибших и усопших однополчан и всегда поддерживали друг друга в трудное время. Маленький Саша с удовольствием слушал рассказы отца о Великой войне. И вот сегодня Александр Александрович Трубецкой возглавляет Ассоциацию потомков Императорской гвардии во Франции.
– Несколько лет назад члены нашей ассоциации направили письмо Президенту России Владимиру Путину. Мы были обеспокоены тем, что на родине наших предков до сих пор нет памятника героям Первой мировой. Но пришел ответ из Администрации Президента: проект памятника уже готов. И вот в этом году открылся большой монумент на Поклонной горе – для нас это было огромной радостью! – признается Александр Трубецкой.
В США существовало Общество ветеранов Великой войны. С 1924 года им руководил барон Алексей фон Будберг – именно он в 1914 году разработал план прорыва обороны немцев под Августовом, за что был награжден георгиевским оружием. Его правнучки – Маргарет Джансон и Мерилин-Луиз Бери – тоже приехали в Москву на конференцию. Мерилин-Луиз по-русски не говорит. А из уст Маргарет так трогательно и как-то по-дореволюционному звучит слово «церьковь» – именно так, с мягким знаком…
– Наши предки беззаветно любили Россию и до последнего служили ей, помнили Россию до конца дней, – говорит Наталья Монтвилова. – И сегодня, вспоминая о них, мы словно возвращаем их сюда, на родину. Ведь они мечтали об этом.
вк
ок
youtube
telegram
ru–by
